ОДИН ВЗДОХ ДО РАССВЕТА

… В тот раз Кунсайт больше не видел ее. Гости с Луны вернулись домой на рассвете, и когда Лорд Льда заглянул в знакомую комнату, та уже была пуста. Постель аккуратно заправлена, а поверх нее – не менее аккуратно сложенный белый плащ. И маленький букет маргариток, перевязанный ярко-красной лентой. Той самой, что была у нее в волосах. …Где она достала зимой маргаритки?.. Кунсайт этого не знал. Но бережно спрятал цветы, заключив их в прозрачный ледяной кристалл с заклятием долговечности, который поставил в своих покоях. …Где он теперь, тот хрупкий бело-розовый букетик?.. Смешно… Безжалостные тысячелетия обратили в мертвый пепел весь их прежний мир, а он думает о маргаритках… …Разумеется, он отыскал жемчужины – все до единой – и терпеливо нанизал их на шелковую нить. Это было трудновато – столь тонкая работа в их компании лучше всего удавалась Джедайту – но доверить ее кому-либо, пусть даже другу, он не мог. И длинная нить из пятидесяти четырех переливчатых шариков – вернее, пятидесяти трех, так как один он оставил себе – была заново собрана. Полупрозрачные бусины слабо светились в сумерках теплым голубоватым светом – прямо звездочки-малышки, как поэтически выразился Нефрит. Такой жемчуг добывали только в морях Нереиды – второго спутника Нептуна – и ценился он невероятно высоко. Одна эта нитка стоила всего парадного убранства Большого тронного зала Терры. Откуда у нее такая драгоценность? Сплошные загадки, куда ни глянь… Кунсайт не знал ее имени. Не знал, кто она и где живет – Венера ведь немногим уступает Земле в размерах. Он знал только одно: он приложит все усилия, чтобы отыскать ее. Рано или поздно. Хотя второй вариант его отчаянно не устраивал… – Энд, – сказал он своему сюзерену в тот же день. – Как насчет отпуска? Тот вздернул смоляную бровь. – Уже скучаешь по родине, северный волк? Там же сейчас полярная ночь, а ты обычно приезжаешь к лету… – Да нет, – неохотно протянул Лорд Льда. Раскрывать карты, пусть даже лучшему другу, пока не хотелось. – У меня… другие планы. Синие глаза подозрительно сверкнули, но их обладатель больше не задал ни одного вопроса. Эндимион всегда уважал чужие тайны. – Послушай, Кун, – медленно произнес он. – Есть еще одно дело… – Его лицо приняло серьезное выражение. – Сегодня Королева Луны прислала официальное приглашение. Их праздник Новолетия на несколько недель позже нашего. – По-моему, это хорошая новость, – пожал плечами Кунсайт. – Значит, Селена признает твой титул Короля и Хранителя Терры. – Да, – взгляд Эндимиона слегка потемнел. – Или желает нас проверить. Понять, что за сила одержала победу в войне. – Луна никогда не принимала участия в войнах, – осторожно заметил Кунсайт. – Но не было ни одного раза, чтобы Королева отказала в помощи. Ты… не доверяешь? Взгляд Хранителя стал похож на вороненую сталь. – Я никому просто так не доверяю. И никогда. Жизнь научила, знаешь ли… Я не хочу рисковать. – Энд, это паранойя, – вздохнул Кунсайт. – Леди Селена достаточно могущественна, чтобы не наносить ударов в спину. Если бы она захотела, она могла бы получить власть и так. – Я не знаю ее лично, – медленно ответил Эндимион. – А значит, не могу решить, доверять ей или нет. Его собеседник только вздохнул. Годы сражений сделали из замкнутого упрямого мальчишки воина. Не менее замкнутого и упрямого, но гораздо, гораздо более опасного. Не доверяющего по-настоящему никому, кроме них четверых. И, возможно, еще Гелиоса… Но в глубине души Первый Лорд чувствовал, что тот одинокий мальчишка еще живет в душе его друга. А как исправить ситуацию – не знал. – Хорошо, – сказал он. – Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой, так? – Тот кивнул. – Но, Энд, Неф справится с подобной ситуацией лучше меня. Светские мероприятия – его специальность, не моя. Или Зой, у него на людей особое чутье… Почему я? Эндимион неожиданно усмехнулся. – А у тебя вид представительнее. Кун, серьезно, – сказал он уже другим тоном. – Нефрит не может, у него задание в системе Юпитера. Сегодня вечером отправляется. А одних Зоя с Джедом маловато. Тем более, что Джед сразу в библиотеку зароется, ищи его потом… – Так я и знал, что у тебя не отвертишься, – обреченно вздохнул Первый Лорд. – А раз знал, зачем спрашивал? – невинным тоном отозвался будущий король. Кунсайт неслышно скрипнул зубами. – Хорошо, – решительно заявил он. – Я отправлюсь с тобой. Но