Утраченная мощь (2.0)

Ещё несколько минут они лежат в этой позе. Девушка вдруг приподнялась, медленно села, свесив ножки по обе стороны его корпуса. Штаты почувствовал, что очень сильно хочет обнять её сейчас, прикоснуться, потискать, но только влажно сглотнул, непроизвольно дёрнув пальцами рук. Так близко, совсем близко… Пожалуй, сейчас сложился довольно тесный контакт, даже по меркам того, как складывались их отношения в последнее время. Будто почувствовав что-то, Россия смущённо опустила глаза, положила руки себе на коленки, перестав опираться на него. Америка неловко рассмеялся, подумав, что его признание никак не отразилось на их общении. Да, всё-таки стоило подобрать момент получше… — У меня есть разговор к тебе… Но не сейчас, я подожду, пока ты закончишь работать. — парень заинтересованно приподнял брови. — Мне нужно собраться с мыслями, к тому же, не хочу отвлечь тебя… — Ничего страшного, я подожду.

***

Девушка раз в некоторое время приходила в комнату, но ничего не говорила. Парень боковым зрением замечал её, пару раз оборачивался и спрашивал о причине её визита, но она не отвечала, уходя после этого обратно. Наконец, он решил, что так славянка просто успокаивает себя, и перестал её трогать. Довольно быстро Штаты полностью погрузился в работу, поэтому опомнился только когда захотел есть. Поднялся, пошёл на кухню, внезапно почувствовав укол совести за то, что не проследил за питанием подопечной. Поела ли она? Как знать… Выйдя за дверь, он обнаружил её стоящей за плитой. — Ты вовремя. — заметив его, девушка заулыбалась, повернулась к нему лицом. — Я почти закончила. — Здорово! А что это? — Борщ. — она хихикнула, заметив что он в ступоре замер. — Всё-таки мне нечем было заняться, поэтому я начала готовить. На самом деле, лучше было бы дать ему несколько часов настояться, но тогда уже будет слишком поздно для еды… Интересно, вкусно ли получилось?.. — Я уверен, что очень вкусно. У тебя талант. — девушка смущённо опустила глаза, будто что-то вспомнив, резко переключилась на кастрюлю, начала помешивать содержимое черпаком. Он улыбнулся, заметив, что, похоже, смутил её. — Я с радостью попробую, моя милая. Помочь? — Нет… Я сама налью в тарелки, просто посиди немного, хорошо? — Как скажешь. Я проголодался, поэтому не стесняйся положить мне побольше. Она только хмыкнула что-то в ответ. Парень почти сразу заметил, что она ведёт себя немного странно. Нервничает чуть больше обычного, если быть точнее, как будто что-то произошло. Расставляя тарелки она двигалась медленно и очень осторожно, боясь разлить или обжечься. Даже получив свою порцию, Америка терпеливо ждал, когда она тоже будет готова приступить к трапезе. Получилось, и правда, очень вкусно, о чём он незамедлительно сообщил, на что Россия смущённо поблагодарила и усерднее налегла на свою порцию. Когда всё было съедено, она на несколько секунд замялась, потом неуверенно спросила: — Ты уже закончил работать?.. — Почти, мне осталось буквально пару страниц написать. Что-то случилось? — Нет, ничего… Я тогда помою посуду. — Уверена? Я могу сам за собой помыть, мне не сложно. — Ничего, так ты быстрее сможешь закончить. — Хорошо, спасибо, my sweetie. Я тогда пойду. Она, похоже, с нетерпением ждала, пока он освободится. «Если так подумать, Russia говорила мне, что хочет поговорить. Видимо, это что-то очень для неё важное» — он сел за своё рабочее место, открыл файл. — «Стоит поторопиться, не хотелось бы заставлять её долго ждать». Девушка лежала на диване в зале, когда он закончил и направился на её поиски. Услышав шаги, встрепенулась, подняла голову. — Я закончил. Ты хочешь поговорить? — Да… В общем… — пару минут она собиралась с мыслями. — Помнишь, ты признался мне?.. — он кивнул, присел рядом, напрягаясь. — Прости, но я… я не смогла тогда ответить хоть что-нибудь. — помолчали. Она вдруг поднялась, встала напротив, посмотрела глаза в глаза. — Я тоже тебя очень люблю. Сможешь принять мой ответ после того, что было?.. — Конечно, моя сладкая… — сердце на секунду замерло, настолько сильное чувство сковало грудную клетку. Он ощутил, как волна мурашек пробежала по телу, что-то внутри затрепетало. Штаты протянул руки, подцепив её за