***
…— Ну что ж, у меня есть две новости, как водится: плохая и хорошая. С какой начинать?..
Довольное лицо санитара Хоппера можно было печатать на постере таблеток от депрессии, наши — на пачках лекарств от внезапного недержания, ибо шок и непонимание получились каноничными. — Не может быть, она же пьёт таблетки?! — Не может быть, я же пила таблетки! Вдоволь насладившись произведённым эффектом, санитар манерно откашлялся и продолжил свою мысль. — Хорошая новость: за исключением мелких травм, мисс Харрис, Вы здоровы, а значит, жить будете. Плохая: похоже, жить Вы будете долго и с этим кретином. Не дождавшись ответной реакции, мужчина, тихонько посмеиваясь, вышел из машины, оставляя нас вдвоём. Впервые за этот слишком долгий день мы остались наедине, и сейчас просто глупо пялились друг на друга. — Почему я вообще подумала про беременность? — смущенная своими же догадками, я уставилась куда-то в пол. — Беременность же нельзя определить просто наощупь, что за бредовые страхи? — Переехали бы в пригород, — задумчиво пробормотал швед, будто продолжая вслух собственную мысль. — ЧТО?! — выпалила я. — Что? — со всей возможной невинностью переспросил Нильсен. В ответ я смогла лишь издать неопределённый звук, похожий не то на нервный смех, не то на вопль раненного животного, и потянулась за своей кофтой. Мозг отчаянно пытался не думать, о чем подумал Александр, когда я подумала, что он сказал, что думает, и что я об этом думаю. Кажется, я запуталась. Пока я отчаянно пыталась собрать мысли в кучу, мужчина неслышно поднялся со своего места. Фигура Александра выросла передо мной так быстро, что я снова невольно пискнула и дернулась всем телом, непонимающе уставившись на него. Увидев мою реакцию, Нильсен затормозил и затем бережно, словно я была чем-то невероятно хрупким и ценным, едва дотронулся рукой до моего лица. — Холодно? — его пальцы почти невесомо коснулись ключицы, незамедлительно вызывая цепную реакцию на коже. Я слабо помотала головой, не желая терять вновь обретенное чувство близости. Оценивающий взгляд мужчины скользил по моему телу, задерживаясь на каждой царапинке, каждом синяке, что обильно украшали фарфоровую кожу. Мягкие пальцы вторили сосредоточенному взгляду, но на лице ни грамма эмоций. Злится? Переживает? Хочет? Я могла только догадываться, хотя способность трезво рассуждать резко притупилась с момента его приближения. — Сними куртку, — вырвалось из меня. Голос стал хриплым, моментально выдавая ещё не до конца осознаваемые желания. На удивление в ответ не последовало ни подколов, ни шуточек — только дьявольская ухмылка на слишком красивом лице. Куртка опустилась куда-то на кушетку, сейчас было не до неё. Сейчас было не до чего. Я не могла остановиться, запретить себе смотреть на чертовски сексуальную картину перед собой. Чёрная водолазка под горло, облегающая подкаченное тело, кожаный ремешок, держащий кобуру — шикарный мужчина в сочетании с оружием, что может быть более возбуждающим? Только его прикосновения к горящей коже. — Поцелуй меня, — мои пальцы сами нырнули под ремень, подцепляя его край и притягивая бедра мужчины к себе. Медленно. Чертовски медленно ладони Александра опустились по обе стороны от моих бёдер, я ощутила его дыхание на себе. Аромат пороха, парфюма, крови — всё смешалось во взрывоопасный коктейль. — Пожалуйста, — прошептала я уже в его губы. Короткая усмешка перед тем, как меня накрыло обжигающей волной океана по имени Александр. Властный, жадный, напористый. Александр ворвался в мой рот, не считаясь с необходимостью дышать, да и я сейчас вряд ли бы вспомнила, что такое воздух. Тёплые ладони надавили на поясницу, вжимая меня в корпус мужчины, вырывая первый короткий стон. Я инстинктивно обвила бедра Нильсена ногами — новый стон, уже обоюдный. — Неужели, он меня трахнет прямо в этой машине скорой помощи? — Неужели мы трахнемся прямо в машине скорой помощи? — К черту! Хочу его! — Фан! Хочу её! Кобура вместе с пистолетом полетела на пол, тонкие пальцы забрались под мужскую водолазку, очерчивая каждый кубик, неумолимо приближаясь к самому напряжённому участку. Жадные губы мужчины, вдоволь насладившись игрой с моим языком, опустились ниже, оставляя влажные дорожки на шее и груди. — Только не говори, что это пистолет в кармане упирается мне в бедро, — я хищно улыбнулась, легко царапая ткань ширинки. — Ещё пара минут и тебе уже будет не до глупых шуточек, каттен, — бархатный голос, низкий, почти угрожающий. — Много болтаешь, — я резко притянула его за шею, утягивая в новый поцелуй, но швед не растерялся под моим напором, отвечая с утроенной страстью на каждое касание. Лёгким движением его ладони подхватили меня под колени, заставляя плотнее обвить его ногами и приподнять собственные бедра над кушеткой. Теперь его «оружие» упиралось прямо мне в пах, и я больше не могла сдержать жалобных стонов. Я откинула голову назад, отдаваясь полностью в плен его губ и рук, но тут же замерла, ощутив резкий порыв морозного воздуха, резанувшего по пылающей коже. Александр лениво оторвался от моей шеи, поворачиваясь к выходу. — Эй, народ, — дверь машины резко распахнулась, являя нам сердитое лицо Евы, — маленьких Нильсенов будете делать чуть позже. Мы тут с ребятами чуток затрахались ждать