потом ты дашь мне увольнительную на месяц. – На неделю. – Три недели. – Две. – Злодей, – Первый лорд обреченно прикрыл глаза. – Тиран и деспот. – Ага, – покладисто согласился Эндимион. – Ну, так как? Лорд Льда вздохнул и процедил сквозь сжатые челюсти: – Хорошо, две недели. И еще один день. И это мое последнее слово! – Идет, – криво усмехнулся вышеупомянутый деспот. Глаза его смеялись. – Знаешь, Неф там чего-то такого напредсказывал про эту поездку… Вроде того, что она изменит нам обоим жизнь. – Что касается тебя – давно пора, – рассудительно кивнул Кунсайт. – Глядишь, остепенишься, наконец. Говорят, – как бы между прочим заметил он, – …говорят, дочь Селены, принцесса, очень мила собой и добронравна… Эндимион закатил глаза в притворном ужасе. – Скорее уж я облачусь в бальный фрак и начну скакать по крышам. Кун, серьезно, хватит меня сватать. – Ага, тебя такого сосватаешь, – пробурчал тот. Образ Эндимиона, скачущего по крышам в бальном наряде, был серьезным испытанием для его воображения. – Тебя же ни одна нормальная девушка не вынесет… – Значит, буду искать ту, что отличается от нормальных, – пошутил его друг. И они оба засмеялись. …Могли ли они знать тогда, что эта шутка окажется пророческой? А ведь помнили же, что Нефрит не имеет привычки предупреждать зря… Но тогда они забыли его слова. А потом была Луна. … А потом была Луна. Минако откинулась на кровать, заложив руки за голову. Даже странно, как быстро стали возвращаться воспоминания. Так быстро, что это… почти больно. Бывали минуты, когда она сама не могла понять, кто она сейчас – японская школьница Айно Минако или принцесса Минория из Дома Венеры. Мертвой планеты… Ох, ну почему, почему все так сложно?! И как только Усаги с этим справляется? И остальные девочки… Впрочем, Мина знала, что и им сейчас ничуть не легче. … Серебряное Тысячелетие встретило Минорию привычной безмятежностью – но она уже не могла так успокоить душу, как раньше. Там, в этой самой душе, что-то непоправимо изменилось. На все вопросы девочек она отвечала рассеянно и уклончиво – это она-то, всегда веселая говорунья! «Ну что Земля… Ну, планета как планета. Разнообразная. Да, Рей, война там недавно закончилась. Нет, это не очень заметно, уже почти все восстановили… Нет, Ами, я библиотеку не видела, времени не было… Ох, Лита, а леса у них красивые. Не такие, как у тебя на Ганимеде, но красивые…» Серенити, как ни странно, вопросов почти не задавала. Только внимательно смотрела на подругу своими огромными, проникающими в душу глазищами и молчала. Потом, когда расспросы немного утихли, она тихонько сказала: – Мина… А где твоя ленточка? Минория вздрогнула. Лента была давним подарком Серенити и предметом частых перешучиваний между ними. Хранительница Венеры носила ее почти всегда, говоря, что та является ее счастливым талисманом. – Кролик, ты знаешь… – Она замялась. Как рассказать? – Ну, в общем, я… Я ее отдала… подарила. Одному человеку. На счастье. Ты не обидишься? Серенити задумчиво нахмурилась. – А он хороший? – Что? – оторопела Мина. – Тот человек, он хороший? – уточнила ее подруга. Минория опустила глаза, стараясь не краснеть. – Да, – тихо сказала она. – Да, он очень хороший. Принцесса Луны улыбнулась, будто поняла что-то важное. – Тогда все правильно, – кивнула она, и утешительно добавила: – Ты не расстраивайся. Я тебе другую ленточку подарю… Венера только улыбнулась сквозь слезы. Ее младшая подруга как никто умела поднять настроение и успокоить самыми простыми, и, казалось бы, обычными словами… С королевой Луны разговор вышел совсем другим. Мина подробно рассказала ей о поездке и о своих впечатлениях… кроме тех, что касались светловолосого незнакомца. Селена выслушала, покивала. Помолчала. А потом неожиданно спросила совсем о другом. – Итак, Мина… Это случилось? Минория замерла. Светлейшая умела читать знаки сердца так же ясно, как и знаки небес. Бесполезно было что-либо скрывать от нее… – Я не… – Девушка отчаянно покраснела, прямо до слез. – А как вы узнали?.. О Небо, неужели все произошедшее так изменило ее? Селена мягко улыбнулась. – Твои глаза стали другими. Нет, не прячь их от меня, здесь нечего стыдиться. Просто ты проснулась, дитя. Ты встретила спутника своей души. Мина спрятала пылающее лицо в ладонях. – Светлейшая, я… Мне… страшно. Что мне… делать теперь? – Живи, – просто сказала Селена. – Принимай счастье, не задавая вопросов. Принимай