Гермиона
Я выбежала на морозный воздух, думая, что он приведет меня в чувства. Но это не помогало. С помощью холода можно избавиться от чувства жара, но не от причины его появления. Мои мысли сейчас - вот главный источник возгорания. Снег щедро осыпал лицо, и я с удовольствием позволяла ему это делать. Чувствуя эту мнимую секунду блаженства. Практически заставляя верить себя, что она настоящая. Каждая снежинка холодила меня, погружаясь в самый жар щек, лба и губ. Я бежала вперед, не видя перед собой ничего. Вокруг мелькали деревья, школа оставалась позади, я мечтала быть так далеко, чтоб ее силуэт совсем скрылся из виду. Одна острая торчащая ветка, в попытках остановить меня, задела подол платья, я жестко выдернула его и пошла дальше. — Грейнджер, святой Мерлин, остановись! Голос Драко догонял меня, стрелял и пронзал стрелами, с острыми наконечниками. Я боюсь того, что могу сказать ему. Я боюсь не сказать ему ничего. А еще боюсь, что прощу. Поэтому нужно бежать. Все равно куда. Только не останавливаться. Ведь я и сейчас хочу, чтобы он обнял меня. Только эти объятия будут слишком дорого стоить. Я поплачусь собой и тем, что от меня осталось. Где-то в глубине Запретного леса, я прислонилась к дереву, к его ледяной коре, покрытой снегом. Промерзшей насквозь, как будто она никогда не знала весны, и та никогда не была ее частью. Большие клубы пара выходили изо рта, я судорожно ловила воздух, задыхаясь, так же как и в гостиной несколько минут назад. Когда эльф Люциуса принес нам булочки от Нарциссы и между делом сообщил, что Драко нужно срочно явиться в поместье, вместе с мисс Сандерс. Моя тушь растеклась по лицу огромными черными пятнами, платье было испорчено в хлам. И сейчас я убедилась в этом еще раз, проводя по его краям окоченевшими руками. — Гермиона, посмотри на меня. Это был голос Драко. Он сидел внизу у ног и отогревал меня, растирая лодыжки. Я всхлипнула и закрыла лицо руками. Он провел головой о мои колени, вжимаясь в них лбом. А затем сжал меня в объятиях, и я дала волю чувствам, соединяя наши лица. Руки крепко обхватили его лицо и притянули, чтобы поцеловать, украсть этот миг, ненадолго забыв о том, что случилось сегодня. И о том, что я больше никогда его не увижу. Он снял с себя пиджак, не прерывая наш поцелуй, и накинул его на мои голые плечи. Драко обхватил мою спину и крепко прижал к себе, целуя сильно и требовательно. Мне хотелось выть и не сдерживаться. Хотелось показаться слабой, чтобы он понял, как это сильно ранит меня. Но я просто целовала его, врезаясь в губы и оставляя на них следы от зубов. Вместо слов, не говоря ничего, потому что не думаю, что собрала бы хоть одну мысль из всех кричащих в моей голове. — Ты такая глупая, Грейнджер. Думаешь, я отпущу тебя? — прорычал он, погружая руки в мои волосы. — Я не хочу думать, — простонала я. — Умница. Моя девочка. Я залезла руками под рубашку Драко, смакуя ощущения теплой кожи, погружаясь ногтями, водя по нему узоры, точно представляя, какие следы останутся на его белой коже. Он прервал поцелуй и обрушился на мою шею, зацеловывая и лаская каждый ее дюйм. Я дергала его за волосы, чтобы не потерять сознание, и он отвечал на это еще большим напором. Руки Драко сжались на заднице, поднимая меня наверх так, чтобы ноги оказались по обеим сторонам от его тела. Он вжал меня в ствол дерева, осыпая лицо поцелуями, и каждый раз возвращаясь к губам, пронзая их с новой силой. Наше дыхание смешивалось в один большой хрип и разобрать, кто именно издаёт эти звуки, было невозможно. — Нам лучше вернуться, погреться в ванной и закончить наш разговор там. — Если ты меня сейчас отпустишь, больше никогда не увидишь, — отрезала я, сжимая его плечи. — Стой, Грейнджер, — почти приказал он. Но я уже потянулась к пуговицам, чтобы полностью снять рубашку, которая явно не могла согреть его так, как это сделала бы я. — Грейнджер! Ты дрожишь. Такая холодная. Пожалуйста, остановись, — шептал он, оставляя легкие поцелуи вдоль всего лица. — Дурак, — всхлипнула я. — Что? — он остановился в миллиметре от моего лица. — Ты думаешь все будет, как раньше? — толкнула я его в грудь, спрыгивая на землю. — Я… — Уходи! Никогда больше не приближайся. — Вернись со мной в школу, и я выполню твою просьбу. Я приблизилась к его лицу и сквозь зубы прошептала: — Считаешь, я могу тебе верить? Я выпрямилась, поправила платье и со всей гордостью, на которую была способна, спокойно отправилась в замок. Он преградил путь, крепко притягивая за талию к себе, против моей воли. — Гермиона. Я всегда верил тебе, всегда знал и чувствовал тебя. Все заслуживают шанс. И ты выслушаешь меня, в последний раз. Сейчас, — он отчаянно вжался своим лбом в мой. Ослабил пыл, и его движения перестали напоминать стальные тиски. Теперь он нежно поглаживал мою спину пальцами, разглаживая платье. Точнее, то, что от него осталось.Драко
