Несносная девчонка

Когда Ники видит Чжилань в холле со своим отцом, её будто парализует. В сознании короткое замыкание, а перед глазами только образ Чжилань, который заставляет всё внутри неё кипеть и переливаться. Перед отцом они делают вид, что незнакомы, но стоит ему отойти, Чжилань расплывается в ухмылке, смотря на Ники сверху вниз. — Потанцуем? — самодовольно произносит Чжилань, перехватывая запястье Ники и сильно сжимая, давая понять, что это был вовсе не вопрос. Они обе находятся здесь сегодня с одной и той же целью, и сейчас Ники на шаг впереди, но что-то ей подсказывает, что это ненадолго. Как она себя назвала? Шарлотта? Это имя явно слишком простое для неё, думает Ники, пытаясь незаметно вырвать руку из её хватки. Не хватало им ещё подраться посреди вечеринки. Чжилань выводит их на середину комнаты, достаточно далеко от выхода, недостаточно далеко от семьи Ники, чтобы приступать к активным боевым действиям. Женщина кладёт свою тёплую руку Ники на талию и крепко сжимает, так, что Ники даже вздрагивает, бросая на неё раздражённый взгляд, и пытается ущипнуть её за плечо в ответ, но та проворнее, чем может показаться. Чжилань усмехается и резким движением притягивает Ники ближе, настолько, что они стоят почти вплотную, настолько, что у Ники сбивается дыхание, а ведь они ещё даже не начали драться. Да что с ней такое? Решила поиграть в миссис и миссис Смит? Приглушённая музыка льётся со стороны небольшого оркестра в углу, и Чжилань настойчиво и уверенно ведёт Ники в этом танце, несмотря на то, что та постоянно предпринимает попытки выкрутиться из крепкой хватки Чжилань. Это изрядно раздражает, так что Чжилань берёт дело в свои руки. — Несносная девчонка, — бормочет она и разворачивает Ники в своих руках так, что теперь они обе смотрят в одну сторону, а Ники едва ли не прижимается к женщине спиной. Плавными движениями Чжилань отводит их вглубь комнаты, ближе к стене. — Эй! — возмущается Ники, но не слишком громко, она всё ещё не хочет привлекать внимание. Теперь Ники чувствует тепло Чжилань всем телом: её дыхание на своей шее, руку тесно принижающую за талию, её грудь, едва касающуюся спины Ники, ногу, что так настойчиво пытается протиснутся между её собственными. Новые ощущения захватывают её, опьяняют, она чувствует, как остатки контроля на ситуацией ускользают у неё из рук. Ей срочно нужно что-то с этим сделать. Ники снова пытается вырваться, дёргает плечами, бёдрами, пытается наступить Чжилань на ногу. И спотыкается в процессе — чёртовы каблуки — но Чжилань тут же ловит её, сильнее прижимает к себе, позволяя облокотиться. Ники тяжело дышит, путается в своих же чувствах, ловит мазохистское удовольствие от ситуации, в которой оказалась. Это так Генри себя чувствует, когда она надирает ему задницу на тренировках? Эта близость её отвлекает, не даёт сосредоточиться на том, что на самом деле важно, но Ники всего лишь человек, а у любого человека есть слабости. — Ну, ну, уже падаешь к моим ногам? А я ведь даже ничего ещё сделать не успела, — с явным наслаждением проговаривает Чжелань ей на ухо, проходясь губами по мочке. Боже, что она с ней делает? Ники уже почти не в состоянии нормально соображать, а ведь где-то там в толпе стоит вся её семья и, хуже всего, Генри. Но Чжелань знает, что делает. Тот, кто взглянет на них со стороны, может вообще не заметить Ники, Чжелань закрывает её фигуру собой, своим комбенезоном и его большими рукавами. — Отпусти, — шипит Ники, но, разумеется, безуспешно. — Не волнуйся, деточка, композиция почти закончилась, — парирует Чжелань, и вдруг Ники чувствует её вторую руку на своём бедре, чуть выше колена, и тут же хватается за неё сама. — Ты что творишь? — шипит она, сжимая руку Чжилань на себе ещё сильнее. Это не помогает. — Ты такая напряжённая, — начинает Чжилань. — В последнее время на тебя наверняка столько всего свилилось. Я просто хочу помочь тебе немного расслабиться, — усмехается она, продолжая вести руку выше. На щеках Ники начинает выступать румянец она судорожно хватает ртом воздух. Её ещё никогда так не трогали, так бесцеремонно, так прямо, на виду у всех. От этого у неё голова идёт кругом, и она не может заставить себя собраться с мыслями, не может больше сопротивляться. — Боже, боже, — бормочет Ники, — Что со мной? Чжилань лишь усмехается, одной рукой двигаясь прямо к промежности Ники, а другой чуть скользя от талии выше, чтобы сжать её грудь. Ники тут же реагирует: выгибается всем телом, хватая ртом воздух, запрокидывая голову Чжелань на плечо, едва не всхлипывая. Чжелань продолжает двигать рукой между ног Ники, пока та теряется в собственных ощущениях, теряет бдительность, приближается к оргазму. Второй рукой женщина едва заметно проходится по бокам Ники, и чуть ниже — по бёдрам, там, где у комбинезона находятся карманы. Ники уже почти стонет от постоянной стимуляции, но ещё больше — от осознания, что женщина за её спиной так умело смогла сыграть на её слабостях, так нагло взять её прямо посреди какой-то вечеринки для высшего общества, её, Ники, которая каждый день раскидывает гангстеров как тряпичных кукол. И ей стыдно, стыдно от того, что ей это нравится. Нравится, что Чжелань сильнее, что она способна её удержать, уложить на лопатки, победить, что она об этом знает и не боиться этим воспользоваться. — Боже, видела бы ты себя сейчас, — говорит Чжилань. Она тоже видит, что Ники уже на пределе и долго не продержится. Чжилань прикусывает мочку её уха, сжимает её там сильнее, создавая больше трения, и, наконец, толкается бёдрами вперёд, полностью прижимаясь к Ники всем телом. Это становится для неё последней каплей, она вздрагивает и тихонько скулит, толкаясь бёдрами в руку перед собой, пока оргазм накрывает её. Она принимает свой проигрыш. Когда Ники приходит в себя и оборачивается, проверяя карманы, разумеется, ни Чжилань, ни клинка она не находит.