талию, притянул к себе. — Я не мог бы и мечтать о большем. Осторожно разместив славянку на своих коленях, он стиснул, обнял, чувствуя её тёплое хрупкое тело в своих руках. Россия, в свою очередь, уткнулась лицом в его шею, касаясь кожи носиком, сбивчиво дышала, будто бы ждала чего-то, как-то испуганно, беспомощно отдавшись чужой воле. Он, тем не менее, продолжал неподвижно обнимать, разве что, поглаживая её ладонями. Никаких лишних движений, не сменяя позы. Сейчас особенно чётко стало заметно, что ей хочется, но при этом страшно. Америка очень жёстко ограничил все свои желания, не посмел притронуться даже к её губам. Он слишком хорошо понял положение. Пожалуй, пока она не готова, слишком сильно волнуется и нервничает из-за близости. Это может всё просто испортить. Любое необдуманное движение может нарушить её границы, разумеется, она просто стерпит, но потом станет только хуже. Если сейчас налажать, это ещё надолго сделает искреннее доверие невозможным. Несколько минут она ещё нервничала, пока, наконец, не убедилась, что он ведёт себя как обычно. Только тогда позволила себе расслабиться, спокойно получать удовольствие от объятий. Дождавшись этого момента, парень полушёпотом произнёс: — Ты очень нежная, милая и ранимая. Именно поэтому я готов на всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Я люблю твои слабости, не только сильные стороны, поэтому не терпи, не превозмогай себя. Тебе больше не нужно быть сильной. — США… Я… — она глубоко вдохнула, будто собираясь сказать что-то, но сразу выдохнула. — Я стараюсь быть достойной твоей заботы, но у меня плохо получается… — Ты нравишься мне такой. Я люблю тебя от чистого сердца, мне не нужно ничего взамен. — Но я ведь… Я уже растеряла всё, чем гордилась раньше, сейчас я хуже, чем могла бы быть… — Мне не важно, как ты выглядишь и ведёшь себя. Я уже выбрал тебя, поэтому люблю такой, какая ты есть. Ты самая дорогая для меня. — немного отстранившись, он наклонился, мягко сжал губами край её ушка, решив, что осторожно действовать уже можно. Она дрогнула, перенесла на него свой вес, протяжно выдохнув сквозь сжатые зубы. Приятно, уже похоже на ухаживания и ненавязчиво, как он и хотел сделать. Парень почти сразу отпустил, не решившись действовать настойчивее. Пожалуй, этого пока достаточно. — Не бойся, ладно? Я не стану ничего делать, пока ты сама этого не захочешь. Она кивнула, зардевшись. Он улыбнулся. Очаровательное смущение ему нравилось, хотя её тело и не было нетронутым, в её движениях не было вульгарности, только стеснение и какая-то невинность. И это заставляло его с особенной нежностью проявлять ласку. Она не вела себя, как сейчас поступали многие легкомысленные девушки, пережив насилие она наоборот была куда более чувствительной и ранимой в отношениях. По глазам было видно, что Федерация ещё не озвучила что-то важное, что-то, что мучило её сейчас, но она молчала, похоже, не в силах собраться с духом, чтобы поднять эту тему. Такой смущённой он ещё ни разу её не видел, всё её личико пылало от прилившей крови, сцепив ладони она заламывала пальцы, ёрзала. Тем не менее, она так и не заговорила. Вообще за следующие несколько часов он замечал, как радость на её лице сменяется на задумчивость, потом тоску, внезапную решительность, смущение, робкую улыбку и так по новой. Когда они пообедали и просто сидели, разговаривая о всякой ерунде, девушка очень неуверенно спросила: — Ты уверен, что хочешь выбрать меня?.. — О чём ты? — не понял парень. — Просто… Просто… Может, я не такая хорошая, как мне самой хотелось бы… — Не накручивай себя, ладно? Я не заметил, чтобы что-то было не так. — он немного встревожился, но не подал виду. Такая резкая самокритичность обычно не была ей свойственна. — Ну… Ты же знаешь… — она невольно понизила голос до полушёпота, опустила в пол глаза. — Моё тело было осквернено прошлым хозяином… Я порченная, США, понимаешь?.. Вот, что со мной не так… Ты ведь и сам об этом помнишь, ты давно знаешь об этом… Он вдруг приблизился, заставив её невольно дёрнуться в противоположную сторону. Уверенно взялся за плечи руками, быстро поцеловал в переносицу, отстранившись серьёзно посмотрел в глаза. Она не выдержала взгляд, потупилась, прикусив