каждую ночь

в баре шумно и тесно — петра жмет к стене чье-то пьяное тело, но бокал в руке не дает обнять в ответ, поэтому он отвечает как может, кусая чужие губы, телом прижимаясь теснее, и снова заливает в горло жгучую дрянь, когда собеседник отвлекается на его шею. стаматин не знает имени человека, чья рука сейчас настойчиво сжимает бедра, не видит даже его лица в темной обстановке, но ему нравится то, как язык настойчиво лижет ключицы, когда его тянут ближе, давя на поясницу. — у меня кончился алкоголь, — недовольно фырчит петр, осматривая бокал, и незнакомец, улыбаясь, смеется ему прямо в кожу, чуть отступая назад. — вернешься ко мне? — спрашивает он, продолжая гладить петра по внутренней стороне бедра, и петя задумывается на секунду, прежде чем одобрительно поцеловать его напоследок. — вернусь. у барной стойки людно, но бармен быстро обращает внимание на подошедшего петра — они с братом оставили столько денег в этом заведении, что впору называть их спонсорами — и улыбается довольно, принимая заказ, уменьшающий состояние маменьки и папеньки на еще один маленький пунктик. он ждет, прислонившись, и погружается в мысли совсем ненадолго, когда чьи-то руки снова обхватывают сзади, прижимая к себе, и петр напрягается только на мгновение, прежде чем вспомнить о настойчивом незнакомце со светлыми волосами. стаматин поворачивается, чтобы втянуть его в очередной пьяный поцелуй, но резко сталкивается глазами с довольно улыбающимся андреем. — петяяя, — говорит он протяжно, обнимая его крепче, и выглядит пьяным ровно настолько, чтобы это вывело их родителей из себя окончательно. — андрей, — улыбаясь, отвечает петр и откидывается на знакомое тело, окончательно расслабляясь. они потерялись пару часов назад — петю утащили в компанию, собирающуюся устроить ужасающую взор интеллигентных студентов игру с выпивкой, а андрей втянулся в водоворот очередных едва знакомых людей, с котором они десятки раз пересекались в местах, вроде этого. бармен приносит выпивку вскоре после этого, и петр глушит залпом шот за шотом, пока андрей все также довольно дышит ему в затылок, время от времени нагло перехватывая руку с рюмкой и поднося ее себе ко рту. они не отрываются друг от друга, наслаждаясь секундой передышки в нескончаемом потоке незнакомых тел, и этого хватает ровно настолько, чтобы петино раздражающее чувство усталости от людей затихло еще ненадолго. — стаматины! — окрикивает кто-то справа, и они поворачиваются синхронно, вызывая смешок у спешащего к ним алексея, — давно не виделись, друзья мои. андрей мычит что-то нечленораздельное, снова головой укладываясь петру на плечо, и оставляя его разбираться с этим человеком за них двоих. петр сжимает ему руку в отместку, но андрей так сильно пьян, что даже не реагирует, пока алексей все также восторженно-нелепо крутится рядом. они знают его уже несколько лет, и все это время настойчиво избегают. алексей — худшее из проклятий, ведь после каждой такой встречи он спешит в красках рассказать все своей матери, которая, к ужасу обоих близнецов, в какой-то момент стала лучшей подругой их собственной родительницы. ни один из них так и не смогу узнать, делает он это из собственной вредности или просто по глупости, но каждое появление гордина давно вызывает в братьях только резкое раздражение и усталость, совершенно не успокаиваемые фактом скандалов, которые он приносит в их итак неспокойный дом. — что ты делаешь вне дома так поздно, леша? — спрашивает, наконец, петр с явной язвительностью в голосе, но алексей только улыбается еще сильнее, всем видом выражая свое собственное превосходство над ситуацией. — решил провести время с драгоценными друзьями и знакомыми, что же еще, — довольно говорит он, абсолютно трезвый и до пугающего сияющий в месте, которое ему совершенно не подходит. — и собрать очередные слухи, как баба на базаре, да, леша? — наконец фырчит андрей, и петр посмеивается, с интересом склоняя голову, чтобы рассмотреть реакцию гордина, но тот только молча улыбается и подзывает бармена, чтобы выглядеть не так абсурдно на фоне десятков вусмерть пьяных студентов. — вот ты где, стаматин, — прерывает их снова голос, в котором петр узнает своего недавнего собеседника, и, удивленно успев заметить, что тот знает его фамилию, вопросительно смотрит, не совсем понимая, что ему нужно, когда брат уже здесь, — ты обещал вернуться. — меня задержали, — невозмутимо отвечает петя, снова протягивая руку к алкоголю, и андрей, все еще не отрывающийся от брата, смотрит из-за его спины насмешливо-грубо. — петяяя, — шепчет он ему на ухо, все такой же невыносимо распаленный от алкоголя, и немного собственнически гладит близнецу шею, очевидно выставляя себя напоказ, пока его голос понижается еще сильнее, и дает петру понять, что сейчас они сделают эту глупость снова — хочешь устроить папеньке сердечный приступ? петя разворачивается к нему лицом, и андрей хищно-довольно улыбается, чувствуя его одобрение. мысли гудят пьяно, и младший стаматин слабо цепляется за понимание, чем грозит им такая выходка на глазах у маминого доносчика, но резкое желание скандального внимания, которое всегда окружает их, стоит близнецам вынести свое личное публике на потеху, перебивает петру чувство опасности. андрей, теперь удовлетворенно прижимающий его к барной стойке, уже совсем не по-братски распуская руки, не помогает ситуации совсем, и петр окончательно сдается, запуская пальцы ему в волосы, чтобы притянуть для поцелуя. андрей, как обычно, агрессивный — его зубы вдруг появляются везде, и настойчивый язык лезет пете едва ли не в горло, заставляя их обоих тихо простонать. внимание публики, к которому они стремились, очевидно, собирается вокруг барной стойки, и алексей явно матерится где-то сбоку, все еще не успевающий осознать происходящее до конца. андрей отрывается на секунду, чтобы снова улыбнуться своей пугающей улыбкой, когда еще пара знакомых резко свистят на фоне, увлеченные зрелищем необычным даже для таких мест, но петр хватает его за загривок, тащит обратно к себе, и андрей послушно позволяет ему вести, довольный ситуацией и проблемами, которые они нажили себе на голову. — почему мне кажется, что это не просто пьяный братский поцелуй, — ворчит кто-то сзади, и очередной свист подзадоривает собравшуюся толпу, когда андрей, в ответ, поднимает петра за ноги, поясницей больно вжимая в угол стойки. все, что происходит дальше — смутно, горячо и пахнет алкоголем, но особо смелые знакомые оттягивают их друг от друга, чтобы самим попробовать близнецов на вкус, и стаматины довольно позволяют, оба наслаждающиеся повышенным вниманием. спокойное и знакомое братское прикосновение найдет их за дверями собственной спальни позже.