Собирай шмотки, мы летим в Швецию

***

      В современной этике ХХ века есть, так называемая, «проблема вагонетки» — мысленный эксперимент, где человеку приходится сделать выбор между тем, чтобы пустить вагонетку по безопасному пути и спасти рабочих, сидящих внутри, но убить таким образом одного человека, стоящего на рельсах, либо пустить вагонетку по второму пути, тогда человек будет спасён, а рабочие погибнут. Когда выбор стоит между убийством и убийством, что является более этичным?       А что, если мы поменяем условия эксперимента и теперь для спасения людей нужно сбросить с моста толстяка, который и без того уже перевесился через перила? Жизнь одного толстяка за жизнь шестерых рабочих, неплохой обмен, да?       Ответ зависит от уровня рациональности и эмоциональности отвечающего. И в первом и во втором случае исходные данные одинаковы: одна жизнь против шести, но в случае с «толстяком» выбор убийства одного человека кажется менее этичным.       И теперь самый главный вопрос — можно ли считать убийцей человека, который совершил такой поступок в казалось бы безвыходной ситуации?       В задаче с вагонеткой нет правильного выбора, любой исход является этически сложным, а люди, как известно, отличаются от животных наличием развитого мышления, способностью анализировать и сопереживать. Порой выбор даётся нелегко, но еще сложнее бывает жить с его последствием, хотя, как говорил один мой знакомый: «ты удивишься, детка, с чем можно жить».

***

      Тёмно-вишнёвая помада, тонкие стрелки, волосы выпрямлены, но не собраны. На заседании суда нужно выглядеть строго, но никто не запрещал выглядеть шикарно. Платье-пиджак до середины колена, высокие ботфорты, украшения — только Cartier. Когда вторая серёжка нырнула на своё место, я встала с пуфа и еще раз оглядела себя в зеркале. — Идеально, — послышался голос сбоку. Нильсен, как всегда, проник в комнату без стука и предупреждения, я даже не вздрогнула, привыкла? — Ребята уже готовы? — коротко улыбнувшись и расправив несуществующие складки на платье, спросила я. — Да, все внизу ждут нас, — Александр подошел ближе и притянул меня за талию, наполняя мои лёгкие своим ароматом. Его терпкий парфюм со свежими нотками перемешивался с запахом кожи, дразня мои рецепторы, заставляя пальчики пробежаться вдоль отворотов его чёрной рубашки. — Ты снова в чёрном, — мурлыкнула я, щекоча носом его шею, отчего по коже мужчины пробежали мурашки. — Боишься не сдержаться и наброситься на меня прямо в зале суда? — ухмыльнулся Нильсен, спускаясь руками к бёдрам, отчего внизу живота сразу пронеслись электрические импульсы. — Это во многом зависит от решения судьи, — волнение вернулось, и я отстранилась, поворачиваясь, чтобы взять сумочку. — Своё я всё равно успею взять, — прошептал швед, целуя где-то за ушком, и вновь становясь серьезным, — Агата, судья на нашей стороне. Мы выиграем это дело.       Александр являл собой уверенность в чистом виде, чего мне сейчас, несмотря на все усилия воли, очень не хватало внутри себя. Мы с Вудом провели не один час, выстраивая ход ответов на вопросы адвоката Кадоганов, за спиной были многочисленные предварительные заседания и репетиции, но мне все равно было страшно. Я боялась за судьбу ребят, которые незаконно ввезли оружие в страну и боялась за решение в отношении себя, сочтут ли нападающего с шокером достаточной угрозой для подобной самообороны? — Знаю, но всё равно волнительно, — я постаралась выдавить улыбку, Александр крепче сжал мою ладонь и повёл к выходу.       Как только мы спустились, все тут же вышли на улицу и расселись по машинам. На этот раз Александр сам сел за руль и отказался от водителя, наверное, хотел таким образом отвлечься от собственных мыслей. На заднем сидении расположились Рейчел и Сэм, оба молчали и смотрели в окно, я заметила, что руки ребят переплетены, хоть и спрятаны под полой пальто блондинки. Я невольно вспомнила слова Александра о поцелуе Рейч и Макото и не смогла сдержать улыбку.       В отличие от горячеголовых Скай и Ноябрь, от скандалов и примирений которых сотрясалась крыша поместья Нильсенов, эта парочка почти никак себя не проявляла. За исключением редких взглядов и того, что Сэм по утрам, вопреки увещеваниям Эммы по поводу гостей, готовящих себе еду, варил «для всех» какао, которое по-настоящему любила только Линд. Я видела, что между ребятами рождается нечто совершенно хрупкое и едва осязаемое, поэтому решила пока не беспокоить подругу своими вопросами, тем более, что кроме личной жизни у нас всех хватало проблем с полицией и расследованием.       