Ромашковое море

      — У меня ничего не получается, — сердито буркнула Женя, сидя в телеге среди мешков с овощами и мукой.       Она пыталась сплести из цветов что-то, хоть мало мальски похожее на венок, но цветы никак не хотели ровно складываться вместе, а когда телега немного подскакивала, и вовсе выскальзывали из рук. Она начала не на шутку злиться и, собрав в охапку несколько ромашек, бросила их к переднему бортику телеги.       — Глупые цветы!       — Что, опять ничего не вышло? — донёсся до Жени добродушный голос отца, правящего лошадью.       — Нет, — хмуро буркнула девочка, насупилась и вытянула ноги. — Всё, мне не нравится. Я не умею плести венки.       — Доедем до Шиганшины — я помогу, — утешил её отец. Женя немного повесела и покивала.       — Шух, шух, — забормотала она, ухватив один цветок за стебель, и стала мести им деревянное дно телеги.       Белые лепестки податливо мотались из стороны в сторону и грустно подогнулись, маленький цветочек стало жалко. Женя оттопырила нижнюю губу и залепетала извинения, прижав ромашку в груди.       В Шиганшине она до этого не была. В последний раз, когда её отец ездил в этот город сбывать товар, он оставил Женю, которая в ту пору была слишком мала для длительной поездки, с соседкой. Но сейчас ей было целых девять лет, так что отец, недолго думая, согласился взять её с собой. Женя с нетерпением ждала, когда они уже окажутся в новом городе. Добираться до Шиганшины пришлось почти целый день, но девочка, ожидая от неизвестного для неё города чего-то необычного, не канючила по пути и спокойно наблюдала за дорогой из телеги, пытаясь занять себя чем-то. Занятие, впрочем, находилось быстро: Женю увлекали полосы с трещинами на деревянном днище, и она разглядывала их долгие минуты, водя по стёртым краям пальцем, а потом подолгу глазела на поля и зелёные холмы, плывущие мимо. Но ей быстро надоедало смотреть на что-то одно, и всё повторялось по кругу.       — А ты много денег получишь? — поинтересовалась Женя у отца.       — Сколько получу, столько получу, — расплывчато ответил тот и, кажется, усмехнулся. Ему почему-то очень нравилось говорить загадками, а вот Женю это иногда раздражало.       — Купишь мне что-нибудь? Яблочек, куклу или там… Или новые серёжки?       — Тебе разве эти не нравятся? — удивился отец.       — Ну… Они какие-то простые.       — Зато мамины.       Женя притихла и дотронулась до серёжек.       Как говорил отец, мама умерла от болезни. Женя была маленькой, потому не помнила этого и не особенно грустила. Звали маму Катрин. Ка-трин. Имя звучало легко, звонко, словно кто-то постукивал по стеклянному графину. Почему-то Жене казалось, что у мамы были такие же русые волосы, как и у неё. Неясный образ усталой, но улыбающейся женщины запечатлелся в памяти Жени когда-то давно, и именно так она и запомнила маму. Может, она и не знала Катрин хорошо, но ощущение, что это была лучшая женщина на свете, так и засело в голове Жени.       — Ага, мамины, — заворожённо повторила она. Серёжки хоть и были простенькими, но раньше они принадлежали маме, а значит, их нельзя променять на другие, пусть и более красивые.