пока вы насладитесь радостью совокупления. У нас там толпа копов и, кстати, Оливия тоже здесь. — Оливия?! — вырвалось из меня. Я попыталась занять более-менее пристойное положение. Хотя какие у меня были шансы? На мне были только ниточки стринг и почти прозрачный бюстгальтер, одна чашечка которого была нагло сдвинута вниз, являя миру мой призывно торчащий сосок. А всего пару мгновений назад я тут стонала как мартовская кошка. Че-е-е-рт! Нильсен же стоял с самым невозмутимым видом, поправляя ремень своих брюк. К слову, свидетельство его возбуждения все еще было, так сказать, «на лицо», что в общем-то не особо смущало парня, а Еву тем более. Вряд ли девушку, выросшую в месте, где на улице сношаются медведи под звуки балалаек, можно было вообще чем-то удивить. Или что там у них в России происходит? — Мы выйдем через пару минут, — лучезарно улыбнувшись сверкающей как медный таз Еве, Александр повернулся ко мне и протянул мою же одежду. — Ох, Санчес, как же я тебя понимаю, — Ева, присвистнув, бесстыдно пялилась на мою грудь, которую я спешно пыталась прикрыть рукой. — Хотя, на твоем месте, красотка, я бы надела что-то более теплое. Тут такой ветер, можно и соски отморозить, — не дожидаясь пока я кину ей что-то в ответ, Скай захлопнула дверь, из-за которой все же доносился её сдавленный смех. Ох, подруга! — прорычала я про себя, — дай мне только разобраться со всеми вопросами, я тебе такую Масленицу устрою, закачаешься. Александр красноречиво закатил глаза в сторону закрытой двери и поспешно натянул мне на голову свитер. — Ревнуешь? — ехидно спросила я, выныривая из горловины. — Конечно! — хмыкнул шатен, — ещё немного и ты увидишь даже малыша Сэмми. С кем мне потом на пенсии пить Пина-Коладу в окружении красоток? — в награду за свою шутку Нильсен получил ощутимый тычок в бок и недовольное шипение в придачу. Я потянула руки к джинсам, собираясь сказать Александру что-то ещё, но тут мне на глаза попалось бордовое пятно, уродливо растёкшееся по светлой ткани. А затем еще одно, и еще. Только сейчас я заметила, что вся моя одежда была испачкана каменной пылью вперемешку с кровью, и невольно замерла с джинсами в руках. Чья это была кровь? Моя? Фредерика? Александра? Сэма? Я почувствовала тёплое дыхание на своей макушке. — Всё закончилось, Агата, — Александр мягко обнял меня сзади, будто на интуитивном уровне понимая, что мне сейчас нужно, — остался последний рывок, мы перешагнем через сегодняшний день и пойдем дальше. Все вместе. Вместе. Я коротко кивнула и быстро стерла выступившие слёзы, натягивая штаны и застегивая куртку. Когда я была готова, Александр развернул меня к себе, продолжая мягко держать за плечи. — Нас будут допрашивать, каттен, — голос мужчины был абсолютно серьезным, — адвокаты уже должны были приехать, им можешь рассказать всю правду. Копам говори только то, что вы решите сообщить с твоим защитником. Я постараюсь быть рядом насколько это возможно, но допрос будут проводить раздельно. Ты должна быть готова к этому. — Допрос? — смысл его слов доходил слишком медленно, но Александр давал мне время осознать происходящее. — Я не виновата, ты же знаешь, — замотала головой я, в глазах вновь предательски защипало. — Да, ты всё сделала правильно, — мужчина тряхнул меня за плечи, заставляя смотреть ему в глаза, вливая собственную уверенность в моё сознание, — теперь нам надо донести это до других. Я коротко кивнула. Я — не жертва. Ларсен заслужил это. Не от моих рук, так от рук Сэма, Александра, полиции, не важно. Убить убийцу — преступление или долг? Где-то внутри себя я уже нашла ответ на этот вопрос. — Наши адвокаты помогут, а когда подключится бабка Евы и Гарри Чек, всё закончится быстро, — короткий поцелуй в лоб и мы вышли из скорой.***
Когда я наивно полагала, что время после нашего с Сэмом похищения перестало идти, мне было невдомек, что еще более бесконечным будет вечер этого же дня. Допросы, адвокаты, слёзы Рейчел, испуганное лицо Оливии, перепалки Александра и Сэма, которые на нервной почве готовы были перестрелять друг друга. Дерзкие шуточки Евы, из-за которых её едва не закрыли на двое суток, угрюмый вид Эллиа, подстегивающий полицейских повесить на него все нераскрытые дела текущего квартала — всё смешалось в сумасшедший калейдоскоп, сводя меня с ума. — Откуда у Вас было оружие? — по десятому кругу задал свой вопрос лысеющий полицейский. Странно, я думала в Швеции все сотрудники правоохранительных органов, как из журнала Playgirl. — Моя клиентка уже дала Вам ответ на данный вопрос, — выдержке моего адвоката можно было только позавидовать — настоящий профессионал. Я с благодарностью посмотрела на мистера Вуда, отпивая кофе из бумажного стаканчика. — Ваша клиентка сказала, что «нашла» пистолет на полу склада, — в голосе стража правопорядка слышалось неприкрытое раздражение. — Все верно, мистер Перссон, — темные глаза сверкнули из-под очков. — Если у Вас нет новых вопросов, — делая акцент на последних словах, проговорил Вуд, — то моя клиентка может удалиться. Напомню, что мисс Харрис является гражданкой Великобритании и проходит по текущему делу как свидетельница. — Спасибо, мистер Вуд, я помню, — я едва не поперхнулась от концентрации «яда», — мисс Харрис, можете быть свободны, но прошу не