***
Наверное, это был первый раз, когда Геральт настолько сильно опаздывал на работу. Уснув вчера, он забыл поставить будильник на восемь часов утра, и теперь собирался в спешке, не успев почистить зубы, принять душ и даже переодеться в сменную одежду, поэтому в офис ему пришлось отправиться в облитой коктейлем рубашке, а так же мятых штанах. В кабинет к Весемиру Геральт влетел через пятнадцать минут после начала рабочего дня, получив от него сразу три суровых выговора. Первый – за то, что он явился на свое рабочее место не вовремя, второй – за то, что он пришел в неподобающем виде, и третий – за то, что он так и не отправил финансовую отчетность по электронной почте. — У меня была веская на то причина, — перебил его Геральт, устав слушать чужие гневные возмущения по поводу своего халатного поведения. Сжав переносицу пальцами, он прошел к диванчику и присел на его подлокотник. Перестав браниться, Весемир уставился на него, вопросительно вскинув седую бровь. — Неужели? И что это была за причина, а? Снова болела голова? Или ты был занят поиском инструкции к стиральной машине, но, судя по твоей рубашке, потерпел в этом деле абсолютное и безоговорчное поражение? — Не угадал. Вчера я был занят расставанием со своей женой. От неожиданности Весемир не на шутку растерялся, комично округлив глаза. Тем временем Геральт продолжил говорить: — Она изменила мне со своим новым начальником. Объяснила это тем, что никогда не любила меня, а поняла это после того, как встретила его. Боже, я такой идиот. Еще в тот раз, когда ты говорил мне о том, что Йеннифэр кажется тебе ненадежной женщиной, я уже имел подозрения на ее счет, но решил не сообщать тебе об этом, потому что... потому что надеялся, что просто заблуждаюсь. Устало вздохнув, он прикрыл глаза ладонью, а затем посмотрел в сторону Весемира. Тот все еще выглядел слегка ошарашенным услышанной новостью, но затем, быстро взяв себя в руки, подошел к Геральту и сел рядом, положив ладонь ему на плечо. — Вот так... дела. Даже не знаю, что принято говорить в таких случаях. Мне не каждый день, знаешь ли, приходится узнавать о подобных вещах. Наверное, я впервые не рад тому, что оказался прав. Хочешь об этом поговорить? — Если честно, то не очень. Может, как-нибудь в другой раз. А сейчас просто... дай мне немного времени, и затем я снова буду в норме. После этого они на целых полчаса выпали из рутинных дел офиса, закрывшись в маленьком кабинете, и не обращая внимания на суету за запертыми дверями. Пусть Геральт и не говорил об этом, однако он был благодарен Весемиру за то, что тот всячески пытался его приободрить. Вчерашний нелегкий разговор с Йеннифэр быстро забылся сам собой, но Лютик из мыслей так никуда и не делся. Геральт, не переставая, думал о нем с горечью во рту. Когда стрелка на часах перевалила за десять утра он, наконец, поднялся с дивана, выдержал неловкое объятие Весемира, и после этого ушел к себе, с головой погрузившись в бумажную работу. Вечером Весемир сам зашел к нему в кабинет, и отпустил домой пораньше, сказав, что на сегодня от него больше ничего не требуется. Геральт дождался, пока тот оставит его одного, а затем выключил компьютер и надел верхнюю одежду, покидая офис. Сев в машину, он вдруг понял, что не слишком-то хочет возвращаться в свою большую и пустынную квартиру. Оказавшись на дороге, Геральт обогнал еле ползущий минивэн и вернулся на свою полосу, после чего проехал несколько поворотов, а затем решительно свернул направо, останавливаясь возле ирландского паба с непритязательным названием «Шалфей и розмарин». Заглушив машину, он зашел внутрь прокуренного помещения и, подойдя к барной стойке, сел на высокий стул, заказав у бармена два шота водки. Когда его заказ был выполнен, он опрокинул оба шота в себя, и оперся на стойку локтями, ожидая повторения. Тот факт, что он сядет за руль в нетрезвом виде, теперь его совершенно не волновал. Пока бармен разговаривал с другим клиентом, Геральт рассеянным взглядом стал осматривать бар изнутри, замечая скудно обставленный зал, круглые деревянные столы, немногочисленных посетителей, и ярко накрашенную женщину, сидящую в паре метров от него. Заметив, что Геральт обратил на нее свое внимание, она