Дорога прошла в полном молчании, мы подъехали к зданию суда, которое больше походило на немецкую церковь пятнадцатого века и вышли на улицу. Едва оказавшись на свежем воздухе, Ева тут же достала пачку сигарет и прикурила, Эллиа выхватил сигарету из её пальцев и затянулся сам. — Заседание начнется через пятнадцать минут, — глянув на часы, оповестил Макото и шесть пар глаз повернулись ко входу в здание. — Пойдёмте, пора посмотреть этим говнюкам в глаза в последний раз, — окурок полетел в рядом стоящую урну. — Хочется увидеть, как сильно исказится лицо Барби, когда до неё дойдет, что в федеральной тюрьме нет косметологов, — фыркнула Линд и, отбросив золотистые локоны назад, зашагала к зданию.       Как это часто бывает, кто-то опаздывал, кто-то задерживался, а кто-то просто неспешно пил кофе в своем кабинете, пока мы все тихонько ждали на деревянных скамьях, когда нас вызовут. Судья Стивен Робертс оказался весьма приятным мужчиной средних лет с редкой проседью на висках и очень умными карими глазами. Когда он смотрел, казалось, что он умеет читать мысли и от этого становилось немного не по себе.       Увидев судью, наш адвокат, который в итоге возглавил сторону защиты, наоборот, приободрился и кивнул головой, на что судья Робертс ответил улыбкой. Началось самое долгое заседание, на котором снова были заслушаны все стороны, вывалены на стол материалы дела и озвучены взаимные вопросы и обвинения. Всё это время я ощущала только одно — взгляд полный ненависти, прожигающий меня из своеобразной клетки, где находились подсудимые: Эдвард Роберт Кадоган, Кристофер Роберт Кадоган и Ванесса Сука Перссон. Более мелкие фигуранты дела в лице русской мафии и друзей Сэма в данном заседании не участвовали, ибо первые практически полностью были перебиты во время перестрелки, а вторые нигде не фигурировали кроме как в сумбурных показаниях Кадагонов, которые суд не учел за отсутствием доказательной базы.       Как оказалось в ходе следствия, старший из близнецов — Кристофер, как и его отец, находящийся в больнице, знали о сговоре с Ларсеном, но непосредственно в организации похищения не участвовали. В устном послании, что передал мне мистер Вуд, Кристофер приносил свои извинения за то, что натворил его брат и подтвердил, что в его планы входило лишь разрушение бизнеса Аннет. Сейчас сам Кристофер выглядел спокойным и немного уставшим, казалось, что слова адвокатов и судьи его особо не касаются, отвечал он односложно. В то время, как его брат больше походил на безумца, во время заседания я начала всерьез думать, что Эдвард и вправду страдает психическим расстройством, на что в конце концов, и стал уповать его адвокат, понявший, что дело ему не выиграть.       Третья обвиняемая - Ванесса Сука Перссон беззвучно рыдала практически весь процесс, единственное, что могло хоть как-то смягчить её наказание (девушка была в курсе всего плана Ларсена), было признание её недееспособной, на что, к её величайшему сожалению, надеяться особо не приходилось. В её случае адвокат больше давил на жалость и то, что она находилась под влиянием собственного любовника в лице Ларсена и непосредственно в похищении и нападениях не участвовала.       Самая интересная часть касалась Евы и Эллиа, которые по заявлению Кадоганов нелегально ввезли оружие в особо крупном размере на территорию королевства. Правда, почему-то при изъятии этого самого оружия полицейские нашли только пару гладкоствольных пистолетов и стальных ножей, при этом у каждого была лицензия на покупку и хранение, а по документам, предоставленным адвокатом Вудом, Скай и Ноябрь вообще являлись моими телохранителями с момента смерти Аннет Сильвер-Харрис.       Я не имела ни малейшего понятия, какие суммы ушли у Чека и миссис Поповой, чтобы переубедить шведскую полицию, но судя по виду парочки, ребята чувствовали себя относительно спокойно. — Подсудимые, встаньте для оглашения приговора, — оглушительный стук молотка и в зале повисла зловещая тишина. — Ванесса Перссон, за участие в сговоре и похищении людей организованной группой лиц, вы приговариваетесь к двум годам колонии общего режима на территории государства, гражданкой которого вы являетесь, и лишаетесь возможности получить гражданство Швеции пожизненно. Кристофер Роберт Кадоган, в виду отсутствия улик о вашей прямой причастности к нападению и похищению мисс Харрис и мистера