Раскрой мне своё сердце.

      Следующий день начался с очередного задания от преподавателя по искусствоведческим предметам, а именно по театроведению. Этот Аркадий Степанович уже порядком надоел задавать разные тупые, по мнению большинства однокурсников Лаврентия, задания, которые никак не помогут в дальнейшей жизни, особенно если брать последний опыт, такой практики.       В прошлый раз учитель задал прийти в любой исторический музей и просидеть там почти два, если не три часа, а самое главное, для того, чтобы посмотреть, как рассказывает экскурсовод, на его технику речи, тембр голоса, как умеет организовывать толпу бесчисленного множества людей, которым именно сейчас, когда студентам надо выполнять работу, нужно было притащить свои ленивые задницы и ходить просвещаться. Это очень мешало и бесило, но больше всего убивали учеников тупые вопросы, которые рассказчик, пока ходил по музею, повторил раз десять, но для студентов раз сто, не меньше, потому что слушать это на протяжении нескольких часов подряд просто смерть, зато один из плюсов, как поведал им преподаватель, было то, что они на долго запомнят эту информацию. Ну да, конечно, также полезно знать о размножении морских коньков, а всё из-за того, что ты по глупости пошёл в биологический музей. Но это ещё не все прелести жизни, после похода в музей, надо написать эссе о чём ты там узнал и предложить свою версию, как это поможет тебе в дальнейшей жизни, короче капец, а не учёба.       Благо в этот раз было задание полегче, но не менее дурацкое: ученики должны пойти в театр, на репетицию к актёрам, в общем куда захотят и куда смогут попасть, ну и уже по любимой традиции написать эссе об этом.       Лаврентий не стал ходит вокруг да около, поэтому выбрал пойти просто на урок актёрского факультета, ну, а, что, какая кому разница? Вот и он так подумал. Выйдя из аудитории после получения задания, парень направился на первый этаж, так как там располагался большой актовый зал, в котором обычно проходила добрая половина всех пар артистов, так что тут и думать то нечего, куда идти.       Минув лестницу, несколько коридоров и проходов, юноша оказался прямо перед массивными деревянными дверями, которые были кажется со второго Лаврентия, а у него рост метр восемьдесят, было ощущение, будто их не сдвинет с места сам Геракл, не то что обычный студент, но всё же надо идти, так что хочешь-не хочешь, а справляться с трудностями этой студенческой жизни надо.       Юноша, перекрестившись, вошёл в зал. Ему тут же открывается такая картина: все студенты курса стоят в ровном строю и, видимо, делают перекличку. Все одеты в чёрное, дабы одежда не мешала проживать роли; их мастер─ так называют они преподавателя─ ходил взад-вперёд и что-то отмечал в своём листочке. Лаврентий прошёл в глубь помещения и обратился к мастеру. ─Здравствуйте, могу я тут посидеть и понаблюдать за вашим занятием, у нас просто задание с этим связано?─ начал вежливо парень. ─Здравствуй, конечно можешь, им уже пора работать на зрителя,─ отвечает ему милая девушка. ─Спасибо Вам большое, я тихо посижу,─ благодарит учительницу юноша и садиться на пятый ряд, десятое место, примерно с этого ракурса видно всю сцену просто отлично, так что работа должна пройти без особых сложностей.       Спустя некоторое время у Лаврентия была известна кое-какая информация: мастера зовут Маргарита Андреевна, ведёт она второй курс, их двадцать пять человек, парень лично всех пересчитал, ну вот и всё, никакой полезной информации.       Хотя, пока юноша с интересом разглядывал всех малышей-студентов, он успел заметить почти самого низкого парня, он был самым активным, всегда хорошо выполнял указания учителя, его хвалили, и даже, если Лаврентия не подводит слух, то поставили в пример. Он был одет в чёрную большую и длинную футболку, которая доходила ему почти до колен,чёрные джинсы.Это был Моцарт. Парень активно жестикулировал: видимо вжился в роль. На сцене играли много актёров, на самом деле, Лаврентий до конца так и не понял, что они играют. Юноша понял одно, что Моцарту вполне нормально бегать, прыгать, жить на сцене в роли молодой доярки. Старший с этими мыслями открывает ноутбук и начинает писать конспект. Если быть честным, то он вполне мог никуда не ходить, ибо каждый месяц они с девушкой ходили в театр, на балет, мюзикл и в филармонию, поэтому ему нет никакой сложности описать их жизнь на сцене. Но внутри то-то говорило: «Пойдём─ посмотрим», ну вот пришли и посмотрели. Увидели ещё раз этого странного, несуразного мальчишку, кстати, Моцарт был на столько увлечён занятием, что даже не заметил его, хотя может всего лишь сделал вид, что не заметил, но это не так важно, кто они друг другу, чтобы парень обращал на него внимание, друзья? Нет, виделись всего лишь раз, да и как, мальчик просто помог тупенькому Лаврентию найти нужный ему кабинет, вот и всё знакомство. Отвлекаясь от своих мыслей, парень всё-таки начал писать эссе.       Вот и подошла пара к концу, у Лаврентия готов полный портрет молодой доярки Моцарта, а вот эссе вообще нет, ну потому что как можно не смотреть на этого парня, в какой-то момент младший заметил его и помахал рукой, смотря прямо в глаза, кажется, даже улыбнулся. Это было приятно, но старший тут же себя дёрнул.

