Яндэрэ-отоме. Часть 2. "Во имя Системы, отъебитесь от меня!"

На часах застыло красивое 11:11, когда мы заняли места в столовой. Нас отпустили с пары на несколько минут раньше, поэтому мы не могли не воспользоваться предоставленной возможностью. С момента нашего зачисления прошло уже более трёх месяцев. У нас уже давно начались практические занятия, на которых мы всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытаемся выгрызть свой автомат в жестокой битве не на жизнь, а на смерть. У меня, к слову, получается на удивление хорошо. Видать, опыт прошлой жизни на порядок полезнее, чем я мог подумать изначально. Да и Ви сумел отличиться, уже полюбившись почти всему нашему преподавательскому составу. - Бляяяяять, сестра меня убьёт. - а вот кому с учёбой не везло, так это Роке, во все глаза смотрящему на распечатки с комплектами от 47-ми до 80-ти вопросов по разным дисциплинам. И это я молчу об экзаменах с практическими заданиями. - Которая из? - уже привыкший к такому Ви Чан, быстро приспосабливающийся к окружающим изменениям, спокойно жевал помидорку-черри, совершенно не переживая за грядущую сессию. - Обе. - с видом великомученика объявил Роке, готовящийся не столько к сессии, сколько к собственным похоронам. - Первый семестр, а у меня уже столько хвостов! - Поздравляю, отныне ты кицунэ. - саркастично отметил азиат, прекратив бездумно жевать только тогда, когда экран его телефона замигал, сигналя о пришедшем сообщении. В ответ на это метис только обречённо простонал, склонившись над конспектами, которые ему предстоит переписать, выучить и ответить. Ох, наш бедный бездельник. Ви же прекратил обращать на него внимание, и только гаденько ухмылялся, читая сообщения на телефоне. Понятия не имею, с кем он там переписывается, - хоть и есть некоторые догадки, - но мне искренне жаль этого человека. - Да не ссы ты так. Всё будет хорошо. - подключился я, похлопав друга по плечу. - Тебе-то легко говорить, мистер "У меня автомат по всем экзаменам". - Не по всем. - справедливо отметил я, делая глоток кофе, который я, кажется, впервые на своей памяти пил не из-за необходимости бодрствовать, а просто ради удовольствия. - Ну, по крайней мере, я так думаю. И нет, причиной тому был не старший Куфэн, как вы уже могли бы подумать. Как ни странно, если действительно стараться и хорошо работать на его парах, то он не станет жертвовать преподавательской этикой в угоду своим личным мотивам. Не сказал бы, что это сразу прибавило ему очков в моих глазах, но всё же я стал видеть в нём не только двинутого "недо-маньяка-манипулятора", коим он был для меня всё это время. - Ты же говоришь про профессора Хайера, я прав? - быстро смекнул Ви, не отрываясь от гаджета. - Это настолько очевидно? - вздохнул я, всё ещё не понимая, с чем связано странное поведение нашего куратора в отношении меня. Дело в том, что профессор Хайер, несмотря на строгий нрав бывалого солдата, коим он по молодости и являлся, на самом деле очень тепло, как-то по-отцовски что ли, относился ко всем своим студентам, даже таким безалаберным, как Роке. Наш преподаватель "Математического моделирования прикладных задач" был суров, но справедлив. Его не столько побаивались, сколько уважали, потому что, несмотря на все его ворчания и попытки показаться "страшным", он всё равно всегда был готов прийти на помощь студентам, что-то объяснить и повторно рассказать. Любимчиков у него не было, так как всех своих ребят он встречал достаточно тепло, - ну, насколько позволяла его напускная суровость. Однако в этом году он выделял одного из учащихся, причём не в самом лучшем смысле. Очевидно, этим учащимся оказался я, которого он по известным лишь Богу причинам чуть ли не в открытую игнорирует. По началу всё было в порядке, он относился ко мне так же, как и к другим, помогал, отвечал на вопросы и даже порой хвалил при всех, чего обычно старался себе не позволять. Я даже думал, что первую свою курсовую в следующем году я буду писать именно у него. Но в какой-то момент профессор вдруг ни с того, ни с сего резко возвёл между нами непробиваемую стену, которую он не позволит мне перейти ни при каких обстоятельствах. На