горе, не упрекая никого. Отдавай любовь, не прося ничего взамен. И будь сама собой. Всегда. И теплая ладонь королевы легла ей на голову, по-матерински ласково приглаживая волосы. …А потом был праздничный бал, на который, как Мина узнала, были приглашены и гости с Земли. Это было событие, которого она ожидала со смесью страха и надежды. Приедет ли он? А если приедет, то что скажет, узнав, кто она? Сочтет себя обманутым? Или будет сторониться ее? Многие из окружения сейлор-воительниц относились к ним с опаской. Слишком большой силой и властью обладали эти, внешне хрупкие, девушки. Да, их уважали и оказывали им должное почтение, но… старались держаться в стороне. Старшие девушки воспринимали такое отношение как само собой разумеющееся. Казалось, их это нисколько не тяготит – Мира и Хаура даже забавлялись этим, а Хоти и Пеллар по характеру были замкнутыми. А вот младшие… Иногда им было грустно от этого. Очень грустно. Принцессы и Хранительницы своих планет – они были еще и просто юными девушками. Они были так молоды, они так любили жизнь, и поэтому болезненно воспринимали отчуждение вокруг себя. Но тем крепче становилась их дружба. По крайней мере, они четверо – и Серенити – были равны между собой… А будут ли они равны с теми, кто разбудит их сердце? Подруги никогда не задумывались об этом… Но, похоже, ей, Минории, предстоит узнать это первой. …Как и все, чего в тайне побаиваешься, праздник наступил неожиданно скоро. И Мина, облаченная в парадное платье, стояла возле трона королевы, ожидая прибытия приглашенных. В душе она отчаянно завидовала Амелии и Рейане, у которых были какие-то неотложные дела на их планетах. Хорошо, хоть Лита здесь… И вечно жизнерадостная Серенити. Хотя даже она сегодня была сама не своя, и нервно переминалась с ноги на ногу, стоя по правую руку от матери. Строгая Луна то и дело хмурилась, поглядывая на свою подопечную. Чтобы немного успокоиться, Минория обвела взглядом зал. Он был полон людей, но девушка была настолько взвинчена, что никак не могла сосредоточиться и ощутить общее настроение. Только слабо чувствовала волнение Серенити. Странно… Она чего-то боится? Ее взгляд вдруг замер, споткнувшись о знакомые глаза. Глубокие, проницательные, цвета знаменитых плутонианских гранатов. Пеллар. Почему она здесь, она же обычно не присутствует на формальных церемониях? Внимательный взгляд Воина Времени был необычно мягким и даже… сочувственным? Будто успокаивал. Мина вспомнила вчерашний, очень короткий разговор со старшей подругой – всего несколько фраз, но они намертво врезались ей в сердце. …– Мина. – Д-да? – выдохнула та, не зная, чего ожидать. Для воительницы Плутона было необычно начинать разговор первой и еще более необычно так обращаться к подруге. Обычно она называла всех девочек только полными именами. Пеллар выступила из тени, ее глубокие глаза странно поблескивали. – Мина, не надо бояться того, что с тобой происходит. Все правильно. Минория замерла, как птица, попавшая в силок. Хранительница Времени очень редко заговаривала о будущем. Она и о настоящем-то говорила неохотно… – Что ты знаешь, Пеллар? – беззвучно выдохнула она, схватив подругу за руку. – Скажи, что? Та покачала головой и осторожно сняла ладонь младшей подруги со своего плеча. – Неважно, что я знаю, – ее голос был по-прежнему мягким. – Запомни одно. Пути назад нет. Его нет никогда. Есть только один путь, Минория – путь вперед. Не бойся идти по нему… сестренка. И она неожиданно улыбнулась. Ясной, немного печальной улыбкой, ласковой, как летние сумерки. А потом исчезла в тени. Беззвучно, как и всегда. …– Его Королевское Высочество Эндимион, принц Дома Терры! Мина вздрогнула и вернулась к реальности. Она опять отвлеклась! В самый разгар торжественной церемонии! Никогда, никогда еще с ней такого не было! Ох, как стыдно… Нет, надо срочно взять себя в ру… Что это? Знакомые мурашки-снежинки пробежали по позвоночнику. Это же… Он здесь. Четверо молодых людей неторопливо шли к трону королевы. Тот, что шел впереди, темноволосый, был весь в черном, остальные – в светло-серой форме, похожей на военную. И у одного из них были белые, как снег, волосы. Знакомый льдисто-обжигающий взгляд вцепился в нее, облив серебряным огнем. Он держал крепко, как объятие, горячий, требовательный и… нежный? Сердце Мины стремительно рухнуло в пятки. А потом подскочило к горлу и забилось так, что она