***
С того момента, как Слепой нашел себя на чердаке, прошло не менее шести часов, тем не менее, проведя всё время меж обедом и ужином в пределах стаи, парень так и не смог дождаться лучшего друга. Направляясь в столовую, он в основном ориентировался на звуки состайников, стараясь отогнать навязчивые мысли о том, что он вновь попал на круг без того, ради кого это всё затевалось изначально. Он сидел в столовой, ковыряя безвкусные разваренные макароны и хлебные котлеты. Аппетит был практически на нуле. Накатывающее чувство предстоящего ожидания навалилось как-то разом, полностью изничтожив последние крупицы желания поужинать. Тарелка вместе с вилкой и расквашенной на ней массой была отодвинута до лучших времен. - Слушай… Ты же не собираешься это доедать? Я возьму тогда? – с противоположной части стола послышался энергичный и бойкий голос Шакала. Слепой продолжал находиться в прострации, а на просьбу лишь быстро кивнул в знак согласия. Послышался скрежет керамического дна тарелки о гладкую плоскость стола, звук был раздражающий и мешающий сосредоточиться, так что Бледный невольно нахмурил брови. В этот момент ему в голову пришла идея, та, что могла продемонстрировать его полным идиотом для окружающих, а также вызвать кучу вопросов, но надежда и вера были явно сильнее здравого смысла. - А где Сфинкс? – после долгого молчания голос был ещё более хриплым, чем обычно, захотелось запить неприятное скрежущее чувство вместе с неуместным вопросом, но сегодня давали приторно-химозный кисель, так что оставалось лишь терпеть. - Ну, как обычно, у себя, - тихий голос покладистого и скромного Горбача терялся на фоне орущей столовой и громогласного Табаки. - Не слышал его. - Так он сегодня и не заходил к нам. Вернее был один раз, утром, но тебя тогда не было-, глаза парня забегали по помещению оглядывая других парней, сидящих за соседними столами, - Вон он, со своими сидит, с Волком. Слепой постарался обострить свой слух настолько, насколько это вообще было возможно, стараясь выудить из балагана звуков знакомый голос. Погруженный в процесс прислушивания, он отметил, как чужие тяжелые шаги приближаются к нему в активном темпе. Он рефлекторно развернулся в сторону звука, плеча коснулось холодное железо протеза. - Привет, опять пропадал сегодня? Я заходил утром, но тебя не было. - Гулял. - Ага, так и понял. Сейчас сразу к вам, да? – Слепой почувствовал, как чужая металлическая рука отстранилась. - К нам? - Хуевый из тебя вожак. Ты ж совсем не интересуешься что там в твоей стае, - Волк вклинился в разговор, толкая парня, цепляя на нем оценивающий взгляд желтых глаз, - Мы сегодня старой компанией собираемся, выпьем, попоем, да просто пообщаемся, короче, понял –, не дождавшись ответа, он направился к выходу из столовой, цепляя за собой Сфинкса, - Ты там торопись, пить начинаем сразу, ждать не будем. Слепой завис на мгновение, после чего поднялся, быстрым шагом направившись в сторону своей стаи. В комнате уже собрались гости, было слегка накурено, пахло аромапалочками и алкоголем, видимо, кто-то начал развлекаться еще до прихода остальных. Он сел на общую кровать, тут же ему в руку всучили чашку. Запах был ядреный и терпкий, а содержимое скорее всего было горьким, тем не менее, он почти сразу сделал большой глоток, лишь слегка поморщившись, после чего начал рыскать свободной рукой в попытках отыскать между подушек, одеял и другого местного хлама бесхозную сигарету. - Можешь взять мои, если поможешь, - голос послышался прямо над ухом, и в ту же секунду матрац прогнулся прямо рядом со Слепым. Он уже протянул руку, чтобы взять сигареты, но тут же остановился на расстоянии пары сантиметров. – Правый карман – тут же запястье возобновило движение, выуживая из старых потрепанных джинс пачку. Прикуривать одной рукой было не удобно, он опустил её, удерживая коленями, надеясь, что она не прольется. Колесико зажигалки щелкнуло пару раз, после чего пламя обогрело пальцы. Бледный вынул из пачки две штуки, после чего поджег их и протянул одну к лицу друга. - Высоковато, - рука послушно опустилась ниже, а чужие губы обхватили конец, делая большую затяжку, - Спасибо – на это темноволосый лишь кивнул, слегка облокачиваясь на друга. - Сиамцев не будет, сказали «дела в стае», - Волк демонстративно делает кавычки из пальцев, сваливаясь на кровать, - Готов поспорить, что Рекс опять пошел к Р1, а Макс просто прикрывает его. - А по-моему, это всё же слухи, типа, Черный Ральф, конечно, жутковатый, но всё же нормальный мужик, - Валет не любил сплетни, особенно если они были про друзей, к тому же, обсуждение этой темы никогда ничем хорошим не заканчивалось, - да и староват он. - А чего, может он по малолеткам? Тогда аж в двойне извращенец – педик и педофил, - Черный был уже податый, а значит злой, видимо накатил раньше, он конечно пьянел быстро, но не настолько же, - Я вообще считаю, что в третьей они все такие. - Такие? - Ну… Голубые короче, думаю поняли. Типа, вы ж их видели, ну не знаю, мне кажется по ним понятно. - Как это может быть понятно, - Горбач также не поддерживал данное обсуждение, он считал, что говорить о чем-то подобном за глаза, как минимум низко. - А ты чего защищаешь, тоже что ли из этих? – Лэри отозвался со своей кровати, противно заржав. - Нет, да и при чем тут это? Просто я не вижу смысла в обсуждении, если так интересно подойдите и спросите. -Хах! Дорогой, ты правда веришь, что он вот возьмет и скажет? Конечно! «Да, ребят, я педик, люблю ебаться с мужиками», вот прямо так тебе и признается! – Табаки загалдел на перебой всем остальным, остановившись, чтобы отхлебнуть еще. - Что мне сыграть? – Валет вклинился в разговор, стараясь перевести диалог в другое русло хотя бы на время. Послышались положительные отклики и множественные предложения по поводу композиций.***