***

      Когда телега проезжала сквозь огромные ворота, Женя встрепенулась, смахнув остатки сна, и вскочила на ноги, оперевшись руками на бортик.       — О!       — Нравится? — полюбопытствовал отец, на секунду обернувшись к Жене.       — Ага, — кивнула она, вертя головой в разные стороны и пытаясь ухватить взглядом все высоченные дома, которые видела.       Ей было интересно всё и сразу. Что-что, а большие города Жене нравились. Сама она жила хоть и за стеной Роза, но в деревушке, и Шиганшина произвела на неё впечатление. Впрочем, как и любой город, в который Женя приезжала в первый раз.       Телега завернула за угол и остановилась около большой площади. Женя, потеряв равновесие, покачнулась и брякнулась на мешок с зерном.       — Жень, я сейчас немного поговорю со знакомым, а потом покажу, как плести венок, хорошо? — спросил отец. Привязав лошадь, он подошёл сбоку к телеге и доверительно посмотрел Жене в глаза.       — Хорошо-хорошо, — пробормотала она, вставая с мешка. — У-у, какое тут всё…       Откинув за спину косички, Женя снова воззрилась на Шиганшину. Город показался ей громадным и очень красивым. Дома высились над ней белыми великанами, а их крыши, наверное, касались самого неба. Улицы и площадь были так непохожи на деревенские — они были широкие, оживлённые и вокруг непрерывно звенели людские голоса, окутывая Женю лёгким волнением. Наверное, она даже хотела бы здесь жить. Вдоволь насмотревшись из телеги, Женя собрала подзавявшие ромашки и, решив не ждать, пока отец поможет ей, выкарабкалась из телеги. «Бум», — пробормотала она, тяжело спрыгнув на землю. Одёрнув платье, она крепко зажала в левой ладони цветы, всё-таки хотелось научиться плести эти венки. Если кто-то другой может, значит и Женя сможет, что она, хуже других?       — Авель! — донёсся откуда-то сверху мужской голос. Женя обернулась. Обладателем голоса оказался какой-то мужчина, обнимавшийся с отцом. — Сколько лет не виделись!       — Как сам? Что с работой? Как жена, дети? — похоже, что отец был рад видеть этого мужчину, раз они так увлечённо заговорили. Жене он был незнаком, и она почти сразу потеряла к нему интерес. Но отец внезапно взял её за руку и подвёл к незнакомцу. — Женя, поздоровайся.       — Привет, — пробормотала она, воззрилась на мужчину, который казался очень высоким, и спрятала ладонь с зажатыми в ней цветами за спину.       — Не «привет», а «здравствуйте», — нахмурился отец.       — Да пусть будет «привет», все свои, — незнакомый мужчина рассмеялся. — Ух ты, какая большая стала. В последний раз я тебя видел вот такой, — он свёл ладони почти вместе.       — Я вас не знаю, — пробормотала Женя, нахмурившись.       — Хе, вряд ли, конечно, помнишь. Совсем крошечная была, только родилась, — сказал мужчина и о чём-то задумался. — Чёрт побери, я ж представиться забыл! Исправляюсь. Рихард, — мужчина протянул Жене огромную ладонь.       — Женя, — сказала она, закивав, и протянула правую руку. Рихард крепко, но не больно пожал её. — Это вы папе деньги даёте за овощи и фрукты?       — Хе, в некотором смысле да, — усмехнулся мужчина. — А что, уже торговлей интересуешься? Молодец, будешь папе помощницей.       Женя важно кивнула. Становиться в будущем помощницей отца она ещё не планировала, но такой тон Рихарда, словно он говорил с ней на равных, ей понравился.       Отец снова заговорил с Рихардом, а о чём, Женя не поняла. Ей стало скучно. От нечего делать она, всё ещё сжимая ромашки в ладони, начала рассматривать ларьки и лавки на площади.       Булочная, попавшаяся на глаза первой, как-то не произвела на Женю впечатления. Проводив взглядом вышедшую оттуда пожилую женщину, она заскользила взглядом дальше. А вот прилавок с карамельными леденцами и ярко одетый продавец сразу понравились девочке. Она заворожённо наблюдала за тем, как весёлый мужчина ловко выудил с деревянной подставки тёмного карамельного петушка на палочке и вручил какому-то мальчугану. Это было определённо то, чего Жене не хватало.       — Папа, — позвала она, не в силах оторвать взгляд от желанного леденца.       — Что такое, Женька? — отозвался он, подойдя поближе.       — Я хочу, — заворожённо протянула она, вытянула руку в сторону прилавка и ткнула пальцем на леденцы. — Купишь?       Обычно Женя получала согласие. Захотелось новое платье, румяное яблоко или вкусно пахнущий пирог? Женя просто спрашивала: «Купишь?» и почти всегда получала желаемое.       — Показывай, какого, — улыбнулся отец, подходя ближе к прилавку.       — Вот, — сказала Женя, вскинув руку. Она едва доставала до края стойки, а потому ей пришлось привстать на носки, чтобы указать на крайний леденец.       — Держи, красавица, — сказал улыбающийся мужчина и протянул Жене петушка. Она вцепилась в палочку правой рукой, разглядывая леденец. Сразу есть его она не стала: хотелось растянуть удовольствие от наличия петушка.       — Ты пока не убегай далеко, я помогу разгрузить товар, и мы погуляем, — предупредил отец, похлопав Женю по плечу. Слушая вполуха, она кивнула, всё ещё разглядывая леденец. Он был красивый, тёмно-золотистого цвета и с тонким узором по хвосту и крыльям.       Просто стоять на месте было скучно, поэтому Женя решила хотя бы немного исследовать город. Пройдёт пару улиц и вернётся, отец её не потеряет. Решив начать с самой большой, девочка зашагала вдоль неё. Вокруг высились дома, такие большие, что маленькие срубы в родной деревеньки Жени и сравниться с ними не могли — они были, самое большое, двухэтажными, а тут девочка насчитала в одном доме аж пять этажей. Выбеленные стены на солнце казались ещё ярче, а коричневая черепица двускатных крыш — почти красной. Посеревшие ставни были распахнуты, из пары покрытых копотью труб вверх тонкими вихрями поднимался дым. Улица оказалась пересечена небольшим проулком. Женя задрала голову, рассматривая небольшой балкон с резными балками, поддерживающими козырёк. Тёмные линии причудливо пересекались, вились вдоль балки вместе с тёмно-зелёным плющом, забиравшимся на крышу.       Откуда-то спереди донеслись крики, причём явно недовольные. Женя навострила уши, удивлённо вскинув брови. Любопытство заставило её сделать шаг в сторону криков. Потом ещё один и ещё. Заглянув за поворот, Женя увидела двух мальчишек, которые нависали над кем-то, прижавшимся к стене и закрывшим голову руками.       — Эй! — крикнула Женя, подумав, что они обижают какую-то девочку. — Что вы делаете?       Мальчики обернулись и насупились.       — А ты не эйкай, — огрызнулся один, — иди куда шла. Мы заняты.       — Что вы делаете? — с нажимом повторила она.       — Что надо! А ты уходи, или тоже хочешь получить? — второй мальчишка, на вид старший, выпрямился, сжимая кулаки. Это заставило Женю насторожиться, вдруг действительно получит? А драться она не умела.       — Я сейчас папу позову, — весомо заметила Женя, но на всякий случай тоже сжала кулаки, хоть в одном и были цветы, а в другом леденец. Отец был далеко и вряд ли смог бы быстро прийти на помощь, но сдаваться просто так Женя не собиралась, хотя внутри всё похолодело. Это было бы глупо после такого бравого заявления.       — Смелая? — спросил старший, мотнув головой.       Он вдруг сделал шаг в сторону Жени. Её накрыл испуг. Она не привыкла, что её не слушают с первого раза, а тут ещё в голосе слышалась явная угроза.       — Я ведь не посмотрю, что ты мелкая, — хмыкнул мальчишка, взгляд его сделался совсем нехорошим, — мешаешься.       — Да не, я не мешаюсь… — прошептала Женя и отступила назад.       Тот, что был помладше, тоже двинулся на неё. Старший замахнулся. А в следующую секунду его руку оттолкнула та девчонка, боязливо жавшаяся к стене. Чтобы не стоять столбом, Женя зажмурилась и ударила наугад кулаком с зажатыми в нём ромашками. Уже всё равно, будь, что будет. Мальчишка сдавленно вскрикнул. Женя испуганно раскрыла глаза и с удивлением обнаружила, что попала ему по шее. Младший из мальчишек оторопело глазел на схватившегося за горло товарища, а потом оба бросились прочь, пообещав, что они ещё отомстят.       — Ого, — пробормотала Женя, не до конца поняв, что произошло. Испуг почему-то прошёл очень быстро, у её даже руки перестали дрожать. Потом Женя взглянула на девчонку. С ещё большим удивлением, чем раньше, она поняла, что это была совсем не девочка, и растерянно добавила: — Ага…       — Я бы сам справился, — дрожащим голосом заметил мальчик, хотя вряд ли он сам в это верил. Около глаз у него блестели слёзы.       Женя заметила на щеке у него царапины и синяк на лбу. Внутри вспыхнуло неясное чувство, похожее на жалость. Хотелось утешить этого мальчика, а то Женя не любила, когда люди плакали. Она с сомнением посмотрела на карамельного петушка и, отведя от него взгляд в сторону, чтобы не передумать, протянула пареньку.       — Бери, — бросила Женя, блуждая взглядом по стене. Расставаться с леденцом почему-то было даже не жалко.       — Чего? — растерялся мальчик. — Мне? Спасибо, не надо…       — Отказываешься? — нахмурилась она.       — Нет, я не совсем… Просто… — мальчик совсем сник и всё-таки взял леденец слабыми пальцами.       — Почему они тебя побили? — требовательно спросила Женя, решив выяснить всё до конца.       — Они всегда так, — с сожалением заметил мальчик, — когда что-то не нравится, сразу… Я всего лишь сказал, что за стенами мир, который нам неизвестен, и было бы хорошо его повидать.       — За стенами опасно, — заметила Женя, пожав плечом. — А зовут тебя как?       — Армин, — ответил он и окинул её взглядом. — А тебя?       — Женя, — сказала она. Армин оказался немного выше. Женя насупилась, исподлобья глядя на его белобрысую макушку, и невольно выпрямилась, чтобы казаться побольше. Она ткнула пальцем в лоб Армина и заметила: — У тебя синяк. Не больно?       — Да это так, не важно, — отмахнулся он. — Я тебя раньше здесь не видел.       — А я и не отсюда, — хмыкнула Женя, зашагав из проулка прочь. Здесь ей понравилось не очень и захотелось вернуться на ту большую улицу. — Я живу в Джеффери. Это наша деревня, она за Розой. Папа сюда приехал продавать еду.       — Так далеко? — удивился Армин, последовав за Женей, и ухватил леденец зубами.       — Папе нравится ездить туда-сюда, — пробормотала она, пожав плечами. — Он часто бывает за Синой, а у вас редко. Я в Шиганшине в первый раз. Мне здесь нравится.       Они наконец дошли до большой улицы. Здесь было куда оживлённей. Припомнив, откуда она пришла, Женя зашагала обратно к площади. Армин последовал за ней, в чём Женя и не сомневалась.       — У вас красиво, и домики такие большие… Я бы хотела себе такой. Хотя в Джеффери мне нравится больше. Там у меня есть друзья. Вот у тебя есть друзья?       — Ага, — кивнул Армин, — есть двое ребят. Они хорошие.       — Мои друзья тоже хорошие, — серьёзно заметила Женя. — И папа у меня хороший. Мама тоже была хорошей.       — Была? — осторожно спросил Армин.       — Она умерла. Папа говорит, что очень давно.       — Прости, — пробормотал Армин, словно это он был виноват.       — Ну, я не помню, как это было. Но мама точно была хорошей, это я знаю. Вот, это её, — Женя прикоснулась к серебряному колечку в одном ухе.       — Красивые, — кивнул Армин, склонив голову. — Блестят так…       Женя важно покивала. Они уже почти дошли до площади, яркий шпиль тамошней башенки уже показался из-за крыш и блеснул золотым. Вспомнив о том, что отец обещал её научить плести венки, Женя ускорила шаг.       Внезапно земля сотряслась. Вдалеке что-то громыхнуло, сильно и страшно. А потом Женя подумала, что ослепла, настолько яркий свет ударил по глазам. Не удержавшись на ногах, она рухнула на землю и оцарапала ладони. Цветы выпали и разметались вокруг неё. Несколько мгновений в ушах стоял звон, а перед глазами всё потемнело. А потом, немного придя в себя, Женя ахнула и бросилась в собирать ромашки, белевшие на сером камне, как снег.       