Вино и сабля

      Две ночи после штурма я не посещал княгиню. Даже не знаю, что она прикажет, когда я объявлюсь. Если поступит так же, как с виконтом, я буду бесконечно рад.       Но пока у меня появилась возможность вновь попасть на концерт «Вёдер», и я, естественно, ей воспользовался.       Парни, увидев меня в первом ряду перед сценой, разулыбались, но с началом вступительной композиции их лица приняли серьёзные выражения.       — Безмолвная империя… — почти шёпотом, но разборчиво протянул Пётр.       И музыканты начали играть, тряся длинными патлами и цепями, прицепленными к ремням, раскачиваясь в такт музыке. Толпа тоже стала раскачиваться, но пока медленно, только разогреваясь перед безумием. И настоящее безумие началось уже на третьей песне, что-то из новья, как объявил Пётр, с поэтичным названием «В бездну». Люди сзади, раздевшись до пояса (на этот раз концерт был не на улице, а в просторной корчме, и тут уже стало жарко), бегали по кругу, толкались и били остальных, иногда выбивая у зевак кружки с пивом из рук. Меня пару раз шибанули по спине, использовали как опору, чтобы встать, хватали за плечи, как давнего друга. Я уже был к этому привычен, поэтому впечатления от выступления мне это не испортило.       Наоборот, через эти прикосновения будто проникала в меня крупица буйства и безумия, шевелившая мою душу вместе с музыкой.       Я решил, что, покинув Туссент, обязательно приглашу «Вёдер» сыграть в Редании. Или хотя бы в Новиграде. Неважно, сколько денег мне будет это стоить. И найду ещё подобные банды, потому что без них теперь жить не могу.       После концерта мы уселись впятером за один стол. Нам принесли ароматные рёбрышки с капустой и почти чёрного стаута, по половине литра каждому. К парням подходили мужики и благодарили за выступление, пожимали руки. Вскоре все угомонились, и Пётр завёл беседу:       — Ну что, Ольгерд, как у тебя дела?       — Поиграл в войнушки на днях, пока вы бренчали. Развлёк свою компанию.       — Это дело хорошее, — кивнул Хал, выпив перед этим залпом половину кружки и попросив у помощницы корчмаря водки. — Хотя никто из нас за меч не берётся без чрезвычайной надобности.       — Да, у нас, музыкантов, нежные руки, — с улыбкой ввернул Пётр, и все захохотали. — Я вообще только ножи с собой ношу, чтобы не остаться с пробитой печенью в какой-нибудь грязной подворотне однажды. Возвращаясь к новостям — мы рады, что ты развлёкся. А у нас вот было последнее выступление с Жеймсом.       — Это как так? — я приподнял брови и кинул на Жеймса взгляд через плечо. Тот сидел с почти виноватой улыбкой на лице, сложив руки на коленях.       — Да, это правда, — не меняя выражения лица, сказал он. — Я ухожу в банду «Обезглавленные».       Мне показалось, что Пётр тяжело вздохнул после этих слов.       — Но Жеймс уже нашёл себе молодую замену, парня по имени Михал, — объяснил Пётр, растянув губы в фальшивой улыбке. По глазам его было видно, что прощаться с барабанщиком лидеру группы нелегко.       — Я клянусь, он настоящий мастер. Для своих двадцати четырёх лет. Ему только научиться чуть-чуть быстрее и ровнее играть, и Михал станет идеальным. Но это дело практики.       — Да, помню, — сказал Пётр, — как ты только к нам присоединился. Больше десяти лет назад. Тоже был не идеален, но мне тогда показалось, что твоя манера игры в точности, как Дока. Эх, Док… В самом начале пути он не мог многое осилить. А теперь каждый барабанщик мечтает достичь хотя бы части его мастерства.       — Но что с ним стало? — весьма бесцеремонно спросил я.       — Он подсел на фисштех, и спустя несколько лет мне пришлось выгнать его из группы, несмотря на его гениальность. Док просто не мог жить и дня без этой дряни, и это мешало нам играть. А через год он умер от передоза.       