Завишу от тебя

За закрытой дверью квартиры на втором этаже слышатся оглушающе громкие басы. На часах восемь утра. Парень тяжело сглатывает и медленно поднимается по ступеням вверх, привычно морщится и дёргает не запертую в очередной раз дверь на себя, чертыхаясь. В коридоре висит густой сигаретный дым, и от первого глубокого вдоха Чимин закашливается. Дым попадает в легкие, оседает где-то на кончике языка, и парня начинает тошнить. Первое желание: открыть пошире окна и впустить небольшое количество свежего воздуха. Чимин проходит дальше по коридору и спотыкается о кучу пустых бутылок от соджу. Ничего не меняется. В комнате темно, несмотря на то, что давно рассвело, шторы задвинуты наглухо и совершенно нечем дышать. Музыка все так же орет, только трек, который Чимин слышал в подъезде, уже сменился, что-то из творчества lil Uzi Vert — Чимин такое не слушает. Юнги тоже, вообще-то, по крайней мере раньше в его плейлисте никогда подобной музыки не было. Чимину смешно, а ещё оглушительно больно, до рези в глазах. Парень перебарывает внезапный приступ и резко раздергивает шторы, чтобы полностью открыть окно. Свет заливает комнату, но тело на диване не подаёт никаких признаков жизни. Опять. Чимин дергается, будто от разряда тока, и щёлкает пару раз мышкой на ноутбуке хозяина квартиры. Музыка резко стихает, погружая комнату в звенящую тишину. Парню кажется, что он не слышит дыхания Юнги, и рефлексы срабатывают раньше гребанной логики. Чимин наклоняется над пьяным телом, морщась от запаха алкоголя, и вслушивается. Собственное сердце бешено грохочет где-то в горле. Прикладывает два пальца к сонной артерии и судорожно выдыхает: там под пальцами прощупывается пульс. Чимин резко оседает на пол и начинает рыдать: бесшумно, надрывно, горько и много. Он устал и ему больно. Сколько бы раз он ни заставал подобную картину — привыкнуть невозможно. - Ебаный мудак, — в сердцах выкрикивает Чимин, ударяя кулаком по обивке дивана, и снова утыкается мокрым лицом в собственные колени. Юнги не просыпается, лишь бурчит что-то невнятное и переворачивается на другой бок. В следующий раз в квартире старшего Чимин оказывается ровно через неделю. На телефон приходит смс от одного из «друзей» Мина. И младший снова срывается. Все повторяется по привычному сценарию: Чимин боязливо открывает незапертые двери, мысленно матерится на нерасторопного хозяина и открывает повсюду окна. Собирает пустые бутылки, перемывает всю грязную посуду и затирает половой тряпкой лужи от пролитого алкоголя. С несколько секунд смотрит на старшего и снова, как умалишенный, склоняется проверить пульс. Дышит. А потом случается новая попойка, и ещё одна, и ещё. Чимин теряет счёт этим отвратительным сборищам в квартире старшего, потому что устал. Он забывает, когда жизнь пошла не по тому месту. Может быть, полгода назад, когда они расстались, а может быть, намного раньше. Чимин не помнит или не хочет помнить. Юнги миллион раз обещает ему никогда не делать того, что сейчас делает со своей жизнью. Клянётся, что изменится, даже если подсознательно и знает, что у него это никогда не получится. Повторяет раз за разом, что не сможет найти никого, кто будет так же хорош, как и Чимин, но врет. Алкоголь становится заменой абсолютно всему. Юнги просит остаться, но продолжает напиваться. Они часто ссорятся, и в порыве злости старший часто кричит о том, что потратил рядом с Чимином время впустую. А потом тихо и надрывно шепчет о том, что младший не может почувствовать то, что чувствует он сам. И тогда алкоголя становится больше, потому что Чимина нет рядом в достаточной степени. Юнги скучает по каждому прикосновению. Проходит месяц в тишине, Чимин прячется в скорлупе и не отвечает на звонки друзей и знакомых. Ходит на работу на автомате и старается не думать о том, как Юнги живётся без него. Тот даже не звонит. А от общих знакомых доносится новость о том, что старшего нет в городе. Через ещё одну неделю Чимин снова срывается и оказывается в квартире старшего даже раньше обычного. Тот ещё не успел накидаться до беспамятства и сидит на кухне. В пальцах тлеет сигарета, а сам он смотрит в одну точку. Чимин кашляет в кулак, пытаясь привлечь внимание. Юнги отрывается от своего увлекательного занятия и переводит взгляд выше, округляя глаза. Смотрит расфокусированно, но