покидать Швецию в ближайшие семьдесят два часа. — Не покину, — стаканчик с недопитым кофе опустился на стол, я поспешила к выходу из опостылевшего помещения. — Мисс Харрис, — мужская рука мягко перехватила меня чуть выше локтя, когда я успела пройти добрую половину коридора. Оказывается, адвокат все это время шел за мной, чего я даже не заметила, ища глазами ребят. — Да, мистер Вуд? — Я вопросительно взглянула на пожилого мужчину с добрым, но суровым лицом. — Можно просто Эндрю, — он кивнул в сторону небольшого тупика и мы отошли, — я знал Вашу тётю, Агата, — мои губы непроизвольно дрогнули, всего на мгновение, но цепкий взгляд адвоката успел это подметить, — знаю, Аннет была неоднозначной женщиной. Но чего у неё было не отнять, так это честности. Аннет Сильвер-Харрис действовала согласно собственным принципам, иногда они шли вразрез с законом, и тут уже на помощь приходил Ваш покорный слуга, — голова Эндрю склонилась в шутливом поклоне, — но она никогда не изменяла себе и делала то, что считала верным, — глаза мужчины хоть и смотрели по-доброму, даже по-отечески, но почему-то прожигали насквозь, словно видели что-то спрятанное глубже, под самым нутром. — К чему Вы клоните? — я невольно обняла себя руками в попытке защититься и тут же ощутила, как тёплая ладонь легла мне на плечо. — Агата, не представляю, что Вам пришлось пережить за последние сутки, — моё плечо дернулось, но он только крепче сжал его, — и я знаю, что Вам не нужна жалость. От меня Вы её и не получите, — мужчина насмешливо посмотрел в моё по-детски насупленное лицо, — я смотрю на Вас и вижу тот же огонь в глазах, что горел в Аннет. Если всё, что Вы рассказали мне правда, а в Вашей честности я не сомневаюсь, Кадоганы ответят сполна. Вам и Вашим друзьям ничего не грозит — это я могу гарантировать. — Я просто хочу, чтобы всё закончилось, — слова прозвучали как-то обреченно, но это было чистой правдой. — Всё закончится, когда приставы сомкнут наручники на братьях Кадоганах и уведут их из зала суда после оглашения обвинения, — от одной мысли об этом внутри меня начал разливаться Везувий. Я с вызовом глянула в глаза Эндрю, он не отвел взгляда, — и клянусь на Библии, я засажу этих гаденышей туда, где они будут со страхом вспоминать имя Агата Харрис. — И их блондинистую подружку. — И их блондинистую подружку, — подтвердил Вуд. Мы постояли еще несколько мгновений, молча смотря друг на друга. Мне хотелось сказать «спасибо», хотелось расспросить его об Аннет, но губы будто склеились. Любое слово казалось неуместным. — Я с Вами свяжусь, Агата, — мягкое похлопывание по спине, мужчина удалился. Спустя полчаса хождений по полицейскому участку, я нашла остальных ребят, сидящими на скамейках по обе стороны коридора. Алекса и Сэма допрашивали дольше всех, но вскоре вышли и они. Макото держался вполне уверенно, что не удивительно, учитывая род его деятельности и место, где мы все находились. Александр же, судя по всему, успел сверкнуть всеми гранями своего остроумия и довести даже суровых полицейских до болезненных колик. Я смерила суровым взглядом излишне развеселившуюся от его очередной шуточки молодую адвокатессу, выходящую вслед за Нильсеном, и та поспешила ретироваться. — Лиза, я позвоню тебе сегодня, — бросил швед вслед удаляющейся блондинке, и та помахала ему рукой. — Аккуратней, парень, — пробасил Эллиа, глядя на моё выражение лица, — еще пара неосторожных фраз и звонить тебе будет нечем, — я лишь демонстративно закатила глаза и отвернулась, стараясь не смотреть в сторону Нильсена. — Чтобы усмирить этот ураган, сил у меня хватит, — самодовольство Александра плескалось через край. Моё раздраженное фырканье — его саркастическая ухмылка. Взаимный цугцванг . — А давайте, на время отложим все ссоры и просто напьемся, — послышалось неожиданное предложение Евы. Хотя учитывая то, что это все же была Скай, не такое уж и неожиданное. — Не люблю алкоголь, — начал Сэм под недовольный взгляд брюнетки, — но согласен. — И я! — бодро подхватила Рейчел, радостно обхватывая меня за плечи. Казалось, любая идея, где фигурировали друзья и слова «собраться вместе» была бы встречена ею с восторгом. — Джин с Тоником, — задумчиво протянул Александр, — кажется, у меня была пара бутылок London Hill. — Да ты посмотри, просто Лондонский денди, даже Джин пьёт! Сигары не куришь случайно? — желание уязвить Нильсена превалировало над правилами хорошего тона. — Разумеется, еще и в Диоген клуб захаживаю по средам, — невозмутимо парировал мужчина, одаряя меня фирменной ухмылкой. Как же нестерпимо хочется заехать чем-нибудь тяжелым по этой роже! А потом притянуть ближе и целовать до искусанных губ и нехватки кислорода, а потом стонать ему в губы, чтобы… Стоп, Агата! Тебя уже заносит. — Тогда движемся к тебе? — Эллиа посмотрел на приободрившегося Александра и тот кивнул. — А фру Оливия не будет против? — Думаю, после пережитого она даже присоединится, — хмыкнул голубоглазый и жестом указал на выход. Мы все двинулись в сторону двери. Рука Рейч так и осталась на моих плечах, второй она притянула недовольно фырчащую Еву. Мы шли вот так в обнимку, как старые закадычные подруги, будто это был не полицейский участок, а коридор старшей школы. Я уткнулась носом в пушистые волосы