вообще перестала замечать происходящее. Только почувствовала, как вздрогнула Серенити, поймав темно-синий взгляд принца Терры… Потом снова заговорил церемониймейстер, представляя присутствующих. – Лорд Кунсайт, Повелитель Льда, Первый Ши-Тенноу Терры. Ши-Тенноу. Серые Коршуны. …Так называли Небесных Королей на Внутренних планетах Системы. И за цвет их мундиров, и за небывалое воинское искусство. Бесстрашные, беспощадные, не знающие поражений, именно они принесли принцу Эндимиону победу в почти безнадежной войне. И он – один из них. Он – первый из них. Ой, мамочки… А потом Мина рассеянно, словно издалека, услышала собственное имя: – Леди Минория, Хранительница Золотого Луча, Принцесса Дома Венеры. …Принцесса Дома Венеры. Великое Небо и древняя бездна! А он-то уж думал, что давно утратил способность удивляться чему-либо… Эта малышка – одна из четырех младших воительниц планет. Надо же… Они на Земле так привыкли считать их зелеными девчонками! И совсем забыли, что девочки быстро взрослеют… Сейлор-воин. Принцесса. Хранительница. Как леди такого ранга оказалась инкогнито на Земле? Он заметил, что она вспыхнула и смутилась, когда их представляли. Она чего-то стыдится? Или чем-то встревожена? Ее поездка была не случайной? Знала ли об этом ее королева?.. Сплошные вопросы – и ни одного ответа… …Кунсайт понял, что церемония приветствия окончена, только когда в зале зазвучала музыка. Он медленно обвел взглядом жемчужно-белое пространство, заполненное гостями в ярких нарядах, пока не нашел среди них ту, которая была ему нужна. Она стояла чуть в стороне от всех у колонны, и золотые отблески атласного платья играли мерцающими изломами в полупрозрачном камне. Ее волосы были на этот раз распущены, и спадали потоком солнечного огня почти до самых колен. Словно почувствовав его взгляд, она вздрогнула и обернулась. Ясный лучистый взгляд мягко и горячо толкнулся в сердце, и Лорд Льда с непонятной радостью понял, что скучал по этим глазам. Скучал по ней. После одной только встречи?.. Он подошел к ней, склонился над ее ладошкой в предписанном протоколом поцелуе. – Леди Минория? Она слегка присела в безупречно отточенном реверансе: – Милорд Кунсайт. – Вы позволите пригласить вас? Пару секунд она смотрела на него, словно пытаясь прочесть его мысли, потом осторожно подала ему руку. Он легко подхватил ее, и они закружились в одном из плавных лунных танцев. Мелодия плыла по воздуху – прозрачная, неуловимая, как сон. Вот только теплое, гибкое тело в его руках не было сном. Оно было реальным. Слишком реальным. От ее волос пахло чем-то солнечным, пьяняще-терпким, напоминающим цветущий вереск. А глаза смотрели прямо и спокойно. Словно ожидали чего-то. Почему, почему, Хаос все раздери, она скрыла от него, кто она?! Кунсайт стиснул зубы от внезапной вспышки гнева. – Итак, принцесса Венеры? – спросил он. Золотистая бровь чуть вздернулась. – Итак, Первый Лорд Терры? – парировала она. Он едва не рассмеялся, несмотря на раздражение. Да, эта малышка умеет держать удар! – И что это была за игра, Ваше Высочество? – невозмутимо спросил он. – Никакой игры не было, – негромко ответила девушка. Ее глаза слегка потемнели, но она не отвела их. – О да. Так значит, вы часто отправляетесь инкогнито на другие планеты? Она покачала головой и слабо улыбнулась. – Только один раз. У меня… была причина. – Было интересно, как выглядит планета после войны? – горько усмехнулся Кунсайт. И чуть не вздрогнул – ее взгляд мгновенно плеснул голубым огнем так, что по венам пробежал озноб. Да что с ним, к Хаосу, такое?! Он совершенно не может контролировать свои эмоции! – Вы принимаете меня за бессердечную избалованную кокетку, которой любопытно посмотреть на чужое горе? – она говорила тихо и ровно, и каждое слово падало, как тяжелый стеклянный шар. Ну вот. Он опять все испортил… – Нет, леди, – Кунсайт постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче. – Просто я хотел сказать, что вы еще слишком неопытны, и не можете до конца понять, как серьезна бывает жизнь. И какова бывает настоящая беда. Ее глаза снова яростно сверкнули. В этот момент она была так хороша, что сердце Первого Лорда помимо воли отозвалось острой горячей болью. – Вы ничего не знаете обо мне, милорд, – звенящим от гнева голосом произнесла она. – Я не девочка. Я воин. Я знаю, что такое боль и знаю, что такое долг. И не моя вина в том, что я никогда не