внимательно, выдыхает громче нужного и судорожно тушит сигарету в переполненной пепельнице. Не верит собственным глазам и глуповато улыбается, поднимаясь на ноги. Чимин делает шаг назад, а затем ещё один. Юнги же шагает вперёд. Неровная походка выдаёт примерное количество выпитого, как и несколько пустых бутылок, что Чимин успел заметить в коридоре. - Я так скучал, — шепчет Юнги, утыкаясь носом младшему в висок. Руки ощупывают лицо, вновь собирая по крупицам в памяти. Чимин не шевелится и отвечать не собирается, медлит. - Я не могу без тебя, совсем-совсем не могу, — голос дрожит, и руки, которыми Юнги гладит младшего по плечам, кажется, тоже. Чимин молча уходит от прикосновений, собирает в кухне мусор и захлопывает дверь квартиры так, чтобы хозяин слышал. Ждёт минуту, ещё одну и ещё, прежде чем по ту сторону все-таки щёлкает замок. Чимин сползает по стене подъезда вниз и закрывает глаза. Он больше так не может. Зависимость старшего сводит его с ума. В ту ночь домой он так и не добирается. Долго бродит по тёмным улицам, а когда совсем рассветает, бредёт в сторону студии, где преподаёт танцы. Охранник совсем не удивляется раннему гостю и пропускает внутрь. Чимин танцует часа два, долго мучает себя новыми связками и в конце тренировки вымученно валится на пол, практически сразу засыпая. Сон поверхностный. Картинки сменяются быстро. Ему снится Юнги. Счастливый и здоровый Юнги, такой, с каким он познакомился уже, кажется, в какой-то прошлой и ненастоящей жизни. Старший поёт, часто и много шутит. А ещё улыбается: ярко, откровенно и по-настоящему, искренне только ему одному. И Чимина ведёт. Сон ускользает, подобно миражу в пустыне. Пак тянет усиленно руку вперёд в попытке ухватиться за счастливую картинку, но она уплывает, оставляя после себя непривычную горечь. Просыпается Чимин неожиданно, его буквально выкидывает из сна. Голова ноет и в груди неприятно колет маленькими иголками. Решение проблемы приходит одномоментно. Пак собирается быстро, выключает везде свет, потому как в студии сегодня выходной, прощается на выходе с охранником и бежит домой. Дыхание частое и немного хриплое. Чимин не чувствует ног, но почему-то даже не думает о возможности воспользоваться общественным транспортом, кажется, он потерял последние крупицы рассудка. Дома он даже не разувается, кидается к ноутбуку и включает тот в сеть. Насколько он помнит, батарея давно разряжена. Приветственное окно загружается медленно, Чимин ругается на отечественный бренд и ждёт, когда браузер загрузит нужную страницу. Воспользоваться телефоном Пак отчего-то не додумывается. Наверное всё-таки спятил. Глаза бегают по строкам быстро-быстро, ему даже не нужно особо вчитываться в написанное. Спасибо навыку скорочтения, которым его мучила мать в школьные времена. Чимин листает страницу за страницей, наконец находит нужное и выписывает несколько номеров. На то, чтобы сделать несколько звонков, много времени не уходит. Чимин вкратце обрисовывает ситуацию и внимательно слушает рекомендации с той стороны. За деньги он совсем не беспокоится, зарплата в студии с лихвой покроет все затраты. Чимин задаёт интересующие его вопросы и записывает лишь самое необходимое. Пакет документов он готов подготовить уже сегодня. Эйфория от удачного разговора окрыляет, посему Пак решает, что может обсудить некоторые детали с одним из близких друзей — Тэхеном. Тот в личном разговоре обещает помочь с неотложным делом и между тем предлагает деньги. Чимин отшучивается и уверяет, что ему хватит и собственных сбережений, но в случае чего он готов воспользоваться рукой помощи друга. Тэхен заливисто смеётся, договаривается с Чимином о встрече и отключается. Пак легко улыбается и откидывает телефон в сторону, даёт себе несколько тихих минут на передышку и переваривание случившегося. Осталось лишь придумать, как заставить Юнги лечиться. Тот ни за что на свете не признаётся, что болен. Он не считает алкоголь зависимостью. Для него это нечто вроде допинга, помогающего справиться со стрессом и иногда являющегося неким толчком к вдохновению. Быть музыкантом непросто, он не раз об этом говорил. На осуществление плана у Чимина уходит времени больше, чем он рассчитывает вначале. Юнги не ведётся ни на какие уловки, помогает лишь удачное стечение обстоятельств и помощь лучшего друга