мои вопросы он отвечал быстро и кратко, дополнительные аспекты особо не объяснял, да и в целом старался уйти от разговора со мной как можно скорее, будто я какой-то прокажённый, ей богу. Сначала я думал, что мне кажется, но ведь и другие студенты заметили эту странную перемену; потом ссылался на тяжелый период в его жизни, о котором я не знаю, но ведь и остальные были не в курсе; затем думал, что он просто изменил свой подход к преподаванию, но к остальным-то он относился как прежде! В общем, как бы я ни ломал голову, рационального объяснения такого поведения не находил. - Слушай, а, может, это дело рук твоего парня? - в шутку предположил Роке, которого я тут же наградил испепеляющим взглядом. - Во-первых, он не мой парень. Во-вторых, даже если бы Андрию на кой-то чёрт понадобилось отгородить меня от профессора, он бы навряд ли смог найти нужные рычаги давления на него. Да, он имеет некоторые способности и связи, но он всё ещё человек. И, наконец, в-третьих, если ты продолжишь капать мне на мозги подобной чушью, то о помощи с подготовкой к экзамену можешь благополучно забыть. - на одном дыхании произнёс я, наблюдая за метисом, поднявшем руки так, чтобы было видно раскрытые ладони. - Воу-воу-воу, остынь, Винс. Я же просто прикалываюсь. - ответил шатен, тыкая пальцем то на меня, то на Ви Чана. - Просто сначала тебя, как невесту на цыганской свадьбе, похищает какой-то мажор, до этого таскавшийся за тобой по всему универу как какой-то криповый сталкер. Потом Ви со своим таинственным ухажёром, который шлёт ему странные подарки. Что дальше? Мне в любви признается девочка, которой я в пятом классе помог починить велосипед, сказав что наша повторная встреча - это судьба? Видимо, у парня совсем уже нервишки сдали на почве стресса от первых экзаменов, потому что других причин его резкого словесного поноса, а потом такого же внезапного молчания в конце, я вспомнить не мог. К слову, кое в чём он был всё-так прав. У Ви действительно появился кто-то вроде сталкера, который начал вести с ним активную переписку и присылать подарки вот уже как пару месяцев. Сначала Ви не придавал значения появлявшимся у его дверей букетам цветов - мало ли у нас в общаге приколистов. Однако подарки в виде женских украшений, платьев и кружевного белья стали куда более тревожным звоночком. Ну, по крайней мере, до одного конкретного момента. Однажды с очередной такой посылкой Ви пришёл чёрный шелковый шарфик - тот самый, который ему на вечеринке в начале семестра повязали наши девчонки, чтобы скрыть "адамово яблоко", и который он на той же вечеринке благополучно похерил. И вот тут началась ещё более странная дичь, потому что немного взволнованный - да, даже не "напуганный" или "встревоженный", а лишь "немного взволнованный" - кореец резко перестал переживать, спокойно начав переписываться с парнем, который явно незаконным способом заполучил его номер. На фоне этого мои с Андрием исключительно дружеские отношения казались эталоном нормальности при том, что один из нас - психопат с комплексом Бога и детскими травмами, а второй человек, осознающий опасность первого, но всё равно общающийся с ним. Я даже не знаю, кто из нас в таком случае бо́льший псих. После того вечера, когда он зачем-то стащил меня пьяного с загородного домика, мы с ним ещё немного поговорили по душам и, как ни странно, нашли общий язык. Мы обменялись номерами и начали переписываться, а иногда даже прогуливаться в свободное от учёбы и работы время. И да, чёрт возьми, я всё-таки нашёл себе нормальную подработку. И, кстати о птичках.... - Ладно, парни. Удачи вам на "Базах". - пожелал я, доставая из сумки свой номерок из гардероба, чтобы забрать куртку. - Что? В смысле? - Роке непонимающе переводил взгляд с меня на Ви, намекая на объяснения. - Сегодня я сдам практические и тоже присоединюсь к клубу прогульщиков. - сказал Ви, намеренно игнорируя Роке. - О, круто. - я решил присоединиться к нему, чтобы ещё немного подразнить друга, прежде чем сказать ему, что с некоторых пар, по которым мы уже получили зачёт, преподаватели могут по желанию отпустить. К началу третьей пары я уже покинул территорию