Мы поднялись обратно в нашу гостиную, которая была сегодня свидетелем шквала совершенно противоположных чувств. Сейчас я подумал о том, что она должна была просто взорваться от напряжения. Но эта комната выглядела целее меня, и это злило. У двери нас ждал Тео, чернее тучи, на нем совершенно не было лица. Синяк под глазом и разбитые костяшки пальцев. — Что с тобой? — тихо прошептала Гермиона. — Я… Мерлин… О, Мерлин… она убежала, — он всхлипнул и отвернулся к стене, со всей силы вжимаясь в нее кулаками. — Тео… — начал я, протягивая к нему руку, которую Гермиона перехватила и задержала в своей. Но потом опомнилась и неловко отпустила. — Я не знаю, что блять делать. Куда идти? — Почему… почему она это сделала? — голос Гермионы был настолько тихим, что расслышать его было очень трудно. Но никто бы не обвинил ее в этом. Я даже не уверен, что понимаю суть дела. И своего друга, с заплаканными глазами и стертой кожей на руках. Я смотрю на Грейнджер. — … а затем она сказала, что не хочет быть обузой. Люциус все равно нашел бы способ их поженить. — Что? — придя в себя, прохрипел я. Тео резко развернулся и схватил меня за плечи. — Ты во всем виноват. Не давал ей жить, не давал ей ничего. И с Грейнджер поступил, как последняя сволочь. — Теодор, успокойся! — закричала Гермиона, чем повергла нас в оцепенение. Пока Тео медлил, она встала перед ним, закрывая меня собой. — Ты расстроен, и я понимаю тебя, как никто. Тео, ты был ее самым счастливым воспоминанием в этой школе. Она вернется. Слышишь? Гермиона взяла его голову свои руки и каждое слово старалась доносить очень четко и спокойно. — А ты? Ты простишь его? — кивнул он на меня. Она повернулась ко мне и в глазах мелькнула надежда, а затем, вновь закрылась от меня. И попрощавшись с Тео, скрылась за нашей дверью. — Не смей меня трогать, — она дернулась, когда я попытался накинуть на неё плед. — Ты вся дрожишь. — Это не из-за холода, Малфой, — ее огромные глаза наполнились слезами и отчаянием. Несколько минут назад, я пытался зажечь камин в нашей гостиной. Она не позволила. Я инстинктивно подался к ее руке, но она сжала ту в кулак; твёрдо и бескомпромиссно. Даже смотреть на неё было непозволительно, потому что когда я сталкивался с ее взглядом, читал четко и ясно все, что она обо мне думает. — Я не хотел причинять тебе боль. Никогда не хотел. Она всхлипнула и свернувшись на диване калачиком, уткнулась лбом в колени, обнимая себя. Тихо и мягко, я все равно позволил себе положить руку на ее вздымающуюся спину. Маленькая и хрупкая, так далеко от меня сейчас. — Я эгоист. Я болван. Я люблю тебя, — шептал я, наклоняясь и прижимаясь к ее спине щекой. Мне и сказать то в оправдание было нечего. И глупые попытки выгородить себя и обелить помыслы, казались сейчас неуместными и бесполезными. — Что было бы, расскажи я раньше? — прошептал я, кладя голову на ее спину. — Не важно что было бы. Важно, то, что ты скрыл от меня и это ужасно. Гермиона медленно встала, размяла спину, из-за чего раздался неприятный звук хруста. Но она совсем не обратила на это внимание. Я не понял, в какой момент Грейнджер сняла свои туфли и осталась босиком. Ее ноги были холоднее снега, в этом нет сомнений, они всегда были ужасно холодными. Она подошла к окну и раскрыв его, впустила вьюгу в нашу комнату. Сама как будто вовсе не ощутила обжигающий ветер. В груди зарезало, и отозвалось в затылке тяжестью. Я глотал ледяной воздух, как полумертвая рыба. А она все стояла, у самого окна, соединяя собой, мой прильнувший к лицу жар и невыносимый зимний холод. Очевидно тошнота и тяжесть в мышцах появились не по причине моей физической усталости. Я рассыпался, с каждой новой секундой пребывания в этой комнате. А она все стояла, словно радуясь моей огненной пытке. Пальцы закололо множеством острых иголок, а сил растереть и заставить руки работать, не было. Сердце колотилось в горле, переместившийся туда целиком. — Гермиона, — прохрипел я совершенно чужим голосом, хватаясь за воображаемую стену. Она резко повернулась на шум. Но когда я понял, что именно это упало. Глаза уже закрывались, наливаясь свинцом. И сейчас я понял, что теряю её по-настоящему. А что тогда остается?Гермиона
