Pork Soda

"Дядя Феликс?" Я просто хочу пойти домой и прилечь... "Дядя Феликс!" Всё болит... Всё… будет… в порядке… Всё... "Берегитесь!" Словно божественным вмешательством Феликса выволокли из оцепенения, он забрыкался и закричал, а дрожащая нога изо всех сил ударила по металлической педали тормоза. Машина рванула вперед на резкой остановке, опасно накренившись вбок всего на один удар сердца, только чтобы вернуться на все четыре колеса с хриплым стоном двигателя. Машина теперь косо стояла на дороге в нескольких ярдах от группы устрашающе нависших деревьев, которые могли бы разорвать пополам половину автомобиля и пассажиров на заднем сиденье. Через звон и шум в ушах Феликс услышал, как Молли испуганно вскрикнула, а затем взвизгнула от беспокойства, прежде чем Эдд резко шикнул на нее. — Ей-богу! Это было близко! — Воскликнул Эдд, пребывая в блаженном неведении, что всего несколько секунд отделяли его от ужасной смерти и неглубокой могилы. — Это было страшно! — Воскликнула Молли. — Слава Богу, что вы остановили машину, дядя! — Дядя Феликс такой хороший водитель! — Согласился Эдд, по-прежнему пребывая в легком шоке. Феликс вздрогнул, обхватив руками руль, едва успев выдернуть ключ из замка зажигания. Он задыхался, что не помогало ни кружащейся в голове цветной массе, ни тошнотворным приступам. — Вы двое... В порядке? — Запинаясь, прохрипел Феликс. — Всё хорошо, — Ответил Эдд, глядя в окно на группу деревьев. — Зачем им сажать деревья рядом с дорогой, где люди могут въехать в них? Это глупо. — Это называется лес, Эдд. —Заметила Молли. Эдд откинулся на спинку сидения, скрестив руки. — Они должны взять лес и отодвинуть его в другое место. Вот что я буду делать, когда вырасту. Я передвину его! — Ты не можешь этого сделать, Эдд! — в ужасе воскликнула Молли. — Здесь живут кролики и олени! Ты разрушишь их дома! Верно, дядя Феликс? Феликс едва мог расслышать их сквозь шум крови в ушах. Голова так низко склонилась к коленям, что очки свалились с носа и упали на ноги. Он боролся за то, чтобы восстановить контроль над своими измученными чувствами и проглотить огромное желание выпустить содержимое своего желудка и позволить потоку беспамятства овладеть им. Ты мог разбить машину. Ты мог убить их. Ты мог бы… ты мог... На подлокотнике водительского сиденья зазвонил массивный телефон Феликса. Эдд заглянул на переднее сиденье рядом с Феликсом, щурясь, чтобы рассмотреть имя на ярком дисплее. — Эй! — Воскликнул он. — Тебе звонят! — Дядя? — Феликс почувствовал, как Молли легонько похлопала его по плечу, заметив его страдания, — Ты в порядке?... Прежде чем он успел ответить ей или ответить на звонок, изо рта в ужасающих количествах вырвалась волна густой рвоты, буквально заполнив собой пол, приборную панель и одежду. Эдд испуганно вскрикнул от неожиданного фонтана и отпрянул на заднее сиденье, а Молли испуганно ахнула. Сотовый телефон рядом с Феликсом перестал жужжать, когда истекло время ожидания. — Дядя Феликс, ты в порядке?! — Фу! Его только что вырвало, Молли! — крикнул на неё Эдд. — А ты как думаешь?! Феликс тяжело дышал, глубоко вдыхая и выдыхая, пока слюна и остатки рвоты капали с его губ. Когда его желудок очистился, клубящиеся облака в его голове временно исчезли, чтобы Феликс восстановил контроль над своими чувствами. Он приподнялся в кресле и поднял дрожащую руку, чтобы потереть лицо, чувствуя, как слезы тяжело падают из его глаз, но больше от горя, чем от боли от рвоты. — Э-эдд, Молли, — выдохнул он, — Джек... Я... я так... так... извини... — Кто такой Джек? — Спросил Эдд, который еще не знал, что его отца зовут не "папа". — Не извиняйся! — Голос Молли был полон беспокойства. — Ты болен! Ты должен был сказать нам! Прости, что я решила, что ты пил ту гадость во "взрослом уголке". Его сердце сжалось в агонии, когда девочка закончила свои слова. Они так в него верили... Они верили. И всё, что делал он когда-либо, это подводил их. Раз, и еще раз, и еще раз. — Я... я должен был... — тяжело вздохнул Феликс, не в силах закончить предложение. — Я... я не должен был... никогда... Он быстро покачал головой, стараясь взять себя в руки. — Д-давайте я просто отвезу