ОДИН ВЗДОХ ДО РАССВЕТА

– Леди Хранительница, – тихо и серьезно сказал Джедайт. – Поведайте нам то, что мы еще не знаем. Что произошло на самом деле? Взгляд Сецуны еще больше помрачнел. Она глубоко вздохнула и начала говорить ровным, бесстрастным, почти суровым тоном. Этот способ уже сотни лет помогал ей унимать непослушное сердце. Только так она могла сейчас совладать с древней болью, которую вызывали у нее воспоминания. – Была битва, – она остановилась на миг, затем продолжила: – Была битва. Земля напала на Лунное Королевство прямо во время праздника. Без предварительного объявления войны. – Невозможно, – отрезал Кунсайт. Смертельная бледность медленно покидала его лицо, но голос был механически-отрывист, как у робота. – Терра всегда неукоснительно соблюдает… соблюдала законы чести. – Терра – да, – ровно ответила Сецуна. – Негаверс – нет. – К тому времени вся власть на Земле принадлежала Металлии, – тихо добавила Сатурн. – Металлии и его марионеткам. – Берилл? – резко спросил Джедайт. – Да. Секунду все помолчали. Потом Нефрит тихо попросил: – Продолжайте, леди. – А, собственно, и продолжать нечего, – бесстрастно ответила Плутон. – На нас напали. Луна сражалась, но даже объединенного удара всех планет было бы недостаточно, чтобы остановить Металлию. Он просто поглощал любую атаку, только становясь сильнее. Ему потребовалось не больше часа, чтобы… Она замолчала и отвернулась, проводя пальцами по резьбе тяжелых створок. Потом, не оборачиваясь, добавила: – Когда все закончилось, жизни больше нигде в Системе не было. Кроме Земли… если ее тогда можно было назвать живой, конечно. – Планеты… погибли? – потрясенно выдохнул Нефрит. – Совсем? – Из десяти прежде живых планет сейчас осталась только одна, – голос Сецуны прозвучал неожиданно резко. – Земля. Остальные мертвы. На несколько минут вокруг повисла звенящая тишина. …Бескрайние золотые степи Венеры, древние реликтовые леса Юпитера, алые пески Марса, где в оазисах прятались глубокие, как ночь, озера, теплые прозрачные моря Меркурия, сады сказочной Луны, синие океаны Нептуна… Раскаленный камень. Мертвый лед. Ядовитый газ. Пустота. Пустота, перед которой бессильны любые слова. И голос Воительницы Времени казался продолжением этой пустоты: – Ее Величество… наша королева ушла последней. Она освободила всю энергию Серебряного Кристалла, чтобы исцелить раны нашего мира и запечатать зло так далеко и надолго, как это было только возможно. Она вернула души погибших от Предела Теней, чтобы те могли возродиться в далеком будущем. Чтобы у них был второй шанс. – И… они возродились? Все?.. – Зойсайт очень старался подавить дрожь в голосе. – Да, они вернулись, – тихо ответила Хотару. – Но не все. Наша королева не вернется никогда. – Леди Селена?.. – потрясенно выдохнул Джедайт. – Такова была цена за возвращение погибших, – глухо произнесла Плутон. – Жизнь за жизнь. – Но как… – голос Третьего Лорда сорвался, он прокашлялся и продолжил: – Как Светлейшая допустила такое? Ведь вы были предупреждены! – Да, были, – Сецуна наконец обернулась. – И у нас было только два варианта: ударить по Земле первыми или принять бой самим. – Так почему?! – почти закричал Кунсайт. – Ради Хаоса, почему вы не застали Берилл врасплох? У вас был бы шанс. У нас всех был бы шанс! – Ни у кого из нас не было бы шанса, – устало произнесла Плутон. – На Земле оставались те, кто был нашими друзьями. И невинные жители, попавшие во власть Металлии. Ни Лунное Королевство, ни Эндимион не смогли сражаться с ними. – Что и стало козырной картой Берилл, – бесстрастно подытожил Джедайт. – Эта змея просчитала все. – Энд… не стал сражаться? – тихо спросил Зойсайт. Сецуна вздохнула и на миг прикрыла глаза. – Неужели вы еще не поняли? С кем он стал бы сражаться? С собственной планетой? – Металлия подчинил себе практически все население Земли, – тихо вставила Сатурн. – Зараженные злом были и на других планетах. – И