была на настоящей войне. «И да избавит тебя Небо от настоящей войны», – произнес про себя Кунсайт. Одна мысль, что это дивное создание может оказаться среди крови, грязи и смерти, вызвала у него ужас. Это чувство было настолько ему непривычно, что привело в замешательство. И Лорд Льда произнес резче, чем намеревался: – В таком случае, почему вы позволили тому негодяю взять над вами верх? Настоящий воин никогда бы такого не допустил. Одной вашей атаки было бы достаточно… Она резко остановилась. Лучистые голубые глаза в одно мгновение стали ясно-ледяными, непроницаемыми, как зеркальное стекло. Она словно отстранилась от него, спрятав все свои эмоции. – Тот негодяй был человеком, – ее голос был чист и холоден, как отточенная сталь. – Может быть, очень плохим, но человеком. Моя сила дана мне не для того, чтобы сражаться против людей. Атака моей планеты достаточно сильна, чтобы отнять жизнь. А я… – в глубине агатовых зрачков мелькнуло что-то непреклонно-строгое, – …я создана для того, чтобы защищать, а не убивать, милорд. Она вежливо отстранила от себя его руки, присела в реверансе и ускользнула прежде, чем Кунсайт успел произнести хоть слово. Первый Лорд выдохнул сквозь стиснутые зубы, мысленно проклиная себя самыми жуткими словами, какие только знал. Хаос! Он опять обидел ее. И даже хуже – он ее оскорбил. От воительницы Урана он знал, что у сейлор-воинов свой, очень строгий кодекс чести. И предположить, что кто-то из них способен отнять жизнь у человека – значило нанести им худшее из оскорблений. Вполне возможно, что из-за его проклятого характера она теперь вообще не захочет его видеть… Эта мысль показалась Кунсайту настолько невыносимой, что он усилием воли отбросил ее. Он не может ее потерять. Просто не может. Необходимо срочно найти ее и все объяснить. Что именно и как объяснять, Лорд Льда пока не очень знал, но надеялся, что главное – отыскать ее, а там все наладится. Как-нибудь. …Он вышел на главную террасу дворца и оглянулся. Сад был похож на переливчатое шуршащее море. Блики фонариков мелькали в листве, как крохотные жемчужины. Звуки музыки доносились сюда отдаленным эхом и переплетались с шепотами деревьев. На траве танцевали прозрачные кружевные тени. Где искать ее? – Кого-то потеряли, генерал? Голос был спокойным и бархатисто-мягким, как дорогое темное вино. И самую чуточку насмешливым. Кунсайт резко обернулся. Одна из теней шевельнулась и приблизилась к нему. Высокая фигура, закутанная в летящее дымчатое покрывало. Волосы волной черного атласа падали с ее плеч до самых колен. Глаза мягко мерцали в сумерках, как две гранатовые звезды. – Леди Плутон, – он склонил голову. Воительница Времени пользовалась особым почетом на всех без исключения планетах Системы. – Вежливы, как всегда, – он мог бы поклясться, что на чеканном лице девушки на миг мелькнула улыбка. Но оно тут же стало серьезным. – Вы не найдете ее здесь, милорд. – Вы знаете, где она? – быстро спросил Первый Лорд. Его снедало нетерпение. Однако его собеседница не торопилась с ответом. – Зачем она вам? – бархатный голос был нетороплив и обманчиво безразличен. Кунсайт едва удержался от того, чтобы не скрипнуть зубами. – Леди, при всем моем уважении… – начал он. – Мне нет дела до вашего уважения, – невозмутимо сказала она. – Зачем вам моя младшая сестра? Намек был более, чем прозрачным. – Мне надо поговорить с ней, леди Плутон, – Лорд Льда приложил неимоверное усилие, чтобы его голос звучал ровно. – Зачем? – Я должен извиниться. – В который раз? – Девушка иронично склонила голову. Неужели Венера все рассказала подругам? Ну да, она же еще девочка, что от нее ожидать… – Она ничего не рассказывала. Мне не нужно задавать вопросы, чтобы узнать о произошедшем, лорд Кунсайт. Милосердное Небо, она что, умеет читать мысли?! – Нет, я не умею читать мысли, милорд. – По голосу можно было понять, что она улыбается. – Просто они очень красноречиво написаны у вас на лице. – Простите, миледи, – Кунсайт сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. – Не могли бы вы ответить мне, где леди Венера? – Это зависит от того, что именно вы намерены ей сказать, – невозмутимо парировала Плутон. Серебряные глаза Первого Лорда стали холодными, как тысячелетний лед. – При всем моем уважении, леди Плутон, это касается только ее и меня, – очень тихо произнес он. Гранатовые глаза неожиданно потеплели. – Хороший ответ, – сказала