Собирай шмотки, мы летим в Швецию

       Как выглядит игра в «треугольник»?       Классический «треугольник» всегда направлен главной вершиной вниз, центральная фигура всей игры — «жертва». Именно она своей уязвимостью производит импульс для начала игры — пробуждает в «охотнике» страсть к преследованию, вызывает в «спасателе» желание прийти на помощь.       Цель «охотника» — подавить жертву, сломить её волю и тем самым оставить в игре, цель же «спасателя» не столь очевидна, как кажется на первый взгляд. «Спасатель» всегда имеет скрытые мотивы и ни перед чем не остановится, чтобы сохранить собственную фигурку на доске.

***

Сэм поднял на меня глаза, выражение его лица стало удручённым и каким-то виноватым. — Я услышал крик, — внутри меня все сжалось, а в горле мигом образовалась пустыня, — это была Агата, я уверен.

      — Это ещё ни о чем не говорит, — я упрямо мотнул головой.       Пока передо мной не было неопровержимых доказательств, что с Агатой действительно случилось непоправимое, я буду всячески отрицать подобный исход. Сама мысль о том, что маленькая мисс Харрис в беде, приводила меня в исступление, вызывая сложно контролируемые позывы к крушению предметов вокруг. Но я держался. Старался продолжать держать эмоции под контролем, чтобы не упустить ни единой детали и суметь спасти свою каттен.       Да, мою каттен.       Если еще несколько часов назад я боялся признаться Рейчел самому себе, что люблю эту сумасшедшую англичанку, то теперь все стало кристально ясно.       Я влюблён, как последний дурак, как глупый школьник, по уши, до умопомрачения, до дрожи в коленках и стекающей слюны изо рта. Я люблю, как в самых тупых мелодрамах и ванильных книжках, которые я всегда ненавидел.       О, боги! Если бы она сейчас выскочила из багажника машины, крича, что все это розыгрыш, я был бы готов до старости смотреть с ней «Секс в большом городе» и обсуждать Кэрри и Миранду.       Но она не вышла.       А я стоял с отсутствующим выражением лица, смотря поверх голов друзей. Рейчел тихо дрожала в стороне — девушка была в миллиметре от того, чтобы разрыдаться, её глаза уже блестели сильнее обычного. Фредерик неловко обнял Линд за плечи, неуклюже похлопывая по спине, от чего ту слегка мотало вперёд-назад.       Макото тоже молчал, его губы сжались до состояния тонкой нитки, а пустой взгляд был направлен куда-то за плечо комиссара. Внезапно брови друга подскочили вверх и тут же нахмурились, это заметил только я — все остальные были заняты рассматриванием носков своих ботинок. Не успел с моих губ сорваться вопрос, как Сэм коротко вскрикнул и схватился за голову, я моментально оказался перед согнувшимся пополам японцем.       — Что с тобой? — хором спросили сразу три голоса.       — Голова раскалывается, — Сэм приложил руку к виску, другой сжимая мой рукав, опираясь.       Я уже успел не на шутку испугаться за состояние друга, но как только он поднял голову и посмотрел мне в лицо — страх отступил. Сейчас мой корпус закрывал лицо Макото от других, и только я видел выражение его лица: никакой гримасы боли там не было и в помине, Сэм смотрел на меня серьезным, сосредоточенным взглядом. Без лишних слов до меня дошёл смысл его послания — я должен подыграть.       Едва уловимо кивнув, я ловко перехватил руку японца, перекинув через свое плечо, помогая ему встать.       — Похоже, у него серьёзная травма головы, — сказал я, оглядывая, к слову, довольно побитую черепушку Макото.       — Мистер Макото, — заволновался комиссар, — вам нужно присесть, сейчас сюда приедет бригада медиков, я сейчас же их вызову, — затараторил тот.       Бледная Рейчел, не прознавшая о нашем представлении, обхватила Сэма за талию с другой стороны, и тот сделал новую попытку выпрямиться, но тут же скривился от боли.       — Дайте Оскар этой Богине! — аплодировали тараканы в моей голове, и я едва сдержал ухмылку, наблюдая за разворачивающимся спектаклем.       — Я не буду спрашивать, почему вы не вызвали медиков сразу, как только получили вызов, — я полоснул глазами Томаса, — времени ждать приезда скорой у нас может и не быть, если начнётся кровоизлияние в мозг, — я замолчал, выдерживая эффектную паузу.       Мне тоже не помешала бы какая-никакая награда.       — Мы довезем Сэма до больницы за десять минут, — подхватила Линд.       — Ему нельзя покидать место преступления, он свидетель! — попытался остановить нас Томас, но мы уже направились к машине.       — Сэм будет в больнице, как и мы, — завершил я тоном, не подразумевающим дальнейших дискуссий, — Фредерик, сообщи нам, если будут ещё новости.       Ларсен только коротко кивнул, провожая нас внимательным взглядом, который я принял за беспокойство, и мы погрузились вместе с Сэмом в машину, уложив его на заднее сидение.       — И что ты увидел? — спросил я, как только мы отъехали подальше от импровизированной сцены.       Рейчел сначала быстро хлопала ресницами, переводя недоумевающий взгляд с меня на принявшего сидячее положение Макото, но вопроса не задала, молча ожидая объяснений.       — У Ларсена серебристый седан, — уже бодро ответил Сэм, — такой же, как преследовал нас с Агатой по трассе, вынудив съехать на эту чёртову дорогу, где ждала засада.       Две пары удивленных глаз одновременно уставились на японца, Рейчел беспокойно заерзала на своем месте.       — Неужели Фредерик в этом замешан? — заикающимся голосом спросила она.       — Я почти в этом уверен, — ответил с заднего сидения Макото, параллельно шарясь в сумке Рейчел, — где твой мобильный?       Блондинка молча протянула устройство и уставилась на меня с немым вопросом на лице.       — Нет, не думаю, что Оливия принимала хоть какое-то участие в похищении Агаты, — ответил я, крепче сжимая руль.       — Алекс, нам нужно в другую сторону, к складам, — отрапортовал с заднего сидения Макото, набирая чей-то номер.       — Сначала в аэропорт, заберём Эллиа и Еву, помощь нам сейчас, мягко говоря, не помешает, я понятия не имею, сколько у Фредерика и Кадоганов там людей.       — Ребята, вы можете мне объяснить, что происходит? Зачем Фредерику вообще нужно было похищение Агаты?       Мы с Сэмом помолчали, изредка переглядываясь в зеркале заднего вида.       — Вся эта история однозначно происходит из-за наследства, — начал Сэм, держа телефон у уха, — сначала Чарльз попытался убить Агату, тем самым сделав себя единственным наследником — не получилось.       — Подожди, есть же ещё Дилан? — перебила его Линд.       — Да, но пока сам Дилан не в курсе своего родства с Аннет, он вне подозрения и в относительной безопасности, — вмешался я.       — Хорошо, — блондинка шумно выдохнула в попытке собрать мысли в кучу, — значит, Чарльз попытался убить Агату, не получилось, сбежал и обратился к Кадоганам? Зачем им помогать ему?       — На этот вопрос нашла ответ Ева, — продолжил Сэм, — незадолго до аварии она рассказала, что, оказывается, Аннет Сильвер-Харрис была ещё той акулой бизнеса. Она переманила к себе инвесторов Кадоган Корпорейтед, едва не заставив последних обанкротиться. Так что, думаю, помогая Чарльзу, Кадоганы только в выигрыше.       — Одного не понимаю, — задумчиво протянул я, — зачем было похищать? Куда проще убить и забрать наследство, — последние слова вылетели механически, без тени эмоций.       — Этого я тоже не понимаю, — Сэм, наконец, дозвонился до собеседника и что-то быстро заговорил на японском.       — Рейчел, ты не в курсе, были ли у фирмы Ларсена какие-то дела с Аннет? — продолжил я, пока наш самурай общался по телефону.       — Он приехал в Англию, чтобы заключить с ней контракт на поставку древесины для его парусников, но из-за смерти Аннет все застопорилось. По идее, Ларсену было бы выгодно, чтобы Агата как можно скорее переняла дела Аннет, и они могли бы продолжить сотрудничество. Похищение Агаты как-то не вписывается в общую картину, — тонкие пальцы Рейчел бегали по сидению, теребя все, что попадалось на их пути, — может, Сэм ошибся и это была просто похожая машина?       — Сэм не ошибся, — послышался голос Макото с заднего сидения, — я почти уверен, что Ларсен замешан по самые уши. Прости, друг, но мне ваш партнёр не понравился с первого взгляда, слишком уж скользкий.       — А ты случайно не на кофейной гуще это нагадал, Саске? — огрызнулся я, прекрасно осознавая неправильность и неправомерность моих нападок на Макото.       — Алекс, я знаю, каково тебе, — рука Сэма внезапно сжала моё плечо, отчего брови дёрнулись вверх, — мы найдём Агату и разберёмся с Ларсеном, обещаю.       Слова друга вызывали чувство вины, но извиняться для меня всегда было также противоестественно, как сидеть на окошке с кружкой шоколада и прятать свои слезы в дождь, хотя сейчас я постарался это сделать. Мысленно. Где-то очень глубоко в мыслях. Надеюсь, малыш Сэмми это оценил.       — Кому ты звонил, Сэм? — прервала нашу перепалку Рейчел.       — Старым друзьям по стритрейсингу, раньше они по всей Европе устраивали гонки и не только, — Макото многозначительно помолчал, — у них есть коммуна в Стокгольме.       — Только не говори, что твои друзья Якудза, — не сдержал смешок я.       — В таком случае — молчу, — две пары готовящихся вылезти из орбит глаз уставились на детектива уже второй раз за эту поездку.       Машина медленно, но верно подъезжала к месту назначения — аэропорт Стокгольм-Арланда, где четверть часа назад приземлился рейс из Лондона.

***

      — Здорова, отец, — улыбающаяся во все тридцать два Ева, вышла к нам, таща за собой небольшой чемоданчик.       — Эти твои странные русские приветствия, — поморщила носик Рейчел, но все же порывисто обняла подругу, сейчас ей как никогда была нужна женская поддержка.       — Вы на машине? — поинтересовался Ноябрь, который был буквально увешан сумками с ног до головы.       — А вы, я смотрю, налегке прибыли? — засмеялся Сэм, кивая на обоз, который тянул за собой Эллия.       — Это все ведьмочка, — буркнул тот.       — Да ладно тебе ворчать, сладкий, там только самые необходимые в жизни каждой девушки вещи, — отмахнулась Ева, залезая на переднее пассажирское, — пара винтовок, мощный ноутбук для установки слежения, немножко гранат, бронежилеты для всех, маски, тампоны, косметика кое-какая, — живо перечислила весь свой военный арсенал Скай.       — Ты как все это в аэропорт протащила? — мы трое поражённые уставились на девушку.       — Ой, да бросьте, — как ни в чем не бывало, махнула ладошкой Ева, — через аэропорты каждый день и не такое провозят.       — У моего начальника есть пара друзей в авиации, — вставил Эллиа, виновато озираясь на Сэма и Рейчел, которых буквально вдавило друг в друга после того, как тот уселся на заднее сиденье, — раньше мистер Чек с их помощью перевозил через границы крупные партии… гкхм муки и соды. Наша фирма тоже порой оказывала для них ответные услуги — они остались в долгу.       — Класс, — протянул довольный Макото, которого новость о пополнении оружием явно приводила в восторг.       — Заяц мой шоколадный, подай, пожалуйста, сумку с ноутбуком, — кинула Ева, слегка обернувшись назад.       — Сладкий? Заяц? — переспросил я, удивлённый сменившемуся тону и новому арсеналу выражений в сторону Эллиа. Раньше наш приятель был удостоен только «громилы», «верзилы» и еще пары расистских прозвищ, уходящих корнями глубоко в великий и могучий.       — Да, мы просто переспали на эмоциях из-за всей этой хурмы, вот я и добренькая пока что, — не отрываясь от ноутбука, ответила русская китаянка.       В машине повисла самая неловкая пауза, которую можно только себе представить; Макото и Рейчел в недоумении уставились друг на друга, не зная, как реагировать, я выпустил короткий смешок и посмотрел на Ноябрь — мужчина накрыл лицо рукой в красноречивом жесте.       — Эээ, — лицо Макото походило на небезызвестный синий экран смерти.       — Пе-ре-спа-ли, — по слогам повторила Ева, оглядывая подвисшего японца, в плече которого Рейчел безуспешно пыталась зарыть свое лицо, — ой, Сёма, только не кипишуй, вырастешь, и тебе дядя Саша все про это расскажет.       Ответное высказывание детектива утонуло в нашем с Эллиа и Рейчел откровенном ржании — обстановка слегка разрядилась, пусть и не на много.       — Ладно, ребят, давайте вернёмся к более насущной проблеме, — пробасил Ноябрь с заднего сидения, — малютка Харрис опять в беде?       — Да, — ответила за меня Рейчел, — помимо Кадоганов в этом, как выяснилось, замешан ещё и Фредерик, — отчего-то лицо блондинки смотрело на меня с виноватым выражением из зеркала заднего вида.       Рейчел и Сэм принялись наперебой пересказывать новоприбывшим события последнего часа, дополняя рассказ своими догадками и теориями. Я лишь недовольно поморщился, уходя в свои мысли.       Тот факт, что Фредерик участвовал, а возможно, и организовал похищение Агаты, хоть и путал все карты, но лично меня не задевал. Откровенно говоря, Ларсен всегда был для меня не более чем бизнес-партнёром, доставшимся по наследству от отца. Я его не выбирал и в друзья не записывал, от того грустить о его предательстве не собирался. Сейчас по отношению к Фредерику я испытывал только одно чувство, точнее желание — разбить его лживую рожу в состояние салата.       Я бегло посмотрел на часы — 17:36, прошло три с половиной часа после похищения маленькой мисс Харрис, это плохо. После столкновения с машиной она, очевидно, была травмирована и уже долгое время находится без медицинской помощи, к тому же, вряд ли похитители ведут себя по-джентльменски.       — Стоп, это запретная территория, — отрезал внутренний голос. Размышления о том, что эти ублюдки могли сделать с моей девушкой не прибавляли сил для борьбы.       Судя по всему, моё состояние не укрылось от фантастической четвёрки — восемь разномастных глаз были направлены на меня, почти во всех читалось сочувствие, и я не удержался от глубокого красноречивого вздоха.       — Ева, ты говоришь у тебя есть ноутбук для слежки? — брюнетка молча кивнула в ответ, — найди местоположение Агаты и вышли его друзьям Сэма. Она, кажется, догадалась прихватить с собой мобильный Сэма с GPS, найдешь мобильный — найдешь Харрис.       — Будет сделано, шеф, — снова кивнула Ева и погрузилась в работу.       — Алекс, — послышался сзади голос Макото, — я выяснил, что склады Кадоганов, если Агата, конечно, там, окружены небольшим лесом. Думаю, нам стоит остановиться у его окраины, надеть амуницию и осмотреть территорию. Если по периметру никого не будет — то мы сможем попасть внутрь и отбить Агату.       План Макото был дырявый, как блин моей бабули и сверкал всевозможными «но» и «если», как новогодняя ёлка. Но он был единственный и потому лучший.       — Ева, насколько точно ты можешь установить местоположения Агаты?       — С точностью до пары метров, — глаза Скай были по-прежнему уставлены в монитор, — она на складе №4.       Знание точного местоположения Харрис создавало иллюзию контроля над ситуацией, и мы с Рейчел почти одновременно шумно выдохнули.       — Мои люди почти на месте, — проговорил Макото, бегло глянув на экран смартфона Рейчел, — они осмотрят территорию и зачистят периметр, если будет необходимо.       — В каком смысле «зачистят»? — Голубые глаза Рейчел с ужасом уставились на карие Макото.       Мы все молчали, осознавая каверзность ситуации, в которой находились. Похитители играли грязно, нам приходилось принять правила игры.       — Рейч, — рука Сэма мягко накрыла ладонь девушки, — не думай об этом. Мы освободим Агату — это главное.       — Без лишних жертв, — голос Линд внезапно стал напоминать Оливию.       — Без лишних жертв, — кивнул Макото.       Остаток пути мы провели, обсуждая самый сырой, самый непроработанный и шаткий план по спасению человека из лап бандитов, который только видело человечество. Но у нас было оружие, и Ева, и еще пара-тройка головорезов из Якудза. Все не так плохо. Наверное.

