По ком звонит колокол?

Слава почти бежит по коридору обратно, на ходу перекидывая Андрею фотки. Ванечку он нащёлкал, своих, как и Мироновских, у него и без того хватает, а у Рудбоя, скорее всего, есть в офисе. Надо только позвонить, чтобы их скинули. С этой мыслью он и заходит в камеру, не отрываясь от телефона: — Мне нужно несколько твоих фото на документы, Ванечку я уже снял, позвонишь своей ассистентке? Номер помнишь? Слава поднимает глаза и понимает, что он попал. Ваньку держат пара Илюхиных ублюдков, а сам Мамай замер напротив. Судя по сравнительно целому лицу Евстигнеева, его только собирались избить, но легче от этого не становится. — Так-так, — голос Мамая сочится приторным ядом, — самый верный пёс предал хозяина? Организуешь побег, Славочка? Думаешь, что Мирон Янович простит тебе и это? — Заткнись и съебись отсюда. Слава говорит это, запирая за собой решетку и убирая ключ в карман. Он зол, но он не дурак. Если хоть один из них выйдет из этой комнаты, то ни о каком побеге речи уже не будет. Мирон простит это Славе, конечно простит. Но ни один из Вань этого не переживёт. Кто-то всегда должен быть виноват, и виновные должны быть наказаны. Рудбой провожает взглядом ключ и поднимает глаза на Славика. Карелин молча кивает и с каким-то болезненным интересом смотрит, как серые глаза Вани темнеют, становясь почти чёрными. Мамай тоже это замечает и в его голосе, как он не пытается скрыть, сквозит нотка страха. — Ты не убьешь нас, Слав. И ему не позволишь. Что, Окси тебе не даёт и ты решил попытать счастья с другими пидорами? Мамай делает шаг назад, но Ваня спокоен, он не шевелится ни на миллиметр. Славу это не обманывает, Слава чертовски внимателен — Ване просто нечем бить. Какой бы дьявольской не была удача Охры, он не справится с тремя тренированными боевиками. А от Славы тут толку мало, он вообще не слишком умеет драться. Ванин взгляд застывает на ремне Славика, и Карелин надеется, что он верно понял намёк. С напускной развязностью он расстегивает тяжёлую пряжку: — А что, Илюш, тебе завидно? Знаешь, помимо прочих талантов, Охра ещё неплохо сосет. Хочешь, я и тебе попрошу устроить демонстрацию? Карелин уже вытащил ремень и расстёгивает джинсы, медленно придвигаясь к застывшему Евстигнееву. Ещё буквально пару шагов и Ванька дотянется. Должен дотянуться. Слава тянет вниз замок ширинки, удовлетворенно замечая, что взгляд Ильи сейчас прикован к нему. И, судя по напряженной позе и явно натянувшимся в паху штанам, Илья вовсе не такой гомофоб, каким хочет казаться. — Знаешь, я не собираюсь никого отпускать, Илюш. Вывезти из страны и спрятать, да. А потом свалить следом. Я здесь не нужен, мне хватит денег, чтобы спокойно жить где-нибудь в Париже, наслаждаясь обществом парочки молодых людей, обязанных мне жизнью. Таких, которые ни в чем мне не откажут, правда, Вань? Карелин делает быстрый шаг и ремень оказывается в руках Рудбоя. Тот рывком вырывается из захвата и со всей силы толкает одного из громил к стене, почти тут же накидывая кожаную удавку на шею другому. Слава не успевает ничего заметить, только слышит хрип и видит, как тело мешком оседает на пол. Второму пряжка почти прилетает в висок, он еле успевает отодвинутся, из рассеченной брови хлещет кровь, Охра матерится и повторяет замах, на этот раз безошибочно. Второе тело наваливается на первое. Мамай дёргается, но бежать ему некуда. — Слав, ты можешь выйти. Тебе не обязательно на это смотреть. Голос Евстигнеева звучит хрипло, но в этот момент в руках Мамая появляется пистолет. — Поигрался и хватит. Мамай прицеливается, но ему все равно не хватает скорости, Ваня резко отпрыгивает в сторону, перехватывает ремень и просто лупит им наотмашь. Хлёсткие удары кожи не приносят серьезного вреда, но и сосредоточиться Илья не может. Делает шаг, уворачиваясь от Вани и почти натыкается на Карелина. Славе страшно, он не любит оружие, но он все равно перехватывает пушку. Громкий хлопок на секунду оглушает всех, но