белозубо ему улыбнулась, после чего, поднявшись со своего стула, подошла к нему, покачивая широкими бедрами. — Что такой красавчик делает в подобном месте совершенно один, м? — промурлыкала она ему на ухо, наклоняясь ближе. Геральт демонстративно отодвинулся от нее подальше, что совершенно не смутило настойчивую даму. — Я не ищу компании. — Но она тебе явно нужна. Ты выглядишь довольно подавленным. Уж не знаю, что у тебя стряслось, однако я могу сделать так, что на эту ночь ты точно забудешь обо всех своих проблемах. Ну? Что скажешь? Геральт честно собирался отказать ей, ссылаясь на то, что дома его ждет жена, но чуть позже, когда алкогольный дурман в его голове немного рассеялся, он задумался – а почему нет? Теперь он является совершенно свободным человеком, и прямо сейчас ничего не мешало снять ему проститутку, если он сам этого хотел. — Значит, ты говоришь, что на эту ночь я забуду о всех своих проблемах? Ну, хорошо, если это будет так. Ладно, я согласен. Угостив безымянную спутницу слабоалкогольным коктейлем, а затем заплатив за все выпитое, Геральт вышел из паба слегка навеселе. Оказавшись в машине, проститутка тут же полезла к нему в штаны, но Геральт остановил ее, выруливая обратно на дорогу. Разогнавшись до ста километров в час, он махом пролетел три улицы, игнорируя светофоры и подрезая чужие автомобили. Видимо, сегодня удача была на их стороне, так как по пути домой им не встретилась ни одна полицейская машина. В квартиру они ввалились целующимися и возбужденными. Геральт позволил безымянной партнерше снять с него рубашку и оставить на своей груди пару засосов, а потом из прихожей они переместились в спальню, где продолжили раздевать друг друга. Опустив обе ладони на ее бедра, Геральт провел ими вверх, и почти что добрался до кромки ее чулок, как внезапно в его голове резко вспыхнул образ расстроенного Лютика, и он часто задышал, спихивая обескураженную проститутку со своих ног. — Что такое? Если ты беспокоишься о защите, то все нормально, презики у меня всегда с собой. — Нет. Я просто... не могу. — Чего? Какого хрена, козел? — проститутка недовольно уперла руки в бока и поджала губы. — Сказал бы сразу, что импотент, а не тратил мое драгоценное время! — Возьми, — Геральт протянул ей смятую купюру в сто долларов и указал на выход, — а теперь свободна. — Да пожалуйста! — ответила та, натянув снятый топ обратно на тело, после чего, смерив Геральта недовольным взглядом, тут же покинула квартиру, не забыв при этом громко хлопнуть входной дверью. Сам Геральт поднялся с кровати, вернулся в прихожую, надел первую попавшуюся футболку из комода и, подняв сброшенное в порыве минутной страсти пальто с пола, достал из его кармана сотовый, чтобы набрать нужный номер. — Эскель на связи. И снова здравствуй, ископаемое. — Эскель... — хрипло выдохнул Геральт, прислоняясь к стене и медленно опускаясь на пол. — Что случилось? Тебе плохо? Геральт! — Нет, нет, все нормально. Я вернулся в свою квартиру, так что просто приезжай ко мне и захвати своего любимого пойла. Желательно побольше. Я буду ждать тебя. Сбросив вызов, он заметил, что батарея у телефона почти что полностью села, а зарядное устройство осталось... у Лютика дома. Кое-как поднявшись на ноги, Геральт перерыл все тумбочки в спальне и прошерстил каждую полку. Не без труда найдя старый запасной шнур, затерявшийся среди вороха одежды, он поставил сотовый на зарядку, а затем прикрыл глаза, тщетно пытаясь хоть немного расслабиться. Эскель заявился к нему домой спустя каких-то пятнадцать минут после звонка, весь взъерошенный и растрепанный. В руке у него был тяжелый пакет, который оказался доверху набит бутылками с коньяком. Сняв пальто и усадив смурного Геральта за стол, он откупорил одну из бутылок, а потом разлил ее содержимое по граненым стаканам, присаживаясь на стул рядом с другом. — Ну, давай, рассказывай. Что стряслось? — Йеннифэр... — Йеннифэр? С ней что-то случилось? Ну же, Геральт, не молчи! — Она изменила мне, — на одном дыхании выпалил тот, решив не ходить вокруг да около. Эскель изумленно крякнул, уставившись на него шокированным взглядом. — Изменила? И с кем? — Со своим начальником с работы. — Пиздец. Вот так неожиданность, — Эскель