Макото, вы приговариваетесь к штрафу в размере шестисот тысяч крон и обязаны выплатить данную сумму каждой из пострадавших сторон в любой заявленной пострадавшей стороной валюте, дабы компенсировать затраты на лечение и моральный ущерб. Эдвард Роберт Кадоган, в виду ходатайств вашего адвоката о состоянии вашего психического здоровья и принимая во внимание обстоятельства, связанные с болезнью отца и грозящим банкротством, Суд приговаривает вас к лишению свободы сроком шесть лет в Бетлемской королевской больнице, где вы будете проходить принудительное лечение и находиться под круглосуточным присмотром до полного выздоровления, но не ранее указанного срока. Мисс Харрис, Скай, Линд и мистер Макото, Нильсен, Ноябрь, признаются судом пострадавшей стороной, решение о размере компенсации для всех участников процесса может быть принято на отдельном слушании. Решение Суда окончательное и обжалованию не подлежит, — новый удар молотка, утонувший в общем гуле.       Сразу три пары рук обхватили меня с разных сторон, что-то крича на ухо, но я ничего не могла разобрать из-за шума в ушах. Всё, что я сейчас видела перед собой — это пара зеленых глаз, горевших настоящим безумным огнём. — Ты убийца, Агата! Ты и твоя стерва тётка, вот кого должны были судить здесь! Посмотри, что вы сделали! Это всё вы! ВЫ! Проклятые Харрис! — Эдвард выкрикивал ругательства и вырывался из рук охраны, даже Кристофер что-то кричал ему, видимо, пытаясь вразумить, но тот не слушал. Так продолжалось пока не прибежали еще двое охранников и не скрутили брыкающегося мужчину, выводя из зала.       Слова резали по живому, но я просто стояла. Молча, не двигаясь, стояла и смотрела не отрываясь в его лицо, видя поверх пару налитых кровью рыбьих глаз. Всё кончено, Фредерик, ты проиграл, а я победила. Правда вкус у победы иногда бывает мерзкий, но ничего, я справлюсь. Всегда справлялась, а сейчас у меня есть они, мои друзья, моя семья.

***

       С момента вынесения приговора прошло двое суток, эффект слов судьи для каждого из ребят был подобен избавлению от пресловутой горы на плечах, но только не для меня. Последние слова Эдварда про мою тётушку, их с Ларсеном рассказ о том, какой коварной и жестокой она была, пошатнули мою веру в справедливость подобного решения. Может, отчасти я и Аннет заслужили такую ненависть в свою сторону?       Мысли не давали покоя ни днём, но тогда меня хотя бы отвлекали ребята, решившие пока остаться в поместье подольше и посетить местные горнолыжные курорты, ни ночью, когда все засыпали, а мне не помогали ни чтение, ни успокоительное. Усугубляло моё беспокойство ещё и предстоящее на следующий день мероприятие, подготовка к которому утихала только глубоко за полночь.       Оливия все же решила не отменять давно назначенный бал, где изначально планировалось объявить о помолвке Александра и Ванессы, и провести его в указанный срок, чтобы показать инвесторам, что не смотря на предательство ближайшего партнёра, компания Нильсенов все ещё на плаву и по-прежнему готовится к партнёрству с компанией Аннет Сильвер-Харрис, перешедшей мне по наследству. Александр, имевший опыт в ведении бизнеса и неплохо разбиравшийся в его тонкостях, обещал мне помочь, Ева и Эллиа, которые долгое время сотрудничали с Аннет, буквально завалили меня информацией, отчетами, списками сотрудников и всем прочим. Поэтому ночь перед балом я провела уткнувшись в ноутбук в тщетной попытке разобраться, что вообще происходит в теперь уже моей компании. Эффект бессонной ночи ярко проявился утром, когда синяки под глазами не хотели скрываться даже под вторым слоем консилера. — Агата, ну что я тебе говорила про здоровый сон? — причитала Рейчел, проходясь спонжем по моему лицу. Блондинка взяла на себя ответственность за макияж и прически нас троих. — Ты же знаешь, совсем скоро мне нужно принимать дела Аннет, а я по-прежнему ничего не понимаю, — раздраженно ответила я, хотя понимала, что «перед смертью не надышишься». — Чего там разбираться? — фыркнула Ева, скучающая на кровати в ожидании своей очереди, — найми пару консультантов, трех секретарей и сиди себе важная в офисе в красивых туфлях, считай прибыль. — А потом не замечу, как в моей компании начнётся лютый писец и я обанкрочусь, — Рейчел приступила к макияжу губ, поэтому я осталась беззащитной перед репликами подруг. — Агата, золотко моё, твой мужик наследник заводов, газет и пароходов, обанкротишься, он тебе три такие компании построит, — отмахнулась брюнетка под моё недовольное мычание, — я вот тебя не понимаю, и деньги есть и сексуальный любитель БДСМ под боком, чего ты всё дёргаешься? Живи себе спокойно, на СПА катайся, сильно стеком не балуйся и всё будет чики-пуки.       