***
А тем временем Артур Уизли, вернувшись с работы, поспешил на кухню «Норы», где, готовя ужин, гремела посудой хозяйка дома. – Сегодня ко мне приходил Люпин, – с порога огорошил новостью он жену. – И чего он хотел? – моментально побледнев, спросила застывшая в ожидании ответа Молли Уизли. – Вот скажи, почему ты в субботу так заупрямилась и не вышла к нему, когда он к нам приходил? – не оправдав ее надежд тут же выяснить, в чем дело, слегка негодующе попенял Артур. – Я же просил пойти и узнать, что его к нам привело. Но ты раскудахталась: «Не отдам ему Рона! Не позволю навредить Биллу! Мои бедные мальчики!» – Так ведь Билл же предупредил, что могут прийти Люпин или еще кто-нибудь из Ордена, если узнают, что случайно сделал Рон, когда рассердился на Поттера, – оправдалась та, все еще не понимая, к чему клонит муж. – Билл и сам не знает, что там с Поттером. А если мы вообще зря переполошились? – буркнул Артур. – Но магический откат... – напомнила Молли. – Беспричинно он не срабатывает. Рон был перепуган не на шутку, когда мы его вчера навестили в «Ракушке». Билл не стал бы таким шутить. Он очень ответственный и хорошо разбирается в подобном. По-твоему, он из пустых опасений в субботу прислал нам Патронус, потребовав срочно перекрыть доступ в дом абсолютно для всех, кроме членов семьи? – Да, может, Рон просто подавился бутербродом, который тогда ел. Об этом говорила его подружка, – предположил Артур. – Да много она понимает в колбасных обрезках! Магглорожденная-то! Нужно еще как-нибудь объяснить Рону, чтобы он не связывался с ней. Ты слышал, как она сказала, что отобливиэйтила собственных родителей, якобы защищая их от Пожирателей? От такой не дождешься ни уважения, ни покорности! – Молли подбоченилась, держа в одной руке кухонное полотенце, а в другой половник, всем своим видом показывая, что такая невестка ей не нужна. – Мало того, что Билл женился на этом существе, так и Рон собирается притащить в дом... – Хватит! – прервал ее Артур. – Мы сейчас не увлечения Рона обсуждаем. Пускай набирается постельного опыта с кем хочет. Флер, хоть и в натянутых отношениях с тобой, но ведь заверила нас, что позаботилась, чтобы у Рона не родился ублюдок, – он сделал паузу, а затем вернулся к тому, с чего начал разговор: – Не сбивай меня с толку своими бабскими причитаниями о неугодных тебе невестках. Люпин, знаешь, зачем приходил к нам? У его пацана режутся зубы, и он хотел посоветоваться с тобой на этот счет. А ты даже носа не показала из дома и приказала ему убираться. Он сегодня мне такую головомойку устроил прямо в кабинете в присутствии Перкинса и Муррея! Заявил, что все Уизли лишь притворяются друзьями, а когда нужна их помощь, они не хотят даже пальцем пошевелить! – Так и сказал? – подозрительно уставившись на мужа, спросила Молли. – Я не помню точно его слов, но смысл был именно такой. Он дал понять, что больше не считает нас друзьями, раз ты нагрубила ему, когда его сын мучился от боли. Вот! Видела бы ты, какими осуждающими взглядами меня до конца дня одаривали коллеги! Еще и перешептывались в коридоре с ребятами из соседнего отдела, а когда я подошел к ним – сразу замолчали. Точно обо мне говорили! – Артур, высказавшись, вздохнул, его плечи тут же опустились, лицо расслабилось, казалось, будто его и без того невзрачные черты поплыли, став невыразительными и тусклыми. – Он специально пришел к тебе на работу, чтобы все это высказать? – Ну... Я видел кое-кого перед уходом из Министерства, и он упомянул, что Люпин приходил к нему по делам оборотней. Так что Ремус, скорее всего, просто воспользовался случаем, раз был неподалеку... – Артур неопределенно махнул рукой, предлагая жене самой сделать вывод из фактов. – И все же постарайся вспомнить – Люпин действительно заявил, что все Уизли не умеют дружить? – сделав ударение на определении «все», настаивала Молли, заподозрив, что у слов Ремуса имелся скрытый смысл. – Ну да. Он это бросил мне прямо в лицо перед тем, как вымелся из моего кабинета. А что не так? – Не думаешь, что он намекал на ссору Рона с Поттером? – Молли фыркнула, заметив, что муж не