учебного заведения, чтобы успеть сходить домой, принять душ, переодеться и немного позаниматься перед началом моей смены. Где-то с недельку побегав по местным магазинам, кафешкам и ларькам, я всё же нашёл свободную вакансию бариста в одной из кофеен недалеко от офисных улиц, где испокон веков было полно помешанного на кофеине планктона. С утра там работал четверокурсник моего же универа, который учился на историческом во вторую смену - парень помогал на кафедре археологии, порой рассказывая прикольные истории и легенды, связанные с их находками, в те редкие моменты, когда мы работали вместе из-за того, что он ещё не ушёл или я пришёл раньше положенного. Так случилось и сегодня. Помогая ему разбираться с горой посуды, оставшейся после наплыва клиентов в обеденные часы, я узнал очередную душещипательную историю об античных любовничках, до боли комично ушедших из жизни. - То есть Пирам, который нашёл у ручья окровавленную накидку и перепачканного кровью льва, якобы убившего его возлюбленную, просто наложил на себя руки? - удивлённо спросил я, промывая очередную кофейную чашечку. - А не слишком ли это по-шекспировски трагично? Разве в античной культуре сила не была в почёте? Почему он не мог, ну... Не знаю... В порыве гнева накинуться на льва и умереть в схватке с ним? Это хотя бы было более героично и смотрелось бы не так убого. Тогда бы и Фисба, нашедшая потом своего ненаглядного, прониклась бы его любовью и заколола бы себя его же мечом. А так какой ей прок добровольно уходить из жизни ради этого бесхребетного? Да любая бы адекватная девушка посмотрела на эту инфантильную истеричку с членом и подумала бы "Да нафиг мне такой вообще сдался? Найду кого-нибудь понадёжнее.". - Етижи-пассатижи, только не снова. - с тяжким вздохом закатил глаза историк, протирая барную стойку. - Вот вечно тебе что-то не нравится. То Пирам - слабохарактерный придурок, то Орфей - нетерпеливый идиот, потерявший любимую по собственной глупости. Что тебе сделала античная мифология? У тебя с ней какие-то личные счёты? - К самой античной мифологии у меня никаких претензий нет, но вот конкретные её представители бесят не по-детски. - ответил я, поставив вымытый питчер на место. - К тому же, у неё есть и более достойные представители, а не эти ваши сопливые пиздострадальцы. Причём как в героическом эпосе, так и в любовной лирике. - Ну надо же, мне прямо интересно послушать, кто же из возлюбленных античности, по твоему мнению, является "достойным представителем" своей эпохи. - усмехнулся старший, снимая с себя рабочий фартук. - Да пожалуйста. - безразлично пожал плечами я, крутя в руках стальную кисточку для латте-арта. - Например, Аид и Персефона. - Владыка подземного мира и его супруга? - приподнял брови четверокурсник, сложив руки в замок и приготовившись внимательно слушать мои объяснения. - Почему же именно они? - Ну сам посуди: Аид полюбил её с первого взгляда и тут же пошёл к Зевсу просить её руки. - я повернулся к стойке спиной, чтобы доложить бумажные стаканчики в диспенсеры. - Получив от того пусть и сомнительное, но разрешение, он тут же подстроил её похищение, договорившись с Геей, привлёкшей внимание девушки цветком. А когда между ним и любимой встала преграда в лице тоскующей по дочери Деметры, он не растерялся и накормил её гранатовыми зёрнами, ставшими символом брака, чтобы навеки установить с ней неразрывную связь. Согласись, это куда логичнее, чем поступки тех же Пирама и Орфея. - Вообще да, но ведь Аид выбил для себя только треть года, которые он может провести вместе с любимой. - Уверен, если бы депрессия Деметры не влияла на мир смертных, он бы забрал её на более долгий срок. - в нашу дискуссию вмешался третий, которого я тут же узнал по голосу, даже не оборачиваясь. - Да что ты говоришь. - усмехнулся я, повернувшись к стойке, чтобы увидеть удобно устроившегося на барном стуле Андрия. - Так уж вышло, что я тоже считаю, что чувства Аида - эталон настоящей любви. В конце концов ради своей ненаглядной Персефоны он обхитрил Деметру, договорился с другими богами, покарал Пирифоя и даже позволил остаться Адонису в царстве мёртвых. - Но ведь Персефона