Полтора месяца спустя
Хаюн и Минхо, разряженные в пух и прах, стояли и ждали свою очередь на съёмку. Им уже нанесли грим и сделали укладку волос, осталось лишь занять нужные позы и щёлкнуться. Моделей было много: шесть хореографов и шесть учеников, а потому практически весь рабочий день ушёл на фотосессию для новой рекламы студии. Минхо нервно переминался с ноги на ногу. Он волновался, так как впервые участвовал в подобном мероприятии, помимо этого его беспокоил околачивающийся рядом с Хаюн Бан Чан, с которым та периодически переругивалась. Хоть парочка и старалась быть потише, уже все участники съёмки поняли, что Чан крайне против того, чтобы его девушка тут находилась. А уж после того, как он увидел съёмку Хёнджина и Йеджи, которых фотограф попросил взяться за руки, он уже едва сдерживал злость, думая, что и Хаюн могут предложить сделать такое же. — Ты должна отказаться, — зудел он ей в ухо, — это неприемлемо. — Ничего такого не случилось, — устало отбивалась она. — Ты вообще представляешь, в каком контакте мы находимся на выступлениях, а тут всего лишь за руки взялись. — Я об этом раньше не думал, но, видимо, зря. — Да что с тобой сегодня? Ты никогда таким не был, — настроение у Хаюн было уже ниже среднего, и она начинала раздражаться от внезапно проснувшейся ревности Криса. Минхо не раздражался, а откровенно бесился, но виду не подавал и лицо его было бесстрастно. С лёгким отвращением глядя на что-то шепчущего в ухо Сон Хаюн Чана, Минхо думал о том, сколько его усилий пошло прахом. Он уже полторы недели занимал пост хореографа и почти перестал видеться с ней, так как теперь вёл занятия у своей группы. Они, конечно, пересекались на обеденном перерыве, иногда даже ели вместе. Всё же, после той знаменательной попойки, сблизились слегка, но Минхо физически ощущал недостаток Хаюн в своей жизни. Узнав, что она всё-таки согласилась принять участие в фотосъёмке, всеми правдами и неправдами Минхо добился того, чтобы их поставили в пару, так как именно такой был формат рекламы: парные фото и одно общее, со всеми моделями. И вот, вместо того, чтобы хоть немного поболтать перед тем, как их отщёлкают, Минхо был вынужден слушать недовольный бубнёж её парня. — Может ты уже успокоишься? — с еле скрываемой агрессией спросил он Чана. — Не думаю, что это твоё дело, — бесстрастно ответил тот. — Моё дело! Нам тут ещё на камеру улыбаться надо, а ты настроение портишь. — Я буду разговаривать со своей девушкой, когда захочу, а за своё настроение ты ответственен сам. Хаюн, почувствовавшая, что дело пахнет жареным, поспешила вмешаться: — Господи, Крис, может ты и вправду уже остановишься? У тебя разве нет работы важной в студии? — Посмотрю, как ты тут лицом торгуешь и пойду, — огрызнулся Чан. — Или можем уйти вдвоём прямо сейчас. — Я не могу взять и уйти, люди же на меня рассчитывают, — Хаюн уже десять раз пожалела, что согласилась на съёмку, но сдавать позиции не собиралась. — Поразительно, что ты нашёл на меня время сейчас, а то я уже почти забыла, как ты выглядишь. Всё время занят. Уши Чана медленно покраснели, а руки сжались в кулаки. Было видно, что он едва сдерживается, чтобы не устроить скандал. — Ли Минхо и Сон Хаюн, — подошла к ним ассистент фотографа. — Ваша очередь, проходите на съёмку. По задумке, Минхо должен был держать Хаюн в воздухе за талию, пока та держалась в воздухе с вытянутыми руками и ногами в одну линию. Ничего сложного, но всё же после десятого дубля он устал, а свирепо сверлящий взглядом Чан добавлял нервозности. Когда, наконец, нужный кадр был сделан, Минхо не удержался, и, опуская Хаюн на пол, как бы невзначай прошёлся рукой по её спине, а затем слегка провёл по верхней части бедра. Со стороны нельзя было сказать, что произошло что-то особенное, однако глаза Чана налились кровью и весь его вид внушал опасность. Хаюн же совершенно растерялась, увидев, как её парень спешит в их сторону с сжатыми кулаками и видом убийцы. — Ты что себе позволяешь? — Чан злобно смотрел на Минхо и еле сдерживался от того, чтобы не зарядить ему в челюсть. — Просто работаю, — спокойно ответил тот. — Ты её лапал. — Нет. — Мы уходим! — Хаюн взяла Криса за руку и потянула его к выходу, забив на то, что ещё не переоделась и не смыла грим. — Прости, пожалуйста, за это всё, Минхо. — Всё в порядке, не переживай, — он понимающе улыбнулся ей, но, стоило Хаюн отвернуться, тут же послал торжествующую усмешку Чану в лицо. Громко ругаясь, пара покинула съёмочную площадку. — Никогда не видел их такими, — прокомментировал Хёнджин.***