девушка. – Очень хороший. Она шагнула вперед – одним плавным, неуловимым движением. Гранатовый взгляд неожиданно стал пронзительно-цепким, проникающим до самого дна души. Казалось, воительница Времени читает там что-то, понятное одной ей. – Они еще очень молоды – все четверо, – неожиданно произнесла она. – Однако не стоит недооценивать их. Они намного сильнее, чем кажутся. И… – Ее глаза сверкнули непереносимо горячим огнем. Кунсайт не отвел взгляда. – И если они полюбят – то полюбят навсегда. Никакой игры. Никакого лукавства. Никаких сомнений. Вы… понимаете меня, милорд? – Да, – почти беззвучно прошептал тот. – Я понимаю. Плутон глубоко вздохнула и медленно опустила ресницы, пригашивая гранатовое пламя. – И вы… все еще хотите поговорить с ней? – тихо спросила она. – Да, – твердо ответил Лорд Льда. – Больше, чем чего-либо в своей жизни. Его собеседница улыбнулась – на сей раз мягко и задумчиво. – Я посоветовала бы вам прогуляться в Северном парке, – небрежно бросила она, отвернувшись. – Там почти всегда тихо и спокойно. Лучшее место для того, чтобы поразмышлять… или погрустить в одиночестве. И она бесшумно исчезла среди ночных теней. …Северный парк всегда был самым тихим местом Лунного дворца. Извилистые дорожки, покрытые мягким голубым мхом, глушили шаги, а серебристая листва деревьев, похожих на земные плакучие ивы, скрадывала все доносящиеся сюда звуки. И казалось, что бал проходит где-то далеко-далеко. Где-то в другом мире. Единственным, что нарушало здесь тишину, было переливчатое журчание сотен маленьких ручейков, искусно спрятанных в траве. На берегу одного из таких ручейков Кунсайт и нашел ее. Ручей был чуть побольше остальных – скорее, маленькая речушка, обрывающаяся водопадом высотой в половину человеческого роста. Она сидела, подобрав под себя ноги, и неотрывно смотрела на игру прозрачных водяных потоков. Юбки пышного платья раскинулись вокруг нее, как диковинный золотой цветок – а чуть поодаль валялась пара небрежно сброшенных бальных туфель. Лорд Льда остановился в нескольких шагах и замер. Картина, открывшаяся его взору, была столь безмятежной, что он боялся обнаружить свое присутствие. Боялся! Это он-то!! Мир сошел с ума… И он молча смотрел, пока девушка, не оборачиваясь, тихо спросила: – Вы так и будете здесь стоять? Небо, как она почувствовала его присутствие? Ведь она не обернулась ни разу за все время, пока он здесь, а уж двигался-то он абсолютно бесшумно! За это Кунсайт мог поручиться – война слишком хороший учитель… Он медленно приблизился к ней и осторожно присел рядом. Девушка не повернула головы. Секунды текли медленно, складываясь в минуты. Они молчали, слушая музыкальный шелест воды. Прозрачные блики на поверхности ручья плели замысловатые узоры. Пахло влажной землей и свежей зеленью. И это было так мирно, так спокойно и так правильно – молча сидеть здесь рядом с ней, ощущая звук ее дыхания, что Первый Лорд почувствовал странное умиротворение, которого не знал еще никогда в жизни. Может быть, только в очень раннем детстве… Это было, будто… Будто он вернулся домой. Будто все пережитые годы, битвы, потери и раны были только вехами на долгой, долгой дороге, которая, наконец, привела его сюда, на эту тихую полянку, где сонно поет ручей. И юная девушка с волосами цвета северного солнца давно уже ждет его. Кунсайт вдруг почувствовал, как бесследно уходят напряжение, замешательство и гнев. Растворяются, унесенные прозрачной водой. И он понял, что не нужно искать какие-то особенные слова. Достаточно самых обычных. Потому, что она – поймет. – Я собрал твое ожерелье, – тихо сказал он. – А… – она нерешительно улыбнулась. – Спасибо. Я так жалела, что потеряла его. Это… был подарок. «От поклонника?» – едва не вырвалось у Ледяного Лорда. Но он сдержался, больно прикусив язык. Какое, в конце концов, он имеет право на ревность? Но сердце упрямо твердило, что имеет. И еще как! И девушка, кажется, поняла, о чем он так многозначительно молчит. – Это от старшей сестры, Миры, – в ее голосе зазвенели нотки смеха. Добрые, не обидные. – Она подарила мне на пятнадцатилетие. Это не… не от какого-нибудь кавалера. Кунсайт хотел возразить, что это совершенно не его дело, и она не должна перед ним оправдываться, но не стал, потому что это было бы ложью. Ложью, которая вмиг разрушила бы хрупкое, прозрачное ощущение чуда. Ощущение взаимопонимания между