***

      С самого детства я очень любила кататься на машине — родители часто выбирались за город, где устраивали пикники или мини-походы. Дорога обычно занимала пару часов, и мне нравилось в это время валяться на заднем сидении с книгой или, просунув голову между передних сидений, болтать с мамой и папой обо всем и ни о чем. А ещё в поездках у меня появлялась уйма времени, чтобы поразмышлять о тягостях своей детской жизни и помечтать. Отчего-то именно дорога, мелькающие деревья за окном, сменяющиеся пейзажи навевали на меня подобное «мыслительное» настроение.       Детство прошло и многое поменялось: родители погибли в автокатастрофе (как иронично), а моя очередная поездка на машине теперь проходила в её багажнике со связанными руками, кляпом во рту и пыльным мешком на голове.       Добро пожаловать во взрослую жизнь, — саркастично заметил внутренний голос.       Примечательно, что «мыслительное» настроение в дороге по-прежнему сохранялось, и именно сейчас я думала об Александре, хотя стоило бы подумать о себе.       Когда мне открылось настоящее лицо моего похитителя — Фредерика Ларсена, я ощутила ужас, но упс, снова не за себя, а за эту невыносимую занозу, которой еще пару часов назад я была готова залепить нехилую пощечину. Хотя, что это я? Страх за Александра никак не мешал мне продолжать представлять, как моя ладонь звонко отпечатывается на его гладковыбритой щеке.       Почему появление Ларсена так напугало меня? Все просто.       Если с Кадоганами ситуация была довольна прозаична: похищение и покушение из мести за разрушенный бизнес отца, но наличие в этой схеме Ларсена указывало только на одно — воздействовать хотят не только на меня, но и на Нильсенов. Другого варианта я не видела.       Встретившись с абсолютно пустыми серыми глазами Фредерика, я испугалась: не успел ли он что-то сделать с Оливией или Алексом? Возможно, Александр тоже похищен, чтобы надавить на миссис Нильсен? Хотя, что именно было нужно Ларсену от Александра, я не понимала.       Когда сознание поразила страшная догадка, с губ сорвалось единственное, что крутилось в голове:       — Алекс, пожалуйста.       Что я хотела этим сказать?       Может быть, молилась, чтобы Нильсен догадался своим острым умом обо всем происходящем раньше, чем случится непоправимое, а может, хотела упросить Фредерика не трогать эту саркастичную задницу или просто прощалась.       Как бы там ни было, у меня не получилось ровным счётом ничего — Александр, разумеется, меня не услышал, а в следующее мгновение тело пронзил мощный удар электрошокером, от чего я позорно отрубилась.       — Замечательно, Агата, — издевательский тон прервал мой поток рефлексии, — ты так и будешь тут лежать и размышлять о Нильсене или все же пораскинешь мозгами и придумаешь, как спастись?       Придумать выход. Спастись, — эхом отзывалось в голове.       Я лишь глухо рассмеялась от своих же мыслей и попыталась перекатиться на спину ибо бок уже порядком затек. Честно говоря, именно сейчас я ощущала некое смирение, и эта отчаянная попытка сознания призвать меня к бою, вызывала во мне неуместную улыбку.       Что мы имеем?       Я в багажнике. В машине, где сидят трое вооружённых мужчин. Меня везут в неизвестном направлении. Единственный человек, который теоретически мог бы меня спасти, сам в опасности. Сэм, скорее всего, мёртв. Расклад не лучший, а если честно просто ужасный.       Следом за размышлениями меня внезапной волной накрыл приступ неконтролируемого истеричного хохота — я откинулась на спину, беззвучно смеясь и ощущая, как по щекам бесконечным потоком стекают горячие слезы.       Забавно, что всего несколько часов назад я переживала из-за появления Барби в доме Александра, устраивала истерики, когда он перенёс мои вещи, смущалась перед лицом Макото, переписывалась с Рейчел — сейчас эти события казались нелепыми, мелкими, но почему-то очень важными. О них хотелось думать.       