Энд решил сыграть в благородство, – горько выдохнул Нефрит. – Ну, конечно… – И все же ему следовало бы ударить без жалости, – тихо сказал Джедайт. – Золотой Кристалл достаточно силен для этого. – И выжечь дотла планету, Хранителем которой он является? – так же тихо спросила Сатурн. Зой выдохнул беззвучное проклятие. – Мы могли бы нанести удар первыми, – сказала Плутон. – Но если бы мы сделали это, мы стали бы убийцами. Кристаллы Хранителей не могут быть использованы как орудие нападения, и вы об этом знаете. На это наложен строгий запрет. Темная королева, возможно, и была бы уничтожена – но не Металлия. А именно он являлся нашим настоящим врагом. – Повелителя Тьмы не интересуют короны, – добавила Сатурн. – Его интересуют души. Но наших он не получил. Плутон кивнула. – Мы не стали убийцами, – сказала она. – Мы надеялись, что сможем отразить атаку… но это была призрачная надежда. В глубине души все знали, что идут на смерть. Снова воцарилась тишина, нарушить которую никто не решался. Наконец Нефрит проговорил: – Мы не помним ничего из рассказанного вами. Это потому, что к тому моменту мы были уже… Нас уже не было? Сецуна отвернулась. – Да, – медленно сказала она. – Можно сказать и так. Вас уже не было. Тишина. Потом Кунсайт негромко спросил: – А вы, леди? – Мы? – подняла бровь Сецуна. – Вы ведь знаете все о ходе битвы. Вы остались в живых? Молчание. – Да, – разбил тишину чистый голос Воина Теней. – Мы остались. Нам было приказано остаться. – Что значит «приказано»? – поперхнулся Зой. – Светлейшая знала, что война унесет с собой почти всех, – Плутон говорила размеренно, выталкивая слова, будто через силу. – Поэтому она попросила, – она подчеркнула это слово, – попросила нас не принимать участие в битве. Нельзя было оставлять Систему без защиты. – Вы не сражались? – в голосе Кунсайта зазвенел лед. – Вы просто… наблюдали? Последнее слово резануло, как бритва. Сецуна резко выдохнула и вновь отвернулась в сторону Врат. Легкий ветер трепал ее волосы, как траурную вуаль. Хотару подняла голову и заглянула в серо-снежные глаза Первого Лорда. Потом – в глаза остальных троих. В ее ясном взгляде впервые за все это время замерцало что-то, похожее на гнев. – А как вы думаете? – безжалостно чеканя каждое слово, спросила она, – что легче – смотреть, как умирают твои друзья… или самому умереть вместе с ними? На этот раз тишина была тяжкой, как жидкий свинец. Она длилась и длилась, пока Сецуна не заговорила. Ее голос был приглушенно-хриплым, словно ее душили рыдания – ее, которую никто никогда не видел плачущей. Она так и не обернулась. – Ее Величество отдала свою жизнь, чтобы у наших сестер был второй шанс, – каждое слово она выговаривала с трудом. – Чтобы у всех нас был второй шанс. И мы, воины Внешних планет, остались одни в пустоте и безмолвии на тысячи лет, чтобы сохранить наш дом. Чтобы им всем было куда вернуться. Это была последняя просьба нашей королевы. – Ее голос дрогнул. – Это была последняя просьба нашей сестры. Она обернулась. Ее глаза были сухими, темными и яростными. – Да, мы наблюдали, – вибрирующим от напряжения голосом сказала она. – Мы просто оставались в стороне и наблюдали. И видели все. Как одна за одной умирали наши сестры. Как билась в агонии наша принцесса. Как закрылись глаза нашей королевы. – Пеллар… – умоляюще воскликнула Сатурн. – Хватит, не надо больше! Но Сецуна не слышала ее. Вся накопившаяся тысячелетняя боль вырвалась наружу, расколов ледяной панцирь ее сдержанности. – Мы видели, как моря Луны превратились в серую пыль. Как выкипели океаны Меркурия. Как раскаленная лава залила степи Венеры… – Пеллар… – …Как леса Юпитера выгорели дотла. Как высохли озера Марса, – у Сецуны вырвался сдавленный горький смех, похожий на рыдание. – И как умирали наши родные планеты. Это мы тоже видели. Она крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, в них было ее обычное отстраненно-печальное