губу. — И что с того? Я знаю, что этот урод с тобой делал, но ты от этого не стала хуже. Мне нравятся твои шрамы, нравится твоё тело, голос, то, как ты проявляешь свои чувства, я испытываю нежность к тебе, после стольких дней вместе я осознал, что нуждаюсь в тебе. Ты нужна мне, слышишь? Несмотря на то, что ты там о себе думаешь, для меня ты очень дорога. Она совсем растерялась, глаза влажно заблестели, во внезапном порыве она вдруг протянула руки, взявшись за его лицо приблизилась, замерла, когда между ними осталось совсем мало пространства. Несколько секунд помедлила, потом засомневалась, снова отдалилась, избегая смотреть в глаза. Он вдруг положил свои ладони сверху на её, чтобы она не попыталась отдёрнуть их, внезапно наклонился, резко сблизившись осторожно прикусил её губу, приподнявшись и прижав её к спинке дивана. Не ожидавшая такого РФ, приподняла голову, вдруг расслабилась, став совсем податливой и беспомощной. Он не остановился, чувствуя, что уже начинает срывать крышу, нетерпеливо, даже с какой-то жадностью, он глубоко, мокро поцеловал её, сбивчиво поглаживая руками пряди волос. Он слишком долго ждал и терпел, поэтому дав незначительную слабину не смог сдержаться. Горячая волна от сильного чувства пробежала по всему телу, голова немного кружилась, сердце ухало в груди с сумасшедшей скоростью, заставляя пульсировать всю грудную клетку. Растерянная, смущённая и такая сладкая… США жадно сгрёб её в охапку, часто, глубоко дыша. Всё целовал и целовал, то отдаляясь, то снова резко сокращая расстояние. Она была немного сбита с толку, принимала его ласки, робко пыталась отвечать, но быстро осекалась, терялась, не зная, как правильно себя вести. Он повалил её лопаткам на диван, навис сверху, переполняясь нежностью и любовью к этой девушке. Снова коснулся её губ, больше без прежнего судорожного рвения, позволяя привыкнуть и немного сориентироваться. Маленькие ладони погладили его волосы, шею, плечи. Федерация едва заметно подрагивала, когда тянулась к Штатам. Вдруг почувствовала, что он перенёс на неё часть своего веса, перестав удерживаться. Глаза парня горели страстью и нежностью, отстранившись от лица он оставил влажную дорожку от поцелуев по шее к ключицам, растягивая прикосновения. Девушка содрогнулась от пробежавших по телу крупных мурашек, почувствовала, как он прикасается там, запрокинула голову, поддаваясь ухаживаниям. Она непроизвольно напрягла мышцы живота и промежности, сжала коленки, будто это могло помочь. Из-за необычности действий, опьянённая вниманием и лаской, она уже не улавливала, что происходит, чувствуя взбудораженность и смутную тревогу. Он коснулся губами выступающих косточек под тонкой кожей, на несколько секунд замер, будто задумавшись. Затем приоткрыл рот, снова поднялся к шее, мягко обхватил участок кожи, собираясь оставить засос. Почувствовав прикосновение языка, она снова дрогнула, начала быстро, неглубоко дышать, чувствуя, как внутри будто что-то вспыхнуло, теплом разбегаясь от живота по всему телу, невольно расслабившись, легонько подалась ему навстречу. С влажным причмокиванием оторвавшись, он жарко выдохнул, так и не отдалившись вдруг провёл языком выше, до самого ушка. Славянка отозвалась тоненьким, протяжным выдохом, сжала пальцы на его плечах, чуть подрагивая. Когда он осторожно прикусил мочку, дрогнула, выгнулась, уперевшись ступнями в ручку дивана, не вполне контролируя внезапные движения своего тела. Она совсем раскраснелась, жмурилась, невольно стискивала пальчики, когда он вдруг делал немного более грубое движение. Тихое дыхание сорвалось на шумные, прерывистые вздохи, грудь быстро вздымалась в такт. Она сама не знала, чего ждёт сейчас от парня, но реакции на все его прикосновения будто бы обострились, кожа стала чувствительнее. Всё его действия вызывали странное замирание внутри, она с внезапной чёткостью поняла, что не станет сопротивляться, что бы он ни сделал сейчас. Штаты заметил, что она расслабилась, невольно улыбнулся. Что же, начал это всё, но смог проконтролировать ситуацию, чтобы она не перенервничала. Похоже, что даже вышло сделать ей приятно, а не только потискать в своё удовольствие. Несмотря на шрамы, она оказалась