Хижина в лесу

— Чего ты боишься?       Они снова лежали в постели, бок о бок, и между ними тихо мерцала голубая светящаяся преграда. Они одновременно обнаружили, что, если к десяти часам их обоих не было в постели, то они страдали от ужасающей тошноты. Драко, похоже, думал, что это наказание гораздо предпочтительнее других вариантов. Гарри даже не спрашивал, он не хотел этого знать. Драко, казалось, на мгновение задумался над своим ответом. — Боюсь… Боюсь, что останусь совсем один. Я знаю, что заслужил это, но все равно было бы хорошо иметь кого-то, кто бы любил меня таким, какой я был, несмотря на все, что я сделал в своей жизни.       Он сказал все это так грустно, и Гарри действительно хотел протянуть руку и утешить его. — А что насчет Паркинсон? Вы, ребята, расстались или что-то в этом роде?       Он мог поклясться, что они все еще вместе, ведь она заезжала за Драко на обед только на прошлой неделе.       Внезапно Драко рассмеялся. Он выглядел таким красивым, когда смеялся, и таким свободным, что Гарри забыл, что, вероятно, ему следовало бы обидеться на это.       В конце концов его смех утих, и он повернулся, чтобы посмотреть на Гарри, и спросил. — Ты… ты думал… я встречался… Панси? — Он снова начал смеяться. — Ну, она всегда заходит, чтобы увидеть тебя, я просто подумал… — Он действительно не видел, что было такого смешного.       Наконец он снова перестал смеяться. — Гарри, в какой возможной вселенной я мог бы встречаться с Панси? Ради Цирцеи, она девушка! — На последнем слове он издал нехарактерный визг, и Гарри услышал смешок, грозивший разразиться хохотом снова.       Он изо всех сил пытался найти слова, которые искал. — Ты… подожди… так ты… ты гей? — Он приказал своему быстро бьющемуся сердцу замедлиться. Так что, если Драко был геем, это не означало, что он когда-нибудь заинтересуется Гарри, не так ли?       Драко закатил глаза. — Да, Гарри. Я такой же гей, как и ты. Почему благотворительный календарь «Wizards of Curse-Breaking», висевший у меня за столом, не был для тебя достаточным доказательством? Просто подумал, что натуралу нравится ежедневно смотреть на обнаженных мужчин?       Теперь, когда он упомянул об этом, Гарри подумал, что это немного странно. Но Драко изначально был странным человеком, поэтому никогда не подвергал это сомнению.       Глаза Драко расширились, когда Гарри смущенно отвернулся и не ответил ему. — Мерлин, ты действительно так думал, не так ли? — Ну… — он замолчал, когда понял, что не может придумать ничего, чтобы можно было бы сказать. — Поттер, что мы будем с тобой делать? — Он снова лежал на спине и смотрел в потолок.       Гарри сразу же начал представлять себе все неуместные вещи, которые Драко мог с ним делать, прежде чем он подумал, что ему, вероятно, следует попытаться вернуть их к исходной теме разговора. — Не думаю, что ты останешься совсем один. Кому-нибудь повезет, если ты станешь его партнером, парнем, мужем, — ответил Гарри. — Это ложь, и ты это знаешь. Ты помнишь, что я сделал, каким человеком я был, могу быть. — Он казался таким удрученным, будто искренне в это верил. Черт, может так и было. — Да. Да, я знаю, каким человеком ты можешь быть. Ты из тех людей, которые стараются изменить себя к лучшему. Ты из тех людей, которые заботятся о своих друзьях, когда они в этом нуждаются, ты бы бросил все из-за Паркинсон. Если люди не знают тебя достаточно хорошо, легко могут ненавидеть, но когда узнают тебя… они… — он проглотил слово «любовь», — Они не ненавидят тебя, — закончил он тихим голосом. — Как всегда, очень красноречиво, Гарри.       Гарри видел, как на его лице появляется легкая улыбка, и знал, что слова не оставили его равнодушным. Он гордился тем, что был причиной этой улыбки. — Так чего же ты боишься, о великий Спаситель? — Ты такой придурок, — сказал он, прежде чем попытаться ударить Драко подушкой, забыв, что барьер был там, пока он не почувствовал, как ток пробежал по его руке.       Он вскрикнул и упал на кровать, а Драко просто рассмеялся над его идиотизмом. — Боюсь, я никогда не найду кого-то, кто полюбит меня таким, какой я есть, — продолжил он говорить, прежде чем Драко смог его прервать, потому что, судя по выражению его лица, он действительно хотел. — Я имею в виду действительно любить именно меня, не «Спасителя» или «Избранного», а только… Гарри. Со мной нелегко жить, мне все еще снятся кошмары с войны, бывают ночи, когда я просыпаюсь с криком и забываю, что все закончилось. Ненавижу появляться на публике, последний парень, с которым я встречался, просто хотел все время выставлять меня напоказ, он водил меня на Косую Алею, как будто я был своего рода трофеем, а я уверяю тебя, что это не так. Я запутался практически во всем. Мне нужен кто-то, кто поймет это и примет меня таким, не желая менять меня, но который также будет говорить мне, когда я веду себя как идиот.       Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на Драко, который передумал говорить, когда Гарри закончил. Он все еще ожидал, что тот будет смеяться над ним после его импровизированного признания.       Когда Драко заговорил, его голос был мягким и неуверенным. — Может быть, ты еще не нашел такого человека, потому что искал слишком далеко, может, этот человек уже находится прямо перед тобой. Может, он всегда был там.       Драко, что? Говорит о себе? — Я действительно на это надеюсь, — ответил Гарри, снова открыв глаза.       Они продолжали смотреть друг другу в глаза, оба не желали смотреть в сторону, пока барьер, разделяющий их, снова не превратился в ничто, и они остались в темноте, даже луна не дала им света сегодня, скрытая за облаками.       Он услышал вздох Драко и шорох простыней, когда он, по-видимому, устроился в удобной позе для сна. — Спокойной ночи, Гарри. — Спокойной ночи, Драко.       Он зашел слишком далеко. У него были большие неприятности.       Гарри перевернулся и поправил подушку в более удобное положение, прежде чем в конце концов заснул неспокойным сном.