Прошло не более трех часов после начала пьянки, но к этому моменту все уже были в значительной стадии опьянения. Свет после отбоя выключили, но на их ошалелые вопли никто внимания обращать не собирался, по крайней мере, пока кто-нибудь не соизволит пожаловаться. - Выйдем, а то тут душно, - Сфинкс наклонился ближе к уху друга, чтоб его голос не потерялся в общей массе звуков, на что тот лишь коротко кивнул, они встали и размеренно направились к выходу из спальни. Летние ночи были теплые, а они достаточно взрослые, чтобы за ними всё меньше носились. Теперь выйти на крыльцо можно было даже ночью, скорее всего, воспитателям будет на тебя плевать. Парни вышли на теплый воздух, сев рядом на ступеньках. Слепой умел наслаждаться тишиной, но сейчас понимал, что его явно позвали не просто, чтобы подышать воздухом. Тем не менее, давить он не собирался, а лишь покорно ждал, когда его друг соберется с силами, чтобы высказаться. На раздумья потребовалось минут пять, после чего тот выдает непривычно тихо и сбивчиво для себя. - А что ты думаешь по поводу всей этой фигни про Рекса и Р1? - Мне плевать, - Слепой не особо понимал к чему должен был привести этот разговор, так что старался давать более менее нейтральные ответы, хотя сейчас это было правдой – ему нет никакого дела до отношений вожака Птиц и их воспитателя. - Ну, ты как бы не считаешь, что это там плохо или неправильно, или ты вообще не веришь? - Я не знаю правда ли это, но не думаю, что я тот, кто может оценивать чужие отношения. - То есть… ты думаешь, что когда два парня, и они не просто друзья, а вот как парень с девушкой, то это как бы не плохо? - Да? Это ж меня не касается. – интонация вышла более неуверенной, нежели планировалось, он всё еще слабо представлял, к чему ведет Сфинкс. Вернее, идея у него конечно была, но даже думать о таком слишком громко было неловко. - А вот если это будет тебя касаться? Рекс, он же твой друг, так? - Ага. - Вот! Вот и представим, что он, твой друг вот такой вот, и как тогда ты к нему отнесешься? - Да, думаю, также, - вновь у него не вышло сделать достаточно уверенную интонацию, чтобы показать безучастность. Задачу усложняло то, что безучастен он по сути не был. У него никогда не было заморочек по поводу кризиса идентичности и самоидентификации, нет, ему всегда было как-то наплевать. Он не думал о себе в отношениях с кем-то, а секс как с парнем, так и с девушкой – в любом случае секс. Признаваться в чем-то подобном было опасно и чревато, так, что каждый раз, когда заходила эта тема, он молчал. Ответный вопрос Слепого не заставил себя долго ждать, - А ты? - Я? – интонация вновь выдавала всю его неуверенность, но разговор в любом случае начал он. - Да, а ты бы как отнесся? -Я… Тоже хорошо. – свою ошибку в формулировке он осознал сразу, постарался исправиться, - Ну, всмысле, я бы всё равно дружил, мне такое не важно. Повисла неловкая пауза. В голове у Слепого был вопрос, который задавать было бы слишком рискованно, а Сфинкс явно не закончил. Он мялся, оббивая носы кед о нижнюю ступеньку, и молчал, молчал, молчал, собираясь с силами. Алкоголь вперемешку с желанием наконец-то быть выслушанным пересилили ужас, всё равно Слепой бы не пошел всем говорить, на него это не похоже. Все за и против смешались, так что набрав побольше воздуха в легкие, Сфинкс выпалил на одном дыхании. - А мне Волк нравится, - признание было дерзким, отчаянным и слишком громким для тех, кто не хотел бы быть услышанным. Собственная резкость и прилив смелости напугали его самого, сейчас он лишь смотрел в пол, не имея желания смотреть на Слепого. Тот же в свою очередь резко развернулся в его сторону, расширив свои невидящие белые глаза. В такие моменты Сфинксу казалось, что он и правда может ими видеть. Бледный не имел ни малейшего понятия, что делать с таким признанием. Внутри все как-то перевернулось и на место вставать не планировало. Он лишь сканировал своими мутными блюдцами друга, в надежде увидеть если не его, то хотя бы ответ, что ему делать теперь. Молчание было нестерпимо долгим, в такой момент стоило выдать из себя что-то вроде слов поддержки, но в разуме Слепого нашелся лишь один вопрос. - Почему Волк? - Что? – это вопрос заставил Сфинкса поднять такие же недоуменные глаза на собеседника, пытаясь найти в его лице раздражение или отвращение, ничего подобного обнаружить не удалось. - Ну, он же тебе за что-то понравился, вот и скажи, почему именно Волк, а не Валет, Тень или Красавица. - Он как бы другой, понимаешь? Он такой всегда с идеями и готов что-то делать. А еще добрый, много чего знает, всегда помочь готов. Еще ему меня не жалко, это тоже очень важно, говорит он красиво. Ну и, - на этом моменте он запнулся, а