Гнездо

Птица не уходит уже три дня. Не просто прячет Сергея в глубину подсознания, а принимает настоящую свою вторую, пернатую, форму целиком, что бывает крайне редко. Например, когда Птицей движут зашкаливающе сильные эмоции, которые тот не в силах преодолеть. Олег сначала ожидает от него обычные злые подначки: напоминания о том, какой он бесполезный и ненужный, скандалы и привычные для них драки — но Птица впервые за долгое время просто его игнорирует. Односложно отвечает на вопросы, отстраненно глядя сквозь, ест и пьет, не позволяя их с Сергеем телу страдать. Спит вместе с Олегом на кровати, хотя обычно предпочитает сидеть на диване и спать тоже сидя, поджав ноги к груди — то ли боится, что на него могут напасть со спины, то ли прорезаются какие-то птичьи странные повадки. И, естественно, не одевается. Хорошо, что хоть наружу не ходит, а то пришлось бы объяснять, зачем Сергей Разумовский извалялся в перьях. И только спустя три этих дня Олег понимает. Присматривается к чужому досугу внимательнее и наконец складывает два и два. Птица строит гнездо. Притащенные в кровать подушки и пледы не связаны с прохладой в башне и не служат лишнему удобству, а играют роль материала для гнезда, которое постепенно захватывает весь матрас. Олег оценивает, как Сергей придирчиво выбирает, что именно положить, отбрасывая неподходящее на пол. Загадка, как он мог не заметить происходящего под собственным носом. А если птица строит гнездо, значит… — Ты что, в течке? Птица, на корточках сидящий на подлокотнике в полудреме, разворачивается и переступает ногами, отнимая коготь большого пальца ото рта. Он, растрепанный и сонный, выглядит почти безопасно, если не знать, что чёрные когти могут вскрыть горло за секунду, а остальное доделают острые зубы. Олег подходит ближе и рассматривает недоумение на чужом лице, которое быстро сменяется гневом. — Что?.. Я не животное! Птица резво спрыгивает и подходит ближе, щуря желтые глаза; Олег отступает, ощущая волнами накатывающую от него ярость. Неужели… Не понимает? Делает, что велят инстинкты, которых и быть-то не должно, но не понимает. — Ты там гнездо построил, — Олег указывает себе за спину. — Прямо настоящее, добротное гнездо, любая птичка позавидует. Сергей фыркает и закатывает глаза, но все равно проходит в комнату, чтобы посмотреть, а затем возвращается и садится обратно на диван с отсутствующим выражением на лице. Олег следит за ним с опаской, не зная, чего ожидать от явно растерявшейся безумной птицы с повадками дикого зверя, когда она расстраивается. По любым причинам. Он потирает грудь, на которой еще не до конца зажили ссадины от когтей из-за того, что он неудачно сел и вырвал перо. Видимо, пока придется просто ждать и наблюдать за развитием событий.

***

На пятый день Олег просыпается в гнезде, что всё же заняло целую кровать, усыпанный какими-то мелкими предметами, закатывающимися под спину и врезающимися в кожу. Осматривает — украшения. Садится осторожно, чтобы не разрушить бережно оберегаемые границы, и внимательно перебирает кольца и цепи, лежащие рядом с ним и на полу: с камнями и без, платиновые, серебряные и золотые, некоторые с изображениями волков. У какого-то ювелирного выдалась ударная неделя. Олег выходит в коридор — и его тут же почти сбивает с ног вихрь из перьев. Птица прижимается к его рту, жадно целуя, удерживая лицо в ладонях, и Олег отвечает, даже не задумавшись. Существо в его руках дрожит, льнет и бешено напирает. Они целуются так долго, что становится тяжело дышать — только тогда Сергей отшатывается и так же стремительно исчезает в спальне, чтобы добавить что-то несомненно важное в конструкцию своей постройки. На шестой день Олег просто прячет очередную порцию украшений в ящик и повторяет вопрос: — Так у тебя течка? Он осторожно касается перьев на щеках, прикрывающих уши, но Птица отдергивается и раздраженно распушает их, то ли пугая, то ли инстинктивно. — У птиц не бывает течки, гений, — он разворачивается всем телом, скользнув ступнями по сидению. — А я даже не птица в обычном понимании. Я что, похож на попугая? — На ворону, — Олег уворачивается от взмаха когтистой руки и перехватывает узкое запястье. — Не злись, я не разбираюсь в ваших повадках. Чего ты хочешь? Птица моргает несколько раз, по-птичьи склонив голову набок, и недоверчиво смотрит на Олега желтыми глазами. Решает что-то для себя. — У нас это называется