отставил стакан с коньяком в сторону, и выпил из горла сразу треть бутылки, пыхтя от раздражения. — Ты самый классный мужик из всех, кого я когда-либо знал. И чего ей только не хватало? — Любви, — сказал ему Геральт, делая маленький глоток прозрачно-золотистой жидкости. — Любви? — Ага. — Ничего не понимаю, — Эскель устало потер переносицу пальцами. — Так, давай начнем по порядку. Что ты ощутил, когда узнал об ее измене? — Злость, — не задумываясь, тут же выдал Геральт. — Ну да, вполне нормальная реакция. Если бы я узнал, что моя Трисс мне изменила, то почувствовал бы то же самое, поверь мне. — Погоди, дай мне закончить. Пару дней назад я задал Йеннифэр вопрос. Спросил, действительно ли она не изменяла мне, на что получил утвердительный ответ. И вот вчера, наблюдая за тем, как ее целует другой мужчина, я разозлился, но это была злость не на измену, а на ее наглую ложь. Когда она собирала свои вещи, мне казалось, что вот сейчас-то я наверняка осознаю всю силу тяжести нашего разрыва, ведь мы прожили бок о бок больше двух лет, но... — Но? — Но в итоге она ушла, и я понял, что мне ни холодно, ни горячо от этого факта. — И это не кажется тебе странным? — поинтересовался у него Эскель, нахмурив брови. — Наверняка почти любой муж, узнав о неверности своей жены, как минимум пришел бы в ярость. Йеннифэр случайно не сообщила тебе о том, почему она решилась на измену? — Она сказала, что перепутала любовь со страстью. Сказала, что никогда не любила меня по-настоящему. — Мхм, вот оно что... О! Кажется, у меня появилась кое-какая теория. — Серьезно? И что же это за теория? Эскель в несколько больших глотков осушил бутылку и с грохотом поставил ее на стол. — Мне кажется, что ты относишься к этому так спокойно, потому что и сам ее никогда не любил. Геральт сложил руки на груди и покачал головой. — Ты ошибаешься, Эскель. Я бы не стал делать предложение женщине, которую не люблю. — Я знаю тебя очень давно, Геральт. Ты часто принимаешь необдуманные решения, действуя под влиянием момента. У тебя было много женщин, но Йеннифэр не была похожа ни на одну из них. Это подкупило, ты стал проводить с ней больше времени, и в конце концов начал считать, что влюблен в нее, хотя на самом деле испытывал к ней что угодно, да возможно даже ту же самую страсть, но только не любовь. Вспомни, вы хоть раз говорили с ней по душам? Просто сидели и обсуждали что-нибудь о вашем ближайшем будущем? Строили планы? Собирались завести детей? Геральт задумался, пытаясь вычленить из памяти хоть что-нибудь подходящее, однако, к его огромному разочарованию, он помнил только бесконечный секс, иногда редкие походы в дорогие рестораны, где они молча пили вино и глазели по сторонам, а потом такие же молчаливые завтраки, обеды и ужины, когда у обоих не находилось слов, чтобы завести беседу. И в этот самый момент до него, наконец, дошло, что не только Йеннифэр, но и он сам старался избегать любых тем, связанных с их дальнейшей судьбой. — Нет, — ответил он, делая очередной глоток виски из своего стакана, — нет, мы никогда ничего не планировали и не обсуждали. — Потому что вам это было и не нужно. — Это все равно еще ничего не доказывает. — Пожалуй, я не стану с тобой спорить, зная, что ты до последнего будешь настаивать на своем, поэтому давай просто прикончим эту бутылку, — сказал Эскель, доливая остатки коньяка себе и Геральту. — О, кстати, а Лютик уже знает о том, что вы с Йеннифэр расстались? Услышав это, Геральт утер рот тыльной стороной ладони, а затем отставил стакан с выпивкой в сторону, мысленно готовясь к хорошей взбучке от лучшего друга. — Знает. Это случилось прямо на его глазах. — Понятно. И что он сказал? — Сказал, что ему жаль, что все так вышло. — А ты ему? — А я... А я сказал ему, что больше не хочу его видеть, а затем приказал убираться из своей жизни. — Что? — опешил Эскель. — Ты совсем из ума выжил? Чем он перед тобой провинился? — Ничем, — устало вздохнул Геральт, поднимаясь из-за стола. — Вчера у меня был не простой день, ясно? Я был слегка на взводе, и поэтому нагрубил ему, хоть и не хотел этого. Лютик не глупый парень. Он поймет, что я сделал это не со зла. — Как Лютик должен это понять, дубина? Вообрази себя