***

      Лаврентия приспичило идти в магазин в жуткую дождину, потому что у парня кончилось молоко, а без него пить кофе можно, но сейчас хотелось именно с ним, а заказывать доставку ради одного пакета, было глупо и было очень сильно наплевать, что время почти шесть вечера. Поэтому нацепив на себя лишь какую-то лёгкую толстовку, пижамные штаны, вернее он в них так и остался, и в старые, поношенные кеды; в этом он и вышел на улицу.       Выйдя из парадной, парня тут же обдаёт маленькими каплями дождя, а ветер желает забраться под его толстовку, из-за этого юноша только сильнее кутается в неё и уже жалеет, что не надел куртку. Добегая до ближайшей пятёрочки, Лаврентий быстрым шагом поднимается по мокрым ступенькам, чуть не падает на последней, но удержав равновесие, заходит в тёплое место и прямиком направляется к отделу с молочной продукцией.Вот и оно, молоко. Подходя к кассе Лаврентий заметил знакомую фигуру, которая шла по направлению к выходу. Опять он?       Расплатившись, юноша вышел из магазина, по пути несколько раз проматерившись про себя, на кой чёрт он вообще вышел из дома. На улице дождь не прекращался ни на минуту, но одно радовало, что теперь он идёт чуть медленнее, а так капли всё продолжали погружать город по воду и, видимо, природа решила устроить перенаселение без согласия человечества.Лаврентий вышел из здания и заметил парня в чёрной, не менее холодной для сегодняшней погоды, чем его толстовке. Он стоял спиной к выходу из магазина и смотрел своими карими глазами на проезжающие машин, кажется он так стоял несколько минут, потому что его одежда промокла, а руки слегка подрагивали от холода. Юноша решается встать рядом с тёмным силуэтом. ─ Привет, ─ приветствует знакомого Моцарт, не разворачивая головы. ─ Привет, что ты тут делаешь в такой дождь,─ спрашивает старший, смотря на профиль мальчика. ─ Да вот, гулял, а потом эта дождина и решил зайти за печеньем, а ты?─ всё же поворачивая голову к собеседнику, честно отвечает парень. ─ А у меня молоко кончилось, тебе далеко до дома, не замёрз?─подойдя чуть ближе к нему, он видит, как подрагивают плечи юноши, спрашивает то, на что сам знает ответ, парень. ─ Далековато, я такси выз… ─ не успевает договорить Моцарт, как его тут же перебивает Лаврентий. ─ Я живу через дорогу, хочешь, зайдём на чай, я вижу, что тебе холодно, а время час-пик─ такси не скоро приедет.─ приглашает к себе в студию юноша. ─ Кажется у меня нет выбора,─ смеётся мальчишка, но тут же кашляет, ведь он правда замёрз. ─ Пошли, ─подходит вплотную и дёргает на себя за руку младшего Лаврентий, понимая, что парень не просто замёрз, он в буквальном смысле окоченел, его пальцы были на столько холодными, что никакой лёд из Антарктиды с ними не сравнится. Моцарт вырывает свою кисть из большой, по сравнению с его, ладони. ─ Не надо, ─ опуская взгляд вниз, просит юноша. ─ Ты весь дрожишь, как осиновый лист, дай руку и пошли скорее греться, ─ говорит правильные вещи старший парень и протягивает раскрытую, наверное, тёплую, думает младший, ладонь. Мальчик немного думает, но всё же протягивает свою руку в ответ, а когда их пальцы соприкасаются тут же по его телу расходиться тепло от чужой руки. Лаврентий лишь сильнее сжимает его ладонь и направляется быстрым шагом в сторону своей студии. Подходят к дверям парадной, старший открывает дверь и пропускает Моцарта вперёд, тот немного смущается, что он девчонка какая-то что ли, чтобы его пропускали, но всё же проходит внутрь первым.       Пройдя ещё немного по коридору, парни оказываются в квартире Лаврентия.       Парень прошёл в прихожую старшего и стал осматриваться. Пока юноша уже разулся и прошёл на кухню ставить чайник и искать чашки, мальчик вошёл в основную комнату; тут было не так много места, как в его квартире, но жить можно. ─ Ты какой чай любишь? ─ спрашивает Лаврентий, ставя чашку, которую еле достал с верхней полки на стол. ─ Да мне любой, чего ты паришься.─ немного стесняясь, отвечает Моцарт, так как кроме зелёного чая он почти никакой не пьёт. ─ Ладно…─ мешкается старший и берёт коробочку зелёного чая, некогда по ошибке подаренного девушкой, потому что парень чай не пьёт, только кофе и точка, ну иногда, холодными, зимними вечерами может и какао.       