изменяла ему с Адонисом. - не унимался историк. - Персефона была дурой - это раз. - вставил свои пять копеек я, уже готовя двойной экспрессо, который так нравился златоглазому. - А во-вторых, мы говорим не о любви этих двоих, а о чувствах Аида к девушке. Это немного разные вещи. - Ладно, окей, ты победил. Я умываю руки. - согласился мой поверженный коллега, собирая остатки вещей и прощаясь, прежде чем оставить меня на смене. К тому моменту как он покинул кофейню, оставляя меня в кампании официантки и немногочисленных клиентов, я уже поставил чашечку горячего кофе перед платиновым блондином, не сводящим с меня одобряющего взгляда. Похоже, мои рассуждения, как и многие другие умозаключения, пришлись ему по душе. - Похоже, тебя зацепил этот миф. - сказал он, кивком поблагодарив меня за кофе. - Да мне Аид как-то в целом очень импонирует. - я забрал у официантки листик с заказом, чтобы сделать латте и передать его дальше на кухню, где как раз готовили нужные десерты. - Знаешь, из всех античных богов он единственный, кто реально работает. К тому же в отличие от братьев он не перетрахал половину Олимпа и добрую часть Греции. - Я не специалист в античной мифологии, но что-то не припомню, чтобы он изменял своей супруге. - добавил второкурсник, подтверждая моё мнение. - Если я правильно помню, у него, вроде как, была одна любовница, но она была до встречи с Персефоной. Хотя я могу и ошибаться. - В любом случае, не это важно. - он отставил полупустую чашку в сторону, как загипнотизированный наблюдая за моими руками, делающими напиток. - Что ты делаешь в конце декабря? - Страдаю. - полушутя-полувсерьёз ответил я, рисуя молоком сердечко на кофейной пенке. - 22-го у нас заканчиваются занятия, 23-го я морально готовлюсь к пиздецу, 24-го я переживаю первую стадию того самого пиздеца. Потом небольшой перерыв, во время которого я восстанавливаюсь. 27-го я тоже занят - у Владлена День Рождения, 28-го я похмеляюсь и прихожу в себя. 29-го - день упаковки подарков, а 30-го я опять уезжаю, чтобы провести 31-е в спектакле под названием "Счастливая семья". Домой вернусь только вечером 1-го числа. - М-да уж... - Андрий нахмурился, пытаясь утопить весь свой негатив в кофе. - Хоть и могу тебя понять, но это всё равно раздражает. - Знаю, я и сам не в восторге. Но если не явлюсь на праздники домой... - я не закончил, тяжело вздохнув и мотнув головой, чтобы отогнать от себя далеко не радужные мысли. - Если не явишься, то что? Твоя мачеха не сможет "помирить" тебя с отцом? - язвительно отметил старший, от слов которого я дёрнулся как от удара. Хорошо ещё, что тогда ничего не держал в руках, а то непременно бы выронил. - Винс, прости, я... - Ничего, ты не со зла. Я понимаю. - я показал собеседнику раскрытую ладонь, жестом прося остановиться. - Я и сам знаю, как глупо это выглядит со стороны. Отец так и не женился на той женщине, которую любил и, наверное, любит до сих пор. Она и сама понимала, что они из разных миров, поэтому никогда не метила на место его супруги, осознавая, что она ничего не может ему дать. Годы шли, и отец женился, когда мне исполнилось 17. Моя новая мачеха - дочь главы какой-то небольшой, но достаточно прибыльной фирмы, которая присоединилась к филиалам отца после свадьбы. По молодости мачеха сделала аборт, после которого ей сказали, что шансы снова зачать - крайне малы. Собственно, поэтому она и погрузилась с головой в бизнес, помогая своему отцу, а позже, когда печаль былого отступила, она начала искать состоятельного мужчину с ребёнком. И, как вы уже поняли, нашла. Анита - моя мачеха - к слову, оказалась очень милой и доброй женщиной, разрушившей стереотипные представления о злых и ужасных вторых матерях. Хотя у меня и первой-то не было. Она хорошо ко мне относилась, не придиралась на пустом месте, если и делала замечания, то только заслужено, за дело. Не уверен, можно ли сказать, что она относилась ко мне как к родному? Но я отчего-то не мог воспринимать её как мать. Скорее, она была для меня доброй тётушкой. Возможно, дело в том, что она была женой человека, которого я зову "отцом", но на самом деле таковым не считаю. Заметив наши с