на его месте. Что, по-твоему, он должен был чувствовать, когда человек, в которого он явно по уши влюблен, просто взял и сказал ему убираться из своей жизни? — Я не знаю. Пожалуйста, Эскель, давай не будем поднимать эту тему. — Какую именно? Ту, где ты разбиваешь Лютику сердце, или ту, где ты в очередной раз ведешь себя, как полный кретин? — Не желаю больше ничего слышать. Тебе пора идти домой. — У-у-у, значит сам позвал, а теперь прогоняешь? — Верно. — Что, так сильно не нравится, когда тебе говорят правду, да, Геральт? — Проваливай из моего дома, — угрожающе прорычал тот, начав терять последние остатки терпения. — А Лютику ты так же сказал проваливать из своей жизни? И это стало переломным моментом. Геральт уставился на лучшего друга неверящим взглядом, затем поджал губы и, рассерженно топая, ушел в соседнюю комнату. Увидев то, как Геральта сильно задели его слова о Лютике, Эскель понял, что тот и сам переживает по поводу этой ситуации. Он оставил на столе одну не начатую бутылку коньяка, и забрал все остальное с собой, из опасения, что без присмотра лучший друг пустится во все тяжкие. "Лютик просто потрясающий парень. Неудивительно, что он так быстро смог запасть Геральту в душу. И эти идиоты теперь наверняка будут молча страдать друг по другу. Надо бы как-то заставить их снова встретиться", — подумал Эскель, направляясь к выходу... ... пока в его голове рождался новый план.***
Прекрасно зная, что Геральт потеряет очень много драгоценного времени, набираясь смелости для извинений перед Лютиком, Эскель решил взять дело в свои руки. Он заявился к парню на порог квартиры прямо в семь утра уже на следующий день после разговора со своим лучшим другом. Побарабанив по двери изо всех сил, Эскель приложился к ней левым ухом и стал ждать. Спустя десяток секунд послышались быстрые шаги и тихий скрежет отпираемого замка, а затем дверь резко открылась, и перед ним оказался взъерошенный Лютик. Узнав незваного гостя, он удивленно вскинул брови и растерянно произнес: — Эскель? Что... Что вы здесь делаете? Да еще и в такую рань. — Пришел за вещами Геральта. Он попросил меня забрать их, — соврал он будничным тоном, улыбаясь Лютику во все тридцать два зуба. — Я не знал, когда ты точно будешь дома, а номера твоего телефона у меня нет, поэтому нагрянул с самого утра. Пустишь меня, или так и продолжим топтаться в коридоре? — Погодите, я точно все правильно понял? Геральт попросил вас забрать его вещи? — Ага. Тебя что-то смущает? — Эм... — Лютик почесал свою взъерошенную макушку и неловко пожал плечами, — просто вчера, когда мы с ним... в общем, вчера он сказал, что в его вещах нет ничего важного, поэтому я могу избавиться от них. — И ты избавился? — Что? Нет! Конечно же нет. У меня бы рука не поднялась этого сделать. — Ну, вот и отлично. Тогда давай, показывай, где тут его барахло. — Ох, да, конечно, проходите. Лютик отступил в сторону, пропуская раннего гостя внутрь. Эскель снял обувь, затем повесил свое осеннее пальто на крючок, после чего обернулся к нему. Лютик покраснел, стыдливо признаваясь: — Его сумка у... у меня в комнате. Хмыкнув, Эскель прошел в спальню, останавливаясь возле одноместной кровати. Полуразобранная сумка стояла рядом с ней. Проведя тщательный обыск, Эскель обнаружил там запасной комплект рубашек, зарядную от телефона, кожаный портмоне с небольшим количеством налички, который Геральт не потрудился взять с собой, и даже ключи от его квартиры. — Наверное, это странно, да? — задал вопрос Лютик, стоя позади, и наблюдая, как Эскель, ворча, копается в чужих принадлежностях. — Что именно? — То, что я, как полный идиот храню вещи человека, который меня... ненавидит. — Он тебя не ненавидит. — Все нормально, правда. Не нужно меня утешать. — Да вот еще. Черта с два я стану заниматься подобной херней. С чего ты вообще решил, что он тебя ненавидит? Лютик опустил глаза в пол и обхватил себя руками за плечи. — Вас там не было, и вы не слышали того, что он говорил. Мне... мне вообще не следовало дергать его, когда он был в таком состоянии, так что я сам виноват в том, что произошло. — Не мели чепухи, — ответил ему Эскель, закончив потрошить сумку. — Уж кто-кто, а ты точно не заслужил к себе такого