Не такая как все

      Николас стоял возле книжного шкафа и смотрел как жидкость внутри стекляшки двигалась и перетекала от наклона в разные стороны. Лилит сидела на краю стола, разглядывая корабль в бутылке, взятый с полки с книгами.       — Если он узнает, нам конец… - сказал Николас, откупорил пробку и вдохнул носом запах похожий на трупный смрад. Вонь заполнила комнату. Лилит помахала рукой перед лицом, стараясь отмахнуться от противного запаха. — А если узнают ОНИ? – он показал пальцем на потолок. Залез в банку мизинцем, окунул целый ноготь и облизнул. Лицо его исказила гримаса отвращения. Он начал плеваться в разные стороны.       — Слушайте, а нет ли для нас какой-нибудь защиты, может эльфы не попадают под ИХ защиту? – спросила Лилит.       — Нет, - Николас покачал головой — они мифические существа первого порядка, и ОНИ их не упустят.       — Что там с яйцом? – спросила я, кивком головы указывая на стол позади себя.       — Я долго сомневался, обдумывал все варианты…       Николас рассказал, что сразу понял кто вылупился из огромного яйца, но решил спросить мнения у других. Его держал в руках Сигизмунд, рассматривала под лупой Софи и все они качали головой и пожимали плечами.       — И что же выходит? – спросила я.       — Это дракон. – улыбнулся он и добавил тихим голосом. — Это чёртов дракон.       На моем лице расцвела улыбка. Я прикрыла рот рукой, сдерживая визг радости.       — Тогда может у них что-нибудь с законами или там они чокнутые и им не верят? – спросила Лилит, качая ногами в воздухе.       — Нет, Лилит, такого нет. – ответила я, обернувшись.       — Самое ужасное что и у охотников есть суд. – сказал Николас и за моей спиной раздался истошный стон.       Уже в детстве я прекрасно умела читать и писать, чуть позже освоила стрельбу из лука, а ещё позже я не заметно стащила меч и спрятала у себя в спальне, там, где его никто не смог бы найти. Сначала тренировки проходили в моей комнате, когда я была уверена, что кроме меня и слуг в замке никого не было, потом, став старше с наступлением ночи убегала через окно с книгой по мастерству владением мечом и возле реки отрабатывала движения.       Использование тактики, плана всегда приводило меня к победе, так или иначе. «У нас нет точного плана» - говорила я, и произнесла уже столько раз, сколько за всю жизнь не произносила.       — Белль, что нужно делать? – спросила мать, бегая глазами по моему лицу. Она была в панике.       — Выйдете все. – сказала я. Василиса замерла, поправляя отцу подушку. — Выйдете обе. – приказала я и они вышли, закрыв за собой дверь.       Николас подошёл к отцу, лежащему всё так же на кровати. Приложил руку к его лбу, после чего взялся двумя руками за стрелу.       — Я выдёргиваю, ты льёшь. – сказал он.       Онемевшими руками я положила сумку на кровать, достала бутылёк и подошла с противоположной стороны.       — Готова?       — Да. – кивнула я и почувствовала подступающую к горлу тошноту.       — Раз…Два…Три!       Николас выдернул стрелу, откинул её в сторону. Я вылила жидкость на рану, и мы бинтом перемотали ему грудь. Отец всё это время был в бессознательном состоянии.       Я и Николас покинули спальню. Как сказал чародей, Генри Вествуд очнётся через несколько часов, у него будет жар и боль в боку, сильная и пульсирующая. Может быть тошнота и судороги. Весь этот ад кончится минимум через неделю. Я смотрела на Ника и думала, бегала пустыми глазами по его лицу. Он не понимал, а я только догадывалась. Слова застряли в горле. Я подняла с пола стекляшку, поднесла к носу и почувствовала запах горечи и мёда. По щеке покатилась слеза и растворилась в ворсе темного ковра.       Николас продолжал говорить, не замечая, как меня скрючивало от боли. И обернулся лишь тогда, когда я со всей силы разбила стекляшку об стену и осколки разлетелись во все стороны.       — Что случилось?       Плечи подрагивали от тихих рыданий, я закрыла лицо руками и присев на корточки ответила:       — Это не то зелье. Это не оно.       Николас посмотрел на мужчину, потом на меня, потом снова на отца и на меня. Молча присел возле, обнял за плечи и прижал к себе. Я слышала, как медленно билось его сердце, прямо под ухом. Он продолжал гладить меня по блондинистым волосам.       Этот день был днем, когда я умерла, когда умерла от мучительной боли в сердце и ожила, лежа на мокрой от дождя траве, освещённая светом луны, в ночной тонкой рубашке. Спина стала мокрой от росы. По телу пробежал табун мурашек. Николас в скором времени зайдет проверить и увидит вместо меня пустую кровать и распахнутое настежь окно.       Я слушала свое тихое дыхание, стрекот сверчков и другой живности. Я, не моргая смотрела в небо, на звезды и «белое солнце» - как называли чародеи луну в спокойном состоянии. Уже через несколько дней у всех на устах будет «Кровавое солнце». Восход кровавого светила предвещало пролитие крови. Но не это сейчас меня волновало…       В прошлом году, 23 марта, Дэниель Кроуфорд обвинил в смерти отца Марло Эдвардса, обвинение не прозвучало, и война для эльфов стала неожиданностью. 25 марта днём пролилась первая кровь. Вампиров было меньше чем эльфов, но на помощь подоспела подмога из Стаффорда. Воркаут был разгромлен. Я лично видела, как после грабежа и поджогов вампиры развернулись и покинули город со страшными улыбками на лицах. Я вспомнила эти ровные спины, с широкими плечами, топот копыт и ржание лошадей. И поняла, что тот кусок мяса, мимо которого прошёл сам уже действующий король Ларентона и плюнул на землю возле, это был поверженный король Марло, от которого не осталось и живого места.       — Нет! Не-е-е-е-ет! – раздался истошный женский крик.       Мне захотелось зажать уши и не слышать. Я прикрыла глаза и вместо тьмы предстало белое лицо отца с закрытыми глазами и пеной, стекающей изо рта.       — Генри! Генри! Не-е-е-е-ет! – кричал женский голос.       Я зажала уши руками и почувствовала страх. Я боялась идти туда и видеть мать, бьющуюся в истерике и отца чьё сердце уже наверняка прекратило биться.       Что-то заставило меня распахнуть глаза. В небе я увидела длинный силуэт с крыльями, движущийся на фоне луны. Села, следя взглядом за драконом. Он исчез во тьме ночной, так же бесшумно, как и появился.       — Он мёртв! – голос матери, это последнее что я слышала перед тем как потерять сознание.