вас двоих домой... — Все еще дрожащей рукой он положил руку на руль. — В-все будет... хорошо... — Я не уверена, что ты достаточно здоров, чтобы продолжать вести машину, дядя... — Всхлипнула Молли, и в ее голосе послышалось беспокойство. — Да! — Эдд снова нервно посмотрел в окно. — А что, если там есть еще деревья? Внезапно телефон снова зазвонил, и на экране во второй раз появилось имя Джека. Джек… Джек… Прости… — Это тот самый Джек, который тебе звонит? Похоже, вы действительно близки. —Прокомментировал Эдд, не желая оглядываться на передние сиденья из-за страха оказаться рядом с лужей рвоты. — Может быть, нам стоит позвать маму? — Предложила Молли. — Она может помочь тебе.... Ты же не хочешь, чтобы твоя одежда была вся в грязи, правда? — Мы недалеко... от дома... — ответил Феликс. — Я-я обещаю… все будет хорошо… вы будете в безопасности... Прежде чем они успели возразить, он повернул ключ в замке зажигания, и машина Феликса, еще раз вздрогнув, лениво выехала на дорогу, и они снова поехали. По дороге потные руки Феликса вцепились в руль, словно изо всех сил тщательно изучая каждый поворот, заставляя каждую здравую частичку того, что осталось от его разума, удерживать машину на дороге. И каким-то образом ему это удалось. Через двадцать минут он очень медленно выехал на дорогу, где стоял их двухэтажный дом, и с осторожной вялостью подъехал к обочине, едва не задев почтовый ящик. — Мы сделали это! — В голосе Молли послышалось облегчение. — Отличная работа, дядя Феликс! — Дядя Феликс такой классный! — Эд откинулся на спинку кресла с довольной ухмылкой. — Эй, смотри! Молли указала на просторное крыльцо их дома, освещенное ночью. — Это мама! Затуманенным взглядом Феликс почувствовал, как его сердце остановилось, когда его взгляд сфокусировался на Розмари, стоящей на ступеньках перед крыльцом, с сотовым телефоном у уха и невообразимым выражением беспокойства на лице. Узнав подъехавшую к тротуару машину, она замерла, что-то быстро сказала в трубку и сбросила звонок, бросившись во двор к машине. О нет... нет… Феликс вытянул шею, чтобы сказать ребятам, чтобы они шли к ней, но они уже опередили его, открыв дверь и радостно бросились в ее объятия. Розмари обняла обоих детей, прижимая их к себе удушающе близко, и, казалось, что она вот-вот расплачется. Она подняла голову и посмотрела сквозь слезы на Феликса через лобовое стекло машины. Феликс встретился с ней взглядом, готовясь спрыгнуть на тротуар и скрыться в ночи, уверенный в собственной гибели. Но ее испуганные, встревоженные глаза остановили его, и страх снова сменился печалью и невообразимой болью. Розмари встала и поспешила к машине. Не успел Феликс опомниться, как она распахнула переднюю дверь. Порыв прохладного ночного воздуха ворвался в заполненную рвотой машину. Прежде чем она успела заговорить, она потрясенно ахнула, когда рвота, скопившаяся у двери машины, начала капать на тротуар. Ее глаза снова встретились с его глазами, и она прикрыла рот рукой. Когда она заговорила, в ее голосе не было злости. Только наполнен печалью. — О, Феликс... — Я... я ... — начал Феликс, пытаясь заговорить. — Я... я со... сор... — Иди сюда, — Торопливо проговорила она, обнимая его за спину, не обращая внимания на рвоту на его руках. — Пойдем в дом... — Н-нет... — Ахнул Феликс. — Я... я могу... я могу поехать к себе домой… Я буду... — Ни в коем случае! — Заявила Розмари. — Ты войдешь в наш дом и ляжешь спать. Осторожно вытащив его из вонючего переднего сиденья, она повернула голову к детям. —Эдд, Молли — позвала она. — Идите в дом и найдите для него немного льда. И если на диване что-то есть, уберите. — Кажется, я оставил своё "Лего" на диване.