понял, что она пыталась до него донести. – Нужно обязательно посоветоваться с Биллом. Приглашу-ка я его на ужин, а то Флер, наверное, уже замучила его французской едой, – Молли оторвала узкую полоску от помятого листа пергамента, валявшегося на полке рядом с книгой рецептов, и быстро набросала короткую записку. – А какая разница, на что намекал Люпин? – Артур все же хотел понять, что имела в виду жена. – Ты уже забыл? Билл же объяснял, что Люпин в курсе того, что случилось с Роном после плена, и знает о ритуале, который его спас. – Что? Когда это он такое говорил? – искренне удивился Артур. – А разве... – растерявшись, Молли задумалась. – Наверное, тебя не было дома, когда он мне это рассказывал. Но я была уверена, что сообщила тебе об этом. В общем, Люпина стоит остерегаться, он способен устроить нам неприятности. Билл, к сожалению, тогда не сообразил взять с него клятву о неразглашении. – Ничего ты мне такого не сообщала. Почему же в таком случае ты позавчера не вышла к Люпину узнать, зачем он пришел?! Не нужно было тащить его в дом, но поговорить через защитные чары ты ведь могла же! – Артура снова накрыло волной раздражения. – На собрании нужно тщательно за ним последить. Я пойду переоденусь, а ты давай на стол накрывай – после всех этих волнений хочу есть, как голодный волк. Часом позже Билл, выслушав родителей, согласился с предположением матери, что Люпин мог в своем заявлении Артуру намекать и на проступок Рона, хотя и не сбрасывал со счетов возможность, что приходил тот именно из-за проблем со своим ребенком и ничего не знал о состоянии Поттера. На семейном совете было решено пока не спешить и не открывать гостевой доступ в жилища, ведь они так и не выяснили, что именно произошло с Поттером. – По всей вероятности, если судить по тому, что Рон серьезно не пострадал из-за отката, тот не погиб, а значит, не исключено, что он придет разбираться с нами, – сказал Билл, при этом подумав, что гораздо хуже им придется, если заявится Снейп, у которого сейчас проживал Поттер – вот того точно следовало опасаться. Однако Билл не мог об этом сказать родителям, да и вообще он лучше поостережется упоминать о Снейпе, чтобы ненароком не нарушить какое-нибудь из условий данного ему замысловатого обета.***
Ко вторнику, когда в Принц-касл, как обычно, пришел Драко Малфой, Гарри успел залечить свои раны, но по совету Снейпа тщательно оберегал от нагрузок и случайного травмирования левую руку, кости которой еще были слабоватыми. Да и бедро еще побаливало, поэтому о долгих прогулках не было и речи. Демонстрировать свое недомогание не входило в планы Поттера, но Драко оказался внимательным к деталям и заметил на его скуле тоненькую ниточку шрама, оставшегося от колючки улекса. – Что это у тебя? – Малфой бесцеремонно ухватил Гарри за подбородок и уставился на отметину, появившуюся после их последней встречи. – Не трожь меня! – оттолкнул его тот и отскочил на пару шагов. – Что ты себе позволяешь? – Поттер не скрывал недовольства такой наглостью. – Я не обязан перед тобой отчитываться. – Что случилось? Мы же друзья, и ты можешь все мне рассказать. – Могу, но не хочу, – упоминание о дружбе Гарри проигнорировал – это слово сейчас вызывало у него неприятные ассоциации. – Я был неосторожен, и ты ко мне лучше не прикасайся, чтобы не навредить. Большего тебе знать не нужно. – Это Мальсибер со своей любовью к рукопашному бою тебя до такого довел? – напыжившись из-за замечания, предположил Драко, упрямо продолживший расспросы. – У меня нет настроения обсуждать эту тему. Если не прекратишь лезть в душу, то лучше уходи, – Поттер не врал – у него действительно испортилось настроение, когда утром Люпин передал ему короткое послание от Гермионы. Та интересовалась, все ли у него в порядке и не причинил ли Рон ему вреда, а также просила не сердиться на друга, мол, «ты же знаешь, у него такой импульсивный характер». Отвечать Гарри не собирался и рад был бы забыть о неприятном письме, но воспоминание, что Грейнджер назвала нападение Рона недоразумением и нелепой ссорой, не выходило из головы. – Ладно, – отступаясь, протянул