Воркующая над моими губами Рейчел недовольно сморщила носик. — Это опять твои русские присказки? — блондинка не очень любила, когда Ева вставляет в речь непонятные ей и неблагозвучные обороты. — Да, корни не пропьешь, подруга, — Скай подошла к зеркалу, осматривая бесконечные баночки и коробочки с косметикой, принесенные Линд. — Чего мы всё о работе, да о работе? Давайте лучше о наших мужчинах поговорим, — переместившаяся обратно к кровати Ева, скучающим движением открыла верхний ящик и слегка обомлела, а мои щёки тут же заалели, ведь я знала, что она там увидит. — Кажется, Агате есть что рассказать, — засмеялась девушка, доставая на свет Божий наручники, за которые зацепились зажимы для сосков.       Рейчел давясь от смеха, наконец, отступила от меня вместе с карандашом для губ, и я запустила первое, что попалось под руку в не успевшую среагировать Скай. — Ева, тебе не говорили, что шариться по чужим тумбочкам нехорошо? — процедила я, вырывая находку из её рук и отправляя на место, но было слишком поздно, в глазах брюнетки уже сверкнул огонёк нездорового любопытства. — Всё-таки шуточки про папочку Алекса были не просто шуточками и наш Шурик любитель пожёстче? — не унималась Ева, едва не подпрыгивая на кровати. — Ну-у-у он как бы, я, — слова никак не хотели складываться в предложения, я вернулась на пуфик в надежде, что смена деятельности отвлечёт девочек от расспросов. — Да ладно тебе, Агата, — девушка обиженно надула губки, — мы же подруги! — Ева, — вмешалась отсмеявшаяся Рейчел, — Агата расскажет нам, если посчитает нужным, это всё же их личные дела, ты же нам не рассказываешь, как у вас там с Эллиа всё проходит, — я облегченно выдохнула, и мы вернулись к макияжу. — Да нормально всё проходит, — Ева как ни в чем не бывало откинулась на кровать, — сносим друг другу крышу, проверяем мебель на прочность. Кстати, а вы знали, что здесь на балконе на втором этаже есть джакузи? — мы с Рейчел не сговариваясь переглянулись, зарделись и одновременно разразились приступом истерического смеха.       Не понимающая нашей реакции Ева резко села, переводя вопросительный взгляд с одной хохочущей подруги на другую. Поняв, что объяснять ей пока никто не спешит, девушка кинула в нас подушкой, для верности. — Эй! Я вообще-то не в курсе, что за приступ и без скорой? — брюнетка замахала руками перед нашими лицами, пытаясь привести в чувства. — Рейчел, а ты, — я так и не смогла закончить вопрос, глядя на пунцовое лицо подруги. До Евы начало медленно доходить. — Ай да самурай, ай да сукин сын, — протянула брюнетка, — так это мы получается превратили джакузи миссис Нильсен в бордель что ли? — Рейчел яростно замотала головой, но её предыдущая реакция уже выдала их с Макото с потрохами. — И когда же все свершилось? — Ева легонько пнула подругу бедром. — На следующий день после вечеринки, — смущенно проговорила Рей, пряча глаза, — ой, девочки, я так переживаю! — блондинка неожиданно закрыла лицо руками и опустила на колени.       Мы с Евой непонимающе переглянулись и поспешили протянуть всхлипывающей подруге бумажные платки. Рейчел благодарно закивала и вытащила сразу четыре штуки, промакивая успевшие в одно мгновение стать мокрыми щеки. — Рей, ты чего? — я опустилась на колени перед девушкой, Ева встала сзади, поглаживая её вздрагивающие плечи. — Если этот сушист недоделанный тебя обидел, мы ему мигом лицо подправим, так, что ни в один корейский Boys Band не возьмут, — Рейчел испуганно посмотрела на подругу и затрясла головой. Сейчас она была похожа на маленького испуганного плюшевого кролика, и я невольно улыбнулась своей ассоциации. — Сэм прекрасно ко мне относится, — тихо шмыгнув носом, ответила девушка, — вчера он позвал меня в Японию, хочет показать Токио и свой родной город, а я испугалась и буквально сбежала, — мы с Евой беззлобно рассмеялись реакции подруги. — Чего же ты так испугалась? — с двух сторон Рейчел окутали крепкие объятья. — Он говорил, что родители у него очень традиционных взглядов, не думаю, что им понравится не японка в роли спутницы сына, — губа девушки снова дрогнула, и я поспешила переключить её внимание, обхватив ладони подруги. — Рейчел, ты нежная, заботливая, воспитанная, красивая и талантливая девушка, — Ева согласно закивала, — любые родители будут счастливы, если их сын приведет такую в дом. К тому же Сэм не из тех, кто будет делать всё так, как велят мама с папой, ты ему дорога — это главное, — с каждым словом блондинка будто расцветала, и к концу монолога на её лицо вернулась счастливая улыбка. — Спасибо девочки! — Рейчел обняла нас обеих и тут же приступила к оставленному макияжу с утроенной скоростью, — так, Ева, нанеси себе пока основу, я почти закончила с Агатой. Времени в обрез! — последнюю фразу мы слышали каждые десять минут на протяжении полутора часов.       