хамского отношения. Если Геральту так сильно требовался козел отпущения, то он мог обратиться ко мне – я бы мигом вставил ему мозги на место. А ты не смей даже думать о том, что в чем-то перед ним виноват, ясно тебе? Лютик неуверенно кивнул, а затем, не зная, что еще сказать, поинтересовался: — Может, вы хотите чего-нибудь выпить? — Выпить? Хм. А что у тебя есть? — Только чай. — Если у тебя есть только чай, то зачем нужно было давать мне иллюзию выбора? — Из вежливости. Ну так что? Будете чай? — А ничего покрепче точно нет? Хотя бы кофе, например. В тот раз Геральт пил у тебя именно его. — Кофе закончился. Если хотите, то я могу положить вам два чайных пакетика заварки вместо одного. Эскель предпочитал не пить ничего ниже сорока градусов, но пацан явно чувствовал себя не в своей тарелке и продолжал стоять над душой, неловко переминаясь с ноги на ногу, поэтому он пробубнил нечто утвердительное, после чего Лютик сразу же удалился на кухню. Пока он гремел посудой и кипятил воду, Эскель быстро распихал все оставшиеся немногочисленные пожитки Геральта в сумку и, закинув ее себе на плечо, вышел к нему. — Мне нужно тебе кое-что сказать, — обратился он к Лютику и, дождавшись, когда тот обернется к нему лицом, продолжил, — выслушай меня очень внимательно, юноша. Как ты уже успел понять, Геральту очень сложно сходиться с новыми людьми, но ты... ты явно везунчик. Серьезно. Когда я только с ним познакомился, нам было по девятнадцать лет, мы учились на первом курсе юридического факультета, и мне понадобилось целых два года, чтобы стать ему другом, а затем еще два, чтобы стать лучшим другом. А вы знакомы с ним всего несколько дней. Лютик шумно сглотнул, покрывшись ярким румянцем. — У-угу. — Несколько дней, — повторил Эскель, почесав висок, — просто поразительно. Знаешь, с тех пор, как ты появился в жизни Геральта, он стал похож на прежнего себя, каким был еще до брака с Йеннифэр. Тот вечер с картами прямое тому подтверждение. Рядом с тобой он словно... оживает, хотя сам этого и не замечает. Ты хорошо на него влияешь, и я хочу, чтобы так продолжалось и дальше. В общем, Геральт тот еще упрямец, поэтому возьми это, — он пихнул ошарашенному Лютику сумку в руки, — и сходи к нему домой вместо меня. Застань врасплох. Ох, представляю, какая у него будет рожа, когда он тебя увидит. — Эскель расправил плечи и довольно ухмыльнулся. — Убьешь сразу двух зайцев одним выстрелом. И вещи вернешь и послушать его нелепые извинения сможешь. — Ч-что? — промямлил Лютик, отходя на шаг назад. — Нет, вы что, я... я не могу. Геральт ведь вчера предельно ясно сказал, что больше не желает видеть меня. Предлагаете мне повторно выслушивать, как он будет слать меня куда подальше? При всем моем уважении к вам, Эскель, но я точно не выдержу этого во второй раз. Простите меня. — Лютик шмыгнул носом, неторопливо опуская сумку на пол. Эскель потер лоб, решив использовать припасенный козырь на подобный случай. — Он расстроен и подавлен. И как ты думаешь из-за кого? — Не знаю. Наверное, из-за измены жены? — Нет, Лютик, из-за тебя, потому что измена Йеннифэр его не шибко-то задела. — То есть как это, не задела? — А вот так. Конечно же, сам Геральт это отрицает, но я абсолютно уверен в том, что их брак был заключен по глупости. Он ошибочно решил, что Йеннифэр «та самая», а Йен, как она сама призналась, банально спутала любовь со страстью. Вот и вся история, мой друг. Лютик был в совершенной растерянности. Он резко выдохнул, нащупал нитку, вылезшую из его домашних шорт и принялся наматывать ее на палец. — Значит, вы хотите сказать, что у меня есть шанс на... взаимность? — спросил он, вырвав ту с корнем. Эскель вопросительно пожал плечами и уселся за стол, подперев подбородок ладонью. — А вот на этот вопрос у меня ответа уже нет, пацан. Тебе придется выяснить это самому. Главное не сдавайся. Может, с виду он и выглядит, как непробиваемый, однако на самом деле Геральт далеко не такой, и ему тоже нужен человек, который поддержит его в трудную минуту. Кто-то вроде тебя. Лютик тут же перестал мусолить шорты, совершенно смущенный его словами. — Так, — нахмурился Эскель, разведя руки в разные стороны. — Ну, ну и где моя обещанная двойная заварка?