голос стал казалось тише, чем в начале, - и симпатичный он короче. – На последней фразе Сфинкс засмущался, покрываясь красными пятнами. - И ты… хочешь ему признаться? – сомнение так и сквозило в словах Слепого, несмотря на отрешенный тон. - Конечно же не сейчас, но думаю позже точно. Мне кажется, он в любом случае не будет злиться, думаю… ты же знаешь, мы с ним лучшие друзья. В конце Сфинкс улыбнулся, но как-то печально. - Ты правда веришь, что у вас есть хоть малейший шанс? - Он меня обнимает часто, а еще мы иногда курим одну сигарету, хотя, наверное, и вторую можно было найти, да и вообще, мы так много общаемся, он мне секреты рассказывает, и я ему. Кроме этого секрета, конечно. – вновь начиная говорить о Волке, Сфинкс покрылся алыми пятнами, тем не менее, он продолжал избегать его кличку, словно таким образом прятал свою тайну. Слепой всем своим существом чувствовал восхищение в голосе парня, эти особые нотки, от которых становилось на редкость тошно. Показать это конечно же было нельзя, нельзя дать ему шанс усомниться в поддержке и искренности желания выслушать Бледного. В эту секунду взгляд ярко-зеленых глаз направился на собеседника. Они казались гигантскими, бездонными, даже в темноте они отблескивали сияющими кристаликами. Голос Сфинкса стал интимно тихим, он пододвинулся ближе к Слепому, кладя голову ему на плечо, на что тот, кажется, даже перестал дышать. - Спасибо, что выслушал. И нахуй не послал. – на это темноволосому было нечего ответить, он лишь продолжал сидеть без движение, стараясь не отпугнуть неожиданный прилив нежности.***
Как оказалось, иногда достаточно лишь одной беседы, чтобы кардинально изменить чье-то восприятие реальности, потому что именно после того диалога, Слепой стал их чувствовать. Вот они сидят на диване на Перекрестке, а вот в Кофейнике, а вот в столовой, надо же, теперь эти двое и в их спальне в очередной вечер встреч, а вот и в сраном коридоре, создавалось впечатление, что они только и делали, что разгуливали по последнему. Вместе с этим, он, черт возьми, чует, насколько Волк всегда непозволительно близко. Слепой не понимал, какое чувство превалирует: счастье, от того, что он хотя бы имеет радость не «любоваться» ими постоянно и всюду, или же злость, от того, что не может сложить полную картинку, не наблюдая за ними. Сфинкс в данной ситуации делал только хуже: найдя в Бледном человека, который готов без отвращения выслушать его любовные терзания, он моментально начал этим пользоваться. Конечно, изначально это было с малой периодичностью и лишь вскользь, но время шло и вместе с ним росла его смелость, теперь он мог себе позволить прямо делиться с другом переживаниями. От того, чтобы высказать лысому, все, что он думает о Волке и этой влюбленности, Слепого останавливал лишь сам Сфинкс. Ощущать то, насколько он воодушевлен, открываясь перед ним, было по истине бесценно, именно в такие разы парень пытался утихомирить свои эмоции, тем, как в такие моменты «светится» парень. Еще более удивительным являлся тот факт, что несмотря на прошедшие два года с момента признания, запал и восторг во время подобных бесед, никогда не покидал Сфинкса, каждый раз был словно первый в плане чувств. Слепой хотел, правда, истинно вожделел подарить другу счастье, ему честно хотелось, чтобы тот был таким почаще, но свои чувства нельзя затыкать бесконечно, когда-то настанет даже его предел, и они вываляться бесконечным потоком обиды, оскорблений, брошенных в порыве эмоций, и правды. Той гаденькой и стыдной, которую невозможно было признать даже в своем сознании. Дополнительным отягощающим фактором становились волнения в других стаях, чье количество превышало допустимое к игнорированию. Отношения Волка и Слепого еще в детстве с натяжкой можно было назвать нейтральными. Даже в совсем юном возрасте между ними происходили стычки с неопределенной периодичностью, возрастающей с течением лет. Их взаимосвязь в каком-то плане можно считать уникальной: обычно мальчишки выражают свою неприязнь друг к другу тычками, оскорблениями или открытыми драками, что не удивительно, далеко не каждый в свои восемь лет имеет достаточный жизненный опыт для подковыристых подстав. Их конфликт имел несвойственное проявление для ребят их возраста, он был на столько неочевиден для сторонних, не вникающих людей, что иногда и отношения можно было назвать приятельскими. Обычно дети не склонны к яду и завуалированным колкостям, но Волк, казалось, с момента их знакомства овладел этим навыком в полной мере. В абсолютном большинстве случаев это выглядело как дружеские шалость: переложить вещи, чтобы Слепой подолгу искал свои вещи, слегка передвинуть мебель, визуально почти незаметно, но заспанный мальчик будет забавно спотыкаться о каждый угол, изменивший свое привычное местоположение. Ребята, жившие с ними в одной комнате, конечно же обращали на это внимание, но пока это не приводило к большим проблемам можно было не концентрироваться на проблеме. Тем не менее, чем старше они становились, тем жестче были действия, именно поэтому момент, когда они расселились и каждый стал вожаком собственной стаи, многие парни, знающие их давно, подумали, что настало время перемирия. Признаться, в начале все так и было, своя территория дарила каждому