— Заметил Эдд, галопом проскакав через двор к открытой входной двери. — Я принесу много льда! Больные любят лёд! - крикнула Молли, прыгая за ним. Феликс вцепился в Розмари, выходя из удушливого заточения машины, едва чувствуя свои ноги. — Р-Рози, я... не могу х-ходить... — Я знаю. — Успокоила его Розмари, — Обопрись на меня. Феликс неуклюже навалился на нее, удивляясь тому, как легко она справляется с его весом, хотя он был довольно тощим. Она притянула его ближе, крепко обняв за талию, все еще не обращая внимания на то, что ее одежда стала такой же грязной от рвоты, как и его. Она продолжала поддерживать почти весь его вес, пока они медленно двигались по двору. Пока они шли, сердце Феликса неровно трепетало от болезненной тревоги, и он заговорил. — Р-Рози… Джек... — Он сглотнул. — Он дома... ? — Пока нет. — Тихо сказала Розмари. — Он уже в пути. Феликс почувствовал, как на него накатила новая волна тошноты, и он едва не обмяк, когда Розмари усилила хватку. — Он... Убьёт меня... — Тише. — В голосе Розмари слышалось беспокойство из-за его ухудшающегося состояния. — Всё будет хорошо, Феликс. Нет, нет, это не так... В конце концов, у них обоих получилось зайти в дом. Сквозь затуманенное зрение Феликс заметил Софи, стоявшую у входной двери. Её глаза расширились от шока при виде его. — Дядя Феликс! — Старшая дочь Уолтенов ахнула от ужаса. Ее голос был слегка приглушен, как буд-то за щекой есть кусок ваты. Но вполне возможно, это от пломбы дантиста. — Ты в порядке?! — Всё будет хорошо. — Заверила дочь Розмари. — Он просто плохо себя чувствует. Софи последовала за ними в гостиную, как раз в тот момент, когда Эдд закончил выкапывать из расщелин дивана различные кусочки лего. — Честное слово, Эдвард! — Поспешно отругала его Розмари. — Лучше бы на этом диване больше не было лего, когда я уложу твоего дядю! — А вот и нет! — Настаивал Эдд. — Я искал очень усердно! Усерднее, чем папа, когда он ищет мелочь в мусоре на автомойке! Молли запрыгала в гостиную с огромным мешком льда в руках и бросилась к дивану. — Молли... — Вздохнула Розмари, укладывая Феликса. Тот вздохнул с облегчением. — Я попросила немного льда. — Дядя Феликс действительно болен! — Возразила Молли, скрестив руки на груди. — Моя учительница говорила, что если прикладывать лёд на лицо, больным становится легче! — Может просто положить дядю Феликса в морозилку? —Предложил Эдд. — Нет! — Испуганно проговорила Софи. — Он замерзнет насмерть! — Нет, если мы дадим ему одеяло. — ухмыльнулся Эдд. — Видишь? Я такой умный. Может, мне стоит стать врачом, когда я вырасту? Софи фыркнула. — Ты убьешь всех своих пациентов. — Это их проблемы. — А теперь все наверх! — Приказала Розмари. — Вам давно пора спать, а мне нужно позаботиться о дяде. — Что? — Софи нахмурилась. — Я хочу убедиться, что с дядей Феликсом все в порядке... — Мы с твоим отцом позаботимся о нём. — настаивала Розмари. — А теперь наверх и в постель. Когда дети неохотно поднялись наверх, Феликс вздрогнул, издав мучительный стон. Он почувствовал, как Розмари провела ледяной тряпкой по его лбу, и задрожал, когда ее пальцы коснулись его кожи. — Феликс. — Ее голос был напряжен, когда она присела рядом с его неподвижным телом. — Что случилось? Вы опоздали почти на три часа, чтобы отвезти детей домой. Мы с Джеком ужасно волновались за вас троих! — Алкоголь... — выдавил Феликс, снова поморщившись, когда она продолжала нежно прикасаться ледяной тряпкой к его потному лбу. — Всё ясно… Тебе хуже, чем я когда-либо видела... — Вздохнула она, потирая лицо. — Я очень надеялась, что это не так, но... — Розмари осторожно начала стягивать с него через голову пропитанную рвотой рубашку. — Феликс, как ты мог пить на школьной вечеринке? — Я... я не знаю... — Феликс захныкал, зажмурив глаза. Слёзы потекли по щекам. — Я... я не знаю, что со мной происходит... — Рука Розмари нашла его руку и успокаивающе погладила. — Самое главное, что всё в порядке. Мы переживём это. — Заверила она его. Внезапно на дороге, ведущей к их дому, раздался отдаленный визг. Машина пронеслась мимо машины Феликса и выехала на подъездную дорожку. Сердце Феликса учащенно забилось. Джек. Розмари сжала его руку, словно почувствовав его беспокойство. — Мы переживём это. —Повторила она. — Оставайся на месте. Она встала и поспешила к двери, но та резко распахнулась внутрь, едва не ударив ее по лицу. Розмари испуганно отступила на шаг. Феликс заставил себя сесть на кушетке, несмотря на мучительную боль и тошноту в теле, повернул голову. Он обнаружил, что со слезами смотрит в испуганные глаза своего лучшего друга — Джека Уолтена. — Феликс… Что, черт возьми, ты натворил?