Драко, сообразив, что его заботу почему-то восприняли как назойливость. – Чем займемся? – Есть вопросы по трансфигурации. Поможешь? – Гарри специально выбрал самое сложное для себя занятие, которое заставит очень тщательно сосредоточиться и на время забыть другие проблемы. Уходя после двух часов плодотворных занятий, Драко все же рискнул напомнить: – Я не враг тебе, ты ведь помнишь об этом? И я искренне хочу тебе помочь во всем. Поэтому не закрывайся от меня. Поттер промолчал и не стал отвечать, не желая снова быть грубым и чтобы не вводить в заблуждение своей покладистостью. Он давно сообразил, что Малфой пытается набиться в любовники, несмотря на то, что ему не отвечают взаимностью даже в малейшей степени. А в нынешнем нервном состоянии подобное вызывало у Гарри неприятие и только еще сильнее раздражало.***
Когда Мальсибер среди недели заглянул к Гарри, то был удивлен его просьбой пока отложить тренировку по боевым искусствам, а заняться изучением заклинаний для оказания первой помощи при травмах и ранениях. Хоть Нэш и предпочел бы размяться, отрабатывая с Поттером атакующее и защитное колдовство, но спорить не стал, полагая, что у того имелся повод для такого повышенного интереса именно к арсеналу колдомедицинских заклятий. Осторожные попытки выведать причины хмурого настроения не увенчались успехом, из чего Мальсибер сделал вывод, что произошло что-то довольно неприятное для Гарри. Поэтому он решил немного отвлечь его, сопровождая объяснения по новым чарам своей болтовней, пересказывая сплетни и забавные истории из жизни магов.***
Очередное собрание Ордена Феникса Аберфорт Дамблдор по заведенному им самим порядку назначил на вечер пятницы. Ему казалось, что это самый удобный день для подобного мероприятия – среди рабочей недели не все могли приходить на встречи, а в выходные люди предпочитали распоряжаться своим временем без оглядки на необходимость учитывать интересы Ордена. Снейп обычно занимал место в углу у окна, откуда хорошо просматривалась вся комната, и сидел с холодно-безразличным видом скучающего мизантропа. Он ни с кем из соратников не поддерживал видимых тесных отношений. Однако на собрания Снейп зачастую приходил в компании Хагрида и МакГонагалл, ведь все они работали в Хогвартсе, поэтому ни для кого из посторонних не было бы слишком удивительным увидеть их входящими вместе в паб, чтобы там за кружкой согревающего грога обсудить какие-нибудь школьные дела. Люпин же, после того как Нимфадора перестала посещать эти сборища из-за необходимости растить их малыша, всегда являлся один и усаживался у дальней стены возле Джонс, Подмора и Шеклболта – они давно нашли общий язык. Дружбой это назвать было сложно, но их объединяло некоторое единство взглядов на многие вещи, и так им было проще делиться мнениями по ходу собрания, перекидываясь репликами и красноречивыми взглядами. Члены семейства Уизли предпочитали занимать места чуть ли не в центре комнаты на беспорядочно расставленных стульях – поближе к главе Ордена, чтобы своими дружными кивками и короткими комментариями (вроде: «точно», «а как же», «да мы всегда готовы») демонстрировать свою преданность делу света. Рядом с ними обычно пристраивались и новенькие: молчуны Мичил Броуди и Итан Дэвис, а также и любивший поспорить Джим Хопер. – Итак... Надеюсь, все меня поддержат, что, учитывая такое положение дел, нам нужно срочно что-то предпринимать, – перед этим Дамблдор полчаса вещал о том, насколько вредны новые инициативы Министерства по объяснению рядовым волшебникам преимуществ избавления от запретов на родовую и кровную магию. – Простите, Аберфорт, но я так и не поняла, что конкретно вас не устраивает? – подала голос МакГонагалл. – Разве упомянутая вами ситуация с лечением некоторых проклятий не свидетельствует, что не все так беспросветно плохо, как вы пытаетесь нам представить? – Но как же? Вот скажите, разве вы готовы ради пары целительских обрядов, к слову, сомнительной эффективности, допустить разрешение некромантии? – Не вали все в кучу, – прокряхтел старик Элфиас Дож. – В ежемесячном «Министерском бюллетене» четко