гнездование, — неожиданно отвечает он, хмурясь. — У птиц. Я не думал… Он отворачивается и складывает крылья, оскорбленно поджав губы, словно Олег лично виноват в происходящем. Спина нервно подергивается, крылья раздраженно пушатся перьями. Боится, не доверяет, злится. Олег устало вздыхает и гладит взъерошенные рыжие волосы, закладывает их за уши и мягко проводит большим пальцем по нежной коже. — Тебе нужен партнёр? Птица отклоняет голову, уходя от ласкающих прикосновений, и упирается в него немигающим взглядом, от которого каждый раз иррационально холодеет внутри. — У нас уже есть партнёр, к сожалению. Олег решает не возмущаться. Он не возмущается, когда Птица забирается верхом ему на бедра и склоняет голову, весьма недвусмысленно потираясь о пах. Сжимает частично покрытые перьями бедра, вынуждая покачиваться плавнее, и улыбается. — Красивый. Сергей в своем птичьем облике и правда красивый. Смоляные черные перья, пусть и не полностью покрывающие тело, переливаются радугой на свету. Величественный размах крыльев, которые приходится носить сложенными, чтобы ничего не сбить. Когти, вскроющие глотку в момент, стоит только разозлить. Красивый — и принадлежащий Олегу. Эта мысль — слишком мимолетная, чтобы успеть её обдумать — отзывается внутри горячей волной возбуждения. Олег подается бедрами вверх, скользя ладонями выше по темно-серой коже на боках. Птица негромко стонет, откинув голову, и неторопливо трется об уже стоящий член, вынуждая хотеть ещё больше. Олег вообще не думал, что когда-то будет хотеть Птицу, и вот, где они теперь. Он рывком садится и прижимает Сергея к себе за поясницу, кончиками пальцев ощущая мягкий пух на крестце. Второй рукой забирается под отведенное крыло и гладит ладонью выше, пока не добирается до основания — прикосновение к нему вызывает у Птицы удивленный полувыдох-полустон. Для проверки Олег проводит пальцами снова, забравшись под короткие перья — в этот раз стон громче; Птица несдержанно вцепляется когтями ему в плечи, пробивая кожу, но сейчас на это наплевать. Сергей наклоняет голову к сочащимся кровью ранкам и слизывает капли, возбужденно урча. Примерно в этот же момент Олег понимает, чего между ними неожиданно не хватает — возбужденного члена Сергея. Он опускает глаза и перекладывает ладонь на поджатый живот и осторожно ведет ниже по неестественно ровному лобку — Птице быстро надоедает такая сдержанность, и он, перехватив руку Олега своей, рывком опускает её себе между ног, давая коснуться и ощутить. Олег на пробу нажимает пальцами на подтекающий смазкой вход и проникает внутрь на одну фалангу. Гладкие стенки так плотно обхватывают его, что он почти кончает только от этого чувства. — Я что, первый у тебя? Птица не отвечает, но его взгляд — внезапно растерянный сквозь пелену возбуждения — говорит лучше всяких слов. От этого нового знания по позвоночнику вместе с мурашками от возбуждения проходится холодок. Олег осторожно двигает пальцами внутри, растягивая, и внимательно следит за лицом Птицы: тот жмурится и сводит брови, кусает губы и нетерпеливо ноет. Он выглядит совершенно юным и беззащитным, если не смотреть на когти и заостренные клыки. Олег мягко целует в солнечное сплетение, проталкивая пальцы до их основания — Птица коротко вскрикивает и машинально сводит колени. — Ещё, — скулит он, откинув голову. — Дай мне ещё, пожалуйста! Олег, кажется, впервые слышит настоящую просьбу из этого рта. Он улыбается и добавляет третий палец; смазка, текущая на ладонь, порнографично хлюпает, когда он двигает рукой, аккуратно разводя пальцы. Птица всхлипывает и хватает его за волосы на затылке, подаваясь к ласкающей его ладони, а затем резко застывает. Олег чувствует, как мышцы внутри часто сокращаются, сжимая со всех сторон, и удивлённо вскидывает взгляд. — Ты кончил? — спрашивает он, прекрасно зная ответ на свой вопрос. — Серёжа… Птица зачем-то мелко кивает, отвечая. Олег довольно улыбается и подносит испачканную ладонь ко рту, пробуя смазку на вкус, неторопливо облизывает пальцы, следя за тем, как Сергей смотрит, не отводя взгляда, неосознанно облизываясь в том же ритме. — Хочешь? Олег протягивает руку, и Птица послушно обхватывает пальцы губами, забирая их до самого горла — в ответ на это движение член Олега, и без того напряженный почти до боли твердеет ещё сильнее. — Могу я…? Птица опять часто кивает, не дослушав, сам прижимает член ко входу, чуть приподнявшись на коленях, и