достаточною сферу влияния, чтобы концентрироваться на ней и абстрагироваться от другого. К сожалению, вскоре новый вопрос встал ребром между ними. - Теперь понял? По-моему, идеальный план, он получает больше лавров, чем заслуживает. Да и вообще, что он делает, как Хозяин Дома? Вот ты заметил что-то полезное? - Он – гарант покоя, с ним нет постоянных стычек, заканчивающихся трупами, мне этого достаточно. - Блять, он не участвует в делах даже собственной стаи, у них же там пиздец какой-то. Как кому-то вроде него можно доверить власть всего Дома? - Они там ладят, да и не тебе лезть в законы чужой стаи, он же к нам не лезет. - Еще бы этот сраный шизоид лез к нам, - Волк откинулся, подставляя лицо закатному солнцу, прикрывая глаза. Багровые лучики оттеняли его лицо, делая черты более угловатыми и отчерченными, - тогда бы мне вообще не нужно было основание, чтобы его прикончить. - Хватит. Все твои речи про свержение, убийство во благо и нового Хозяина звучат как какие-то больные сектантские идеи. Да и как ты себе это представляешь? – На этом вопросе лицо Волка скривилось, он приоткрыл глаза, щурясь в сторону Сфинкса. Бесится. - Я же объяснил, надо спровоцировать, а потом прикончить по-тихому, нужно это делать сейчас, пока мы тут – он слабее, да и никто сейчас разбираться не станет. - Да нет же, - лысый протестующе замотал головой, - Как ты себе это представляешь? «Эй, выйдем, побазарим?», а после этого воткнешь заточку в бок? Ты сам слышишь какая это херь. Янтарные глаза закатились за веки, он завалился на песок, подкладывая руки под голову, - Я не успел похвастаться, но у меня уже есть единомышленники, а заточка слишком палевно, лучше просто избить, такому не удивятся, да и ты видел его? Он выглядит, словно на него дунешь и он сдохнет, а ребята если что прикроют. – Волк притих, вцепляясь взглядом в лицо друга, гуляя своим блестящим взором по его лицо, наткнувшись на ярко-зеленые глаза, он остановился, словно приклеившись к ним, даже не моргая, - Именно поэтому сейчас мне нужен ты. Мы же друзья, я гарантирую, у тебя проблем не будет, просто без тебя ну вообще никак. – Он продолжал сверлить его взглядом, знал, что это давит и надеялся, что таким образом усилит важность просьбы. Сфинкс растерялся, но взгляд не отвел, во-первых, такое пристальное внимание было приятно, во-вторых, отвести взгляд равнялось проигрышу и подчинению. Тем не менее, он продолжал молчать, не находя смелости и подходящих слов даже для деликатного отказа. Он, конечно, знал об этом плане, даже до того как Волк его озвучил, но раньше это все казалось какими-то придурковатыми фантазиями, которые не найдут выход и реализацию. Он понимал, зачем ему быть Хозяином Дома, конечно же это власть, а также попытка доказать главенство то ли себе, то ли Слепому. Объективно говоря, Слепому дела до всех этих доказательств не было никакого, скорее всего, он не станет переживать, даже если узнает о плане, но Сфинкса это всё напрягало. В нем сражались желание поддержать Волка, ведь кто, как не он, его самый лучший друг, должен быть на его стороне, поддержать. Встать на его сторону, дарило эфемерную надежду на то, что всё таки, спустя столько лет, у них что-то да выйдет. В этот же момент разум вопил о недопустимости чего-то подобного, все же, Слепой его друг, единственный, кому известна его тайна, тот самый, кто всегда его слушает. Да даже если бы не был, нельзя просто взять и прикончить кого-то. Точно не с помощью Сфинкса. Волк был непоколебим, парню это было известно, можно предположить, как он отреагирует на отказ, поэтому он решил начать косвенно. - Почему я? Ты же сказал, что у тебя есть поддержка, почему не попросишь их? - Ты не понимаешь, они просто масса, серая масса, на случай если что-то пойдет не по плану, а такого не будет. Они тупицы, а ты умный, только ты сможешь сделать все так, чтобы не было проблем и лишних вопросов. Да и он с тобой вроде ничего так общается, так что подозрений не будет. Не думай, что это только мне надо, я обо всем Доме забочусь. О тебе так-то тоже, так что давай, соглашайся. Одна жертва – ничто на фоне спокойствия всех остальных, а с ним хуй пойми чего ждать. – Погрузившись в объяснение, волк начал активно жестикулировать, разорвав зрительный контакт, что дало шанс Сфинксу сказать правду. - Нет. Прости. Волк завис, словно в его разуме произошла какая-то ошибка и ему нужно время, чтобы наладить все мысли. Нашелся он быстро, поднявшись, отряхнув песок и разглядывая песчинки у своих ног. - То есть его благополучие для тебя важнее всех в Доме? Он тебе дороже меня, так? - Нет, прекрати нести хуйню, ты мой лучший друг, ты же знаешь, прекращай. Просто я не могу и не хочу, найди способ без убийств, - слова полетели моментально, стараясь оправдать парня, пока друг вовсе не ушел. - Я правда не могу понять в чем проблема! Ты его в несколько раз больше и сильнее, для тебя это не составит проблем, он всё ещё, блять, слепой! – руки Волка взмыли вверх в очередном широком преисполненном эмоциями жесте, - Ясно всё с тобой короче, - не дожидаясь ответа, Волк быстрым шагом направился прочь.***