Спустя три часа, пропахших духами и пудрой, наполненных вскриками паникующей Рейчел и шутками невозмутимой Скай, мы, наконец, были готовы к выходу. С первого этажа давно доносились звуки музыки и разговоров гостей, мальчикам было строго-настрого запрещено входить в спальню Нильсена, которую мы оккупировали под свои наряды, поэтому их ожидал небольшой сюрприз.       Рейчел бесспорно постаралась на славу, сделав из нас троих лучшие версии самих себя. Ева, не изменяя своему стилю, выбрала кричащее чёрное мини в стиле «милитари» с яркими золотыми пуговицами и цепочками. Линд же заказала для бала нежно-золотое платье от Dior, в котором она напоминала греческую богиню.       Ну, а я? Шёлк, конечно. Скрывалась ли в этом наряде шпилька в сторону одного шведа, посмевшего сказать, что его что-то там во мне не устраивает? Однозначно. Платье было столь же провокационным, сколь и элегантным. Лёгкая ткань струилась благородными волнами, огибая каждый изгиб обнажённого тела, скрывая глубокий разрез на ноге, поднимающийся куда выше положенной середины бедра. Тонкие бретели, удерживающие лёгкий «нырок» шёлка в неглубокое, почти целомудренное декольте и дерзко открытая, практически до самых ямочек на пояснице, спина. Классика и сексуальность.       Мы спускались по лестнице к уже шумевшей во всю толпе, музыка играла довольно громко, являя причудливое смешение скрипки и синтезатора. Гости равномерно расположились за небольшими столиками с закусками, надменно поглощая итальянские оливки с французским шампанским, кто-то отбивал каблуки на танцполе, сверкая дорогими украшениями и не менее дорогими улыбками, но большая часть присутствующих была занята светскими беседами о судьбах мира сего. Найдя глазами наших спутников, мы тут же направились к скучающим в стороне Эллиа и Сэму, Алекса видно не было. — Вау, Сэмми, Эллиа, вы просто чудесно выглядите, оба! — я широко улыбнулась, обводя восторженным взглядом ребят. Мне еще не приходилось видеть их в столь дорогих костюмах, которые им действительно очень шли. — Пока мой друг подбирает слова, чтобы описать то, что мы в свою очередь видим перед собой, я скажу просто «ах»! — Ноябрь красноречиво кивнул на нас троих, обводя рукой с зажатым шампанским. — Да, девочки, вы всегда очень красивые, но сегодня как-то особенно, — Сэм поспешил протянуть нам бокалы, взятые со столика, и мы тут же пригубили сладкий напиток. — Заяц, а тут случайно текилы или чего-то поинтереснее этой игристой пурги не завезли? — ручка Евы юркнула в подставленный Эллиа локоток. — На барной стойке должно что-то быть, — Ноябрь коротко чмокнул брюнетку в висок и потянул за собой. — А где Александр? — я постаралась добавить в голос как можно больше безразличия и снова отпила из бокала. — Не знаю, — пожал плечами японец, продолжая смущать Рейчел слишком долгими взглядами, — кажется, был где-то здесь.       Ребята извинились и пошли к родителям Рей, чтобы поздороваться, я же от такой перспективы отказалась и решила наведаться к столику с закусками, откуда открывался отличный вид на всех присутствующих.       Пока я перебирала тарталетки, канапе и прочие кулинарные изыски, выискивая что-то, что могла бы сейчас съесть даже через «не хочу», рядом со мной выросла фигура, и я инстинктивно дернулась всем телом, едва не выронив тарелку. — Вы всегда так на людей реагируете? — мужская рука подхватила мою вместе с тарелкой, спасая от конфуза. — Люди бывают разные, как и мои реакции, — немного грубо ответила я, поправляя свободной рукой съехавшую бретельку. — Значит ли это, что я выгляжу пугающе и потому Вы испугались? — мой собеседник широко улыбнулся, глядя мне прямо в глаза. Арктически-голубые, пронзительно яркие, но не холодные. Улыбка самым краешком губ, но все же не усмешка. — Простите, я не это имела в виду, — слегка сконфуженно добавила я, продолжая осматривать мужчину, — Вы родственник фру Оливии? — Натан