блондинки, наслаждаясь сладким ароматом. И как она умудрялась так сладко пахнуть после всего? — Как прошел допрос? Уже сказали дату слушания? — вопросы Рейчел произвели эффект подножки, но я смогла устоять. — Я в порядке, милая, — коротко ответила я, покрепче обняв подругу. Сейчас не время обсуждать все ужасы сегодняшнего дня. У нас ещё будет время, много времени вместе. Когда мы вышли на свежий воздух, на улице уже давно стемнело. Почти у самого полицейского участка нас ждали две припаркованные машины. Неподалеку стояла миссис Нильсен, обеспокоено разговаривая с Вудом, но завидев нас, коротко попрощалась с мужчиной и двинулась навстречу. — Всем особое приглашение нужно? — Александр перевёл удивлённый взгляд на нашу компанию, нервно толкущуюся у автомобиля. — Дверь открыть не помешало бы, грубиян, — Рейчел легонько толкнула друга плечом. — Прошу, дамы, — Эллиа галантно открыл заднюю дверь перед Евой, приглашая ту церемонным жестом вовнутрь. — Надеешься на что-то этим вечером? — Скай двусмысленно поиграла бровями, залезая в машину. — Оставь надежды всяк сюда входящий, — пробасил Ноябрь и тут же добавил тише, — хотя мы с моими друзьями Джином и Тони все же планируем совершить акт интервенции на китайско-русские земли, тигрица, — поток отборного русского мата, который начала извергать девушка, был остановлен хлопком двери под аккомпанемент всеобщего хохота. — Смотрю, все в хорошем расположении духа, — красивый мелодичный голос, но холодный, как горный ручей. — Миссис Нильсен, — по очереди поздоровались мы, слегка сконфузившись, от чего женщина только ярче заулыбалась. — Бросьте, просто Оливия, — отмахнулась она, — Агата, Вы не возражаете поехать на моей машине? Я недоумевающе уставилась сначала на неё, потом на Александра, затем снова на неё. — В моей машине места хватит, — встрял Алекс. — Разумеется, Оливия, — кажется, я действовала на чистом упрямстве. — Потом не жалуйся, — послышалось у самого уха, когда я уже двинулась вслед за изящной фигурой в темно-синем пальто. Автомобиль Оливии был под стать ей самой — дорогой и элегантный. Водитель открыл перед нами дверь белоснежного BMW, пропуская внутрь. — Подними перегородку, Тони, — попросила женщина, как только мы сели в салон. Мужчина послушно кивнул, и обитая кожей стенка неслышно отделила нас от водителя, машина тронулась. — Агата, — я с удивлением заметила, что Оливия нервничает, — я должна перед Вами извиниться, — теперь мой полный непонимания взгляд уставился в её красивое лицо, — вся эта жуткая ситуация была отчасти спровоцирована мной. Поверьте, я не знала про ваши отношения с Александром. — Ну-у-у, пожалуй, это не назовёшь отношениями, — нелепо вклинилась я, но ледяной тон Оливии не дал мне продолжить. — Прошу, не перебивайте, леди! — я невольно улыбнулась от того, насколько она напоминала Аннет в эту секунду. — Я не знаю, как вы, молодёжь, теперь называете отношения, но то, что происходит между Вами и моим сыном, однозначно называлось отношениями в моё время. Он кинулся Вас спасать, как последний дурак! А мужчины ведут себя как дураки, только если любят, — арктические глаза, так напоминающие об Александре, пронзали меня насквозь, припечатывая к сидению намертво. — Да и Ваши чувства к нему очевидны. Ни один человек в здравом уме не вытерпит этого ананасика так долго. Я знаю, что с Александром порой тяжело, он ещё тот фрукт, — мы обе хмыкнули, каждая своим мыслям, — и я знаю о Ваших словах Фредерику. Знаю, что он пытался шантажировать меня через Вас, угрожал Вам, пытался запугать, но все тщетно, — голос Оливии дрогнул, а я закусила губу почти до крови. — Что толкает женщин на такие подвиги, если не любовь? Если не смелость? — ледяная завеса пала всего на миг, являя самых обычных женщин. Хрупких и сильных одновременно, разных и такие похожих, — я бесконечно счастлива, что Вы появились в жизни моего сына, — её прохладные пальцы сжали ледяные мои, — знайте, что бы ни случилось, в моем доме Вам всегда будут рады. — Спасибо, Оливия, — я с благодарностью посмотрела на неё, не зная, что можно добавить. Сказать, что сейчас было очень важно узнать, что я не одна? Что мне отчаянно нужно хоть какое-то пристанище, потому что Чарльз уничтожил мой дом, и она только что его мне дала? Что в ней я впервые после смерти Аннет почувствовала, пусть и на краткий миг, материнскую заботу, которой была лишена почти всю жизнь? Вместо слов я просто вцепилась в её руки, как в спасительный якорь, а она в ответ не разжимала пальцев, мягко поглаживая мои кисти. До резиденции Нильсенов мы доехали молча, вслушиваясь в мерное шуршание шин по асфальту. На душе стало спокойно, так спокойно, как не было уже давно. — Ты смотри как несётся, — усмехнулась Оливия, наблюдая в окно за Александром, припарковавшимся впереди и теперь быстрым шагом направляющимся к нам. — Надеюсь, она не кусалась? — задняя дверь открылась, являя нам нижнюю часть Нильсена младшего. — Алекс, вообще-то твоя мама — ангел во плоти! Удивительно, как у такой женщины получился такой сын, — вот оно. Он снова это сделал, вывел меня на эмоции за доли секунды. — Я вообще-то говорил об одной милой английской кошечке, любящей порой выпускать коготки, — парировал мужчина, подавая мне руку. Словно в подтверждение его слов я