медленно садится, прикрыв глаза и вцепившись зубами в пальцы Олега. Явно до крови — боль проходится раскаленным по нервам от запястья до плеча, но Олег отмахивается от нее, сосредоточившись на том, как плотно его сжимает чужое тело. Птица опускается до конца и мычит, так и не выпустив пальцы изо рта; у него на зажмуренных веках проступают слёзы и искривляются губы. Олег, сквозь накатывающие волны удовольствия, ощущает смутную вину. — Я могу прекратить… — Заткнись. Птица отталкивает его руку и медленно покачивает бедрами вперед и назад, словно привыкая. Олег зарывается пальцами в перья чуть выше оснований крыльев и ведет вниз, чтобы погладить — Сергей охает и жмурится снова, но теперь уже явно не от боли. Он чуть приподнимается, закусив губу, и садится обратно вместе с тем, как Олег ласкает ладонями от крыла к спине и обратно, обхватив основание. Губами он водит по открытой шее, от запрокинутой головы до ключицы, покрывая кожу маленькими поцелуями. Сдерживаться всё труднее. Птица в своём трансе медленно и размеренно движется, приподнимаясь и опускаясь; Олег прижимает его ближе и толкается чуть жёстче, за что получает громкий вздох, переходящий в стон, и новые ссадины от когтей на плечах. Птица сводит брови и негромко всхлипывает, склонив голову набок. — Ещё. И Олег больше не может. Он толкается снова, одной ладонью сжав чужое бедро, а второй — основание крыла, и начинает двигаться размашисто и сильно; от несдержанных громких стонов, что он слышит, возбуждение накрывает новыми волнами, хотя кажется, что внутри и так все пылает огнём. Птица прогибается, цепляясь пальцами за его плечи, откинув голову, и сбито шепчет что-то, что Олег не может расслышать. Он кусает горло Сергея чуть ниже подбородка, там, где белая кожа становится серой — слишком сильно, оставляя наливающийся кровью след от зубов, и тут же чувствует, как его член сжимает внутри, а Птица начинает скулить на одном дыхании, сведя колени и царапая его спину. Олегу нужно всего несколько толчков сквозь сокращающиеся мышцы, чтобы кончить следом. Он прижимает Птицу за бедра, изливаясь внутрь до самого конца, пока последний посторгазменный спазм не сковывает мышцы, и только потом выходит, с непонятным удовлетворением следя, как вытекающая сперма обильно пачкает бедра Сергея и его собственные. Птица откидывается назад и сводит колени, прикрываясь — Олег тянется и касается краёв припухшего входа, обводя их пальцем, за что получает раздраженное шипение и удар по руке. — Не трогай, больно! Олег тут же убирает руки и, извиняясь, целует острую коленку, а затем трется о неё щекой. Птица, мгновенно расслабившись, гладит его по волосам. — Слушай, — неожиданная мысль, запоздало пришедшая в голову, заставляет похолодеть. — А ты же самец? Птица смотрит на него несколько долгих секунд прежде чем от всей души пнуть в бедро, но явно метя в пах. Олег уворачивается и успокаивающе вскидывает ладони. — Просто… ты же не можешь, — он откашливается и совсем неуверенно бормочет на тон тише. — Забеременеть? Птица встряхивается, но на лице очень быстро проскальзывает недоумение пополам со страхом. Быстро, но Олег успевает заметить, как искажается мимолетным ужасом янтарный взгляд. Он придвигается ближе и ловит острый подбородок пальцами, вынуждая смотреть на себя. — Даже если можешь, — говорит он негромко и успокаивающе. — Я буду рядом. Птица смотрит в ответ, сжав губы, а затем медленно кивает, обмякая в обнимающих руках. Одной ладонью он неосознанно проводит по животу — этот жест кажется таким беззащитным, что Олега ведёт. Он несколько раз целует сжатые губы, вынуждая себе ответить — и Сергей отвечает, обняв его за шею одной рукой. Не кусается, не упирается, а просто позволяет быть с собой нежным. Они ложатся спать вместе в выстроенном гнезде среди подушек и пледов; Птица зарывается поглубже, сонно следя за Олегом, который устраивается рядом — и, стоит ему найти положение, подтягивает к себе, обняв за грудь, и накрывает крылом. Защищает своё. Почему-то так засыпается гораздо быстрее. Утром он просыпается уже с Серёжей в россыпи черных перьев. Смотрит на расслабленное лицо — впервые за долгое время Сергей просто спит, а не ненавидит себя за чужие действия и не мечется по этажу в истерике. Олег тянется и касается губами рыжей макушки, а затем опускает глаза и видит поджатые к груди колени и лежащую на животе руку. Почему-то очень сильно хочется закурить.