Охре это только на руку, он в мгновение ока оказывается рядом с Ильей не обращая ни малейшего внимания на потрескавшуюся от выстрела штукатурку и накидывает на шею Ильи петлю. — Слава, у тебя есть нож? Мамай хрипит, а Карелин хлопает себя по карманам, доставая мультитул: — Только такой. Ваня бросает беглый взгляд и протягивает руку: — Сойдёт. В коридоре слышатся чьи-то голоса и Славик не выдерживает: — Я успокою всех и попробую выиграть время. Вань, иди в гараж и жди меня у машины. Я приведу Ванечку. Не надо идти за нами. Евстигнеев кивает и приставляет лезвие к шее своего тюремщика: — Если бы мы не спешили, то ты бы сдох не так. Славик не слушает, он открывает решетку и бросает дверь открытой, быстрым шагом пересекая коридор. Мирона в толпе заинтересованных нет, скорее всего, он не в империи, и сейчас это очень кстати. — Чего разгалделись? Илюха проводит воспитательные работы, никогда не сталкивались что ли? Расходимся, не мешаем. Большинство из собравшихся — подчиненные Ильи, Слава не может им ни черта приказать, но авторитет его не подводит, гул стихает. Слава решает хотя бы попытаться облегчить Ване задачу: — Илья освободится и придёт в зал, он сегодня злой как черт, так что я б на вашем месте немного размялся. Судя по взволнованным репликам его услышали и поняли, кое-кто даже благодарит за предупреждение. Слава идёт в сторону Ванечкиной комнаты, набирая номер Мирона. — Да? Голос в трубке спокойный, Мирон явно не дома, иначе тоже услышал бы выстрел. — Ты сегодня сильно занят? — Ну, у меня ещё пару встреч, буду к вечеру, а что? Что-то случилось? Слава морщится. Он ненавидит ложь. Особенно такую. — Нет, все в порядке, я просто хотел сходить вечером куда-нибудь, ты как? В голосе Фёдорова слышится облегчение: — Да, без проблем. Тебе набрать как закончу? Славик улыбается: — Ага, я соберусь и можем в городе пересечься, чтоб не мотаться туда-сюда. Мирон прощается, а Карелин переходит на бег. Время у них ещё есть, но, учитывая что именно нужно сделать, его совсем мало. Ванечка сидит в углу комнаты и вздрагивает, когда дверь распахивается. — Идём, только быстро и тихо. Нас не должны видеть. Светло кивает и почти тенью выскальзывает из комнаты. Карелин ровным, уверенным шагом спускается к гаражу, Ванечка не отстаёт и ничего не спрашивает. У самой двери они натыкаются на Рудбоя, вся одежда парня забрызгана кровью и Славик морщится. Так они далеко не уедут. — Так, Вань, оба в машину на заднее, и чтоб ни звука. Мне нужно собрать кое-что, я вернусь через минут десять. Евстигнеев кивает, вернее пытается, на его шее практически висит всхлипывающий Светло. Слава смотрит, как парни усаживаются в машину и набирает номер Андрея. — Мы будем через полчаса у тебя. Я фотки скинул всех, кроме одного, его там и сфоткаем. Андрюш, это очень срочно. — Я понял. Жду. Судя по голосу, Андрей волнуется. Сильно. И это, неожиданно, приятно. Слава захлопывает дверь машины, проверяет, что из-за тонировки ребят не видно и быстро возвращается. В камеру он не идёт, не на что там смотреть, Охра своё дело знает. Карелин заходит в комнату Мирона, открывает сейф и вытряхивает все содержимое в сумку. Туда же отправляется пара комплектов шмоток, остальное — докупится. Свои вещи он тоже собирает быстро, прихватив только лишнюю футболку — Евстигнееву надо переодеться, прежде чем ехать. Ни к чему пугать Андрея и рисковать встречей с ментами. Славик возвращается, скользя взглядом по стенам. Он точно видит их в последний раз. Если Мирон поймёт и простит — они не вернутся сюда. Если нет — то Славик не жилец. Мирон его не убьёт, только жить ему будет незачем. Карелин открывает дверь машины и садится на водительское сиденье. — Готовы? Вань, в сумке сверху футболки мои, возьми любую и переоденься. Евстигнеев возится и сдавленно шипит, видимо что-то все же сломано, но сейчас им точно не до больниц. Слава выезжает на трассу и набирает скорость. Слава все решил и Слава очень надеется, что он решил верно.