Юнги, который одним из первых забил тревогу после расставания того с Чимином. В больнице тихо и пахнет лекарствами. Чимину совсем не хочется оставлять старшего здесь одного. Но лечащий врач уверяет, что другого выхода нет, и Пак соглашается. От грубого выкрика Юнги за стеной палаты, Чимина выворачивает. Он едва успевает добраться до ближайшего туалета прежде, чем его желудок решает опустошиться. Его тошнит от собственного поступка, но другого выхода он просто не видит. Врач парня не винит и не задаёт лишних вопросов. Спокойно объясняет схему лечения и распорядок дня в больнице. Личные встречи, как и звонки, запрещены, это Чимин понимает сразу, стоит мужчине обмолвиться о триггерах. Он с таким решением не согласен, но спорить с врачом не спешит. Лишь спрашивает о возможности увидеться с пациентом через пару недель. Мужчина скептически сводит брови, но обещает подумать. В их ситуации рассудить все может только время. Три месяца, тот срок, что даёт им больница. Чимин боится, что Юнги его возненавидит. Более того, он уверен, что старший больше никогда даже не заговорит с ним, обвинив в предательстве. Но если это будет ценой за спасение жизни старшего, Чимин на это готов. Он любит Юнги, до сих пор так отчаянно и неправильно любит. Попав в зависимость от эмоций, он погружался в эту пучину так долго, что теперь не готов выплыть наружу. Время без Юнги тянется медленно. Пак встаёт на работу рано утром, проводит весь день за тренировками, а затем приходит домой поздно вечером и сразу же засыпает. Чимин запрещает себе звонить врачу без необходимости так часто. Но все равно срывается и связывается с доктором. Тот даёт лишь краткий минимум по состоянию своего пациента, без каких-либо подробностей. Пак рад и этому. Но на самом деле не очень. На исходе второй недели телефон даёт о себе знать неожиданно, Чимин дергается от будто-то бы незнакомого звука и бросается ответить на звонок. На той стороне с ним говорит лечащий врач Юнги. Мужчина звучит довольно уверенно, а ещё гордо. Кажется, что он доволен успехами пациента. Голос звучит мягко и раскатисто. Чимин почти пропускает половину, улавливает лишь какие-то обрывки, но резко цепляется за «да» и «возможно». Ответы на его главные вопросы. Мужчина разрешает им одно посещение, пока только одно. И если и дальше дела будут идти также гладко, будет возможность редких звонков. У Чимина крышу рвёт от новостей. Он тут же делится своей радостью с Тэхеном и собирает сумку. В больнице Чимин оказывается через полчаса после разговора с доктором. От нетерпения немеют кончики пальцев на руках и как-то нервно дергается глаз. Пак совсем не обращает внимания на собственное возбужденное состояние. Зато мужчина, что занимается лечением Юнги, отмечает взвинченность парня и предлагает тому успокаивающие капли. Чимин отказывается, но под серьёзным взглядом мужчины обещает взять себя в руки ради спокойствия его и Юнги. Перед дверьми палаты Чимина уже откровенно трясёт. Он переводит взгляд с деревянного полотна на мужчину и обратно и никак не может успокоить галопом пустившееся сердце. - Вы нужны ему собранным и уверенным, — наставляет доктор. — Эта нервозность легко передастся ему, что не хорошо для процесса лечения. Если Вам не удастся собраться, встречу придётся отменить. - Он знает? — неуверенно спрашивает Чимин, не зная, готов ли получить ответ. Мужчина согласно кивает и открывает перед Паком двери, говорит ещё что-то ободряющее, но парень уже не слышит. Уши заложило, вокруг все словно погрузилось в вакуум. Чимин делает шаг вперёд и слышит, как за спиной мягко прикрываются двери. Юнги смотрит прямо на него. Младший трусит под этим взглядом, но шепчет тихое «привет». Старший молчит долгую минуту, словно собирается с мыслями. Сначала упрямо отворачивается и шепчет краткое «уходи». Но вдруг передумав, угукает в ответ и даже улыбается. Уголок его губ приподнимается чуть-чуть, но этого маленького жеста хватает Чимину для того, чтобы вернуть себе уверенность. Он почти потерял сознание. Отказа Юнги он бы не пережил, не в этой реальности. - Прости меня, — первое осознанное, что готов произнести Чимин в данной ситуации. — Я не мог поступить иначе. Мне жаль, — младший склоняет голову, не в силах увидеть осуждение в глазах напротив. Но не слышит ответа. Вместо этого ощущает, как