Утраченная мощь (2.0)

Штаты поднял Федерацию на руки, медленно пошёл в сторону выхода, по пути комментируя произошедшее. — Больше можно не бояться. Я знаю, что ты не будешь в порядке ещё некоторое время, но сейчас уже никто не причинит тебе вреда, ты можешь потихоньку приходить в себя. Она не ответила, продолжая всхлипывать и сжиматься в комочек. Добравшись до машины, он устроил её на заднем сидении, занял водительское место, взявшись за руль одной рукой. Раненые пальцы уже не так болели, если не двигать ими, поэтому пока рука была в покое, на рану можно было не обращать внимания. Девушка тихо хныкала ещё некоторое время, потом притихла. Штаты нахмурился, напряжённо смотря на дорогу. Стоило поторопиться, пожалуй, ситуация выходила крайне неприятная. — …США? — Он глупо моргнул, сфокусировал взгляд, с лёгкой растерянностью оглянулся на РФ. — Что случилось? Что-то болит? — Твоя рука… Мне так жаль… Правда жаль… — она выглядела гораздо взволнованнее, чем когда говорила о своих ранениях. Было заметно, что она болезненно переживает из-за этого, похоже даже больше, чем сам парень. Слёзы снова выступили на её глазах, сделав их влажными, она растерянно вытерла личико рукой, будто была удивлена тому, что плачет. — Я всё ещё думаю, что лучше было бы, если бы ты бил по мне… Я много раз получала такие раны, смогла бы пережить и в этот раз… — Тише… Shh… Не надо расстраиваться из-за такой мелочи. Ничего страшного не случилось. — он сказал это тихо, вполголоса. Это магическим образом подействовало на растрёпанные нервы девушки, она притихла, постепенно начав выравнивать дыхание, только иногда срываясь на протяжные, судорожные всхлипы. Штаты улыбнулся, ненадолго оторвался от руля, чтобы погладить её по макушке. — Это совсем небольшая плата за то, чтобы ты была в порядке. Всю оставшуюся дорогу она сидела тихо, не решившись больше подавать голос. Он не пытался её разговорить, понимая, что это может кончиться усугублением её состояния. — Приехали. — парень вылез из салона, обошёл машину вокруг, открыл дверцу со стороны России. — У тебя всё в порядке? Поинтересовался в первую очередь. Она не ответила, смотря куда-то мимо. Ладошки у Федерации были маленькими по сравнению с его ладонями, обе поместились в одной его руке. Такими особо не подерёшься. «Надо было всё-таки наподдать Китаю, зря я его с целым лицом отпустил» — мрачно подумал он, нахмурился. — «Эта мразь заслуживает, чтобы все кости были раскрошены. Если он ещё хоть пальцем тронет мою маленькую, беззащитную Russi'у, надо будет минимум всё рёбра ему переломать, и плевать мне на последствия». Заперев входную дверь, Штаты направляется в спальню. Это самая тёмная и тихая комната, должна подойти для того, чтобы привести девушку в чувство. Она продолжает судорожно всхлипывать периодичностью в несколько секунд и легонько дрожать, на прикосновения не реагирует. Немного помедлив, парень ложится, прижимает её к себе. Чуть покачивается, шепчет слова утешения. Через несколько минут крупная дрожь проходит, РФ немного приходит в себя, взгляд снова осмысленный, хоть и испуганный. США не выпускает её, продолжая поглаживать. — Вот так… Всё хорошо. Как ты? — лепечет что-то совсем неразборчивое, цепляясь за ткань его футболки. — Тише, shh… Не дёргайся, всё в порядке. Тебе нужно некоторое время прийти в себя. Постепенно славянка затихает. Дыхание замедляется, она ровно дышит. Объятия Америки успокаивают, она снова чувствует себя защищённой. Когда он снова собирается заговорить, вдруг замечает, что она дремлет. «Я смог её успокоить. Теперь надо дождаться, когда она проснётся. Это только начало» — он вздохнул, осторожно убрал волосы с её лба, разжал стиснутые пальчики. — «Каким вообще образом Китай решил, что устроить такое будет хорошей идеей?! Что бы он ни говорил мне потом, при следующей встрече я просто сразу ударю его в лицо». Она проснулась быстро, всего после получаса дрёмы. Дрогнула, дёрнулась, резко подскочив. США мягко, но настойчиво притянул её обратно, обнял, прижав к груди. Девушка начала тихо всхлипывать, тереть глаза, пытаясь успокоиться. — Я тут, я рядом, не бойся… Всё в порядке. Тебе всё ещё страшно? — кивает. Судорожно вздохнув, немного приходит в себя. — Не отпускай меня, не отпускай… — он стискивает сильнее, так, что она едва может двигаться теперь. РФ успокаивается, прильнув