очень чувствительной и откликалась почти на все прикосновения. От этого было вдвойне приятно. Немного неуверенный, разгорячённый вид Федерации выдавал, что до него никто ничего подобного с ней не делал. «Ну конечно, моя милая, единственное, что ты раньше получала от мужчины, это боль и грубость…» — он остановился на месте, где только начиналась светлая полоска шрама, легонько прикусил, чувствуя, что девушка под ним двинулась, расправила плечи, подавшись вперёд, открывая грудь и животик — самые уязвимые, нежные части тела. — «Главное не перестараться… Ч-чёрт… Хочу… Хочу снова, чтобы она так выдохнула, изогнулась в моих руках…». Немного отстранившись, он едва касаясь кожи провёл от скулы до ключиц, вдруг резко сблизился, снова припал к шее, обняв, обхватив руками её фигурку. Она снова выгнулась, вытянулась, запрокинув голову, подстраиваясь, прогибаясь под него. Сбивчивое дыхание возле уха, ладони в забытии, в бессознательном порыве сжимающие его в ответ, худенькое, лёгкое тело, такое беззащитное, уязвимое сейчас. Затуманенный взгляд полный доверия, но с едва заметной долей испуга жертвы. Неуверенно, будто сама себя не понимает, она не знала, стоит ли сейчас пугаться, или это будет неуместно. Россия чувствовала себя обнажённой, полностью открытой и доступной, с тревогой ожидая, когда всё-таки станет больно. Он не прикоснулся к телу, не трогал одежду, довольствуясь тем, что есть. Отстранился, тоже шумно дыша, сверху вниз посмотрел довольным, блестящим взглядом, невольно улыбнулся. Это было для неё совершенно новым состоянием, полным трепета и тепла, приятного чувства внутри, смущения граничащего со страхом, стыдом и боязнью быть отвергнутой. Ранить её сейчас было легче, чем в любое другое время, ранить настолько сильно, что она могла бы навсегда закрыться, спрятаться в себя. Поняв это, он сразу решил, что всеми силами попытается не допустить этого. Сильные мужские руки стиснули, погладили, осторожно, но уверенно провели от плечиков до тазовых косточек. Он опустился, поцеловал её в висок, потёрся носом о её нос. Славянка будто хотела что-то сказать, но не могла этого сделать, привыкая к новому состоянию. По её виду было понятно, что она сбита с толку и ожидала, что он решит зайти дальше. — Прости, я слишком много себе позволил в этот раз. Наши отношения ещё не на том уровне. — вполголоса сказал Америка, тем не менее, не чувствуя вины. — Не сдержался. Ты слишком меня искушаешь, такая тихая и мягкая, даже не попыталась остановить. — Нет… Всё хорошо… Я не против… — смотрит в сторону, всё ещё раскинувшись на диване, в открытой, расслабленной позе. Будто прижатая к этому месту, она не двигается, бросает короткие, смущённые взгляды. — Не извиняйся… Парень кивнул, несколько секунд смотрел на неё сверху вниз, внимательным, приставучим взглядом, потом отвернулся, будто бы чувствуя неловкость. Немного помедлив, вышел из комнаты, дав ей время немного прийти в себя в одиночестве. Несмотря на слова, она всё ещё чувствовала себя странно, не понимала реакций своего тела, не знала, как относиться к тому, что произошло. Ей нужно было некоторое время. Парень заметил боковым зрением какое-то движение, мельком оглянулся. Она не смотрела на него, подошла, села на диван, разглядывая стену напротив. Он не стал приставать, продолжил печатать, не отрываясь от монитора. Чувство некоторой неловкости всё-таки появилось, хотя он не ожидал этого. Осторожное прикосновение к боку он проигнорировал, не подав виду, что обратил на неё внимание, Россия так чувствовала себя комфортнее. Она прижалась к нему, приобняла, прикрыв глаза. — США?.. — М? — Знаешь… я хотела бы вынашивать твоего ребёнка… Некоторое время висела тишина. — Что? — переспросил он, хотя всё прекрасно слышал. — Ты был бы хорошим отцом для моего ребёнка, к тому же, ты всё это время заботился обо мне. Я полностью доверяю тебе. — А… — только и смог выдавить Штаты, чувствуя странное волнение. Эти слова произвели на него куда большее впечатление, чем слова признания. — Я тоже очень тебя люблю… Но я пока не собираюсь притрагиваться к тебе, так что можешь даже не думать о таком. Тебе надо восстановиться, про ещё одну беременность не может быть и речи. Она тихо