тёплые ладони Юнги опускаются ему на лопатки. Старший обнимает крепко и вымученно. Утыкается носом в вьющуюся макушку и чувствуется, что улыбается. Вдыхает едва уловимый аромат шампуня и следом целует, невесомо, скорее по-отечески, но так тепло, что Чимин вздрагивает и прижимается в ответ сильнее. - Я так по тебе скучал, — у Чимина эта фраза высечена где-то на подсознании, но слышать ее наяву голосом Юнги непередаваемо. - Прости меня, — снова шепчет Чимин, утыкаясь мокрым носом старшему в шею. После они ещё много говорят обо всем подряд и ни о чем одновременно. Чимин делится планами, касающимися работы, и рассказывает о путешествии Тэхена с его парнем. Юнги в ответ улыбается, стараясь не упустить ни одну эмоцию на лице младшего. Два часа пролетают быстро, Чимин не успевает спросить многое, но Юнги обещает, что такая возможность у них ещё будет. Врач Чимина не торопит, но на часы поглядывает настороженно. В больнице строгий распорядок, с этим стоит мириться, даже если Пак не согласен. Он коротко машет старшему на прощание, не решаясь оставить невесомый поцелуй у того на щеке, и выходит, так и не увидев огорченный взгляд Юнги. Они расстались полгода назад. Они друг для друга чуть больше чем никто, потому что друзьями им никогда не стать. Проходит ещё неделя, и доктор отмечает положительную динамику. Улучшилось психоэмоциональное состояние, некоторые из показателей анализов выправились в нужную сторону, и изменился настрой самого Юнги. После работы с психологом он наконец смог признать свою зависимость. Сам, без помощи специалиста, он с этим бы никогда не справился. И это один из главных шагов на пути к выздоровлению, который дал Юнги и Чимину общаться чуть больше, чем обычно положено иным пациентам клиники. Они созванивались с разрешения лечащего врача раз в день и подолгу говорили о их прошлом. Чимин не хотел ворошить былое. Но Юнги не давал ему возможность отпустить то, что между ними ещё было. Они оба цеплялись за не до конца оборванную ниточку связи. На исходе месяца Чимин приезжает ещё три раза, оба из которых едва сдерживается от того, чтобы поцеловать старшего так, как раньше. Так, как им обоим бы хотелось. Даже врач замечает возникшее между ними напряжение, чем позже делится с самим Чимином. Младший успокаивает мужчину и обещает, что своим поведением не испортит то, чего им удалось добиться за месяц. Когда проходит ровно шесть недель от начала лечения, Юнги в телефонном разговоре просит младшего пока не приезжать, но причин не объясняет. Чимин не на шутку пугается и тут же созванивается с доктором, прося разъяснить такие резкие перемены с Юнги. Мужчина поясняет, что терапия с психологом дала несколько иные результаты, чем они ожидали. И Мин принял такое решение, исходя из каких-то собственных убеждений. Большее сообщить мужчина, к сожалению, не мог. Юнги звонит сам ещё спустя четыре недели. Долго и сбивчиво рассказывает о причинах своего решения и извиняется. Мысли путаются, фразы обрываются где-то на половине. Чимин находится в замешательстве. А затем Юнги шепчет в трубку, что невероятно скучает, и Чимин впервые плачет от облегчения и счастья. Старший почему-то не говорит о выписке, а Чимин и не давит, думая, что врач даст ему необходимую информацию. Но тот тоже не может дать конкретных дат. Причину Чимин понимает ещё ровно через неделю, когда вечером раздаётся звонок его входной двери. Он неспешно открывает двери и совсем не ожидает увидеть на пороге Юнги. Улыбающегося его привычной яркой улыбкой. Юнги уверенно смотрит на младшего в ответ и произносит такое привычное для них «я скучал» Чимин не успевает ответить, Юнги протискивается между ним и косяком в квартиру и захлопывает дверь, прижимая младшего к себе. Поцелуй выходит остервенелым. Старший целует грубо и жадно, пытаясь восполнить нехватку отсутствия Чимина в собственной жизни. Младший не успевает делать вдохи и вынужденно разрывает поцелуй. Губы немеют и сердце стучит, словно заведённое. - Подожди, я задохнусь сейчас, — Чимин запускает пальцы в волосы, оттягивая пряди до легкой боли. - Не знаю, что меня бесит больше, что я не видел тебя нормально три месяца или то, что лежал в клинике и лечился от алкоголизма, — в голосе не слышится упрёк. - Злишься? - Честно? — Юнги усмехается. — Очень. - Прости, — Чимин не успевает