к нему, затихает. — Мне лучше… — Если что-то нужно сделать, чтобы стало легче, просто говори мне об этом. Ты сейчас лучше меня понимаешь, как действовать. Я могу только обнимать тебя. — она кивает, крепко сжимая его в ответ. Похоже, некоторое время ей нужно просто чтобы немного отойти от произошедшего. — Я прогнал его. Он не должен больше прийти. Он не сможет причинить тебе вред, так как я сильнее, чем он. — Он делал мне больно… Много раз раньше… — голос дрожит. Она вдруг отстраняется, цепляясь за его ладонь, просит: — Потрогай меня, там, где он это сделал. Иначе я не могу забыть это прикосновение, мне мерзко и страшно… — Где?.. — парень немного сбит с толку такой просьбой. Она ничего не говорит, схватив его за запястье тыкает в свой торс, чуть ниже, в бок. — Хорошо, хорошо, не нервничай. Он сжал руки поверх майки, погладил. Она запротестовала, сама задрала ткань до груди, до дрожи вцепившись в его руку провела по тому месту. Потеряв равновесие, завалилась на спину. Он вздохнул, ничего не сказав, наклонился, так, что нависал над ней теперь. — Мне точно можно? Ты будешь в порядке после этого? — Да, быстрее… Мне нужна твоя помощь… Если ты прикоснёшься там, то я перестану чувствовать будто бы след… Сложно объяснить… — Таким образом ты сама себя успокоишь. Всё хорошо, я понимаю. Просто я волнуюсь, что могу сделать что-то не так. — на этот раз он был увереннее, больше не прикасался совсем робко. Стиснул, погладил, славянка сразу притихла в его руках, только шумно дышала, смотря в потолок. Судя по тому, что она немного расслабилась, это было именно то, чего она хотела. — Всё правильно? — Да… Мне легче. — пару минут она в полной тишине наблюдала за тем, как он гладит. — Я вспомнила, что мне было очень больно раньше. Шея всё время зудела и ныла, было больно дышать, но я не могла ничего сделать… Мои голени всё время сочились кровью, он резал их ножом… Он пинал меня, если я не вставала, дёргал за запястья вверх, поэтому у меня всё время ломило руки. Я… Я пыталась задушиться верёвкой один раз… Но из-за ошейника и слабости не смогла… Он бил меня в живот и грудь, когда я не могла выполнить приказы… Её голос всё сильнее дрожал. Америка приласкал её снова, приобнял, нависнув сверху. Он слышал, как тяжело ей об этом говорить. Вся пережитая боль обнажалась в памяти, как кости, с которых сдирают мясо, болезненно и заживать будет ещё долго, если вообще заживёт. Всё, что он мог предположить в ответ, это максимальная нежность, на которую только он способен. Подтянув девушку к себе, он лёг на спину, прижимая её к груди. — Я могу хоть чем-то помочь? — Я не знаю… — подняв руку, мнёт кожу на шее, в том месте, где давно уже остался только шрам. Он подтягивает её поближе, приподнявшись целует то место, Федерация не сопротивляется. — Не знаю… — Я буду рядом, хорошо? Я с тобой, поддержу тебя, сколько будет нужно. Подождёшь немного? Хочу принести сладкого с кухни. — Нет, нет… Не уходи… — Хорошо, тогда пойдём вместе. — он сильнее обнимает, поднимается на ноги. Шоколадка лежит в верхнем ящике, поэтому приходится ненадолго оторвать одну руку, чтобы её достать. — Так… Возьми. Съешь кусочек. Понимаю, сейчас не лучшее время для еды, но сладкое может немного помочь. — она кивает, осторожно откусывает. Снова трёт глаза. — Вкусно? Я рад… Shh… Всё хорошо… Она тихо плачет, почти без всхлипов. Обнимает его за шею. Только теперь парень замечает, что она странно держит правую руку. Он садится, устраивает её у себя на коленях. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что у неё на запястье синяк. Осторожно взяв её руку, он поглаживает больное место, чувствуя нарастающую тревожность. Китай ей навредил. Успел, хотя прошло так мало времени, пока он держал её. На вопросы, больно ли, и не мешает ли двигаться, она только качала головой, шепча, что всё нормально и она почти ничего не чувствует. Федерация уже притихла, прикрыла глаза, сейчас она снова казалась спокойной, не считая того, что губы ещё иногда начинали подрагивать, а вздохи были слишком резкими. Кое-как накормив её, парню удалось привести её в чувство. Из-за её состояния возникла новая проблема, она испытывала сильнейшую панику, когда он отдалялся даже совсем немного. В связи с этим, Штатам пришлось таскать её на руках всё оставшееся время до сна. Даже устроившись спать, она