***
Хитоми решила встать сегодня пораньше. Точнее она не сама так захотела, а пришлось. Даже занавески не могли остановить яркие лучи солнца. Хотя странно, что её новый знакомый не обращал на это внимания, спит до сих пор. Чтобы выйти из комнаты, нужно было аккуратно пройти к двери, так как в некоторых местах пол скрипит — старый уже. И это очень сложно сделать, потому что путь, по которому можно было пройти без сердечных приступов, оказался около Киёми. Это второй пункт в списке дел Хитоми: не разбудить Сакусу-младшего. Шаг за шагом… девочка практически не дышит… шаг за шагом… Осталось совсем чуть-чуть до двери. Нужно преодолеть место, где спит Киёми, и всё. Что сложного, да? Только Хитоми уже устала, пот градом стекает со лба, уже пожалела о том, что встала с кровати. Ещё чуть-чуть… — Мх…мм… Предательский скрип всё-таки смог разбудить его… М-да, а всё так хорошо начиналось. Пришлось остановиться и повернуться к спящему принцу. — Ты чего так крадёшься? — сонно спросил Киёми. — Прости, не хотела тебя будить… Настала неловкая пауза. Киёми до сих пор лежал на футоне, не сделав ни единого движения, можно только было уловить размеренное дыхание. Хитоми стояла на месте, перебираясь с ноги на ногу. Она опять сделала что-то не так? Почему ей не везёт в этой жизни? Что ж… придётся ещё раз просить прощения. А потом идти обратно в кровать. — И долго ты так будешь стоять? — Я не хотела тебя будить… — заикаясь, сказала Хитоми. — Могла и не стараться, я всё равно не спал. Киёми начал медленно вставать с футона. Потерев сонные глаза, он направился к выходу, но сначала посмотрел на рыжеволосую, мол, что встала. Но Хитоми не сразу поняла этого, и, простояв ещё секунд двадцать, малышка подпрыгнула и побежала за «другом». Хорошо, что вовремя притормозила, а то бы «поцеловалась» с его спиной. Как оказалось, Мотоя до сих пор спал. И так крепко, что даже способы Киёми не помогали. Пришлось им вдвоём идти завтракать. Хотя очень странно, что в воздухе не присутствовал чудесный запах еды. Может быть, Сакуса-сан тоже ещё спит?***
Подслушивать разговор плохо, но детям так было интересно узнать, о чём так громко говорила Сакуса-сан по телефону. И, дослушав диалог, Хитоми начала обрабатывать полученную информацию по обрывкам. Удивлению и страху не было предела. Взглянув на Киёми, ведьмочка грустно вздохнула — он всё понял. Но мальчик привык. Он привык к тому, что отца практически не видит. Он привык к тому, что его мать покидает его в самый нужный момент. В последнее время Киёми начал осознавать одну вещь — ему плевать. Ему плевать на то, что происходит вокруг. Главное, чтобы в его личное пространство никто не влезал. Мотоя… только ему можно. Брат всегда понимал чувства Киёми, пытался поддержать в тяжёлую минуту. И, честно говоря, у него это получалось. Да, ему плевать, что мать уезжает опять куда-то, может быть, даже к своему любовнику. Он давно догадывался, что семья рушится. Но это сейчас не важно. Киёми и Мотоя могли бы самостоятельно прожить здесь и три дня, и пять, но что делать с девчонкой? Обратно возвращать? — Доброе утро, Сакуса-сан… — тихо сказала Хитоми. Молодая мама немного дёрнулась от неожиданности, но потом успокоилась и с улыбкой на лице повернулась к детям. Но эту улыбку пришлось с силой натянуть, ведь она опять разочарует сына. Но по лицу можно было понять, что он уже понял и смирился. — И… надолго? — Три — четыре дня, — виновато сказала Сакуса-сан. После этого никто не