Хотелось думать о тёплых руках Александра, держащих мои запястья, хотелось думать о том, как возмущается Рейчел из-за моей растрепавшейся причёски, хотелось вспоминать уроки дрифта от Сэма, наши песни в караоке с задорной Евой, тёплую улыбку моего личного великана-защитника Эллиа. Хотелось думать о маме, об отце, об Аннет.       Аннет. Женщина, которая заварила кашу, в которой теперь варилась уже я, женщина, которая учила меня никогда не сдаваться, которая своим примером показывала, как железной хваткой можно ставить на колени мужчин.       — Ну уж нет, — зазвучал стальной голос в моей голове, — если умирать, то красиво. Не увидите слез и не услышите мольбы о пощаде. Агата Харрис будет бороться до последнего и уйдёт только с гордо поднятой головой.       — Вот это моя девочка! — одобрительно вторил мужской голос со шведским акцентом.       Из пучины размышлений меня вырвал резкий толчок — машина остановилась, и кто-то направился к багажнику, шурша гравием под ботинками. Резкий на контрасте свет пробился сквозь плотную ткань мешка, чьи-то руки схватили меня за плечи и потянули наверх, помогая выбраться наружу.       Хват мягкий — это точно не «прокуренный» — я пыталась анализировать происходящее, — приятный дорогой парфюм — Ларсен.       — Как голова? Не тошнит? — мешок был стянут с головы, и я поморщилась от ударившего в лицо света.       — Мне кажется, вопрос неуместный в данном контексте, — разбитая губа саднила при разговоре, но я не обращала внимания.       — Агата, я не хотел, чтобы все прошло так грубо, — на мгновение лицо Ларсена практически приняло извиняющееся выражение.       — Да брось, — отбила я, пытаясь размять туго связанные запястья, — наши отношения пару часов назад уже вышли за рамки, где ещё нужны церемонии. Ближе к сути, Фредерик.       — Ты сейчас очень напоминаешь Аннет, — усмехнулся Фредерик, вглядываясь в моё лицо бесцветными глазами.       — Ага, очень мило, — без какого-либо выражения кивнула я, — прости, но спать с тобой не буду.       Наш разговор прервал глухой щелчок — задняя дверца машины открылась и вышел «шеф», его лощеный костюм слишком контрастировал с плохо выбритым обрюзгшим лицом со следами частых вечерних попоек.       — Владимир так и не вышел на связь, — буркнул он, подходя к нам.       Я сразу догадалась, что речь идёт о «прокуренном» и внутри зажглась робкая надежда, что Сэму все же удалось спастись.       — С этим разберёмся позже, — все таким же ничего не выражающим тоном ответил Ларсен, — можешь быть свободен.       «Шеф» не сдвинулся с места и продолжал сверлить нас тяжёлым взглядом.       — А что делать с остальными? Уверен, что они ещё не допёрли, что происходит? Я слышал, на месте аварии уже куча полиции.       Ларсен раздражённо цыкнул и заговорил на шведском, лишая меня возможности понять сказанное, хотя я бы все равно вряд ли что-то смогла сейчас расслышать.       «Остальные».       На этих словах моё сердце заколотилось как ненормальное, оглушая изнутри. Раз он спрашивает, значит, ребята ещё живы, возможно, только узнали о произошедшем, возможно, даже пытаются что-то предпринять. Надежда разгоралась как костёр, в который щедро подбросили свежих дров. Я невольно закусила губу, пытаясь сдержать улыбку.       Глаза «шефа» снова полоснули по моему лицу, но я уверенно встретила его колючий взгляд, не позволив ни единому мускулу дрогнуть.       — Ты ответишь за брата, если с ним что-то случилось, — неприятное лицо практически припечаталось к моему, я еле сдержалась чтобы не отшатнуться.       — Зубки не обломай, — я ослепительно улыбнулась сквозь страх и отвращение.       Прежде чем я была награждена новым синяком, руки Ларсена отдернули меня назад и потянули за собой.       — Я сказал свободен, Игорь, — приказной тон Фредерика остудил пыл «шефа».       Сверкнув напоследок глазами, тот вернулся в машину и, громко хлопнув дверью, завёл двигатель.       — Агата, — Ларсен мягко подтолкнул меня вправо, — мне очень хотелось бы избежать ненужного насилия. Пожалуйста, будь покладистее и обещаю, мы просто все обсудим и решим наши вопросы.       Я невольно усмехнулась нелепости его слов, даже не знаю почему, но отчего-то мне казалось, что стадия переговоров была оставлена далеко позади.       — Куда мы идём? — вместо ответа спросила я.       — Внутрь.       Руки Ларсена продолжали вести меня вперёд, направляя и даже помогая удержаться на неслушающихся ногах. Я чётко видела, что мы за городом, на территории каких-то складов. Пока кроме нас с Фредериком я больше никого не наблюдала, хотя в стоящем чуть впереди здании горел свет — скорее всего, нас там ждали. Как только мы зашли в заранее открытые железные двери, в нос набилась пыль, и я невольно закашлялась. Судя по пустоте внутри, этот склад давно не использовался, да и пыли обычно в используемых помещениях гораздо меньше.       Обстановка внутри была, мягко говоря, скудная — огромное помещение с нехитрым стулом в центре и металлическим столом напротив, сплошные окна под потолком по всему периметру и пара ведущих в смежные помещения дверей в отдалении.       Примечательно, как из личного особняка в элитном районе Лондона я оказалась в неотапливаемом пыльном складе где-то в окрестностях Стокгольма.       — Прости, но как ты понимаешь, развязать тебя не могу, — произнёс Ларсен, когда я опустилась на стул.       — Предусмотрительно, — коротко бросила я, с сожалением отмечая, что на этот раз концы верёвки были заправлены за витки, стягивающие ноющее запястья впереди. — Скажешь, наконец, зачем весь этот концерт?       — Как ты могла догадаться, все из-за наследства и бизнеса Аннет, ну и из-за Александра, — усмехнулся Ларсен, опираясь на металлический стол за собой.       — И что ты хочешь от меня? Чтобы я переписала наследство на тебя? Отдала бизнес и дала вам с Нильсеном благословение?       — Практически, — издевательская улыбка отразилась на лице Ларсена, он хотел что-то добавить, но внезапно раздавшийся цокот каблуков позади него, заставил нас обоих повернуться в сторону шума.       Стройные ножки, обутые в лакированные лодочки на высоком каблуке, отбивали звонкую чечетку по бетонному полу, практически оглушая образовавшимся эхом. Тонкая рука в кожаной перчатке скользнула по плечу Ларсена и обвилась вокруг его шеи, притягивая для поцелуя.       — Почему так долго, милый? — слишком сладкий голос вызывал приступ тошноты.       — Была пара сложностей, но мы их уже уладили, — Фредерик отстранился от фигуры девушки, облачённой в пальто цвета фуксии.       — Ох уж этот Алекс, — раздражённо бросила блондинка, — скоро все будет кончено?       — Думаю, через пару часов, моя радость. Как мы и ожидали, Нильсен уже практически здесь.       Их слова заставили мои мысли закрутиться в голове со скоростью белок, страдающих от приступа бешенства, в пресловутом колесе.       Александр уже практически здесь? Фредерик знает и спокоен? Значит, Нильсена не похищали и Ларсену нужно его присутствие здесь, но зачем? Что ОНА здесь делает?!       Вопросов становилось все больше, но вразумительных ответов пока не предвиделось.       Блондинка переключила свое внимание на меня, прерывая размышления, её писклявый голосок больно резал по ушам, резонируя от стен пустого помещения.       — Что, уже не такая хорошенькая? — выщипанная до состояния нитки бровь девушки изогнулась в издевательскую дугу, пока колючий взгляд, как паук, ползал по моему телу, оценивая каждый разбитый, изрезанный, выпачканный закуток.       — Похоже, я слишком рано сбросила тебя со счетов, Барби.       — Хорошеньких девочек часто недооценивают, правда, Агата? — в кукольном лице не было ни единого изъяна, ни грамма человеческих эмоций, только пластиковая кожа с пластиковыми глазами и губами. Эта неестественность делала её почти жуткой.       — Как же ты чертовски права, Барби, — ответила я ровно в тот момент, когда позади меня скрипнула дверь и в моей голове родился отчаянный план.       Жертва или охотник?