ними. – Спасибо, – беззвучно выдохнул он. Голубые глаза обернулись к нему. – Это так важно? – тихо спросила она. Кунсайт крепко зажмурился. Потом посмотрел на нее – ясным, прямым и странно беззащитным взглядом. – Это очень важно, – его голос едва заметно дрогнул. – Очень важно… для меня. – П…почему? – Лучистая голубизна слегка потемнела. О Небо! Молодые девушки могут быть так беспощадны в своей невинности! – Потому что… – голос Кунсайта предательски сорвался. – Потому что я хочу быть единственным, кто имеет право называть вас своей. Она резко выдохнула и спрятала лицо в ладонях. Испугалась? Рассердилась?.. – Мне казалось… – ее слова были едва слышны. – Иногда казалось, что… что вы… ненавидите меня. Где-то глубоко в сердце что-то взорвалось и огнем пробежало по венам. Первый Лорд со странной смесью ужаса и облегчения почувствовал, как все его самообладание разлетелось в клочья. Он схватил девушку за плечи и резко дернул к себе и вверх. Ее огромные глаза оказались непереносимо близко от его лица, они проникали в его мысли, сердце, душу. – Ненавижу?!! – Он не узнавал своего голоса. – Ненавижу?! Знаешь, как я тебя ненавижу, девочка? Так, что готов вырвать свое сердце и вложить его к тебе в руки! Так, что соглашусь умереть тысячу раз ради тебя! Так, что хочу схватить тебя и спрятать от всего мира и никогда, никогда, никогда больше не отпускать от себя! – Кунсайт и сам не мог понять, плачет он или смеется. Она была так близко, что запах ее волос медленно сводил с ума. – А знаешь, почему, малышка? Потому что ты стала моим дыханием, моей жизнью, кровью, текущей в моих венах! Потому что, Хаос все раздери, ты – моя!! Потому что я принадлежу тебе, хочешь ты этого или нет! Он неожиданно уронил руки. И закрыл глаза, чтобы не видеть страха или гнева в ее взгляде. Или, что еще хуже – жалости. – Вот как я ненавижу тебя, девочка моя, – произнес он хрипло и обреченно. – Вот как… люблю… …Это было похоже на ощущение падения. Несколько минут абсолютной легкости и свободы, в конце которых – смерть. Но и умереть не жаль, после того, как понял, как это – быть птицей… Теплые ладошки неожиданно мягко легли на его плечи. – Посмотри на меня… Голос прозвучал так близко, что он ощутил ее дыхание на своей щеке. Он медленно поднял ресницы. Ее глаза мягко сияли, как две голубые звезды. Они были влажными от непролитых слез. И в них не было гнева. Не было страха. Не было жалости. А в них было… Была… О Небо. Мир исчез. Остались только ее глаза. Глаза, цветом, как летнее море… … Глаза, цветом, как лед. Серебряный лед, тонкий, опасно-тонкий, а под ним… Не ходи дальше, Мина! Иначе пути назад не будет! «Пути назад нет. Его нет никогда. Есть только один путь – вперед». Пеллар, ах, Пеллар, зачем ты сказала мне это? Ты что, все знала? Ну почему, почему ты все уже знаешь заранее?! …Шаг. Ладонь ложится на широкое плечо. Прозрачный лед во взгляде покрывается сетью мелких трещин. Еще шаг. Смуглая рука по локоть зарывается в золотые волосы. Как эта рука, держащая меч, рука, несущая смерть, может быть такой нежной? Лед дрожит, пламя рвется сквозь него. Тонкие трещины расходятся в стороны стеклянными клочьями. И еще шаг. Последний. Серебряные глаза горят нестерпимо ярко, так ярко, что, кажется, обжигают душу. Этот огонь охватывает ее всю, обнимает горячо и крепко, касается лица… Нежно. Очень нежно. До боли. До слез. Запах снега, холодный и свежий. Вкус моря ласкает губы. Соленый и сладкий одновременно… …Так вот, как это бывает. Страх. Нежность. Свет. …Свет, золотой свет наполняет ее, сливается с серебром его взгляда. Горячий свет, горячее солнца… И она сама горяча, как солнце, и над ней – опрокинутые небеса, ясные, звенящие небеса цвета растаявшего льда. И золотые лучи превращаются в крылья, и несут ее все дальше, и дальше, и дальше, к самому горизонту, и… Не быть тебе прежней, Минория… …Так вот, как это бывает. Мягкое шелковое золото, щекочущее пальцы. Сладкое дыхание, кружащее голову, как вино, пламенем летящее по венам. Тепло. Нежность. Моя… Теперь – моя… Глоток солнца. Мед и слезы на губах. И нет уже ни неба, ни земли, а только ослепительно-голубая бездна цвета ласковых глаз. И ни его, ни ее тоже уже нет, только ветер – горячий и ледяной одновременно – несется в этой бесконечности все дальше и дальше и… Ты не был живым, генерал. До этой минуты – не был. …Она медленно приходит в себя, вспоминая, что нужно дышать. Ее