Пётр скрыл своё лицо за кружкой с пивом. Или мне показалось, или блестящая слезинка скатилась из уголка его глаза по щеке и утонула в седых распущенных волосах. Я даже не мог представить, как сильна была их дружба, сколько идей они разделили, чтобы придумать свои песни. Стол погрузился в тишину, где слышен был только хруст капусты на зубах и деревянный стук — когда кружки с пивом возвращались на стол. Минуты две в этом безмолвии я вспоминал, какие чувства связывали меня с братом, но не смог, и сердце даже не дрогнуло. Только тяжёлая тоска обрушилась на меня сверху.       — Ладно, — сказал я. — Пойду. Есть ещё дела. Спасибо вам за выступление. Обязательно свяжусь позже, чтобы кое-что предложить.       Пётр на словах о возможном предложении вскинул брови и оживился.       — Даже не скажешь на прощание, что предложишь?       — Предложу тур по Северу. За мой счёт, — не стал томить я.       — Парни? — заулыбавшись, обратился к группе Пётр.       — Конечно! — согласились они.       — Предварительно, мы согласны. — Он схватил меня за правую руку, чтобы пожать. — Надо ещё спросить Михала. Для него будет испытанием практически сразу после присоединения к банде отправиться в дальнее путешествие. Но дебютирует он здесь, дома. Через четыре дня, приходи!       После этого я удалился. Два дня прошло после штурма, и скоро пойдёт отсчёт третьего, а никаких сподвижек по делу нет. Услышанный мной разговор Сианны и вызволителей заставлял беспокоиться.       Анариетте тогда рассказали всю правду от и до, и даже то, что Детлафф — вампир; она была просто в бешенстве. Но самое главное: Детлафф дал княгине и Геральту три дня, чтобы отдать ему Сианну, иначе город будет уничтожен вампирами. Анна-Генриетта же приказала убить вампира. Если бы Геральт принёс ей голову, я бы узнал… Весь город бы узнал, как узнал о том, что это сестричка княгини заказывала Детлаффу убийства, инсценировав собственное похищение. Трактирщица «Фазанщины» сказала мне, что волнения в народе приняли небывалый масштаб, они требуют отдать Сианну на самосуд.       — Столько людей через мою корчму проходят, — сказала она, — все недовольны тем, что Анариетта оберегает свою сестру. Меня это пугает, вы знаете, мы все совсем недавно были очарованы княгиней и верили в её справедливость, хотя и недостатки характера замечали. Но её решение поставить кровные узы выше правосудия разбудило народный гнев. Ещё несколько дней, и мужики пойдут брать штурмом темницу. Ой, как же страшно!       Я знал некоторые подробности, которые она не знала, и если бы я мог испытывать чувства, мне было бы ещё страшнее, чем ей. Как ни крути, улицы Боклера в ближайшие дни зальются кровью. Кто бы мог подумать, ад и хаос в сказочном городе сказочной страны, не знающей войн…       На третий день моя компания присоединилась к королевской гвардии для караула. Дамьен действовал не по приказу, а из соображений безопасности, княгиня не знала о его действиях. Если к ночи Геральт не вернётся с головой Детлаффа, город придётся оборонять от полчищ кровососов. Почему-то я был уверен, что вампир останется жив.       Люди против чудовищ почти бессильны. Я понимал это, понимал, что компанию ждут большие потери, но не помочь гвардии не мог. К тому же, если всё закончится успешно, я наверняка получу щедрое вознаграждение. Если нет, то у меня будет шанс окунуться в озеро крови с головой и выйти, начав всё с чистого листа. Сказать Радовиду, что потерял всех людей и в ближайшее время не получится никакой войны с Нильфгаардом, залечь где-нибудь в Новиграде и гнить несколько лет, пока не разыграется во мне тоска о сражениях. Тогда наберу новую компанию…       Мы стояли в карауле до самой полуночи на всех возможных подступах к городу. В ночи ко мне прибежал запыхавшийся гонец.       — Вампиры на площади у пристани! Нужны люди, Де Ла Тур не справляется!       Всё. Вперёд, в бездну.       Мы потеряли ещё около пятнадцати минут, добираясь до площади. Но уже были трупы. Вампиры доставали рыцарей из брони, как раков из панцирей, мои люди, вообще не носившие даже кожаной брони, станут для кровососов лёгкой добычей. Многие сразу струхнули. Моя решительность пошатнулась при виде этих тварей. До этого я ни разу не встречал низшего вампира. А тут их было много, разных. Горбатые твари ростом в полтора человека, которые передвигались так быстро, что по ним невозможно было попасть мечом. Одни из них были мохнатые, другие лысые, с ушами, больше похожими на большие рога, торчащие в стороны. Выглядящие как женщины кровососы, они иногда издавали такой громкости крик, что становилось невозможно ориентироваться в пространстве. И летучие мыши, летающие ордами и сбивающие с ног. Я бросался на чудищ вперёд, пытаясь отвлечь, голова уже кружилась от магии, но прикончить получилось всего пару. Остальные сбили строй и оттесняли нас с площади внутрь города. Прямо перед тем, как воины просто обратились в бегство, вампир полоснул Дамьена, потерявшего шлем, когтями по лицу.       Из-за бессилия перед вампирами гвардия забаррикадировалась в городском банке. Солдаты были в ужасе от таких гигантских потерь и непомерной жестокости чудищ. Компания тоже заволновалась, Богатырович стал просить меня отступать, Энгус бубнил что-то себе под нос, Влад, до того весёлый, забился в угол у двери и просил не возвращаться. Оксинья его успокаивала, хотя по ней было видно, что она боится не меньше. Я преувеличил силы своих людей, да и собственные тоже.       Вампир, клацая своей уродливой волосатой харей, ломился в баррикады, но мы с Дамьеном отгоняли его огнём.       — Мне кажется, мы в безвыходном положении, — заметил очевидное я.       — Ну почему? — ответил Дамьен, сморщившись от боли в ране на лице. — Ты бессмертный, выходи и разберись с этой тварью.       — Он, скорее, нырнёт в брешь в баррикаде и растерзает вообще всех. И только потом возьмётся за меня. Надо отходить в безопасное место.       — Это ты работаешь за деньги. С вами, наёмниками, одни проблемы! Я присягал на верность княгине. И буду стоять до конца. Иначе город падёт.       — У меня есть такое чувство, что город падёт вне зависимости от того, сложишь ты голову на его улицах или нет.       Дамьен посмотрел на меня с раздражением и каким-то пренебрежением.       — Зато меня не будет мучить совесть.       Мы сидели ещё несколько минут, пока я размышлял. В конце концов я принял решение выводить людей из города и возвращаться в одиночку, потому что они всё равно не смогут сражаться. От банка до выходов из города было не так далеко, но я и не рассчитывал, что добраться будет легко. И непонятно, сколько ещё людей придётся потерять в процессе. Но бесконечно сидеть в баррикаде тоже не выйдет. Мы выдвинулись, убить вампира, мешавшего гвардии, не смогли, но ушли. По дороге наткнулись на этих вампирских женщин… Их было сразу трое, они почти моментально нас окружили и вдруг исчезли. Мои люди растерялись. И вдруг на одного сверху спрыгнула бестия и вцепилась в горло. Я разрубил ей череп саблей. Непонятно, где были остальные две. Они, видимо, размышляли, на кого ещё напасть, чтобы не закончить, как эта.       И вдруг улицу на уровне щиколоток заволок едва заметный чёрный туман. Я знал, что это другой вампир, высший. И опасался, что это сам Детлафф. Он знает, что я бессмертный, однако моих людей может моментально перебить. Но вдруг услышал истошный визг двух вампирш. Они вновь материализовались с дырками в груди. Я обернулся и столкнулся взглядом с Регисом.       — У меня много вопросов! — крикнул я ему в лицо.       Он сохранял непоколебимое спокойствие, несмотря на творящийся вокруг ад.       — Подержи их пока при себе. Не то чтобы у нас так много времени… Да и я ничего не знаю. Геральт сейчас ищет Сианну. Мои вороны за ним наблюдают, как наблюдали за вами и гвардией. Хорошо, что хотя бы ты решил отступить. Я могу помочь вам выйти из города.       — Понятия не имею, как теперь относиться к Детлаффу… — невпопад ответил я.       — Отнесись, как считаешь нужным. И я почему-то думаю, что ты поймёшь его в полной мере. — Вампир улыбнулся. — Ну что же, пойдёмте. Геральту тоже скоро понадобится помощь.       Регис расправлялся с вампирами, почти не прилагая усилий. А я заметно устал махать саблей и, кажется, даже смог истощить свою магию, но разрубил ещё троих за всё время. Компания даже не пыталась их убивать, только отбивалась. Кунтуш на мне опять испортился, а одна экимма — Регис объяснил мне различия в общих чертах, экиммами он назвал горбатых мохнатых тварин — разорвала коллар на моей шее. Пришлось собрать цепь, упавшую на землю, и сунуть за пазуху. Потом ещё нести к ювелиру на восстановление…       — Надеюсь, дальше справитесь без меня, ещё несколько десятков метров, — сказал Регис, у которого на предплечье сидел ворон. — До встречи, а меня уже зовёт Геральт.       Он даже не стал ждать, пока я с ним попрощаюсь, и растворился в чёрной дымке.       Дальше, на пути до приличного амбара, где можно было переждать, не было ни одного вампира, но мы остерегались любого шороха. Я оставил компанию там, а сам ушёл. Влад опять кричал мне вслед: «Слава атаману Ольгерду!» Но славой тут и не пахло. Позорное поражение, бегство…       Сначала я вернулся к банку. Одному отбиваться от вампиров оказалось легче, чем оборонять толпу.       Баррикады были пусты. Вампир, тоже экимма, лежал рядом, разрубленный точным ударом — значит, тут был Геральт. Видимо, у него получилось убедить Дамьена отступить. Наиболее очевидным решением было искать гвардию в гарнизоне, и я нашёл.       — Нам срочно нужно серебро! — без всяких предисловий сказал мне Дамьен. Его рана уже была обработана и перевязана, придавая ему слегка комичный вид.       — Прости, друг, у меня только один серебряный перстень. Больше нет.       — Давай его сюда.       Ладно, я не жадный. Точнее, не очень жадный.       — Это наставление от Геральта?       — Да. Делаем гвардию эффективнее против вампиров. Только вот солдаты не хотят возвращаться на улицы, даже несмотря на присягу. — Де Ла Тур нахмурился. — У тебя тоже?       — Как оказалось, наёмники и разбойники не готовы геройствовать.       — Кроме тебя, — рассмеялся капитан гвардии.       — Что ты, у меня просто нет варианта умереть, поэтому бояться нечего, да и не умею я.       — Мразь ты, конечно, последняя. Но мозг у тебя ещё есть.       — И лучше я уже не стану. Что ещё интересного Геральт рассказал?       — Алхимики готовят первую партию масла против вампиров. И эти крикливые бабы… бруксы и как их…       — Альп.       — Когда ты набрался?       — А я всегда знал.       — В общем, они исчезать умеют, но серебряные опилки помогут их видеть. Так мы сможем снизить число жертв.       — Полезно.       Когда масло было готово, я сразу нанёс его на свою саблю. Гвардейцы доставали и затачивали парадные мечи, покрытые серебром. Дамьен готовил бомбы с серебряными опилками, и я некоторое время с интересом наблюдал за ним — сам такого не умел. В итоге он вручил мне две.       — Ну всё. Беги геройствовать.       — Спасибо, но можно было и не язвить, — ответил я, сморщившись.       Я побежал геройствовать. Буду блуждать по улицам всю ночь.       А это будет долгая ночь. Долгая ночь длинных клыков.