ним натянутые отношения, Анита пыталась выяснить причину, по которой мы двое вместе выглядим как уставшие друг от друга деловые партнёры, а не как родитель и ребёнок. Она пыталась разузнать подробности и "помирить" нас, однако мы с отцом всегда относились к этому скептически - мы оба понимали, что это не какая-то ссора, просто мы друг для друга чужие люди, хоть по венам и течёт одна кровь. - Система, ничего рассказать не хочешь? - спросил я у ИскИна, когда заметил поразительное сходство семейного положения у меня - Акайо, и моего нового тела - Винсента. Как оказалось, после "копирования" моего сознания система получила доступ к моим воспоминаниям, поэтому и создала для Винсента точь в точь такую же биографию, как и у меня, чтобы мне не пришлось что-то выдумывать, привыкать к чужой семье и пытаться не спалиться перед другими. Конечно, внешность и имена были заменены - всё же Винс и его семья не были японцами, но начинка осталась той же, так что к своим новым отцу и мачехе я привык удивительно быстро - что одни чужие, что другие, в моих глазах их различает только национальность. - Не хочу сейчас об этом думать. Давай лучше ближе к концу праздников созвонимся и прогуляемся, пока не начнётся новый семестр. У меня всё равно по всем... Ну, или почти по всем экзаменам автомат. - предложил я, заметив на лице собеседника угрюмую задумчивость. - Откуда такая неуверенность? - выходя из раздумий, спросил Андрий, полностью сконцентрировав своё внимание на мне. - Кто-то из преподавателей валит? - Не валит, а, скорее, просто ведёт себя странно. - я сделал в воздухе неопределённый жест рукой. - Профессор Хайер меня избегает, будто я заразный или ещё чего похуже. Так что я и сам не в курсе, что от него ожидать. Вроде бы работы ему все сдал, отвечал хорошо, на практических работал, а вроде бы я ему как-то не по душе. Короче, этот мой экзамен пока под вопросом. - О, так вот в чём дело. - залёгшая между светлых бровей складочка быстро разгладилась, а на его губах появилась лёгкая улыбка. - Не переживай. Я уверен, что ты сдашь, и, скорее всего, автоматом. Слыша столь непоколебимую уверенность в голосе, и сопоставив её с едва заметной улыбкой, я подозрительно прищурился, пытаясь просканировать второкурсника взглядом. - Ты же никак к его резким переменам не причастен, не правда ли? - всё же спросил я, едва не рассмеявшись, когда лицо парня вытянулось в выражении оскорблённой невинности. - Да я бы никогда! С какой стати мне запрещать ему общаться с тобой или что он там делал? - Андрий смотрел мне прямо в глаза, не зная, как доказать свою непричастность. - Даже если бы мне это зачем-то и понадобилось бы, как бы я смог повлиять на такого человека как профессор? Я пару раз с ним пересекался, когда заходил на кафедру к брату, так что могу с уверенностью сказать, что он человек строгих убеждений и нерушимых моральных принципов. Только из-за этого я и уверен, что он поставит тебе именно то, что ты заслуживаешь, не более. - Ладно-ладно, успокойся, верю. - хоть за метаниями этого мистера "Идеальность" и было смешно наблюдать, но всё же привычки мучить человека за зря я не имел. - Так что насчёт января? Ты когда будешь свободен? - О, забавно, я как раз хотела спросить у тебя то же самое. - вдруг откуда-то сбоку послышался женский голос, в котором так и сквозила широкая улыбка. Сев на барный стул рядом с Андрием, молодая девушка - вероятно, тоже студентка нашего или какого-то близкого к нам ВУЗа, - закинула ногу на ногу и усадила рядом свою подружку. Это были типичные представительницы дуэта "Оторва и Тихоня". У первой были длинные каштановые волосы, градиентом переходящие в красные пряди на концах, ярко накрашенные глаза и губы, облегающая водолазка и не оставляющие места фантазии джинсы с завышенной талией. Вторая же рваными движениями поправляла чёлку, теребила пальцами кончик своей русой косы или дергала за края розового свитера. Они обе были довольно хороши собой, по-своему привлекательны и, судя по направленным в нашу сторону взглядам, заинтересованы в нас с Андрием. Это всё, конечно, было очень лестно, но всё же я прекрасно понимал, что для оторвы, раздевающей