договорить, Юнги снова тянет младшего к себе, обхватывая верхнюю губу Чимина своими. Юнги напористый, он никогда в поцелуе не дает вести, и ничего не меняется и сейчас. Бёдра плотно притираются к чиминовым. И младший собственными чувствует твёрдый член Юнги. Старший не скрывает желания, и за эту честность Чимин всегда ему благодарен. Они совсем недолго мучают друга друга в коридоре, потому что взаимное возбуждение уже нельзя игнорировать. Чимин сам тащит старшего за руку в спальню и помогает раздеться. На долгие прелюдии нет времени и сил. И когда оба оказываются обнаженными на кровати, Чимин готов кончить только лишь от одного касания обнаженной кожи к коже Юнги. Старший ложится на Чимина медленно, словно дразнит. Членом касается живота младшего и делает движение вверх. Крупная, чуть влажная от предэякулята головка оставляет дорожку на чиминовом животе. Мышцы тут же каменеют, и Чимин вздрагивает, делая ответную волну телом, лишь бы продлить касание. Юнги улыбается в ответ на такую искренность и опускается пальцами по груди к паху, царапает чуть вьющиеся там волосы ногтем и обхватывает основание члена. - Мхм, — Чимин выдыхает тяжело и зажмуривает глаза, вскидывая бёдра вверх. Юнги коротко смеётся и придавливает свободной рукой ягодицы младшего к кровати. Тяжесть чужого члена приятно ощущается на ладони, но ещё приятнее будет ощущаться на языке. Юнги наклоняется ниже и обхватывает головку Чимина губами. Тот не может сдержать судорожного вдоха и коротко стонет. - Черт, — выдох получается неожиданным, Юнги ртом опускается ниже, и младший чувствует его ребристое небо. Старший сглатывает слюну, и это движение отдаётся мурашками вдоль всего позвоночника. Приятно. Умелый рот делает Чимину настолько хорошо, что тот не замечает, как Юнги, успевший найти в тумбочке смазку, проталкивает в него уже два пальца. Входят туго, но Чимин терпит. Чувствуется, как стенки нехотя раскрываются под напором пальцев. Чимину не больно, не так, как это было в их первый раз, но дискомфорт в заднем проходе ощутим. В пояснице тянет, и младший неумышленно делает движение назад. Юнги чувствует сопротивление и заглатывает глубже, ускоряя движения пальцами. - Ах, — выдох приходится на касание к простате, и Чимин сводит ноги, мешая Юнги продолжить начатое. Старший недоуменно выпускает член младшего изо рта. Чуть взлохмаченный, с ниточкой слюны, тянущейся по подбородку, он заставляет Чимина хотеть слизнуть собственный вкус с его губ. Младший тянет Юнги к себе и целует. В касании нет желания обладать, в груди разливается нежность, и Чимин заставляет Юнги коснуться языком его собственного. Юнги углубляет поцелуй и наконец входит. Стенки плотно обхватывают член так, что первые несколько движений больно не только Чимину. Младший долго привыкает к заполненности. Оба отвлекаются на ощущения, что дарят поцелуи. Но боль постепенно сходит на нет, и Юнги делает первые осознанные движения. Член скользит легко, старший пробует менять угол, но Чимин не может понять, как ему лучше. Но стоит мягкой подушке оказаться под бёдрами, головка точно попадает в простату и Чимин крупно вздрагивает, подаваясь всем телом навстречу приятному импульсу. Юнги находит эту позу идеальной и ускоряется. Оба тяжело дышат, но сбавить сейчас темп — значит упустить тот оргазм, за которым они гонятся. Чимин двигается навстречу в том же темпе. В голове туманно, и единственная мысль, которая бьется где-то в подсознании: «Как же хорошо». Он почти осязает то, о чем подумал, но Юнги зажимает головку его члена пальцами и делает несколько глубоких сильных толчков. Чимин вскрикивает и обхватывает плечи старшего руками, изливаясь. Юнги ещё несколько секунд гладит пальцем расщелину на головке чиминового члена, не переставая двигаться, и тоже кончает, так и не сумев выйти. Уже после приятного и долгожданного воссоединения, когда послеоргазменное марево спадает и мысли в голове проясняются, Юнги тихо, едва слышно шепчет Чимину на ухо: - Ты — причина, по которой я верю в любовь. Я ни при каких обстоятельствах не брошу тебя. Ведь ты никогда не оставлял меня одного. И ты знаешь, что я не смогу жить без тебя. Чимин всеми силами боролся с созависимостью в отношениях, боясь навсегда потерять собственное я. Но на деле страшнее оказалось допустить даже мысль о том, что он потеряет Юнги.