Так сказала Джинни

Драко Я просто сказочный идиот. Таких еще поискать нужно. Зачем я пошел за ней? Хотя нет, пойти было бы лучшим вариантом. Я же летел, через лестницы и пролеты, через недовольные лица на портретах. Несмотря на то, что она возможно и не нуждалась больше в этом. Но, как выяснилось, в этом нуждался я. Невозможно было смотреть на ее опущенные плечи и красные глаза, на то, как судорожно она втягивала воздух и, как ее пальцы отчаянно сжимали край мантии. Ты, блять, слишком красива, чтобы плакать. Что-то тяжелое в глубине моей самовлюбленной натуры беспощадно надламывалось каждый раз, когда я видел заплаканное лицо этой глупой девчонки. И пусть миллионы разных факторов окружали нас, я не мог быть к ней равнодушным. Мой внутренний голос постоянно сообщал наиважнейшие слова сомнений и упрёков. И звучали они, как ни странно, тоном моего отца. Мы слишком хороши, Драко, чтобы жениться по любви. Я ставил стены на подобные мысли, но они, как ядовитый плющ занимали пространства все больше, разрастаясь с неимоверной скоростью. Хотелось выкурить их из своей головы, но они были повсюду, эти беспощадные нотки сомнения и невообразимого страха, что произойдет что - то необратимое. Что единственное связующее нас звено рассыплется в хлам, до мелких крошечных песчинок. Так, а нахера ты держишься за это? Она за столько месяцев не смогла отшить Уизли, и ты думаешь это произойдёт именно сейчас? Ее самоотверженность и чувство долга отойдёт в сторону, если ты попросишь? Нет. Уже точно. Она ведь обещала подумать, а вышло так, что Уизли подумал за неё, на глазах у всех. Я видел это несколькими минутами ранее. Но возможно, чтобы поверить, нужно прокрутить сие действие в омуте памяти. Боюсь еще раз увидев, как Уизли насилует рот Грейнджер, меня настигнет приступ рвоты. Но было ли это насилием? Она отбивалась, это факт. Но я же помню, как гриффиндорка боится огласки. Может там, за закрытой дверью она заходится в судорогах удовольствия, когда это подобие волшебника пытается доставить ей удовольствие. Нет. Она не могла. Могла. Я задвинул подальше этот гнусный и лживый голос и перелетев еще несколько пролетов, наконец увидел ее спину, она стояла напротив окна. Зимний холодный свет бессовестно красиво контрастировал с ее волосами. Она вся была словно окутана им, невероятная, чистая. Я хотел сейчас же забыться. Ради чего я пришел сюда? Что между нами произошло? Только этот свет, что льнет к плечам Гермионы и мои руки крепко сжимающие ее плечи, убеждая, что она реальная. Живая, плоть и кровь, не сгусток холодных частиц. Я просто хотел ощутить кусочек этого света на себе, его прозрачную легкость и спокойствие. Мне никогда на самом деле не доставалось лучшее. Я был слишком эгоистичен, чтобы это признать. Поэтому веры в то, что все же она останется, практически не было. А сейчас она бы исчезла, если бы я дотронулся? Не в силах подавить желание, я быстро оказался рядом с ней. — Грейнджер, я знаю ты ждала, что я приду за тобой. Я крепко прижался всем телом к ней со спины. Чувственно, грубо, болезненно. Мои руки сжали ее плечи. Я обдал жаром ее заветное место за ушком, и она сразу же отреагировала она это, прикрывая глаза. Укусил мочку, прошёлся по ней языком, пока девичья рука не попыталась оттолкнуть меня. — Не трогай меня, Малфой. Видеть тебя не могу. — зло прошипела она, застывшая рядом в холодное изваяние. По моему телу прошлось стадо ледяных мурашек.Что не так? Разве это не я должен строить из себя недотрогу и делать страдальчески обиженный вид? — А я бы так хотел наложить на себя обездвиживающее, лишь бы не искать тебя. — я провел носом по ее мокрой щеке.