В Шестой по обыденности много народу, сейчас практически вся стая в сборе. Окно открыто, в него сочится не по-весеннему прохладный ветер. Шла вторая неделя марта, но погоду на удивление накрыло чувство ностальгия по январскому морозу, именно поэтому по полу тянуло прохладой, а батареи, по возрасту в несколько раз превосходившие ребят, топили слабо. Дверь спальни распахнулась, в комнату вошел Волк, у которого было до того уставшее лицо, что казалось, он отключится на ходу. Доковыляв до постели он свалился на нее безвольным мешком, а ржавый каркас заскрипел под его весом. Сфинкс своим безмолвным присутствием старался продемонстрировать всю свою степень сочувствия. Волк перевернулся на спину, раскинув руки звездочкой, все еще не открывая глаза. Собрания вожаков стай обычно не были выматывающими, но когда ты проводишь несколько часов в окружении как минимум одного глубоко неприятного тебе человека с непрекращающейся ноющей болью в подарок, желание покинуть реальность возрастает в геометрических масштабах. К тому же уроки никто не отменял, а с приближением лета, учителя все больше и больше компостировали мозг по поводу экзаменов. Не то, чтобы хоть кто-то в этом месте верил, что какой-нибудь гипотетический Рыжий закончит школу с отличными результатами, выберет приличный ВУЗ, после чего заживет нормальной, обыденной жизнью. Если говорить на чистоту, весь педагогический состав надеялся на то, чтобы хотя бы большая половина все сдадут. Да, хотя бы сдадут. На нормальные результаты могли рассчитывать исключительные единицы, а те, кто все же были способными, скорее всего были бы рады направить в пешее путешествие эротического характера и учителей, и экзамены, хотя в основном, они так и поступали, было достижением, если сие излияние мыслей по поводу учебы проходило в цензурной форме. Другим побочным фактором, омрачающим состояние, как вожаков, так и всех остальных, был неумолимо приближающийся Выпуск. Скорее всего это не лучшее сочетание с экзаменами, но увы, оба события неразрывно связаны, пусть и на самом деле, практически все, за исключением Фазанов и малочисленных индивидов из других стай, были не готовы и не желали быть готовыми к сепарации от Дома в любой ее форме. Волк вернулся в реальность, покинув свои мысли, стараясь сфокусироваться на друге. - Совсем они тебя доконали? Зачем пошел, раз так херово сегодня? Все бы поняли. - Это бы пошатнуло мой авторитет среди вожаков. Только не думай, что мне есть дело до того, что эти больные маньяки, наркоманы, задроты и педики думают обо мне. - Интересно, кто есть кто? – фраза была брошена в явной саркастичной манере, хотя по поводу двоих у Сфинкса были сомнения. - Слепой, Рыжий, Джин, Стервятник. - Про первого и третьего все ясно, можно не спрашивать, а чем тебе Рыжий и Рекс не угодили? - Не, рыжий-то в целом классный парень, к нему претензий ноль, это я так, а вот с Птицей, по-моему, всё ясно. - Не то чтобы особо… - Ну просто он весь вот такой, ты ж понимаешь. Одевается так, еще и красится, ногти малюет. И типа я не знаю про Ральфа это правда или нет, но если да, то я не удивлюсь. - Он же нормальный, мы с ним сколько лет дружили, ты тоже, кстати. - Ну он был нормальным, а после всей этой хуйни с Тенью стал таким. Я не знаю, может это травма у него в башке какая-то, как бы, впечатлился и всё, теперь такой. - Но он ведь равно тот же Рекс. - Не, не тот, он теперь как педик короче, или не как. Ну и на бабу со всем вот этим похож, не знаю в общем, - Волк вздохнул, меняя позу из-за ноющей спины, - не правильно это все, противоестественно, когда он парень, а под бабу косит. Парни болтали на отвлеченные темы около часа, обо всем и не о чем сразу, думать о серьезных вещах не было мощи. В какой-то момент, поймав паузу в диалоге, Волк поднялся, направившись в сторону душевых. Встал он тяжело, опираясь руками на колени, в то же время, стараясь максимально скрыть боль. Сфинкс молчит, смотрит на его страдания, но ответить тут нечего. Он всегда так делает, если чувствует, что теряет контроль, то лучше вовремя уйдет. Как только дверь ванной комнаты захлопнулась, Сфинкс поднялся, направившись к выходу. Конкретной цели куда идти у него не было, просто хотелось почувствовать хотя бы имитацию одиночества. На удивление, коридоры были относительно пустыми, значит возрастал шанс не встретить никакого на лестничном пролете. Воодушевленный, он ускоряет шаг, в надежде побыть наедине со своими размышлениями, но какого же его разочарование, когда в углу виднеется тусклая темная фигура. Весь настрой как рукой сняло, но тень поворачивается в его сторону, словно эти невидящие глаза способны разглядеть его. Вариантов у Сфинкса не то чтобы много, а компания Слепого кажется не самой дурной, так что он уверенно подходит, присаживаясь рядом. - Будешь? – к лицу парня метнулась бутылка с мутным содержимым, пить не хотелось, но это был давний и проверенный способ успокоить шалящие нервы и тревожные мысли, так что он соглашается, угукнув и взяв алкоголь в граблю. Настойка совсем обычная, не то чтобы сильно крепкая, Шакал делает такие постоянно. Парни молча сидят, по очереди отпивая из сосуда, ничего не говоря. Сфинкс сидит чернее тучи, распространяя свою волну беспокойства и на Бледного, тот молчит, слова кажутся лишними, они слишком трезвы для задушевной беседы, а мудрая кошка слишком на взводе. Нужно не давить, нужно подождать, нужно дать шанс начать