Победи для меня

— Хитоми, милая, прочитай это сама. Оно адресовано тебе.       Хиросэ никогда не забудет этот вечер. Впервые за всю её жизнь Киёми был настолько близок, даже маску снял. Конечно, до поцелуя дело не дошло, но если постараться, то, может, будет какой-то результат. Однако им нужно было возвращаться домой — Сакуса-сан волнуется. Хоть её сын достаточно взрослый, — семнадцать лет — она боится за него до жути. Наверное, так на неё повлияла ситуация на даче, ведь она узнала, что происходит с ним… и для чего нужен был тот нож.       Но не успели они переступить порог дома, как Сакуса-сан влетает в прихожую с какой-то бумагой в руке. Оказалось это было письмо для Хитоми. Но от кого? Взяв в руки листок, девушка начала медленно вчитываться в содержимое. Каждое слово, каждое предложение отражалось на её лице — оно становилось всё мрачнее и грустнее. Сакуса-сан, возможно, уже прочитала его. Дойдя до самого последнего слова, письмо с характерным звуком упало на пол. «Дорогая Хитоми, Мы с тобой никогда не виделись, но я был знаком с твоей мамой очень хорошо. Понимаю, ты расстроена её кончиной. Мне тоже не просто. Прости, что я узнал так поздно о тебе и не смог приехать и поддержать как следует. Благодаря Сакусе-сан с тобой всё хорошо. Но она тебе никто. Да, друг, но не родственник, который может заявить права опекуна. Поэтому я решил, что ровно через неделю приеду и заберу тебя. До твоего восемнадцатилетия буду тебя воспитывать, потом решать тебе. Твой отец».       Что её больше шокировало — неизвестно. Появился отец? Через неделю заберут? А как же Национальные? Школа? Друзья? Почему именно сейчас, когда с момента смерти матери прошёл не один месяц? Но это второстепенные вопросы. Что будет с любовью, которая живёт в девичьем сердце? Неужели это конец… — Хитоми, что случилось? Что в этом письме? Не молчи! Мама, хоть ты ответь! — взволнованно говорил Киёми.       Но они молчали. Сакуса-сан могла растить девочку сама — она ей как дочь. Да и Киёми начал больше общаться, становился радостнее при упоминании Хиросэ. Хоть он и старался этого не показывать, но от матери не утаишь счастливую улыбку. Ей было приятно, когда увидела, что его щёки горят алым пламенем.       Волейболист не удержался и прочитал письмо. Теперь-то всё было ясно. И противно от одной мысли, что какой-то мужик начал качать свои права на Хитоми. Он знал, что у неё не было отца с самого детства. Бросил жену и ребёнка, уехал к какой-то женщине, которая гуляет направо и налево.

***

— Почему ты не хочешь идти? Наше общество надоело? — Нет, просто… тяжёлая неделя была. Не обращай на меня внимание, Сакуса-кун, я устала немного, вот и всё.       Но ей придётся идти на этот маленький праздник. Мейан и Фостер не смогут остановить вовремя всю команду, да и они сами приложат руку к алкоголю. Тогда придётся свалить всё на свои хрупкие женские плечи. Может, ещё Сакуса поможет.

***

      Если продолжать ту историю, то конец не очень приятный. Всю неделю ребята ходили грустными и сонными. Мотоя и Тору узнали об этом. Реакция такая же. Что будет дальше — никто не может ответить на это. Она лишилась всего: счастья, друзей, общения, любви. Как будто что-то специально мешает ей жить. Может, она сама?       Настал тот самый день X. Чемодан давно собран. Настроение в ноль, а на улице мороз. Зачем стоять и ждать в минус тридцать того, кто испортил жизнь матери и дочки? Он король? Почти, ведь за его спиной хорошая компания, да и вторую жену подцепил с приданным. Детей нет, живут для себя. Аж противно…       И вот, он едет. Чёрная машина подъезжает, и из неё выходит мужчина лет сорока-сорока пяти. Чистый тёмный выглаженный костюм смотрелся на нём шикарно, а седые волосы аккуратно уложены. На кончике трости блестишь белый камешек. За ним выходит леди помоложе. Но от одного вида можно сделать вывод — стерва. Они приближаются, а Хитоми, наоборот, хочется убежать. И ей придётся провести чуть меньше года с ними? Лучше уж с Ёсико будет общаться, чем с ними. — Сакуса-сан, благодарю Вас за то, что присмотрели за моей дочерью. Теперь мне Ваши услуги не нужны. Если хотите, могу предложить деньги, — начал мужчина с тростью.       Как же противно, хочется рыдать и бить стенку кулаками. Когда они с матерью страдали от нищеты, он свободно мог раздать деньги налево и направо. Зачем… зачем она ему нужна? Если этот человек, которого нужно называть «Папа», хочет промыть Хиросэ мозги, то можно сказать: «Жизнь удалась!». — Ничего не нужно, но хочу попросить одно: берегите её. Она очень хорошая и добрая. Давайте ей всё, что попросит. Не давите на неё…       Женщина, которая стояла рядом с «отцом», скорчила недовольную мину. Неприятно, что у мужа появилась дочка? Возможно, но Хитоми всё равно. Она мечтала уехать от них…       Поблагодарив Сакусу-сан, девушка подошла к машине и положила багаж. От этих двух «родителей» веет неприятной аурой. Значит, у них уже есть планы на неё. Где теперь найти укрытие? У кого? Киёми стоял неподалёку, притупив голову к земле. Ему тоже было больно. Больно оставлять её у этого мерзавца. Но так надо… так правильнее. — Победи для меня, Сакуса-кун.       Она не хотела плакать при нём. Он бы тогда назвал Хитоми слабачкой. Нужно быть сильной. Но ей удаётся это с трудом. Он понял. Он помог. На нём не было той отвратительно-белой маски и тёплой куртки. Как будто не у него скоро соревнования. Холодно. Но он терпит.       Этот поцелуй они запомнят надолго. Он не любит прикосновение и людей из-за микробов и грязи, но её близость готов терпеть хоть целую бесконечность. Она сделала шаг и, схватив его чёрную футболку, которая так гармонично сидела на нём, подходя его внешности, поцеловала. Киёми углубил. Им было плевать, что рядом стоит Сакуса-сан, тот мерзавец со своей стервой. Им было плевать, что соседка, пожилая женщина, наблюдала за этой парочкой. Плевать, что, возможно, это последний поцелуй. Тепло. Куртка даже не нужна. Но всё равно он заболеет, однако винить её не будет. Сам виноват, что отпустил. Жалеть не будет. Она вольна, как огненный феникс в полёте. Он — лишь клетка, удерживающая её. Хитоми думает наоборот. Хотя неважно, о чём они сейчас думают. Ведь этот поцелуй, как символ. Ведь этот поцелуй со вкусом боли. Ведь этот поцелуй со вкусом счастья…