зашипела, отбрасывая его ладонь в сторону. — Тише, разъяренная кошечка! — не унимался швед, продолжая подначивать меня. — Александр! — строго проговорила Оливия, вырастая позади меня, — проводи гостей в дом и будь учтивее с дамами. Агата, поверите, если скажу, что в возрасте пяти лет его похитили и воспитывали дикие короли? — я засмеялась, наблюдая за тем, как хмурится Нильсен. — Другого объяснения я и не ждала, — быстро показав Александру язык, я юркнула в дом. Потрепанные, побитые, уставшие, но все же весёлые, мы буквально ввалились в сверкающую чистотой прихожую. Ева уже принялась тихонечко распевать какие-то русские песни, а Эллиа и Рейчел даже умудрялись ей подпевать, не зная слов. — Что это с ними? — спросила я у Макото, снимая верхнюю одежду. — Наша русская китаянка оказывается прихватила флягу с какой-то ягодной настойкой, кажется, из Сибири, и во время поездки все успели её опробовать, — смеясь, пояснил Сэм, вешая наши куртки. — Ребята, ваши комнаты наверху, Эмма и Хуго вас проводят, — подала голос Оливия, радостно наблюдая за нашей ватагой, — предлагаю всем собраться в гостиной через час. Как раз успеете привести себя в порядок, а прислуга — подготовить ужин. Не переживайте, сильно стеснять вас не буду. Но если кто-то начнёт громить дом, останется без сладкого на завтрак! — миссис Нильсен смешно подбоченилась и пригрозила пальцем, затем смерила всех нарочито суровым взглядом и удалилась на кухню. Едва только стройная фигура Оливии скрылась за поворотом, как я, не дожидаясь пока Эмма обратится ко мне, понеслась к лестнице, расталкивая всех локтями. Душ! Я была готова отдать все что угодно за возможность постоять под горячими струями в обнимку с душистым мылом и мочалкой. Кажется, я рванула на второй этаж со скоростью кометы, но тут же столкнулась с дилеммой: куда идти? С одной стороны, мои вещи вроде как были в комнате Алекса, с другой — я уже успела ненавязчиво намекнуть, что покидаю его обитель, когда сбежала из особняка. Немного потупив, я открыла дверь своей первой спальни и тут же заперла её на замок, будто боясь передумать. Возле кровати стоял мой чемодан, значит, его все же перенесли сюда, но некоторые вещи все равно отсутствовали. Анализ, сомнения — все полетело в канализацию, когда я сбросила грязную одежду и забралась в кабинку. Тёплая вода стекала вниз, смывая грязь, пыль, запекшуюся кровь и воспоминания. Я не хотела думать о Фредерике, не хотела вспоминать Эдварда и Барби, хотела ощущать только приятные ароматы кокоса и ванили. Обычные девчачьи радости. Не знаю сколько я плескалась, натирая каждую клеточку тела гелем, лосьоном, бальзамом и всем прочим набором юного косметолога, что нашла в ванной, но когда я вышла, расслабленная и согревшаяся, в комнате было тяжело дышать от пара. — Уже подумывал переименовать тебя из «katten» в «русалочку», — и снова я подскочила, едва не завалившись на мокром полу. — Черт, Алекс, как ты вообще вошёл? — мокрое полотенце, которым я только что вытирала волосы, полетело в развалившегося в кресле Нильсена. — Агата, я тебя умоляю, — лениво протянул швед, отбрасывая полотенце на пол одним движением руки, — на твоей двери не сейфовый замок, его можно открыть даже монеткой с другой стороны. Я решила избрать единственно верную стратегию — «в любой непонятной ситуации делай вид, что ты на коне и тогда ты не окажешься под ним». Кажется, так говорил Цицерон, да? Хотя под конём Александра можно бы и оказаться… Точнее под Александром… Точнее, я вообще не про это хотела подумать! Расчёска, которую я до этого момента держала в руках, отлетела на деревянную поверхность тумбы с излишне громким стуком. В ответ на мой выпад Александр лишь сексуально изогнул бровь. — Я вообще-то собираюсь переодеться, — я намекающе ухватилась за края полотенца, прикрывающего мою наготу. — Думаю, одежда в чемодане, каттен, — невозмутимо ответил швед, удобнее устраиваясь в кресле. Только сейчас я обратила внимание на его наряд и взвыла про себя. Я же сделала это мысленно, да? Всегда сдержанно стильный швед сейчас был одет в простую черную футболку с треугольным вырезом, приятно облегающую выдающиеся мышцы плеч, и мягкие спортивные штаны. Я уже успела задержать взгляд в районе паха и представить, как легко сминается податливая ткань под моими руками и сползает вниз, оголяя его напряженный… Да остановись же ты, наконец! — Ты, кажется, собиралась одеться, — послышался насмешливый голос, выводя меня из ступора. — Я, кажется, непрозрачно намекнула, что тебе стоит выйти, — несмотря на нарастающее возбуждение от одного вида Александра, мне удавалось сохранять недовольное выражение лица. Наверное. — А я, кажется, непрозрачно намекнул, что никуда отсюда не денусь, — холодно парировал мужчина, подцепив какой-то журнал с рядом стоящей тумбочки. Хорошо, Александр, давай поиграем. Мы ведь оба знаем, кто первый сдастся. — Значит, хочешь смотреть? — я хищно улыбнулась, бросая вызов. — Предпочитаю участвовать, но продолжай, — мужчина коротко улыбнулся и вернулся к просмотру журнала. Готовь белый флаг, Нильсен. Шаг вперёд, ещё один. Я нарочито медленно приближалась к сидящему в кресле Александру, не сводя с него взгляда. Нильсен сидел с бесстрастным, даже скучающим видом, лениво обводя глазами мою