самому. Алкоголь дает в голову быстрее обычного, молчать становится скучно. Когда бутылка становится пустой, незанятый рот требует выложить все, что продолжает давить на заспиртованное сознание. В голове противится идея, что скорее всего, Слепой клал на все его любовные страдания и личностные изыскания, но так как альтернативного слушателя за практически четыре года он так и не сыскал, стоит надеяться, что тот не пошлет его к чертям, как только Сфинкс раскроет рот. - Ты был прав. Слепой поворачивается в его сторону, тем самым демонстрируя включенность и заинтересованность. Если бы мог, он бы изобразил непонимание, но, к сожалению, даже спустя столько лет, трудности с проявлением эмоций никуда не ушли, так что он надеется, что по его отсутствующему лику будет ясно, что он готов погрузиться в проблемы друга. - Он сказал, что это неправильно и противоестественно. – Сфинкс отвернулся, стыдливо пряча глаза где-то в стене. - Ты ему признался? – в тоне голоса можно было уловить шок и, кажется, раздражение. - Нет, он говорил про Стервятника, но мне кажется на меня будет реакция не лучше. – он подтягивает колени утыкаясь в них подбородком, расфокусировав взгляд на лестничной клетке. - Мне жаль. - Не надо этого. Я сам виноват. - В чем же? - Ну, - на этом моменте Сфинкс теряется, бегая глазами по стенам, в надежде найти ответ, - в том, что я такой. - Врешь, ты не веришь в это. - Нет, я серьезно, будь я нормальным - не мучался бы, а так у меня нет шансов на любые близкие отношения. - Ты пьян и расстроен, поэтому перегибаешь. Есть ведь такие как ты, сейчас это звучит не очень, но мир не сходится на Волке, будут и другие. - Он особенный, слышишь? О-с-о-б-е-н-н-ы-й, - Сфинкс произнес слово по буквам, язык заплетался, и это его бесило, ведь мысли озвучивались как только зарождались в разуме, а тело под градусом активно противилось, - он самый лучший, ты даже не представляешь какого это. На эту фразу Слепой бы закатил глаза, если бы мог, но вместо этого, он лишь продолжал делать вид, что смотрит на него, надеясь что подобный жест хотя бы от части будет передавать чувства, присущие зрительному контакту. - Ощущение, что у меня не будет шанса вообще ни с кем. С ним мы были близки, у нас было бы что-то вроде основы. А как это делать с кем-то чужим, тем более с парнем, - лысый уперся строгим взглядом в Слепого, словно объяснял ему то, что по своей сложности равноценно доказательству циклической теории, - Мой вердикт – я сдохну одиноким девственником. - Мой вердикт – ты бухой придурок. Сфинкс открыто разглядывал друга сверху вниз, снизу вверх, от лба, останавливаясь на темных густых бровях, к глазам молочно-белого цвета, останавливаясь на каждом по отдельности, к впалым щекам болезненного цвета и узкому подбородку, цепляясь взглядом за обветренные губы с множеством трещин. Гипнотизируя лицо Слепого с потерянным видом, он неожиданно встрепенулся, блестящие глаза сузились и заблестели, Сфинкс резко приблизился к парню, прижимаясь к его губам своими, сильно жмурясь. Бледный ожил с опозданием, но осознав происходящее, вцепился в затылок друга, прижимая его к себе, насколько возможно, скомкано проводя языком и стукаясь зубами. Губы Слепого были обветренные, с металлическим привкусом крови вперемешку с алкоголем, столь экстравагантное сочетание лишь сильнее раззадоривало. За неимением возможности коснуться парня руками, Сфинкс придвинулся еще ближе, вдавливаясь в него коленями, пытаясь одновременно протолкнуть язык и укусить от переполняющих эмоций. Было не ясно, кто первый разорвал поцелуй, но закончив, они продолжали сидеть непозволительно близко, лишь тяжело и гулко дыша, боясь совершить лишнее движение. Руки Слепого всё еще до побеления костяшек вжимались в затылок, а колени Сфинкса вдавливались в чужие бедра. Пока первый пребывал в прострации, второй продолжал внимательно разглядывать его, словно за то время, что они целовались, он успел колоссально измениться. Повторно останавливая взгляд на приоткрытых дрожащих губах, он вдруг стал трезвее в несколько раз, тело пробила крупная дрожь, от мысли о том, что он сделал. И ведь не отвертишься, он был инициатором. Капитулировать нужно было срочно, пока Слепой не успел прийти в себя и начать сыпать его оскорбления, в лучшем случае. Сфинкс вырвался из его рук, подскакивая с подоконника и пошатываясь от резкого изменения позиции, не на секунду не задумавшись, практически бегом, направляясь прочь. Сознание Слепого сейчас напоминало вакуум, полная пустота на грани взрыва настолько поглотила его, что ему даже не пришла идея остановить парня, хотя, сейчас бы это не увенчалось успехом. Он пытается собрать себя в единую кучу, но выходит паршиво, так что Бледный остается сидеть на подоконнике, откинувшись головой к окну, делая пометку, обязательно обсудить произошедшее.***