меня глазами, я буду слишком скучным, а та милашка, украдкой наблюдающая за второкурсником, для моего друга окажется слишком невинной овечкой. В общем, я заранее мог сказать, чем кончатся эти явно не долгосрочные отношения, поэтому старательно придумывал план, как бы их помягче отшить как вдруг... - Боюсь, он будет занят. - ответил за меня Андрий, достав из кошелька купюру, превосходящую стоимость кофе раза в три, если не больше. Положив деньги на стол, он отточенным движением убрал кошелёк обратно в карман пиджака и, встав со стула, перегнулся через барную стойку, чтобы приблизиться ко мне. Поймав большим и указательным пальцами мой подбородок, он придвинулся ко мне и легко поцеловал в губы, замерев в такой позе на пару секунд. - Созвонимся позже, хорошо? Мне ещё надо будет зайти на кафедру, решить пару вопросов с курсовой. - сказал он, когда, оторвавшись от меня, поправлял свои пиджак и галстук. Я же, побыв в прострации пару секунд, понимающе усмехнулся и смотрел вслед уходящему парню, мысленно обещая себе припомнить ему этот случай и позже сделать какую-нибудь подлянку. - Ну что за придурок. - со смешком сказал я, глядя на смущённую девочку и её удручённую неудачной охотой подругу. - Эх, а ведь всё так хорошо начиналось. - вздохнула шатенка, уже с меньшим энтузиазмом делая заказ. Она уже искала себе нового парня, пока "Косичка", как её про себя окрестил я, наоборот, смотрела на меня чуть ли не горящим взглядом, который я ощущал всем телом. "Да ладно, неужто яойщица?" - я поставил перед ней капучино, пока она продолжала пялиться на мои губы и что-то бормотать. - "Да, определённо яойщица."

***

Сидя в кабинете, молодой человек на автомате перебирал какие-то бумаги, задумчиво кусая губы. Он уже не раз пытался избавиться от этой привычки, но что-то всё никак не выходило. - Что-то ты не выглядишь слишком довольным своей победой. - в помещение зашёл длинноволосый мужчина, с брезгливым интересом наблюдающий за младшим. - Неужели у нашего безукоризненного мальчика какие-то проблемы? - Тебе-то что? Ты всё равно уже сдался. - усмехнулся Андрий, не обращая внимания на закатившего глаза брата. - Сдаются те, кто отказываются от победы, когда ещё есть шанс одержать верх. Я же просто признаю поражение. В отличие от некоторых я это умею. - ответил Марк, опираясь бедром о край стола. - Откуда такая уверенность? Может, ты просто испугался? - продолжал дразнить второкурсник больше по привычке, нежели осознанно. Сейчас его мысли витали далеко не здесь. - Да нет, братишка. Просто у меня есть глаза, чтобы увидеть как Винсент смотрит на тебя, и мозги, чтобы понять значение этого взгляда. - Марк уже привык к такой манере речи, он был выше того, чтобы вестись на столь детские провокации. - И что же он означает, позволь узнать? - младший старался этого не показывать, но было видно, что в эту секунду их диалог для него приобрёл больший интерес, чем было до этого. - Не сказал бы, что он тебя любит, но ты ему определённо нравишься. Не знаю - как друг или как любовник, но к тебе он явно относится лучше, чем ко мне. - пожал плечами мужчина, бесцельно крутя в руках взятый со стола карандаш. - По крайней мере, если бы я его так поцеловал, то уже недосчитался бы парочки зубов. Андрий замер, перестав шуршать бумажками, и подозрительно покосился на брата. - Шпионил? - Стал невольным свидетелем. Ты и сам знаешь, что там, помимо его кофейни, есть ещё множество других. В одну такую я и захожу время от времени. Можешь проверить. - Не вижу смысла. Братья замолкли, думая о своём. В помещении на пару минут воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием двух людей. Марк первым возобновил разговор. - Что ты сделал с профессором Хайером? - Ничего. - младший усмехнулся, наконец, выпуская из рук многострадальные бумаги. - Просто напомнил ему, что оба его сына работают на Blossom Corporation. Младший - талантливый менеджер, который как раз метит на повышение, а старший - телохранитель, с которым в любой момент может произойти что-то нехорошее. Опасная работа и всё такое. - Ну и что он тебе сделал? - преподаватель даже не удивился, уже смирившись с манипулятивной