— Обливиэйт, чтобы не думать, каждую секунду о тебе. Давай поговорим и я отвечу на любой из твоих вопросов. Если ты расскажешь мне, что, блять, это было в коридоре. — Я сказала, не трогай меня. Только не после Сандерс. От тебя пахнет ее духами. Даже думать не хочу, как близко нужно было сидеть, чтоб так провонять. Она поставила на тебя свое клеймо. — Как на тебя этим утром? Кстати, понравилось зажиматься с Уизли? — Я с ним не зажималась! Ты такой глупый, Малфой. Очевидно же, что это именно та реакция, которую хотел добиться Рон. А ты поддался на его провокацию! — Значит, это я глупый? А ты истеришь, не потому что увидела на Элли кольцо от моего отца? — Еще раз назовешь ее имя и я кину в тебя чем-нибудь тяжелым. Разве, кольцо не от тебя? Рон сказал.. — Ах, вот в чем дело. Конечно, гриффиндорский недоносок это кладезь полезной информации. Я считал, что ты умнее, Грейнджер. Напомнить тебе, что стало причиной того, что она оказалась рядом? — Да, Драко, у тебя здорово получается напоминать. Эта дура, разве что не прыгала на тебе в этом чертовом зале, чуть ли не выплюнула свои внутренности, в попытках доказать, что выходит за тебя замуж. Только я лучше бы умерла, чем сделала бы тебе сознательно больно. А ты сделал это специально и был невероятно горд собою. Я выпустил ее на мгновение, чтобы наложить на себя очищающее заклинание, и с новой силой притянул ее, разворачивая лицом к себе. — Вот опять все вышло так, как хочешь ты. Несносная гриффиндорка.. — А ты, мерзкий слизеринец. Не смей. Меня. Трогать. Я провел губами по ее шее с наслаждением вдыхая чистый запах ее тела. — Теперь я пахну тобой. А вокруг тишина, только гул моего собственного сердца подсказывает, что-то на непонятном языке. Только гнилая душа твердит, что я ей не нужен. Покалывания в руках, как раз в тех местах, что соприкасались с ее кожей. Головокружение от запаха ее прекрасных длинных кудрей. Губы пылали от нехватки Грейнджер. Я провел пальцем по ее щеке спускаясь к ним, обводя их в божественном трепете. — Малфой, я не целовалась с Роном, это он целовался со мной, а я... — А с кем целуешься ты, Грейнджер? — выдохнул я в ее уже приоткрытый рот. Она шумно сделала вдох и с жадностью поглотила мои губы своими. Поцелуй не нежность, но обещание и небывалое счастье от ее отзывчивости. Я был словно опьянен любовным зельем, ибо затуманенная голова и сила моих чувств просто разрывали изнутри. Я не в своем уме. Я одержимый. Ещё Грейнджер. Ещё. Ее губы были под этим уродом, он издевался над ними, кусал и терзал, а они у нее слишком нежные. Поэтому на бледной коже, виднелись следы укусов и кровоподтеки. А я зацеловывал и слизывал все ее вздохи с этих самых губ. Прекрасные хрипы от желания быть еще ближе. Пусть было так, это ничего не значит. Больше никто не посмеет, что - то делать против ее воли. Поцелуй верхней губы я оставил целомудренно легким и нежным, чтобы она расслабилась, вернулась ко мне. И Грейнджер подалась вперед, запуская руки в мои волосы и оттягивая их. Некоторым временем ранее ее губы до крови были искусаны этим выродком, а я припадаю к ним как к единственному живому источнику. И засовываю свою гордость подальше, чтобы не мешала этому моменту. Чтобы заткнула свой праведный голос и не мешала мне быть с Грейнджер, держать ее в объятиях и целовать. Целовать. Прекрасную шею. Губы. Веснушки. Все до единой, я не мог упустить ни одной. Зацеловать эти губы, исцелить, обезболить. Вдруг это в последний раз? Потому что я целовал ее с такой бешеной самоотдачей, как будто это и был последний раз. — Хочешь быть моей девушкой? Не так как раньше, спрятавшись по углам, а настоящей, хочешь? Ее и без того огромные глаза расширились, услышав последнюю произнесенную мной фразу. Она не верила, думала, что это для меня повод очередной раз сделать ей больно. Волосы гриффиндорки выбились из небрежно сделанного ею пучка и стали свисать кудряшками на глаза и щеки, такая ангельская, необычайно хрупкая. Я слишком много раз испытывал ее чувства, а она даже не знает о моих. — Так сложно поверить, что эгоист вроде меня способен любить кого-то ещё? — Ч-то? В неверие она несколько раз моргнула и, как мне кажется, попыталась рассмотреть на моем лице следы подвоха. Но их не было. Ни единого. — Я люблю тебя, Грейнджер. Невыносимо было смотреть в ее глаза полные недоверия и удивления. Для тебя открылась тайна века? Или тебе никто и никогда не говорил подобного? Только слепец не заметит, как давно и как сильно. — Что же, ничего не ответишь?