06:00
Тишина. Я боюсь тишины. Почему звуки из его тела еле слышны? Зачем я открыла это чертово окно? Он мог заболеть за те пару минут, что я приходила в себя? Или там в лесу, отдав мне свой пиджак? Мамочки. Какая же ты глупая, Гермиона. На краю кровати я нашла его домашнюю футболку, и скинув платье на пол, переоделась, погружаясь в свежесть его запаха. Я провожу ладонью по бледному лицу. Оно практически прозрачное. Я нависаю над ним и не удерживаю слезы, которые тут же скатываются на него. Мои руки словно два разожжённых дотла угля, прожигают его кожу на лице. Дала бы я ему шанс, если бы он очнулся?6:30
Я задремала на его груди. Только что осознала, что все это время, на мне нет обуви. Думаю, это не слишком будет неправильным, если я заберусь к нему под одеяло, чтобы отогреться? Его грудь и плечи вызывают во мне щемящее чувство грусти и любви. А разодранная грудная клетка, шипит и заставляет замолчать все остальное тело. Дала бы я ему шанс если бы он очнулся? — Не знаю.07:30
Я просто пялюсь в потолок. В темноте ничего не видно и это здорово. Потому что я не хочу ничего чувствовать. Слух не тревожат звуки. А глаза — образы. Только мозг неуемно играет со мной в пинг-понг. — Я жду твоего возвращения, Драко. В уголках глаз неприятно защипали слезы, иногда они заливались обратно и из-за этого мне хотелось плакать еще больше. Чтобы я сделала на месте Драко? Рассказала бы, зная, что причиню боль? Я сердито растерла слезы и встала с кровати, беспорядочно шагая вокруг. — Как же я устала. Мне стоит поговорить с Роном? Мне нужно обидеться на Гарри? Дала бы я шанс Драко, если бы он вновь был со мной? Его лицо было безбрежным и спокойным. Ему явно сейчас было лучше, чем мне. И все же: — Возвращайся.10:00
— Мисс Грейнджер, просыпайтесь! Мисс Грейнджер… Я разлепила веки, почувствовала, что голова еле держится на шее, заходясь от боли. В комнате все еще царствовала тьма, потому что небо над школой затянуло чернотой. Передо мной стояла Макгонагалл с горящей от люмоса палочкой. Ее лицо выдернуло меня из сна и напугало своим сходством с фильмами ужасов. Грань между сном и явью стиралась слишком быстро. — Где я? Учитель со скорбным выражением на лице присела рядом, сжимая мою руку. А я почувствовала, словно проглотила собственное сердце. — Вы в комнате Мистера Малфоя… Я нащупала его подушку заранее зная, что там пусто. Огляделась по сторонам, но его не было в комнате. Даже его запах испарился. Только Макгонагалл рядом, с грустными глазами и дрожащей губой. Я резко вскочила на ноги и суматошно заносилась по комнате, собирая свои вещи и поднимая изорванное платье — Я знаю, что у вас с Мистером Малфоем сложились… особые отношения. Он… его отец попросил передать, что Драко уехал. — Куда? — опешила я, бросая все собранные вещи на пол. — Его отец сказал, что он болен и ему нужно лечение. — Ч-что? — шепнула я. — Он не вернется в школу, дорогая, мне очень жаль… Но я уже ничего не слышала, выбегая из комнаты и уносясь в темноту коридоров. Ужасно долгий день. Разрушивший мою жизнь. Сандерс сделала умно, сбежав от этого первая. Держу пари ее сердце осталось целым. Я направилась обратно в комнату. Договорилась с Макгонагалл об отъезде, с правом восстановиться. Желтый чемоданчик ждал своего часа под кроватью. Среди этого хаоса и грусти, он выглядел совсем нелепо, но все равно заставил меня улыбнуться. Я присела на дорожку, кровать прогнулась подо мной, потому что Драко так и не починил ее. Поток слез застилал глаза, безжалостно не давая им закрыться. Он действительно исчез. Вот так вот просто. Я чувствовала себя обманутой, злой, и виноватой. Это все из-за меня. — Господи, я никогда больше его не потревожу. Только сохрани ему жизнь, — молилась я сорванным голосом. Что бы сказал Драко, узнав об этом? — Грейнджер, ты такая Грейнджер, снова пытаешься все контролировать? А я пыталась, даже сейчас, когда встретилась с серым омутом прямо перед своим лицом. Или это просто помехи от слез? — Драко?