сущностью брата. - Он даже не рассматривал твоего Винсента в таком плане. Он, скорее, был ему как... - Как отец. - закончил за него Андрий, заставив старшего зависнуть на пару секунд, чтобы всё осознать. - У мальчика проблемы в семье? - предположил тот, всё же опустив карандаш обратно на лакированную поверхность стола. - Типа того. - Так ты поэтому его ещё не бросил, хоть наше пари и подошло к концу? - Марк сдержанно рассмеялся, поражаясь собственному брату. Он редко когда мог заинтересоваться каким-то из призов, на которые они обычно спорили. - Думаешь, что нашёл свою родственную душу? Что скрепишься с ним своими детскими травмами и сможешь создать подобие здоровых отношений? Ты сам-то в это веришь? Рядом с лицом блондина пролетела стеклянная пепельница, появившаяся в кабинете с тех пор, как Марк взял за привычку дымить во время разговоров с братом. Они стояли не очень далеко друг от друга, а у Андрия был слишком хорошо поставлен удар, чтобы он мог так глупо промазать. Выходит, не угроза, но вполне очевидное предупреждение. - А что я такого сказал, братец? Ты сам-то веришь, что у вас всё получится? А как же ваши проблемы? А родители? Уверен, ни мистер Блоссом, ни папаша Винсента не будут в восторге от такого. Если у вас с ним похожие ситуации, то и ему, и тебе придётся жениться, чтобы у вас были наследники. - не унимался старший, потянувшись к карману за сигаретами. Эта "Санта Барбара" плохо сказывалась на его нервах. - Даже если ты пойдёшь против отца, сможет ли Винс сделать то же самое? - Винс? - по красивому лицу расползлась кривая лишённая рассудка улыбка. - Винс сможет. Он точно пойдёт против. - С чего бы это вдруг? - шестерёнки в голове старшего натужно заскрипели, рождая разного рода догадки. - А с того, мой дорогой брат, - ответил Андрий, подражая манере речи собеседника. - Что Винсент сам пойдёт на этот шаг. По своей воле. Он сможет сделать всё сам, ведь и у него, и у меня есть за что бороться... Прямо как и у наших отцов. Старший из братьев Куфэн узнал этот взгляд - взгляд, полный тёмного безумия, кишащего самыми разнообразными чудовищами, мирно прячущимися за костюмом человека, который они с Андрием носят уже не первый год. Увидев это злое довольство, Марк тут же почуял неладное, пугающая догадка опалила разум. - Что ты планируешь сделать с вашими родителями? - прямо спросил тот, не доверяя пляшущим в чужом омуте чертям. Таким доверять опасно. - Как я и говорил ранее, ни моему отцу, ни его собственному я не собираюсь угрожать кровавой расправой. - нарочито спокойно продолжил младший, сложив руки в замок. - А чем тогда ты будешь им угрожать? - Марк и сам умел пользоваться таким приёмом, как "недосказанность". Его такими уловками не обмануть. - Кто знает, братец. - Андрий взял со стола одну из бумаг, которую до этого так судорожно искал. - Кто знает... Профессор математики внимательно посмотрел на документ, так любезно протянутый ему братом. Казалось бы, ничем не примечательный договор о сотрудничестве двух компаний обретал для него совершенно иной смысл, стоило только взгляду серых глаз упасть на строчку, где упоминалось имя владельца второй компании. - Лэндон Буз Мунтэар? - Да, наш потенциальный деловой партнёр. - кивнул Андрий, едва сдержав издевательскую насмешку. - А какое полное имя у твоего ненаглядного? - Винсент Дэвид Мунтэар. - Что-то мне подсказывает, что это не простое совпадение. - Марк положил договор обратно на стол, уже представляя возможные последствия чужой задумки, и всё-таки зажёг сигарету. - У него двойное имя. Если я не ошибаюсь, Дэвид означает... - "Возлюбленный". - ответил за него младший, не обращая внимания на ухмылку брата. - Ну надо же, как символично. - И не говори. Андрий потянулся к на время забытому телефону, чтобы посмотреть на рабочий экран. На фото застыл симпатичный парень в коричневом фартуке поверх белой рубашки, со светлыми отросшими волосами, криво стянутыми резинкой в пучок, уставшими карими глазами и еле заметной тенью печали на лице. "Не волнуйся, Винсент. Скоро я сотру твою грусть, заставлю её исчезнуть. И ты, наконец, увидишь, что у тебя есть я. А у нас - есть будущее."