Ульссон, её племянник, очень приятно, — мужчина протянул руку, и я тут же вложила в неё свою ладонь. — Агата Харрис, гость миссис Нильсен и будущий партнёр, — теплые губы легко коснулись тыльной стороны ладони. — Наслышан о Вас, мисс Харрис и очень рад с Вами познакомиться лично, — новая широкая улыбка. Уверена, она свела с ума не один десяток женщин. Что-то неуловимое выдавало в Натане ходока. Возможно, его немного кошачьи манеры или порой слишком долгий взгляд, цепляющийся то за глаза, то за губы собеседницы. — Наслышаны? — я не до конца привыкла к амплуа бизнес-леди и фигурантке громко дела о похищении наследницы половины Лондона, когда еще несколько месяцев назад была простой выпускницей Лондонской Академии, — не верьте ни единому слову, все врут. — Никогда не верил слухам и газетчикам, — Натан Ульссон посмотрел на меня поверх бокала, — привык доверять только первоисточникам. Не откажете мне в чести общения один на один, вы ведь из Лондона? Могу показать вам Стокгольм. — У Агаты уже и так плотный график экскурсий по городу и окрестностям, — дежурное рукопожатие, холодные взаимные улыбки. Нильсен оказался рядом так быстро, что я даже не успела заметить, как он появился, увлеченная беседой. — Вижу, дама в надёжных руках хозяина дома, — натянутая улыбка, хотя мужчина не спешил ретироваться. — Можешь не сомневаться, — ладонь Александра собственнически легла мне на бедро, куда ниже чем предполагает этикет. Явная демонстрация интимной связи, которая не скрылась от довольного взгляда Ульссона. — Не смею вас отвлекать, Агата, — Натан церемонно поклонился и скрылся в толпе, провожаемый цепким взглядом Александра, явно игнорирующего дыру, которую я пыталась прожечь в нём одними глазами. — Мне стоит поучить тебя, что с чужими дядями не стоит разговаривать? — ладонь с моего бедра соскользнула, нечаянно задевая ягодицы. Холодные глаза Нильсена теперь смотрели прямо на меня. — Может, мне еще и поводок нацепить, чтобы далеко от тебя не отходила? — недовольно шикнула я, отворачиваясь и делая вид, что все же собираюсь найти закуску. — Мне нравится ход твоих мыслей. Кстати, Натан Ульссон - журналист, еще пара невинных фраз, каттен, и завтра ты была бы на заголовках всех таблоидов. — прохладные пальцы прошлись по обнаженной коже вдоль позвоночника, немедленно разнося тревожные сигналы по всему телу. — Держи руки при себе, Нильсен, — прошипела сквозь зубы я, когда пальцы замерли в считанных миллиметрах от копчика. — Чтобы справиться с тобой мне хватит одного языка, — тихий шепот у самого уха, я резко развернулась, собираясь что-то возразить, но оказалась слишком близко к мужчине и невольно окинула его взглядом.       Ехидная ухмылка человека, который знал, что заранее выиграл, выразительно дорогой костюм, подчеркивающий спортивную фигуру и достаток владельца, тонкий чёрный галстук, который я уже мысленно медленно развязывала, чёртова чёрная рубашка, слишком хорошо сидящая на этом заносчивом засранец. Оружие массового поражения. — Уже успела представить, как я снимаю это чёртово шёлковое платье с тебя? — палец Нильсена легко коснулся моей заалевшей щеки, невинное прикосновение, если не слышать слов, что его сопровождали. Проклятый швед считывал мои эмоции как с листа. — Прекрати, — прошипела я, но вместо угрозы в голосе звучала скорее мольба. От его близости внизу живота начало скапливаться болезненное напряжение, и я непроизвольно свела ноги вместе, что вновь не укрылось от Нильсена, одарившего меня еще более дьявольской улыбочкой. — О-о-о, Агата, — протянул он, приближаясь ко мне всего на пару миллиметров, но от этого моё дыхание становится сбивчивым. — Ты заставляешь меня хотеть украсть тебя из этого безумия прямо сейчас и наказать за твоё поведение, — я закусила губу, пытаясь сдержать стон, который был готов вырваться от одного его голоса, — первой жертвой падёт твоё платье, через которое я могу видеть, как напряглись твои соски, — в голове образовался туман, мешая думать, кровь в один миг прилила к низу живота, затягивая образовавшийся узел ещё туже. — Алекс, пожалуйста, — чистой воды мольба, я схватилась за его руку, чтобы не потерять равновесие, ощущая, как липкий сок уже насквозь пропитал тонкую ткань белья. — Я ещё ничего не делал, мин лилия, — швед мягко приобнял меня за талию, не давая упасть, — сейчас моя матушка произнесёт речь в главном холле, нам нужно туда.       