Бан Чан сидел в своей студии и крепко сжимал виски руками. Они первый раз так сильно поссорились с Хаюн и вина в этом лежала исключительно на его плечах. Чан и сам понимал, что устроил какой-то цирк, он никогда так не ревновал её раньше, доверял. Тем более её работа предполагала близкий контакт с другими людьми, в том числе, иногда и физический. Хаюн он верил, но этот парень, Минхо, никогда не нравился Чану. Несколько раз Крис приходил на тренировки в студию и, будучи внимателен на детали, замечал, как Ли искоса поглядывает на его девушку. Да и рядом с Феликсом постоянно ошивается, кто знает, что у него на уме. Раньше Чан не придавал этому особого значения, но сегодня, после этой мерзкой ухмылочки в спину, градус доверия к танцору упал ниже нуля. О том, что Ли ночевал в его квартире однажды, Крис, к счастью, не знал. Но не только Минхо заставлял Чана быть нервным и недоверчивым. С тех пор как у него появилась постоянная любовница, он стал думать, что изменяют все, и, главное, стал бояться, что изменяют ему. Перегруженный мозг везде искал подтверждения и сегодня случилась кульминация. Он решил, что сегодня домой не вернётся, надо остыть, снять напряжение. Всего один звонок и Пак Хва будет в его студии. Он не планировал заводить с ней какую-либо постоянную связь. Так ведь часто бывало и раньше, что он спал с кем-то на вечеринках и больше никогда этих девиц в глаза не видел, но Хва оказалась другой. Она как-то выведала номер его телефона и начала атаку, не стесняясь звонить ему посреди ночи и в течение рабочего дня, пока он не стал отвечать, испугавшись, что Хаюн о чём-то догадается, если он будет игнорировать трезвонящий мобильник, отключить который было никак нельзя: Крис постоянно должен был быть на связи. Спустя две недели переписки с откровенно пытающимся слиться Чаном, Пак Хва пришла к нему на работу, устроила скандал на ресепшене, где её отказывались пускать через турникет, и всё же заставила Криса отвести её к себе в студию, угрожая зайти к Хаюн в танцевальный класс и рассказать той о подробностях их знакомства. Бан Чан уважал целеустремлённых людей, но Хва его утомляла. С другой стороны, она никогда от него не требовала чего-то больше, чем секса, так что Чану было проще иногда её трахать, чем разбираться с последствиями, если бы он ей отказал. Крис позвонил на ресепшн и предупредил, что к нему посетитель. — Соскучился? — Пак Хва зашла к нему громко цокая каблуками и удивляя очередным ярким цветом волос — зелёным, только три дня назад она была с синими. — Опять покрасилась? — недовольно отметил Чан. — Нравится? — спросила она, выдувая огромный пузырь из розовой жвачки. — Скоро облысеешь. — Всё равно буду красивая, — подмигнула Хва. — Не для меня. Она недовольно посмотрела на него, но решила промолчать. Подошла к нему и попыталась поцеловать, но он отстранился: — Знаешь же, что не целуюсь, — Чана злило, что она пыталась засосать его при каждой встрече, хотя он почти сразу сказал, что этого не любит. Пак Хва пожала плечами и стянула с себя платье, оставшись перед ним в одном нижнем белье и на каблуках. Настроения на прелюдии у Криса не было, он подошел к девушке и резко развернул её к себе спиной, наклонив так, чтобы её руки упирались в стол. Достал из шкафчика презерватив, приспустил с себя джинсы и боксеры и стал дёргать свой пока что вялый член. Мысли Чана метались от расстроенного и обиженного лица Хаюн до ухмылки Минхо, расслабиться не получалось никак. — Может мне отсосать сначала? — предложила Пак Хва, повернувшись к нему лицом. — Просто стой, как стоишь, — злобно ответил Крис и продолжил надрачивать. Спустя десять минут у него всё-таки встал и Пак Хва получила то, зачем пришла.***
Феликс прошатался большую часть дня без дела, так как занятия в студии начались с большим опозданием из-за участия почти всех хореографов в съёмках рекламы. Когда Сон Хаюн, наконец, пришла, до конца урока осталось каких-то жалких полчаса, и она, извинившись перед учениками, предложила на сегодня ограничиться только растяжкой, раз уж время почти вышло. Феликс даже не успел вспотеть, как Хаюн вяло поблагодарила всех за работу и ушла смывать с лица остатки грима, пока ученики освобождали комнату для практик. В зал зашёл Минхо, у которого в этот день уроков уже не было и бодро поздоровался с Ли младшим. — А где Сон Хаюн? — спросил он, поозиравшись по сторонам и не обнаружив её нигде. — В душевые пошла. Она какая-то печальная, — пожал плечами Феликс. — Наверное из-за фотосессии. — А что случилось? — Бан Чан пришёл и весь день вёл себя как ревнивый идиот. — Странно, на него это совсем не похоже, — удивился Феликс. — Он всегда такой адекватный и понимающий. — А сегодня решил сбросить свой образ идеального парня, — хмыкнул Минхо. — Он на меня чуть с кулаками не набросился, пока нас с Хаюн фотографировали. — Ничего себе. Нуна, наверное, очень расстроена. — Наверное. — Надо будет с ней поговорить, и с Чаном, но сегодня не успею, — протянул Ли младший. — У меня дежурство. — Я с тобой, — Минхо закинул за плечо свою сумку и рюкзак Феликса, — всё равно делать нечего, а мы давно не виделись. Смена проходила как всегда тихо и мирно. Феликс смотрел на мониторы, периодически отвлекаясь на свой учебник корейского, а Минхо лежал на диване и читал какой-то детектив. — Эй, хён, — Ли младший вдруг заметил странное движение на одном из экранов, — тут что-то происходит. Минхо подошёл поближе и они вывели увеличенное изображение на монитор ноутбука, чтобы получше разглядеть в чём дело. — Это же студия Чана, — заметил Феликс, но вдруг замолчал, увидев то, от чего его нижняя челюсть смешно отвисла, а глаза стали похожи на две круглые монеты. На экране монитора любимый хён Ликса занимался сексом с какой-то девушкой, и это была явно не Сон Хаюн.