Беседа не заставляет себя долго ждать, так как буквально на следующий день Сфинкс отлавливает парня в коридоре, сообщая о том, что нужно поговорить, приглашая встретиться на том же месте после ужина. Слепой лишь одобрительно кивает, внутри пытаясь предугадать, какого толка будет их диалог. Радовало то, что раз он предложил обсудить это, значит он готов признать случившееся. День тянулся невозможно медленно, словно намеренно старался отдалить назначенную встречу, оба стоически пытались вытерпеть это, стараясь лишний раз не пересекаться. Сфинкс пришёл раньше, ходил из стороны в сторону, не имея возможности найти себе место. Нервы были на пределе, он боялся, что Слепой просто не придет, в таком случае, вопрос так и останется подвешенным. Терять одного из самых близких друзей категорически не хотелось, но он не был уверен, что его объяснение способно его оправдать. Слепой пришел с опозданием, на деле прошедшие минут десять, казались в лучшем случае часом. Заприметив его на лестничном пролете, Сфинкс сделал пару шагов назад. Парень поднял голову в его сторону, обозначая, что заметил чужое присутствие, подошел ближе, но садиться не стал, стоя напротив него, слабо представляя, что же сейчас услышит. Сфинкс сделал глубокий шумный вдох, сильно зажмурив глаза. Он не был намерен тянуть с объяснением, если Слепой решит послать его, то так тому и быть, а пара минут неловкого молчания ничем не помогут. - Я хотел извиниться за вчера, меня накрыло и я был пьян, не хотел как-то тебя обидеть этим. Думаю, это из-за реакции Волка в каком-то смысле. Надеюсь, ты сможешь меня простить. - Я не злюсь, - Слепой выпалил ответ даже слишком быстро и резко,- всё в порядке, честно. Сфинкс, искренне ожидавший услышать отказ опешил, уставившись на друга как на невменяемого, - То есть… все нормально, тебе не противно? - А мне должно быть противно? - Да! В плане нет, но так ведь обычно и происходит. В любом случае… спасибо. Я рад что между нами все в порядке, я тобой очень дорожу, ты мой близкий друг и ты мне очень важен. Даже не представляешь, как я рад. Сфинкс неловко подошел ближе, кладя голову на плечо друга, обхватывая его протезами, но ответной реакции на объятия не следует. Слепой лишь продолжает стоять замерев, чересчур напряженный. Парень замечает этот контраст, вся его расслабленность улетучивается, не оставив и следа. Он отпускает его, вновь отходя назад. - Ты уверен, что всё в порядке? Слепой продолжает молчать, опустив голову в пол, его пальцы слегка подрагивают, злость все сильнее переполняет его. Когда он шел сюда, понятия не имел, что же хотел услышать, разум подсказывал нечто подобное, но глубоко внутри была надежда на иной, более редкий, но наверняка хотя бы в малом проценте возможный исход. Сейчас, стоя напротив Сфинкса, не удовлетворившись тем что услышал, он был как-то по-детски обижен. На кого, он точно сказать не мог. Хотелось бы думать, что на Волка или в крайнем случае на себя, за ложные надежды, но пока что желание высказать все, что скопилось в нем за эти годы было только по отношение к Сфинксу. - Я могу спросить? – голос звучит холодно даже для него. Сфинкс кратко кивает, после чего, опомнившись, мычит в знак согласия. - Что есть в Волке, чего нет во мне? – Слепого впечатляет наглость собственного вопроса и тона, но сейчас хотелось вывалить абсолютно все мысли, чтобы облегчить собственные переживания. - В каком смысле? - Почему именно он? Сфинкс закусывает губу. Вопрос на самом деле сложный, с возрастом он, увы, не упростился. - Я и сам толком не знаю, я просто влюбился в него и всё, да и я же говорил, за что он мне нравится. - Как может нравится кто-то, кому ты отвратителен? – фраза гадкая и низкая, хоть и правдивая. Она относится к тому типу правды, которую нельзя озвучивать, та, что считается моветоном. - Я… не знаю? Люди не контролируют, кого им любить. - Так ты и не пытался контролировать. Хорошо, другой вопрос, - Слепой сжал кулаки, стараясь взять эмоции под контроль, - почему не я? Сфинкс растерялся еще сильнее, хотя казалось, куда уж бы. Он не понимал откуда это все в Слепом. Сейчас идея того, что он бы просто послал его казалось более прельщающей. - Я тебя не понимаю. - Понимаешь. Если нет, то ты идиот. Знаешь какого это, столько лет слушать все о Волке? Я думал над тем что ты о нем говоришь, и все еще не понимаю. Он чертов мудак, что бы ты там не считал и он пошлет тебя нахуй как только узнает, но ты продолжаешь унижаться перед ним. В чем тогда смысл, вываливать это на меня, страдать самому? На этом моменте второй также начинает закипать. Слышать подобное было унизительно, он не считал, что кто-либо может его отчитывать за то, что он чувствует. - А может быть это мое дело, перед кем мне унижаться? Если тебе было так противно меня слушать, почему не сказал? - А кто бы еще согласился? - Мне не нужна твоя жалость или что ты там испытываешь. Соболезную, что я не оправдываю твои надежды по поводу своих чувств, но это в любом случае не твое дело. – голос потихоньку повышал тон, а весь диалог шел куда-то не туда. Сил контролировать свои слова и мысли не было у обоих. - Если ты ведешь себя как полный кретин, кто-то должен помочь тебе одуматься? Скажу тебе правду, вдруг поможет: у тебя нет не единого шанса с Волком, как только он узнает о твоей влюбленности, то пошлет тебя к хуям, и ты придешь ко мне, потому что, а к кому еще? - Лучше я буду с ним рядом, даже без малейшего шанса быть вместе. - Тогда ты еще больший придурок. Далеко не первое оскорбление в их сегодняшней беседе, но оно становится последней каплей, Сфинкс срывается с места, всем телом вдавливая Слепого в стену. - Знаешь, лучше бы Волк тогда стал Хозяином Дома, жаль я его не поддержал. Сфинкс толкает его плечом, устраивать кровавое избиение категорически не хотелось, для него это ощущалось предательством, хотелось уничтожиться, но вместо этого, он уходит, бросая на последок фразу. - Не смей больше подходить к мне, знать тебя не хочу.***