фигуру, однако журнал отложил. Я остановилась близко, слишком близко к нему, продолжая смотреть в его глаза. Ноги Александра были широко расставлены и моё колено будто невзначай касалось штанины мужчины. Где-то среди арктического льда промелькнул огонёк интереса. Моя рука скользнула вверх по бедру, приподнимая край полотенца. Я едва сдержалась от желания застонать и сжать ноги от накатывающего чувства, пока Александр продолжал сверлить меня ледяным взглядом, его дыхание участилось — этого он скрыть не мог. Что же, это только начало, Алекс. Кончиками пальцев я прошлась по кисти мужчины, покоящейся на подлокотнике. Лёгкое касание, от которого по его коже забегали мурашки. Нильсен сжал кулак, но было поздно, я заметила. Подняв его ладонь своей, я поднесла её к торчащему внизу уголку полотенца, зажимая мягкую ткань его же пальцами и оттягивая вниз. Полотенце скользнуло на пол, оставляя меня полностью обнажённой перед Александром. На этот раз мужчина шумно выдохнул, но остался недвижимым. Я посмотрела прямо в два ледяных осколка, в которых давно плясали черти. Это ты меня раздел, Алекс. Смотри же теперь, что ты сделал. Я призывно облизнула губы, закусывая нижнюю, пока моя рука очерчивала замысловатые узоры, скользя по животу вверх, к груди, касаясь шеи. Когда мои ладони вновь вернулись на грудь, накрывая внушительные округлости, оттягивая соски до сладкой боли, из моего горла вырвался тихий сон, а Александр резко подался вперёд. Попался. Стоило пальцам мужчины сделать лишь одно движение в мою сторону, как я уже отскочила, не давая ему прикоснуться к себе. Послышалось сдавленное ругательство, и я не сдержала победной улыбки. — Фан, Агата! — Нильсен рывком встал на ноги, вырастая передо мной. — Уже почти ночь, Ал, — намеренно сокращая его имя, чтобы довести до исступления, я медленно опустилась перед ним на колени в весьма красноречивую позицию и облизнула губы. — И что? — непонимающе уставился на меня швед, хотя в его глазах снова загорелся огонёк интереса. — Пора звонить твоей адвокатессе! — язвительно бросила я, резко разворачиваясь спиной к Нильсену, чтобы открыть чемодан с одеждой. — Ну всё, каттен, ты доигралась, — послышался рассерженный голос за моей спиной. Не успела я среагировать, как была нагло поднята в воздух и брошена на кровать. — Что ты делаешь? — я попыталась брыкаться, но мои руки были намертво прижаты к матрасу. — Выбиваю из тебя всю дурь, — грубый поцелуй опустился на шею, и я коротко вскрикнула от резкой боли. — Лучше выбей её из той дуры в участке, — моя новая попытка сопротивления была снова подавлена. Александр на секунду оторвался от меня, нависая над моим лицом и глядя прямо в глаза. — Неужели, ты не видишь? — голос мужчины стал низким, нестерпимо сексуальным, слишком откровенным. — Чего? — прошептала я, отчего-то ощущая, как запекло в глазах. — Как сводишь меня с ума, — новый поцелуй — на этот раз страстный, горячий. Губы Александра накрыли мои, собирая каждую соленую каплю, что успела упасть, то мягко и нежно, то жарко и грубо. Он целовал меня так, будто не мог насытиться, словно мы не виделись столетие и не увидимся еще столько же. — Я люблю тебя, дурочка, — мгновение передышки, чтобы снова окунуться в омут с головой. Мои руки вцепились в плечи Александра, пока ноги обвились вокруг талии так плотно, что это почти приносило дискомфорт. Подавшись корпусом вперед, я заставила его поменять позицию — теперь он был внизу, а я восседала на нем сверху, непроизвольно делая движения бедрами и оставляя влажные следы на светлых штанах. — Ты слишком сексуальна, мин кэрра, — рука Нильсена слегка надавила мне на поясницу, заставляя приблизиться к нему, — иди ко мне. Я лишь лукаво улыбнулась и поцеловала его в уголок губ, отстраняясь, пока ловкие пальцы уже вовсю исследовали шикарный торс шведа под футболкой. Хотелось наслаждаться каждым сантиметром его спортивного тела, хотелось дразнить и играть с ним, пока не сорвет все стоп-краны. Футболка была отброшена в сторону, открывая мне пространство для ласк. Я прошлась дорожкой поцелуев от мужской шеи к груди, рисуя кончиком языка витиеватые узоры и постепенно спускаясь ниже к кубикам пресса. Подобравшись вплотную к резинке штанов, я ухватила ткань зубами и потянула вниз, глядя в его распахнувшиеся от удивления глаза. Давно готовый член, вынырнул прямо перед моим лицом, призывно покачиваясь в стороны по инерции. — Ага-а-а-та, — вырвалось из мужчины вместе с хриплым стоном, когда мои губы опустились на головку. Проведя острым языком от основания и обратно, я собрала выступившие капли смазки и продолжила двигаться в более интенсивном темпе. На этот раз Александр стонал уже в голос, а когда я втянула щеки в себя, создав внутри вакуум, не выдержал и приподнял меня за волосы. Я вопросительно уставилась на разгоряченного мужчину, большим пальцем стирая капли слюны и смазки с губ. Нильсен поднялся корпусом, почти приняв сидячее положение и схватил меня за бедра, притягивая к своему лицу. В последний момент я успела уловить его намерения и ловко устроилась на его груди, спиной к изголовью кровати, где покоилась голова мужчины. Едва я успела наклониться вниз, чтобы продолжить ласкать его член, как язык Александра легко прошелся по моим уже истекающим соком