For the Heart

— Лили? Лили! — Макгрегор взлетел по лестнице так быстро, как мог. Ноги совсем не слушались. Он грузно привалился к двери в комнату сестры, тяжело дыша. — Лили, я… — он всхлипнул и занёс, наконец, руку для стука. Дверь, неожиданно, отворилась раньше. Он почти упал на девушку, отчаянно цепляясь пальцами за дверной косяк. Лили втащила его дальше и, почти удерживая брата навесу, усадила на кровать. Сама уселась на корточки, прямо напротив. — Хей? Тихо, эй, ну-ка, — она осторожно отвела руку от лица Макгрегора, заглянула в глаза. — ты чего, эй! Прекращай, дружище, что опять произошло? Он дернулся. Поднял взгляд, опустил снова. Отвёл глаза в сторону и опять всхлипнул. Его плечи затряслись — он судорожно смаргивал слёзы, пытаясь сказать что-нибудь. Его руки тряслись теперь тоже, и он совсем не знал куда их деть. Положив, наконец, одну на колено, второй он потянул Лили листок, который все это время судорожно сжимал. — Там, — он рвано выдохнул, пытаясь унять дрожь — там все, что тебе нужно знать. И замолчал снова, пытаясь успокоить дыхание. Лили двумя пальцами зацепила протянутую бумажку. Бумага была очевидно новой, плотной, но изрядно измятой и замасленной, словно бы ее брали в руки чаще, чем любой другой лист её… Возраста. По местам сгибов шли глубокие проглаженные швы, оставшиеся грубыми складками на листе. Левый верхний уголок почти оторвался от частого сгибания. Это было фото Макгрегора. Фото Макгрегора с запиской на обратной стороне. Лили быстро пробежалась по строкам, буквы складывались в слова, слова складывались в предложения, и в ее голове закрутились шестеренки. — Это..? — она в неуверенности подняла взгляд на брата и чуть нахмурила брови. — Да, они… Они нашли это сегодня утром и сделали копию. Они требуют огромных денег взамен, мне совсем нечего им предложить, — Макгрегор все ещё всхлипывал время от времени, прикусывая ребро ладони, чтобы не разреветься в голос снова. Лили бегала по строчкам глазами опять, опять и опять, силясь найти что-нибудь, что могло бы опровергнуть обвинения. Но чернила оставались на месте. Фото Макгрегора все ещё было любовным письмом его… Другу. Очень очевидно любовным письмом. — Я ничего не мог поделать! — Макгрегор, кажется, истолковал нахмуренные брови неправильно, — я оставлял его Джерри лично, я не пересылал фото по почте, или не отправлял курьером, или не передавал через друзей, и не оставлял сам нигде, где его могли увидеть, Лили, я клянусь тебе, я был очень осторожен! Я бы никогда, — он быстро захлопал ресницами, чтобы прогнать набегающие слёзы, — Я бы… Ни за что! Лили отложила листок на пол и схватила беспокойные руки Макгрегора в свои. — Ну-ка тише, дружище, успокойся, мы, — она отвела взгляд в потолок и тут же посмотрела в глаза напротив снова, — мы обязательно что-нибудь придумаем, договорились? Но сначала расскажи подробнее, хорошо? Мне нужно… Знать, с чем мы имеем дело, ладно? Макгрегор совсем по-детски утёр слёзы одной рукой и всхлипнул сквозь зубы. — Джерри, милый Джерри оставил мое фото на столике в своём номере, в отеле, он живет там, временно, ты помнишь? Он совсем забылся, наверное, и… Он не хотел, может быть, понимаешь? Джерри же… Джерри же он хороший, он бы никогда, — Макгрегор поднял совсем мокрые глаза на сестру. Прикусил губу и опять всхлипнул, — Он бы никогда не поступил так со мной, Лили, он мне, — он вымучено улыбнулся, — он мне обещал. Лили нахмурилась ещё сильнее. Она была зла, она была растеряна, она была обеспокоена и она впервые в жизни действительно не знала что делать. Поэтому только порывисто прижала брата к себе и принялась гладить по волосам. — Тихо, дружище, тихо, все будет в порядке, я тебе обещаю, мы или выплатим все до фунта или… Или сбежим, идёт? Сбежим далеко, за океан, сбежим… Сбежим в Америку, договорились, а? Ты только представь, в солнечную Флориду, или в завораживающую Калифорнию, или в огромный Нью-Йорк, подумай! Прекрасная идея, дружище, найдём там работу, будем… Свободными, понимаешь? В США сейчас не идёт война, убьём двух зайцев одним выстрелом, как тебе? Дружище? Макгрегор, уже не скрываясь, плакал навзрыд на плече Лили, цепляясь за ее рубашку как за спасательный круг. Она осторожно отцепила от себя брата и села на кровать рядом с ним. — Сколько они просят за фото? — Миллион. Тишину, повисшую в комнате, казалось, можно было почувствовать кожей. — Миллион? — Лили прошептала на грани слышимости, глядя в упор на Макгрегора. В военное время миллион казался не просто недосягаемой суммой. Он был почти мифическим количеством денег, столько, может быть, прямо сейчас нельзя было собрать со всего Лондона, если исключить королевскую семью. — Миллион, ровно миллион фунтов стерлингов. — Господи, — она все ещё шептала, невидящим взглядом пялясь в пустоту. Лили уронила голову на руки, потёрла лоб. Запрокинула голову, глубоко вдохнула и вскочила с кровати. — Собирайся, дружище. Завтра мы отправляемся на поезде в Ливерпуль. Там купим билет на Лузитанию до Нью-Йорка. Идёт? Давай, поспеши. И только попробуй притащить больше двух чемоданов, ясно? — Лили ещё раз коротко обняла брата, — Береги себя, договорились? Лучше не… Выходить на улицу слишком часто. Макгрегор часто закивал головой, выдохнул, поднялся с кровати и направился к двери. — Лили? — Что? — Пообещай, что мы выберемся. — Мы выберемся, дружище. Я клянусь.