лицо прижато к твердому плечу, затянутому в светло-серое сукно мундира, а пальцы судорожно вцепились в ткань белого генеральского плаща. Где-то глубоко, под щекой, сильно и ровно бьется сердце – уже не чужое. Родное сердце, роднее своего собственного… Теплые руки обнимают ее, осторожно перебирают волосы. И они дрожат, эти руки, дрожат так, будто держат огонь. – Что же ты сделала со мной, Золотая… Другой голос, совсем другой… Мягкий, глубокий, ласкающий, словно бархат. Голос, знакомый из дальних снов, из запредельной вечности. Да. Это ты. Я всегда знала, что это – ты. – Мы перешли черту, – она говорит едва слышно, не отрывая лица от его груди. – Теперь пути назад нет. Он тихо смеется – новым, теплым смехом – и обнимает ее крепче. – Пути назад не было уже в тот миг, когда я впервые увидел тебя, Венера. Уже тогда… – Ты… уже тогда узнал меня?.. – Да, принцесса. Но не мог… не хотел признаться себе в этом. – И поэтому так рассердился на меня?.. Он улыбается ей в волосы. – Я не рассердился. Я испугался. Она удивленно поднимает голову: – Ты? Меня??.. Большие теплые ладони обхватывают ее лицо – очень бережно. – А ты ведь очень опасна, Золотая, знаешь? – Это для тебя-то? – недоверчиво улыбается она. – Ты ведь намного меня сильнее… – Вся моя сила в твоих ладонях, моя светлая, – тихо шепчет он, прижимаясь лбом к ее лбу. Снежно-белые и золотистые волосы смешиваются, укрывая их обоих тонким шатром. – Ты… примешь меня? Она вздрагивает, узнавая эти слова. Это формула древнейшей из клятв верности, известных Системе. Клятвы, которую не расторгают. Она вопросительно смотрит в его глаза – спокойные, с затаенным ожиданием в глубине. Улыбается: – Весь мой свет в твоих руках, мой воин, – она осторожно переплетает свои пальцы с его. – В счастье и страдании, в Свете и Тьме, в жизни и смерти – я принимаю тебя. Я твоя. Прими меня и ты… Он сжимает ее ладони – крепко, почти до боли. – В мире и войне, в чести и бесчестии, в жизни и смерти – я принимаю тебя. Я твой. С первого дня… – …и до последнего. Она приподнимается, запрокидывая лицо, и пламя, так быстро ставшее знакомым, вновь охватывает их. И оба они в этот момент искренне верят, что для них последний день не наступит никогда. …Но он наступил – этот день. И все надежды сгорели в его черном огне. И резной мрамор рассыпался, как песок, и пепел летал в раскаленном воздухе, смешиваясь с листвой сожженных садов. И свинцовые молнии шипели, как голодные змеи. И ее голова в последний раз лежала на его плече, и теплые, еще живые волосы мягко щекотали шею. Они пахли полынью и медом. И еще – кровью. Кровь… …Густые, вязкие капли медленно стекают по нестерпимо блестящей стали меча. Ярко-красные, как шелковая лента в ее волосах. Они прожигают ладони до костей, оставляя на них несмываемые отметины. И голубые глаза молча смотрят в умирающее небо. Строгие, чистые, спокойные. Мертвые. Пепел летит, летит, как серый снег, путается в густых распахнутых ресницах. Он хочет смахнуть его с ее лица, но руки, испачканные в крови, оставляют на похолодевших щеках уродливые следы… Кровь. Как много крови… Она заполняет весь мир, окрашивает облака в багровый цвет, заполняет легкие запахом смерти… А застывшие голубые глаза смотрят и смотрят сквозь душную алую пелену… Кунсайт вздрогнул от ужаса и проснулся. Сердце колотилось где-то в горле, и каждый удар отдавался физической болью. Он посмотрел на свои ладони, почти ожидая увидеть на них липкие красные разводы. Разумеется, их там не было. Та кровь осталась лишь в памяти – несмываемым, обжигающим следом… Снова этот кошмар. Уже третья ночь… Он вздохнул и подошел к окну. Распахнул раму, жадно вдыхая ледяной ночной воздух. Везде царил покой. Везде, кроме сердца. Ладонь неожиданно коснулась прохладно-гладкой поверхности ледяного бокала. Лорд Льда обернулся, и на его губах мелькнула бледная улыбка. Он осторожно прикоснулся к лепесткам маленького желтого цветка. Они были нежными, как тонкие девичьи пальцы… Он обреченно вздохнул. Кого ты обманываешь, генерал? Ты же опять не сможешь удержаться от того, чтобы посмотреть на нее. Хотя бы только посмотреть. Пока она спит… Одним взмахом руки он открыл окно телепорта – в единственное место, куда не надо было заранее высчитывать координаты. Золотая нить на правом запястье горела огнем. Она привела бы его к ней и с другого края Галактики. Вот только с другого края Тьмы привести не смогла…