цеплялась за него, шепча, что готова на всё, лишь бы он не оставил её одну, не оставил без защиты. До самого момента, когда она уснула, Америка успокаивал её, поглаживая, говоря разные ласковые вещи, обещая, что защитит её, не отпустит. Ночь прошла очень тревожно, несколько раз она подскакивала от того, что расслабившись сползала головой с его плеча, судорожно цеплялась дрожащими пальчиками, утробно всхлипывая, будто изо всех сил стараясь не издавать звуков. Она не могла нормально спать, но не отвечала на вопросы, только упомянув один раз, что снова видела кошмар. С каждым разом Федерация становилась всё тревожнее и тревожнее, так что в какой-то момент он просто не смог смотреть на её страдания. Только получив дозу успокоительного, она, наконец, расслабилась, затихла, уткнувшись личиком в его шею. Ещё некоторое время он не мог уснуть, поглаживая её хрупкое тельце под боком, будто стараясь утешить. До самого утра славянка больше не плакала, только проснулась один раз, теснее прижалась к парню, обняв его, на том и успокоилась. Утро прошло немного спокойнее, истерика закончилась и наступила апатия, девушка всё ещё панически боялась оставаться одна, но отпустила США в ванную, на несколько минут оставшись в одиночестве. Определённый прогресс намечался. Она больше не плакала, только сдавленно поскуливала, тянула руки, отчаянно цепляясь за своего единственного защитника. Тихо шептала что-то, когда немного успокаивалась. Он смог разобрать только: «Всё хорошо, всё хорошо, я уже в порядке…». К обеду ей стало ещё немного легче, Штаты придумал укутать её в одеяло. От этого Федерация чувствовала себя лучше, уже не требовала неразрывного тактильного контакта. США несколько раз заводил разговор, но это так ничем и не заканчивалось, ответы были короткими и расплывчатыми. — Мне больно. — внезапно шёпотом сказала она. Парень поднял голову, с беспокойством посмотрел в лицо славянке. Она продолжила, похоже, не придавая значения, слушают её, или нет. — Внутри так больно… Я не понимаю, почему… Совсем недавно всё было в порядке… Все раны должны были зажить… Осторожное прикосновение чуть пониже ключиц, заставило её остановиться, посмотреть вверх. Убедившись, что она обратила внимание, Америка присел рядом, плотно приложил ладонь к её грудной клетке. Чувство лёгкого давления было приятным, тёплая рука как будто прикоснулась к самому нутру, к месту, где зарождаются чувства и эмоции. — Твои раны затянулись только на теле. Раны внутри всё ещё мучительно кровоточат, верно? Они будут очень долго и болезненно заживать, всё равно оставят неизлечимые шрамы, с этим ничего нельзя поделать. Из-за моей неосторожности все они снова вскрылись и причиняют тебе сильные страдания, пожалуйста, прости меня за это. — прикосновение действует успокаивающе. Там, где собирался комок страха, нервозности, отчаяния, теперь лежит его рука, согревая своим теплом. — Но я готов помогать тебе всем, чем смогу. Я готов быть с тобой столько, сколько это будет необходимо. Я не отказываюсь от ответственности. — Подержи так ещё немного… Мне так приятно… — она прикрыла глаза, как кошка, греющаяся на солнышке. Он присел рядом, замявшись на несколько секунд, девушка устроилась у него на коленках, прижалась сильнее к его руке, придавив к его груди. Получилось, что их тела теперь разделяла только ладонь. Он чувствовал пульсацию сердцебиения, дыхание на шее. Она уткнулась подбородком в его плечо, на некоторое время притихла в такой позе. — Твои руки очень тёплые… Наверное, я могу точно сказать, что больше не боюсь, что ты сделаешь мне больно. — он невольно притаил дыхание, услышав эти слова. — Ты никогда не пытался меня ударить, не трогал в разных местах, не заставлял раздеться… Думаю, ты никогда даже не представлял чего-то такого… в отличие от меня… Я всё время ждала этого. На самом деле, поначалу я даже боялась, что ты не просишь о таком, потому что иначе ты мог в один момент сильно сорваться, но… Я ошибалась. Ты всё время спрашиваешь моего разрешения, когда трогаешь, не становишься навязчивым. — Я бы никогда… — горло будто сдавило, он не знал, что ещё ей сказать, но вещи, про которые она говорила, казались очень неправильными и вызывали резкие, яркие эмоции. — Моя маленькая, я стараюсь делать все прикосновения очень нежными. Я не хотел бы даже случайно причинить