За всей этой сценой с Александром я совсем потеряла из виду, происходящее вокруг и не заметила, как народ уже стал покидать зал и перетекать в соседнее более просторное помещение. Взяв меня под локоть, мужчина направился вслед за остальными гостями, предварительно забрав мой бокал и поставив его на стол. — Чтобы не разбила ненароком, ты у нас любишь швыряться посудой об пол, — очаровательно улыбнулся брюнет и, не обращая внимания на мою реакцию, продолжил вести меня вперед.        Мы встали позади всех, практически упираясь спинами в стену, я порывалась пройти ближе к центру, но Александр отрицательно покачал головой и вернул меня на прежнее место. Фигуру Оливии от нас закрывали многочисленные плечи гостей, взгляды которых были устремлены только на неё, хозяйка дома говорила что-то о судьбе компании и показателях за последний год, благодарила всех за то, что они пришли — из-за эха и шепота гостей вокруг мне было плохо слышно.        Когда я повернулась к Александру, чтобы спросить о последней неуслышанной мной реплике Оливии, то едва не подавилась собственными словами, ибо ладонь мужчины снова легла в самый низ разреза на спине, выводя кончиками пальцев причудливые узоры на пояснице. — Алекс, что ты творишь? — прошептала я одними губами, в ответ мне был только строгий взгляд и прижатый палец к губам. Рука Нильсена нырнула под ткань платья, оказавшись теперь на ягодице и поглаживая нежную кожу.       В этот вечер на мне были туфли на высокой платформе, и мы с Алексом почти сравнялись в росте, что позволяло ему опускаться рукой довольно низко, едва не задевая самые чувствительные места. — Встань на носочки и держись рукой за моё плечо, — раздался короткий приказ, который я поспешила исполнить. Теперь мужчине хватало длины руки, чтобы дотянуться до предательски промокшей ткани трусиков. Его палец слегка надавил через белье, подходя слишком близко к заветной точке, и я едва сдержала стон удовольствия. — Чёрт возьми, какая же ты мокрая и горячая, Агата, — восхищенно прошептал Алекс над самым ухом, слегка прикусывая мочку и взрывая тем самым во мне маленькую бомбу.       Я замаскировала стон под сдавленный кашель и пара стоящих впереди гостей удивленно обернулась на нас, но увидела только парочку, слегка приобнявшую друг друга за талию и плечи. Мы выдавили из себя вежливые улыбки и вернулись к нашей игре. — Видишь к чему приводит твоя несдержанность, — пальцы Александра легонько зажали мои складочки, доставляя приятную боль. — Алекс, я не выдержу, — я прильнула к мужчине, грудью ощущая его плечо, от чего сам швед судорожно выдохнул. Я видела, что эта игра заводит его не меньше меня самой и быстро провела пальцами вдоль его груди, пресса и ниже, скользнув по натянутой ткани ширинки. — Ещё одна такая шалость, каттен, — что будет моим наказанием я так и не услышала, потому что очередная реплика миссис Нильсен утонула во всеобщих аплодисментах, и сразу два пальца Александра резко вошли в меня, грубо сдвинув ткань белья. Пока гости восхищались словами хозяйки, её сын вовсю трахал меня пальцами под тканью платья, приближая к экстазу.       Только с Божьей помощью мне удавалось сдерживать крики, что распирали грудь изнутри. Когда я уже приблизилась к пику настолько, что молчать уже не было сил, рука Александра выпорхнула из-под платья также резко, как и оказалась там. Довольный Нильсен присоединился ко всеобщим овациям, и мне ничего не оставалось кроме как последовать его примеру, попутно проклиная эти самые руки, которые готова была боготворить всего секунду назад.       Официальная часть приёма была окончена, и гости могли разойтись по поместью и провести время в более непринужденной обстановке. Я же поспешила подняться наверх, чтобы умыться и привести себя в порядок после того, что вытворял Нильсен. Капли пота слегка смазали макияж, а сердце так и не собиралась утихать, пульсируя где-то в районе живота. Оказавшись в ванной, я сразу же открыла кран с холодной водой и сунула под нее горящие ладони. — Чёртов засранец, — зло шептала я, вспоминая выходку Александра внизу. Как же я злилась, чёрт возьми! Он снова умудрился завести меня и оставить без разрядки, снова играл, снова… Чёрт, чёрт, ЧЁРТ! — Это так ты обо мне отзываешься, мин кэрра? — разумеется, этот засранец пошел за мной, как же могло быть иначе. — Да иди к чёрту, Нильсен! — все события последних дней, все эмоциональные качели, на которые меня то и дело сажал этот швед, вылились во вспышку гнева, за которую мне тут же стало стыдно. — Кажется, кто-то снова перегрелся, — новая