Тем временем мальчик увидел пианино, стоящее радом с диваном, и решил сесть за инструмент. Он открывает крышку и начинает играть гамму для проверки фортепиано, Лаврентий обернулся и замер, боясь прервать играющего. После короткой разминки, когда пальцы и слух привыкли к фортепиано, парень начал играть Лунную сонату, у него это получалось так хорошо, что было чувство, будто ты пришёл в филармонию. После того, как Моцарт заканчивает произведение к нему сзади подходит Лаврентий и наклонившись к его уху, тихо произносит: ─ Не знал, что ты умеешь играть.       Мальчик чуть отстраняется от такого горячего дыхания в самое ухо и от такой близости парня, с которым он знаком всего пару дней, но почему-то уже сидит у него дома и уверен, что тот не сделает с ним ничего плохого. ─ Да, меня папа заставлял играть сутками, а потом мне и самому понравилось, вот я увидел и решил сыграть,─ как будто извиняясь перед владельцем пианино, говорит мальчик. ─ Мы становимся теми, кого ненавидим?─ больше утверждает, чем спрашивает, принимая вертикальное положение, Лаврентий. ─ Типо того, ─ говорит Моцарт и вспоминает те ужасные вечера, которые, кажется, он запомнит на всю свою жизнь, когда отец возвращался с работы и просил сына сыграть ему то, что тот усердно учил целый день, примерно с того момента, как глава семьи уходил, заставлять чужие сердца биться и снова дарить любовь этому миру, но его сердце, кажется, уже не способно на такое светлое чувство. Мальчик тут же мялся, полностью неуверенный в своих силах, начинал играть. А потом мужчина прерывал его на половине и говорил, что тот никаких чувств не вкладывает в музыку и уходил из зала, где оставлял, сидящего за инструментом, парнишку со слезами на глазах и мозолями на пальцах.       В один из таких дней, это самый мальчик осмелел, когда его одержимый фортепиано отец, сказал в очередной раз о том, что играющий не вкладывает никаких чувств, Моцарт встал из-за инструмента и произнёс, как сейчас помнит: «А как можно вкладывать чувства, если ты ничего не чувствуешь? Сколько бы я их ни показывал, толку нет, у тебя всё равно камень вместо сердца!» А дальше он всё помнит, как в тумане, вот он убегает из дома, взяв всё самое необходимое, а вот уже сидит в такси и едет в квартиру, расположенную в центре города. Воспоминания, острой болью в висках, напомнили о себе, поэтому Моцарт прикрыл глаза и мотнул головой, пытаясь вытряхнуть всё это дерьмо из своей черепной коробки. ─ Всё в порядке?─ обратился к нему Лаврентий, видя покрытой лёгкой дымкой взгляд янтарных глаз.       Моцарт лишь махнул в говорящем, что с ним всё нормально, жесте головой и остался сидеть, смотря прямо перед собой. ─ Расскажешь мне про своего отца, ─ отворачиваясь от парня, Лаврентий, уходит к столу с чашками. ─ Угу, ─ что-то нечленораздельное отвечает мальчишка.       Старший наливает Моцарту чай, а себе по-быстрому делает кофе и приглашает младшего сесть на диван и поговорить. Парень встаёт из-за инструмента и присаживается рядом со старшим. Тот пододвигает ему чашку с зелёным чаем. ─ Мой любимый, ─ почти шёпотом говорит Моцарт.       Лаврентий на это только улыбается уголками губ и припадает ими к своему кофе. ─ Мой отец работаем в кардиологическом отделении хирургом, с самого детства он заставлял меня играть на фортепиано, потому что у него была мечта стать пианистом,─ юноша делает глоток. ─ Глупо думать, что дети могут воплотить мечты взрослых, если это только не их мечта, ─ говорит Лаврентий и пододвигается ближе к парню так, чтобы их колени соприкасались. Моцарт лишь выдавливает из себя улыбку и делает ещё один глоток. ─ Мы можем сменить тему?─ спрашивает парень на грани срыва, он отчётливо чувствует ком в горе и мозгом понимает, что ещё одно слово, ещё одно воспоминания о его отце и у него потекут слёзы, а этого нельзя допустить; ещё не время.       Парни ещё долго сидели и общались, Моцарт рассказал, как он преуспел в актёрской игре, а Лаврентий внимательно его слушал, ведь как оказалось, парниша очень хороший собеседник и много чего знает; с ним было комфортно, спокойно, по-домашнему. Моцарт уехал на такси от него только в одиннадцатом часу и то потому что ему нужно кормить его попугая и у него какие-то дела в компе, какие парень не понял, стрим или что-то такое.