складочкам. Едва уловимое касание, но на этой стадии его эффект был сравним с брошенной спичкой на пороховом складе. Я невольно задвигала бедрами в воздухе, но пальцы мужчины крепко впились в кожу, удерживая меня в статичном положении. Волна удовольствия только усилила желание сделать ему приятно, и я снова нырнула головой вниз, на этот раз погружая в себя член до основания и ощущая, как тот уперся в стенку горла. Александр в ответ сдавленно застонал и ввел в меня два пальца, продолжая языком легко касаться клитора. Мы словно играли в игру, где каждый уйдет победителем, поочередно доводя друг друга до самого пика и тут же ослабляя напор. Чувствуя близость финала, я ускорила движения головой и подключила руку, в то время как бёдрами я практически самостоятельно насаживалась на пальцы Александра. Рука мужчины легла мне на голову, подсказывая нужный ритм и через мгновение я почувствовала пульсации, одновременно появившиеся внизу моего живота и ощущаемые во рту. Еще пара резких, грубых движений, еще один смазанный хриплый стон, и мы оба бурно финишировали, расслабляясь во власти друг друга. — Думаю, нас уже заждались внизу, — проговорила я, поправляя растрепавшиеся волосы. — Честно говоря, самый интересный пункт вечеринки для меня уже позади, — Нильсен откинулся на кровати, один в один пародируя типичные сцены после секса в мылодрамах. — Скай нас застрелит, если мы не придем. — Да, а Рейчел выцарапает глаза, — согласно кивнул швед, и мы принялись натягивать одежду, пытаясь придать своим нарядам приличный вид. Покончив с прихорашиванием, мы вдвоем направились к лестнице на первый этаж, где уже вовсю гудела вечеринка. В гостиной горел приглушенный свет, играла тихая, но веселая музыка, а на столе лежали уже наполовину опробованные закуски и совсем опробованная бутылка Джина. Никого кроме ребят видно не было, но они каким-то образом успели занять пространство всей огромной комнаты. Ева, которая еще в машине успела «подлечиться» настойкой Сибирских бабушек, спорила с Макото о преимуществах «Макара» перед «Глоком», Эллиа бодро объяснял кокетливо хихикающей Рейчел как правильно тасовать карты в покере, используя в качестве примера колбасную нарезку. Умилительная картина. Пока Александр, как ни в чем не бывало, отправил в рот сразу два канапе с креветками и направился к болтающим ребятам, я невольно замешкалась в проходе, глядя на них. Если бы они только знали, как прекрасно выглядели прямо сейчас! Даже не смотря на ссадины и синяки, даже не взирая на перебинтованную руку Сэма и скованные движения Эллиа от трещины в ребре, — они смеялись, улыбались, радовались. Молодые и счастливые, в кругу друзей. Они были самыми красивыми для меня в этот момент — Ева в своем облегающем черном комбинезоне с кружевами, Рейчел в нежно-персиковом платье, мальчики в простой, почти домашней одежде. Сердце защемило от чувства любви и благодарности к каждому из ребят. — Ты чего там встала? — позвал меня рукой Сэм. — С вас по штрафному шоту. Бодро тряхнув головой, я подошла к столу и быстрым движением осушила протянутую стопку. Алкоголь несильно обжег горло, тут же ударяя в голову приятной дымкой. — А это вторая, — Ева пихнула нам с Александром по новой порции. — Это еще за что? — буркнул Нильсен, но все же выпил, даже не дожидаясь ответа. — За то, что битый час мучали кошку на втором этаже пока мы вас тут ждали! — засмеялась Рейчел, заставляя меня покраснеть до кончиков ушей. Я нерешительно опрокинула вторую стопку, закусывая протянутой тарталеткой. — А Оливия уже ушла? — поинтересовался Александр, ни капли не смущённый тем, что нас застукали, как школьников. — Она немного посидела, а потом хотела пойти за вами, но, — Сэм сделал неопределенное движение бровями, — потом она сказала, что не будет мешать вам делать ей внуков и отправилась спать. — Прекрасное решение! Впервые согласен со своей матерью на все сто. Чем займемся? — швед перевел вопросительный взгляд на Рейчел и Еву, которые, судя по всему, уже знали ответ. — Будем играть в бутылочку! — завопили девушки в один голос, пока мы четверо красноречиво подкатили глаза. — Тигрица, вот уж не ожидал, что тебе нравятся подростковые игры, — ухмыльнулся Ноябрь, из всех присутствующих он выглядел самым трезвым и спокойным. — Мне нравятся любые игры, где есть алкоголь, красивые мужчины, — Скай принялась загибать тонкие пальчики, — шикарные девушки и немного перчинки. Мы снова подкатили глаза, на этот раз еще сильнее, но нас опять проигнорировали. Ухватив недопитую бутылку текилы, Ева одним глотком осушила её до конца и провернула на столе, призывно глядя на каждого из нас. — Правила следующие: тот, на кого указало горлышко бутылки должен ответить на вопрос крутящего или выполнить его желание. Если вы не хотите отвечать или исполнять желание, то пьёте штрафной шот, но нельзя пропускать два вопроса или действия подряд. — А желание может быть любым? — теперь в игру вступил неожиданно повеселевший Сэмми. — Сразу предупреждаю, Саске, этой ночью я не твой, — видимо алкоголя в этот вечер было столько, что Макото даже не возмутился в ответ на тупую шутку Нильсена. — Любым, Сёма, — подмигнула ему Скай, и мы все уселись за круглый стол. По началу игра была забавной, в основном, все давали друг