В этом году май был жарким, не всегда такую погоду можно было встретить в июле, к сожалению для Слепого, ситуацию омрачал их конфликт. Он неоднократно пытался заговорить со Сфинксом, в попытках разобраться в произошедшем: много раз извинялся, просил понять, упоминая о том, что тот знает, какого быть на его месте, предлагал всё забыть, но парень был непреклонен, первое время просто игнорируя его, позднее переходя на конкретные угрозы. Он был обижен, в каком-то плане поведение Слепого задело его даже больше ситуации с Волком. Во втором случае, в каком-то плане все было очевидно, он и правда сам виноват, построив ложных надежд, но в первом случае это было откровенное крысятничество. Слепой знал, что нужно сказать, чтобы ранить, и он говорил именно это. Такое отношение разочаровывало. Конечно, неоднократно среди тех разов, что Бледный приходил просить прощения, Сфинкс хотел согласиться, но отдергивал себя. Можно сказать, он поставил его в ситуацию, подобную его с Волком, но простить его означало признать чужую правоту, с чем он был категорически не согласен. Есть вещи, за которые нельзя прощать, а некоторым нужно нести ответственность. Игнорировать Слепого было сложно, особенно когда до Выпуска оставалось пара дней, но он пытался быть непреклонен, нельзя дать слабину. Он старался приободрить себя тем фактом, что они с Волком вместе уйдут в Наружность. Конечно, он не признается ему, риски слишком велики, он не может себе этого позволить, но тогда, на лестничном пролете он сказал правду: лучше он будет с ним рядом, даже без малейшего шанса быть вместе. Каждый день отсчитывал срок до их последней встречи со Слепым, немудрено, что тот не уйдет в Наружность, но был шанс выговориться. Нет, Сфинкс не будет его прощать, скажет ему, что тот подонок и полнейшая мразь, но он благодарен ему за предыдущую поддержку, да, что-то в этом роде. Он хотел сообщить ему это после последний Ночи Сказок, но тот так и не явился, Сфинкс был растерян весь вечер и всю ночь, гадания на картах, предсказания, подарки, сказки о путешественника, безуспешно ищущих свое счастье прошли мимо него. Он прождал его до самого рассвета, не позволив себе уснуть, так как находил это и правда важным, но Слепой так и не вернулся в Четвертую. Его не было нигде на следующий день, и Сфинкс понял, что тот ушел. Совесть колола его, за то, что не поговорил раньше, но он отталкивал это чувство. Что сделано, то сделано.***
Изнанка встречала Слепого с распростертыми объятиями, принимая его целиком и полностью. Приятный ветер и никакой жары Наружности, словно стараясь соблазнить его, украсть мотивацию, показать все свои лучшие стороны и преимущества, но его было не обмануть. Возможно, она и не пыталась солгать, а он не видел истины, но в данный момент, это было бы признанием собственного поражения и отсутствия контроля над ситуацией, а Бледный не любил быть неправ в чем-то, в чем уверен до глубины души, в том, ради чего готов жертвовать, изнуряя себя. Каждый покинутый Слепым круг казался хуже предыдущего, словно реальность старалась выбить из него желание пытаться в надежде, что он бросит свою глупую затею, оставшись на Изнанке, в Лесу, или же уйдя в Наружность, что было еще более сюрреалистично. Он видел только два выхода – пытаться или погибнуть, сдаться среди них не наблюдалось. Слепой сидел на своем привычном месте у озера, он привык видеть Табаки на Изнанке, но проведя тут даже больше времени, чем обычно, он так и не пересекся с ним. Возможно, у Шакала были свои заботы, другие круги, другие люди, а возможно, он все же разочаровался и решил не приходить. Отчасти это обижало, ведь он проспонсировал сие действо, но ожидал ли он подобного исхода? Слепой не знает, а спросить не решится, да и скорее всего не будет иметь возможности, по крайней мере в этот раз. В голову пришла до глупости простая идея – спросить у него на новом кругу, но от тогда она и была идиотски простой – она невозможна. Еще ни разу тот не дал понять, что помнит. Да, Слепой знал, что тому все известно, в том числе, что этот Слепой с прошлого круга, что он все помнит и какова его цель, но Табаки словно был режиссером спектакля, активно пытавшимся претвориться зрителем. Бледный уверен, что тот может прекратить это, но почему тогда он позволяет всему подобному происходить, при условии, что Шакал явно не одобряет поведение друга? Слепой также не знал. Табаки был из тех, чьи действа и мысли непостижимы, даже для него. В нем он не мог понять многого, в том числе, почему он решил не прийти именно сейчас. Ждать не было ни сил, ни желания. Делать это можно делать также долго, как ожидать второго пришествия Иисуса. Так много времени у Бледного не было, точнее, он не знал, сколько времени у него осталось. И все же он думал, что бы Шакал мог сказать ему? - Гнев – вот самоцена, по которой мы признаем себя стоящими немало, - Табаки, стоял сзади улыбаясь, но в его взгляде не было ни толики веселья.Стоим ли мы столько, сколько о себе мним?