указано, что оставлен полный запрет на разделы некромантии, демонологии и на все колдовство, предполагающее принесение человеческих жертв. А для некоторых направлений ритуальной магии установлены строгие рамки, и при их нарушении провинившимся грозит значительный срок в Азкабане. – Было бы написано! Не стоит обманываться. Это сказочка для обывателей! Разрешили одно – разрешат и все остальное. Тьма совсем скоро поглотит наш мир! – пафосно заявил Дамблдор. – И что вы предлагаете? – Гестия Джонс не собиралась вступать в споры, хоть, похоже, была согласна с Дожем. – Пока не сбросим иго Пожирателей Смерти, не сможем ничего существенно изменить, – в тон Аберфорта закрались трагические нотки. – Если ничего не предпримем в ближайшие месяцы – проиграем. Рон, Гермиона, как давно вы видели Поттера? Он выходил с вами на связь? – Приходил в субботу, – после продолжительной паузы скупо бросила Грейнджер, поняв, что Рон предпочел отделаться молчанием. Ей не хотелось оправдываться в том, что произошло в «Ракушке», поэтому она тоже не спешила что-либо рассказывать, решив лишь отвечать на конкретные вопросы. – И что он сказал? Когда мы с ним встретимся? – Дамблдор зыркнул на Билла – тот сидел с каменным выражением лица, словно ему были не по нутру такие расспросы. – Гарри сказал, что он не может рисковать и приходить на собрание, ведь на нем кровный поисковый след, контролируемый неназываемым, – стараясь избегать прямого взгляда на Аберфорта, сказала Гермиона. – Мы можем собраться в другом месте. Да вот хотя бы и в доме Уильяма, – на такое наглое заявление Билл моментально отреагировал, процедив сквозь зубы: – Мистер Дамблдор, мы уже с вами говорили на этот счет – я не собираюсь делать из своего дома проходной двор. – Но ты мог бы позвать меня, когда Поттер в следующий раз придет к вам. Я поговорю с мальчиком и... – Нет! – прервал его рассуждения Билл. – Он больше не придет туда, я закрыл гостевой доступ в свой дом, – о том, что на данный момент оставлена возможность попасть в «Ракушку» лишь для тех, кто там живет, и на всякий случай для родителей, Билл умолчал. – У меня нет желания рисковать семьей, не хочу, чтобы он принес на хвосте егерей или Пожирателей. – Но как же так?! Неужели ты не понимаешь, что таким образом отказал ему в поддержке и помощи? Где же мы теперь будем его искать? – Дамблдор из-за расстройства даже вскочил с места. Он ведь надеялся, что с наступлением холодов Поттер образумится и перестанет в одиночку где-то прятаться. – Гарри наконец-то попал к нам в поле зрения после того, как где-то скрывался два года. Никто, кроме него, не способен помочь нам свергнуть Тома! Билл, неужели нельзя было индивидуально настроить для него контур, чтобы, как ты сказал, он никого не принес с собой? Разве так поступают орденцы? А вы что же молчите? Вы же друзья! – Аберфорт уставился на Гермиону, полагая, что чувство вины заставит ее встать на его сторону. – Простите, мистер Дамблдор, меня саму приютили в том доме, так что я не вправе указывать хозяевам, как поступать. Гарри пришлет письмо, и мы договоримся о встрече где-нибудь, – пояснила та свою точку зрения. – Ладно, я не могу вас к чему-либо принуждать, пусть совесть будет вам судьей, – одарив недовольными взглядами Билла и Флер, упрямо задравших подбородки, произнес Аберфорт и вернулся на свое место. – Гермиона, так о чем еще вы говорили с Гарри в субботу? Он хоть намекнул, когда присоединится к нам? – Он... – Грейнджер переглянулась с Роном, а потом выпалила: – Он сказал, что придет на собрание только в том случае, если члены Ордена дадут обещание, что сразу же принесут ему магическую клятву о непричинении осознанного вреда. Гарри сказал, мол, раз уж он так важен для дела света, то у него должны иметься надежные гарантии личной безопасности. Он опасается, что кто-то из членов Ордена может оказаться шпионом неназываемого и выдаст его Пожирателям, как когда-то Питер Петтигрю предал его родителей. После ее слов в комнате на пару минут залегла тишина – то ли все были шокированы требованием, то ли просто прикидывали, насколько необходимы такие предосторожности.