фыркнула, стиснула руки вокруг его корпуса, похоже, посчитав забавной его чрезмерно серьёзную реакцию. Он только вздохнул, потрепал её по макушке. Нет, определённо она не понимает, что такое говорит… Ни моральное, ни физическое состояние не восстановились настолько, чтобы… Он замер, сморгнул, попытался думать о чём-то другом, в её присутствии не хотелось даже мысленно затрагивать эту тему. Прежде чем отправиться спать, Америка обработал шрамы на её шее и спине. Они уже не были совсем свежими, но иногда сочились сукровицей, так пока и не зажив полностью. Россия сидела тихо, послушно меняя позу, чтобы ему было проще дотягиваться до нужного участка тела. Прикосновения его рук были осторожными и нежными, напоминали поглаживания. Наконец, он отстранился, осмотрел свою работу. Она оглянулась через плечо, пытаясь по выражению его лица понять, как обстоят дела. Заметив любопытство Федерации, он улыбнулся, сказал: — Твои шрамы выглядят уже куда лучше. Точно ничего не болит, если надавить? — Нет, может только совсем немного, если сильно ткнуть. — Хорошо, если вдруг что-то будет не так, сразу скажи. — она кивнула, сладко потянулась, откинувшись на него спиной. Парень придержал, чтобы не упала, вдруг потянулся, подхватил её под бёдра, поднял. — Пойдём спать. Она только кивнула, обхватила его шею руками, смущённо притихнув. Отношение парня едва заметно изменилось, но она очень чётко это заметила. Это было приятно. Его внимание больше не было нарочито деликатным, он не стеснялся прикасаться, говорить о чём-то, делать… Она позволила себе полностью расслабиться, игнорировать опасения, которые всё-таки появлялись, вызвали неприятную тяжесть в груди. Это не сработало бы, если бы не долгое привыкание к Штатам, она уже хорошо знала его, полностью доверилась, не ожидая ни жестокости, ни оскорблений с его стороны. Теперь, пожалуй, он был достаточно нежен для неё, чтобы не вызывать опасений, стать единственным, перед кем она полностью открыта и беззащитна. Опустившись на кровать, он переложил Федерацию на её место, потянулся за одеялом. Она тихонько лежала, наблюдая за ним в полумраке, привыкая к темноте. Вдруг двинулась, полушёпотом спросила, будто сама не знала, стоило говорить, или нет: — Хочешь чего-нибудь?.. — Да, хочу, чтобы ты сладко уснула в моих объятиях. — он насторожился, услышав её странное предложение, но не подал виду. — Ну, я про… Мм… Мы же теперь… — Если бы ты правда хотела того, что пытаешься мне предложить, то не стала бы подбирать такие слова. Я вижу, что сейчас в тебе проснулись старые привычки. Нет. Ты не хочешь, значит и я не хочу. Она только кивнула, легла обратно, услышав в его голосе уверенность и серьёзность. Спорить не было желания, он был прав. Сейчас у неё сработала прежняя привычка, попытка угодить в ущерб себе. Руки США обняли, обвились вокруг худенькой фигурки, он прижал РФ к себе, прикрыл глаза, чувствуя удовлетворение. Она прижалась в ответ, немного поёрзала, устраиваясь поудобнее. Оба чувствовали, что атмосфера изменилась, была не такой, как обычно, но не говорили об этом. Парень внезапно двинулся, наклонился, осторожно приподняв голову девушки за подбородок, поцеловал её. Он чувствовал практически эйфорическое опьянение от возможности сделать это. Вот так, в любой момент, не боясь испугать. Она легонько подалась ему навстречу, чувствуя, как уже успокоившееся сердцебиение снова начинает ускоряться. Вторая рука, лежавшая безвольно на её талии, двинулась, плавно погладила, пробралась под футболку, остановившись чуть пониже рёбер. Он немного отстранился, заглянул в глаза. Она смущённо отвернулась, уткнулась в его грудную клетку, принимая ухаживания. В его руках она чувствовала себя в безопасности, но всё равно испытывала очень сильные чувства. Ладони мягко провели по талии, погладили проступающие из-под кожи косточки рёбер. Он чувствовал тёплое дуновение её быстрого дыхания, продолжал поглаживать, медленно и нежно. Убрал руки через пару минут, наластившись и убедившись, что она не против его внимания. — Ну всё, давай спать… — она как-то неуверенно кивнула в ответ, потянулась, сменив позу. Он удержался от того, чтобы снова начать её тискать, прикрыл глаза. — Спи спокойно.