хотел продолжать разговор. Хитоми стало неловко и стыдно за то, что она присутствует здесь, когда разгорается семейная ссора между матерью и сыном. Но малышка должна выдержать эту гнетущую атмосферу, ведь Мотои здесь нет, а он бы остался. Напряжение всё накалялось и накалялось. Ведьмочке стало жаль Сакусу-сан. А вот Киёми думает иначе… Сакуса-сан хотела что-то сказать, как мальчик развернулся и пошёл в сторону своей комнаты. — Сынок, прошу… проследи за Хитоми… Малышка тоже ушла, потому что не хотела видеть слёзы на лице женщины. Нет, ей не было противно — ей было больно, как будто ей нагрубили. Маленькое сердечко давно уже было исполосовано — раны заживают, а шрамы нет. Сегодня вроде бы тоже ничего особенного, но Хитоми чувствует вину и новую порцию полосок. Куда ей идти? Сакуса-сан была последней надеждой. Теперь ведьмочка не сможет даже с кем-то поговорить. Мотоя? Он, конечно же, общительный человек, но стоящий рядом Киёми немного пугал, да и вмешиваться в мальчишеский коллектив страшно. Куда идти… Может, вернуться обратно, домой? Может быть, это будет правильнее? Хотя Хитоми не знает, когда она в последний раз поступала правильно. Ей хочется свободы, но в то же время боится «вылупиться». Физическая боль не страшна, но душевная — хуже смерти. Может, попытаться поговорить с Киёми? Может быть, у неё получиться?.. Звук машины отвлёк Хитоми от раздумий. Значит, Сакуса-сан всё-таки покидает их. Ладно, нужно собраться, иначе… о плохом лучше не думать в данный момент. Аккуратно открыв дверцу, малышка удивилась. В комнате никого не было. Тогда где он? У Мотои? Вряд ли, он бы сейчас на весь дом кричал. Где же, где же… Хитоми точно помнит, что Киёми пошёл наверх, значит… кроме спальни, он мог пойти… чердак! В этом доме есть чердак, небольшой. Там в основном лежат ненужные и нужные для детей вещи. И там, кстати, тоже очень чисто. Может, он там? Надо проверить. Хитоми начала медленно подниматься. Хорошо, что ступеньки новые, и не нужно вздрагивать от каждого скрипа. Подняв голову, увидела, что люк открыт. Значит, он там… Почти поднявшись, девочка услышала всхлипы. Хитоми никогда бы не подумала, что Киёми может плакать. Ему правда больно… — Киёми? Ведьмочка спросила очень тихо, хотя это даже было похоже на писк. Окончательно взобравшись, она начала искать его. Это не составило проблем. Маленький мальчик сидел около окошечка, прислонив голову к коленкам. Чёрные волнистые волосы немного прилипли к лицу, а руки держали что-то блестящее. — Киёми… — на этот раз чуть громче сказала Хитоми. — Уходи… Но малышка даже не хотела отступать. Она всё ближе и ближе подходила. И вот, когда Хитоми стояла напротив него, положила руку на плечо. Но не прошло и секунды, как изумрудные глаза девочки расширились, в уголках появились первые слезинки, рот был чуть приоткрыт в немом крики. — Уйди! Ты грязная! Ты мерзкая! Не трогай меня! Ты такая же, как и они — гадкая, подлая! Чтоб тебя собаки загрызли! Хотя… кто тебя тронет… кому ты нужна? Тебя даже мама отдала чужому человеку… — К-Киёми… Но имя сменилось детским криком и плачем. Та блестящая вещь, оказалась лезвием, а может, и ножом. По ладони, запястью, локтю потекла алая кровь. Киёми только сейчас осознал, что сделал. Он не хотел этого, это вышло случайным. Хотел помочь, извиниться, но Хитоми уже убежала. Убежала вниз, убежала из дому. По дороге она столкнулась с Мотоей, но ей было плевать на его приветствие, ведь она знает, что он тоже ненавидит её…