выражение. – Мы многое бы отдали тогда за возможность умереть, – очень спокойно сказала она. – Но нам не дана эта роскошь. Мы должны – мы обязаны оставаться на страже, пока не погаснет Солнце. Хотару незаметно сжала ее ладонь. – Минуты. Часы. Века. Эпохи, – медленно произнесла она. – Здесь время одинаково. Здесь нет ничего, кроме воспоминаний. Повисла такая тишина, что было слышно, как перешептываются капельки тумана. Даже ветер замолчал. Наконец Второй Лорд Терры поднял потемневшие глаза. – Простите нас, леди, – мягко сказал он. – Наши слова были жестоки и несправедливы. – Горе и гнев говорили нашими устами, – отрывисто добавил Кунсайт. – Мы все тогда потеряли больше, чем жизнь. – Да, – эхом отозвалась Сецуна. – Мы потеряли больше, чем жизнь. Все замолчали. Только ветер о чем-то плакал в тишине. Наконец Джедайт заговорил. – Я заранее прошу прощения, ибо этот вопрос опять причинит вам боль, леди. – Но не спросить мы не можем. Мы должны знать. – Спрашивайте, – Плутон слабо улыбнулась. – Для того мы здесь. Вместо Третьего Лорда заговорил Кунсайт. – Как… – его голос едва заметно дрогнул. – Как… все это было? Энд и девочки, как они… ушли? Он хотел сказать еще что-то, но не смог и отвернулся, пряча глаза. Но Сецуна поняла. – Наши младшие сестры погибли в первые минуты после того, как темная энергия коснулась поверхности Луны, – бесстрастным тоном произнесла она. – Эндимион… он продержался чуть дольше. Они с Серенити ушли вместе. – Лунная малышка, невеста Энда? – пробормотал Зой. – Она же была совсем еще девочка… Милосердное Небо! – Берилл ненавидела ее, – тихо ответил ему Нефрит. Плутон опустила глаза. – Темная королева захотела собственноручно ее убить, – она говорила по-прежнему спокойно. – Эндимион помешал ей. Он хотел защитить нашу принцессу. Но Серенити… она отказалась его покинуть. Потом ударил Металлия и… – Она осеклась, потом добавила: – Они так и не разняли рук… Несколько мгновений длилось тяжелое, серое молчание. Потом заговорил Кунсайт, который так и не обернулся. – Я завидую Энду, – медленно сказал он. – Встретить свой последний миг рядом с той, кого любишь… Счастливая смерть. Он помолчал, потом спросил странно хриплым голосом: – Они не… мучались? – Они умерли быстро, – тихо ответила Сатурн. – А наши… – Кунсайт тяжело сглотнул, запрокинул голову, потом резко опустил ее. – А принцессы Внутренних планет? Как умерли они? Тишина медленным жидким льдом затопила пространство. И так же медленно потемнели глаза четырех Лордов Терры. И побледнели их лица. Наконец Плутон заговорила. – Они были воинами, милорды, – ее слова падали тяжко, как гири. – Они знали, на что идут. – Как они умерли? – обернувшись, бесцветным голосом повторил Кунсайт. – Их убила Берилл? – Нет, – Плутон опустила глаза. – Нет, не Берилл. – Металлия? – В каком-то смысле. – В каком? – Первый Лорд был неумолим. Сецуна вздохнула. – Металлия всегда действует чужими руками. – Чьими руками он действовал на сей раз? Воин Времени не ответила. – Они умерли быстро или… Им было больно? Молчание. – Как они умерли? Молчание. – ЛЕДИ ПЛУТОН! Сецуна резко вскинула голову, и все вздрогнули. Ее темно-вишневые глаза пылали, как жерло вулкана, и пурпурное сияние медленно окутывало высокую фигуру. – Хотите знать, как они умерли? – глубоким тихим голосом спросила она. – Хотите знать, против кого не смог сражаться Эндимион? Кто был козырной картой Темной Королевы? Она глубоко вздохнула и пугающе-спокойно сказала: – Хорошо. Вы узнаете. Я покажу вам все, что было. Воительница Плутона перехватила древко своего жезла и занесла его над каменным порогом Врат Времени. Гранатовый шар замерцал тревожным багровым светом. Она обернулась: – Я вызову на поверхность вашей памяти все, что было там погребено. До самого дна. И вы узнаете – вы увидите – что произошло на самом деле. Она горько вздохнула и едва слышно добавила: – Простите меня. И с силой ударила жезлом о камень.