другу смешные задания. Больше всех, как и ожидалось, прилетало успевшему достать остальных Александру. В конце концов, Рейчел так разошлась, что дала задание Нильсену поцеловать японца в щеку, и так как правило, не разрешающее пропускать ход два раза подряд, действовало, тому всё же пришлось это сделать под общее улюлюкание и вопли о предстоящей свадьбе. Спустя несколько кругов и десяток выпитых шотов в и без того уставшем и не самом трезвом состоянии, вопросы стали откровеннее, а действия — развязнее. — Ева! — ход выпал мне, поэтому я намеревалась отомстить девушке за случай в скорой, — твое задание — выпить рюмку текилы. — Так даже неинтересно, — притворно возмутилась Скай и уж было потянулась к столу. — Я не договорила, — коварно проговорила я, останавливая её руку. Теперь пять пар любопытных глаз уставились на меня, — ты должна выпить текилы от Эллиа, но он не может использовать руки, чтобы передать её тебе. — Как ты себе это представляешь?! — взбеленилась девушка, поднимаясь со своего места. Если бы её глаза умели метать молнии, в резиденции Нильсенов точно начался бы пожар. — Главное, чтобы Эллиа это себе представлял, — засмеялся Нильсен, пока все в предвкушении ожидали, как будет выкручиваться парочка. — Я представляю, — хмыкнул Ноябрь, вставая рядом с пылающей гневом девушкой. Ева почти зарычала ему в лицо, грубо впихивая рюмку в его лапищу. — И чтобы без фокусов мне, громила! — прошипела Скай, занимая позу будто готовилась к бою, не меньше. — Только ловкость рук и никакой магии, — улыбнулся мужчина и тут же выхватил стопку из её ладони, отправляя напиток в рот. В следующую секунду хрупкое тело Евы было бескомпромиссно вжато в корпус Эллиа и оба слились в жарком поцелуе под наши аплодисменты. Мы все видели, как Скай, чисто приличия ради, пару раз попыталась высвободиться из стальной хватки, однако быстро сдалась. Прошла секунда, две, десять, а ребята не спешили отходить друг от друга. — Вы там языками заблудились? — вежливо поинтересовалась Рейчел, пока мы все, хохоча, наблюдали за развернувшейся картиной. Нехотя отстранившись от русской китаянки, Эллиа виновато улыбнулся и вернулся на свое место. Ева же, напустив на себя самое непроницаемое выражение лица, крутанула бутылку. Горлышко указало на Александра и девушка победно ухмыльнулась, явно задумав какую-то пакость. — Алекс, скажи, что тебе больше всего не нравится в Агате? — я едва не поперхнулась соком, который пила в перерывах между шотами. Вопрос был простым и на него можно было дать любой ответ, отшутиться, но отчего-то в комнате повисла неловкая тишина и все уставились на Нильсена. — Давай, скажи уже что-то в стиле «огромная задница, которая нарушает гравитационное поле Земли» или еще что-то из своего репертуара, — вклинилась я, развеивая режущее молчание. — Твоя задница, каттен, меня как раз-таки вполне устраивает, — Александр задумчиво покрутил рюмку в руке, — пожалуй, пропущу ход. — Я же пошутила, — заметив неловкость от своего вопроса, поспешила загладить вину Ева, — выпьешь шот сейчас, и в следующий раз тебе загадают поцеловать Сёму уже взасос. — Я пропускаю, — Нильсен решительно отправил порцию текилы в рот, бегло улыбнувшись мне. Я попыталась ответить, но вышло как-то криво. Что этот засранец уже успел себе про меня придумать?! — негодовало всё внутри. — Если что, каттен, мне есть, что тебе сказать по этому поводу, — от внимательного Александра снова не укрылась моя реакция, последнюю фразу он прошептал мне на ухо. — Я тебе точно что-нибудь откушу, Нильсен. — Как только отрастишь зубки, Харрис, — мужчина щелкнул меня по носу и отстранился, обращаясь уже ко всем, — думаю, нам всем пора разойтись по спальням и хорошенько отдохнуть. Судя, по объемам выпитого и тому, что за окном уже рассвет, встретимся мы завтра ближе к вечеру. Все согласно закивали и принялись разбредаться по комнатам. Поднявшись на второй этаж, я заметила Еву, нелепо застывшую у двери, ведущей в спальню Эллиа, и медленно подошла к ней. — И что? — с вызовом кивнула мне брюнетка, как обычно, скрывая неловкость за агрессией. — Ева, я просто рада за вас, — не удержавшись, я обняла ворчащую подругу. Отношения Скай и Ноябрь были для меня сюрпризом, хотя искры, что то и дело пролетали в их перепалках, всегда давали повод усомниться, что между ними чисто рабочие отношения. Такая ненависть бывает только между врагами, либо между любовниками. Это я знала прекрасно. — Прости за последний вопрос, не думала, что Алекс так странно отреагирует, — возможно, я была первым человеком в мире перед которым извинилась эта девушка. — Выброси из головы, всё в порядке, — отмахнулась я и чмокнула подругу напоследок, направляясь в свою комнату дальше по коридору. Было ли для меня неожиданностью, что в моей спальне, на моей кровати, уже успел распластаться и даже начать мирно посапывать один жутко невыносимый швед? Нет. Мне только и оставалось, что устало вздохнуть, скинуть туфли и устроиться рядом под его боком, где было уютно и тепло. А что будет с Кадоганами и Барби? Как мне выкрутиться из щекотливой ситуации с Ларсеном? Что, в конце концов, имел в виду Нильсен? Как говорила мудрая Алиса: «а об этом, я подумаю завтра». Так и закончился мой самый ужасный, самый прекрасный день в жизни.