Люди вокруг замерли, кто-то изумлённо охнул, глядя в сторону стены. А потом вдруг все бросились бежать. Не понимая, почему все всполошились, Женя заволновалась и всё ещё не оставляла тщетных попыток сгрести все ромашки, но они снова и снова рассыпались. Какой-то мужчина пробежал мимо неё, грубо оттолкнув. Глухой удар пришёлся по голове, потом по спине, и Женя снова потеряла равновесие. Сделалось жутко и неуютно. А ещё страшно. Она растерянно оглянулась и заскулила.       В паре метров от Жени грохнулся камень размером с неё саму. Она подняла глаза на валун, пытаясь сообразить, почему всё вдруг стало каким-то странным. Так ведь не бывает, чтобы с неба сыпались камни.       Женя почувствовала, как кто-то пытается отволочь её в сторону, минуя живой людской поток. Она кое-как поднялась на ноги и что было силы вцепилась в руку Армина, побледневшего, на глазах. Он был напуган не меньше самой Жени. Люди в панике метались в разные стороны, кто-то кричал, были слышны рыдания.       — Что случилось? — выкрикнула Женя.       — Не знаю…       Армин беспомощно забегал глазами по толпе, а потом взглянув куда-то наверх. Женя тоже посмотрела туда.       Огромная рука сжимала верхний край стены, из-за которой смотрела громадная голова титана. Женя тихо ахнула. Она никогда не видела титанов, только слышала о том, что это большие ужасные чудовища, поедающие людей. И это, по-видимому, был самый настоящий титан.       По словам отца стены защищали людей от титанов уже много лет. Даже самые большие титаны не могли преодолеть её, поскольку были недостаточно высокими. Но это страшное существо, что возвышалось над городом, смогло.       — Нам нужно бежать! — крикнул Армин, потянув Женю за рукав платья. — Ну же!       — Мне нужно найти папу, — упрямо ответила она.       Он разгружал мешки с продовольствием, а значит всё ещё должен быть на площади. А отец ведь умный и смелый, он точно знает, что происходит. Женя завертелась вокруг себя, взгляд её заметался, натыкаясь на незнакомцев, обломки Стены и перепуганного Армина.       — Женя! — где-то рядом раздался крик её отца.       Она встрепенулась и почти обрадованно отозвалась, бросившись на голос.       — Папа, папа! — радостно крикнула она, пытаясь пробиться сквозь толпу. Женю чуть не сбили, но Армин, увязавшийся с ней, помог устоять на ногах.       — Где ты была? — закричал отец, прискакавший с площади на рыжей Веснушке. Она била себя хвостом и привставала на дыбы, а отец выглядел таким взволнованным, каким Женя его ещё ни разу не видела.       — Я пошла гулять, а потом… — начала было объяснять она, но отец, кажется, особо и не слушал. Он спрыгнул с лошади, подхватил Женю и закинул на спину Веснушке.       — Не бойся и не дёргайся, — предупредил он, усаживаясь за ней.       — Подожди, куда мы? А Армин…       — Некогда, сейчас в городе опасно, — срывающимся голосом ответил отец и взял поводья.       Почуяв неладное, Женя оглянулась вниз на Армина. Он стоял рядом с лошадью, кажется, не зная, что делать. Отец дал Веснушке шенкеля, и она сорвалась с места в рысь.       — Армин! — взвизгнула Женя, бросив на мальчика последний взгляд, но вскоре толпа скрыла его.       Они с отцом промчались по площади мимо женщины, склонившейся над телом, придавленным обломком стены. Женя, ахнув, зажмурилась. Как же так получилось, что хороший день превратился во что-то кошмарное?       Веснушка преодолела проём в стене, они покидали Шиганшину. Отец одной рукой прижимал Женю к себе, другой держал поводья. Стук копыт Веснушки звонко отдавался в ушах, ветер свистел в лицо. Сердце бешено колотилось, стуча по рёбрам с такой силой, что, казалось, они сейчас сломаются.       — Сейчас, ещё немного осталось. Женька, всё хорошо, всё будет хорошо, — шептал отец по дороге. А Женя тупо глазела на мелькающую перед головой Веснушки дорогу, вцепившись пальцами в отцовскую руку.       Почему-то именно в самый интересный день её жизни всё пошло наперекосяк.