ехидная ухмылка, Александр сделал шаг ко мне. Уверенный, сильный, опасный. В один миг я оказалась поднятой на руки и почти сразу же опущенной на пол, но уже в душевой кабинке. — Что? Алекс, нет! — почти закричала я, как на меня обрушился поток прохладной воды, мгновенно заставляя ткань платья облепить меня со всех сторон. — Тебе надо остыть, — корпус шведа бесстыдно вжал меня в кафель, ломая мою способность к сопротивлению. Александр и сам оказался под душем, теперь и его костюм стоимостью в пару тысяч долларов бескомпромиссно промок, а уложенные волосы, растрепались на лбу. — Как же ты бесишь меня, — мой кулачок заехал в его грудь, ещё раз и ещё. Закатив глаза, Алекс крутанул вентиль с холодной водой, и я недовольно запищала, снова пытаясь вырваться, но крепкие руки не дали этого сделать. — Думаешь, ты не бесишь меня? — горящие глаза впились в мои, а рука подняла за подбородок, не давая отвернуться. — Ты бесишь меня, Агата Харрис, как никто другой.       Хищный поцелуй, больше походящий на укус, на борьбу. Его проклятый пиджак мокрой тряпкой упал на плитку. — Да? И чем же? — прорычала я ему в губы, попутно расстёгивая рубашку, пока его пальцы до синяков впивались в мои бёдра, — давай, расскажи! Ты ведь так и не ответил Еве, что тебе больше всего во мне не нравится?       Грубый рывок, треск ткани и моё платье шлепнулось рядом с ненужной рубашкой. Горячие на контрасте с водой губы Александра опустились на мою шею, а пальцы сместились к внутренней стороне бедра. — Так интересно? — мужчина продолжал держать мое лицо, заставляя неотрывно смотреть ему глаза, между нами было ничтожное расстояние, — тогда слушай, — пальцы Александра сдвинули бельё в сторону и накрыли мою горящую кожу, едва не заставляя потерять сознание. — Меня бесит, как ты закусываешь губу и слишком сексуально смеешься, — одна фаланга медленно погрузилась в моё лоно, вырывая тихий стон, — меня бесит твоё упрямство, из-за которого хочется трахать тебя весь день, пока ты не попросишь остановиться, — второй палец легко нажал на клитор. пока первый погрузился глубже, — бесят твои откровенные наряды, из-за которых на тебя вешаются все мужики в радиусе ста метров, бесит твоя упругая грудь, которую хочется мять и кусать, чтобы ты стонала от удовольствия, — два пальца резко вошли в меня, и я непроизвольно сделала движение бедрами вниз, насаживаясь сильнее, — но больше всего, Харрис, меня бесит в тебе твоя чёртова английская фамилия.       Смысл последних слов доходит до меня не сразу, ведь теперь на смену пальцам Александра приходит горячий член. Даже ранее холодная вода стала казаться почти кипятком, до боли врезаясь в возбужденную кожу. Руки Александра подхватили меня под бедра, помогая себе сделать проникновение еще глубже, пока я царапала и кусала его плечи и шею. — Боже, Нильсен, — едва смогла произнести я, прижимаясь спиной к прохладному кафелю, пока швед грубо вколачивался в меня с пошлыми шлепками и стонами.       Чувствуя подходящую разрядку, я сильнее сжала ногами бедра мужчины, прижимаясь пахом к нему еще ближе. С грудным рыком Алекс подхватил мои ягодицы, полностью покидая меня и, тут же бросая вниз, уходя членом на максимальную глубину, от чего мы оба вскрикнули и прижались друг другу еще сильнее. Пульсирующий член Александра заполнил меня до краёв, по ногам заструилась горячая вязкая жидкость, и мы практически без сил опустились на холодную плитку пола. Я всё еще находилась верхом на мужчине, обнаженная и счастливая, пытаясь отойти от испытанных эмоций.       Несколько минут мы просто смотрели в глаза друг другу, стараясь привести сбитое дыхание в порядок. Теперь мои руки уже ласково гладили обнажённый мокрый торс мужчины, а швед просто улыбался, наслаждаясь моментом, откровенно любуясь мокрой и разгоряченной мной. — Александр Нильсен, — начала я торжественным голосом, прерывая наше молчание, — вы только что сделали мне предложение? — Именно так, Агата Харрис, — улыбнулся швед, убирая мокрые пряди с моего лица и плеч, — а вы его проигнорировали. И к слову, я так и не услышал от вас ответного признания. — Я люблю тебя, — проговорила я сквозь слезы, сама не веря, что все-таки произношу эти слова, — я люблю тебя, Алекс, и хочу стать твоей навсегда, — сильные руки шведа обхватили меня, утягивая в объятия.

***

Вот так и закончилась история Лондонской принцессы по имени Агата Харрис и началась новая. Счастливая? Кто знает. Жизнь не похожа на сказку, но в жизни выбор делаем мы.