тебе дискомфорт. Она приподнимается, меняет позу, спрятав голову под его челюстью, коснувшись щекой кадыка. — Ты не пытался потрогать меня за грудь, хотя сейчас мог бы легко это сделать… — он дрогнул, попытался двинуться, но она сильнее сдавила ладонь между двумя грудными клетками, прижавшись изо всех сил, чтобы не дать отстраниться. — Я полностью доверяю тебе своё тело. Я уверена, что ты не сделаешь мне неприятно. Он согласно хмыкает, чувствуя, что сейчас, похоже, полностью завладел РФ. Она доверила ему своё тело, разрешает лезть в душу, отдалась целиком, не сожалея ни о чём, практически без страха. «Как иронично. Я купил её, чтобы вернуть свободу, а она решила стать полностью подконтрольной мной, причём совершенно без давления» — на макушке светлые локоны чуть взъерошены, совсем недавно она с головой сидела под одеялом. Ладошки осторожно, совсем робко поглаживают его по плечам, щеке, ключицам, затылку. — «Такое доверие… Неужели я заслужил его? Наверное всё-таки да. Это плоды нескольких месяцев стараний, моей любви и заботы. Наконец я заслужил стать единственным близким для неё». Девушка вдруг вздрагивает, смотрит куда-то вниз. — Твои пальцы… США обратил внимание на свою руку. Кисть действительно вся была испачкана, кровавый подтёк из-под лопнувшей корки крови расползался пятном на ладони. Фаланги были уже с запёкшейся на воздухе бордовой коркой. РФ неожиданно прильнула к нему, обняла. Он уже успел привыкнуть к боли, поэтому не обращал на это внимания. Девушка отстранилась, поднялась. — Надо обработать и перебинтовывать. — Хорошо. — он невольно улыбнулся, забота Федерации показалась ему трогательной, она будто посчитала, что он не сможет самостоятельно себе помочь. — Можешь особо обо мне не беспокоиться, всё правда не так уж и плохо. Я был слишком обеспокоен твоим состоянием, чтобы заняться собой серьёзнее, моя рана не такая страшная, как кажется. Она только вздохнула, направилась к шкафчику, в котором лежали медикаменты. Пока она ходила за аптечкой, Штаты сходил смыл кровь, теперь было видно, что пострадали только пальцы, на них кожа была стёрта и уже покрылась тонкими корочками ранок, в то время как остальная рука была в порядке. Неприятный ушиб определённо будет болеть ещё некоторое время, но это была плата за сохранность России. — Садись на диван. — в дверях кухни показалась Россия с лекарством и бинтами, дотащила это всё до дивана, разложила. — Вытяни руку, пожалуйста. — он послушно выполнил просьбу, она встала перед ним, принялась осторожно наносить лекарство. Чтобы нормально дотягиваться, ей пришлось немного наклониться, это было неудобно, так что через небольшой промежуток времени она остановилась, сконфуженно поджала губы. — Слушай, так стоять неудобно… Можно мне… ну… сесть к тебе на колени? — тут же смутившись сказанного, она поспешно добавила: — Или, может, я лучше куда-нибудь рядом… Может, тебе неприятно… — Садись. — спокойно согласился он, как бы не замечая её реакции. Отодвинулся ближе к спинке дивана, выпрямился, жестом пригласил её подойти. — Думаю, что так действительно будет удобнее всем. Согласна? Кивок, прячет глаза, но всё равно устраивается на его коленях, прижимается лопатками к груди, вторая рука парня незаметно ложится на её талию, совсем легонько приобнимая. Она берёт его ладонь, с прищуром озабоченно осматривает, перехватывает поудобнее, зажимая его предплечье под мышкой, чтобы зафиксировать положение. Рану покалывает из-за лекарства, США морщится, но не издаёт ни звука, пытаясь даже не дышать слишком шумно, чтобы не сбить её настрой. Её тревога о его состоянии сейчас сильнее, чем шок от пережитого стресса, но любое неосторожное действие или высказывание может вернуть её в прежнее состояние. Закончив с лекарством, славянка начинает плавно наматывать бинт, изо всех сил стараясь сделать это максимально безболезненно. Закончив, она несколько раз осматривает проделанную работу, проверяет, достаточно ли прочно держится бинт, и только после этого вполоборота оглядывается на него. — Я закончила. Хоть немножко лучше? — Мм… Спасибо, ты меня прямо выручила. Он осторожно обвил руками её фигурку, прижал к себе, утоляя возникшее желание теснее прижать её к груди, приласкать. Она на пару секунд замирает в нерешительности, потом расслабляется, принимает объятия, осторожно сжимая его в ответ.