— нервно усмехнулся я. Она опустила голову в пол и положила руки мне на грудь, яростно сжимая мантию. — Ты не в праве говорить подобное, зная, что твоя семья никогда не позволит этому произойти. Зная, что ты уже помолвлен. Зная, что я не могу.. Это слишком бесчестно! По отношению ко мне и к моим чувствам. Она подняла на меня глаза, слёзы из которых уже было не остановить. Она снова плачет, а ведь я обещал себе, что больше не будет. Потянувшись к ее глазам я оставил на каждом по поцелую, сообщая ей тем самым, что она может успокоиться. — Мне страшно. Ты... — Я знаю, Грейнджер. — Подожди, не переб... Я сильнее сжал ее в своих объятиях и с улыбкой поцеловал в уголок губ. Она поднялась на носочки и прислонилась лбом к моему подбородку. Нахер мне все эти люди вокруг. До треска в легких, до спазмов, я люблю ее. Мерлин, я люблю. Она прижалась всем телом ко мне и обняла ещё крепче. Наконец-то я чувствую себя поистине счастливым. Заполнила собой все мои пустоты. — Мне нужно ещё немного времени. Все решить. Я должна сделать это безболезненно и для нас и для Рона. А ты решишь все раз и навсегда со своей невестой. И только тогда, я скажу, как давно и покажу, как сильно, Драко.— прошептала она мне куда-то в область шеи. Я поднял ее на руки, и она обвила ногами мой торс. Она положила свою маленькую ладошку мне на грудь и медленно прошлась ей в области сердца. — Я хочу сейчас.— прохрипел я, потянувшись к ее губам. Она прижималась ко мне восхитительно точно и близко. Маленькое тело, которое доводило меня до безумия, заполняло именно те места, которые были придуманы для него. Она стонала так тихо, совсем по - Грейнджеровски, совсем как нужно, как может только она. Потянулся к ее божественной шеи и всосал нежную кожу на ней. Гермиона покачнулась и я прижал ее к стене, даруя нам обоим опору. Она залезла ладошками мне под рубашку и медленно начала водить только ей ведомые узоры на коже. Она сжимала, гладила и сдерживать себя становилось все сложнее. Она такая отзывчивая, такая идеальная. — Драко, сейчас нельзя, здесь кто-нибудь может увидеть нас. — объясняла она мне как маленькому. Ну уж нет, я хочу, мне нужно, черт возьми, почувствовать это вновь. Разве мы не приняли решение только что, разве нет? Ее ноги прижимали меня все сильнее и ближе, если это вообще было возможно. Я начал покрывать шею поцелуями, переходящими в укусы. Она вздыхала, стонала и наполняла меня смыслом. — Боже, еще. — закидывая голову прохрипела она. Я целовал ее с остервенением, как никогда и никого в своей жизни. Ее маленькие пальчики начали снимать с меня мантию. Потом прошлись по рубашке и потянулись к ремню. — Несносная девчонка, ты изводишь меня, издеваешься. Она охнула, когда я начал задирать одной рукой ее юбку. Дойдя до заветной точки я почувствовал, как сильно она меня хочет. Знала бы она как хочу её я. Хотя уверен, силу моего желания она всецело могла ощутить. Она уже судорожно терлась о мой вставший колом член и издавала ни с чем несравнимые звуки. — Драко... Я услышал чьи-то приближающиеся шаги и резким движением поставил полуголую Грейнджер на ноги и укрыл мантией. — Что там, кто? — шептала она, ломаным от возбуждения голосом. — Оу, Грейнджер, как мило. А твой женишок знает, что ты трахаешься с моим? Сандерс. Я даже не обернулся и не позволил Гермионе отойти, лишь крепче обнял ее, закрывая собой. — Сандерс, твой сарказм, как и ты не уместен.— четким и громким голосом сказала Грейнджер. С улыбкой смотря на меня. То есть, она не чувствует себя пойманной? Ей не стыдно? Я с восхищением посмотрел на Грейнджер, из уст которой никогда не слышал ничего подобного. — А ты себя ощущаешь победительницей, да? Чтобы ты была в курсе. Драко даже если и не будет со мной, его отец лучше уничтожит собственными руками, нежели позволит ему быть с такой, как ты. Я почувствовал, как гриффиндорка пытается отодвинуться и когда я бросил вопросительный взгляд. Она только погладила меня по щеке и оставила на губах короткий поцелуй. Надела свою мантию, отдав мне мою. Теперь она тоже пахла Грейнджер, как и я сам. Затем подошла к Сандерс и уверенно отчеканила: — Вы оба его недооцениваете. Она улыбнулась мне и удалилась. Поистине моя отважная девочка. Которая прямо сейчас сказала, что верит мне. И теперь я точно знал что смогу это сделать.