***
Компания разошлась по домам только тогда, когда солнце уже принялось садиться за горизонт. Детей позвали ужинать и готовиться ко сну, а Басиму нужно было заниматься работой. Хайсам и так порядком устал, пока набрел на их палаточный городок, в котором ребятня во главе с Эйвором слушала захватывающую сказку, повествующую о далеких землях, укрытых песками и раскаленных слепящим восточным солнцем. Басим был прекрасным рассказчиком, и дети долго не хотели расходиться, пока их родители не погнали их подзатыльниками. Особенно маленький Фенрир, отец которого давно погиб, не хотел расставаться с ассасином и тому пришлось пообещать ему, что он обязательно навестит его еще хоть раз когда-нибудь. Пустив Хайсама вперед, Басим и Эйвор неспешно шли в сторону бюро. Этот вечер снова сблизил их, как тогда, когда они вместе пытались вызволить Сигурда. Не было больше той натянутой неловкости и настороженных взглядов. Остановившись у основания лестницы, ведущей в зеленый дом, ассасин оперся спиной на перила и окинул викинга взглядом. Затем он произнес: «Я чувствую, что должен извиниться перед тобой, Эйвор, за мое затянувшееся недоверие к тебе. Я знаю, что ты хороший человек. Я вижу это так же ясно, как небо и солнце», — голос Басима был тихим. «Но ты никогда не перестанешь сомневаться во мне. Сомневаться, не дурит ли тебя Один, не отнимет ли твой извечный враг у меня голос и разум, — закончил за него Эйвор, и его голос помрачнел от собственных тяжелых дум на этот счет. — У меня нет для тебя ответа. У меня есть только сила сопротивляться. Твои сомнения побуждают меня быть лучше, чем я есть, Басим. И если будет нужно, я покажу сотню, тысячу раз и тебе и Локи, что мне можно доверять». Ассасин поймал взгляд викинга, взгляд полный горящей решимости, которая и ведет людей за собой, и слабо улыбнулся. Затем он сделал шаг вперед и обнял мужчину в своей сдержанной, аккуратной манере. Эйвор коротко вдохнул и, улыбнувшись, ответил на объятье. Мимо проходящие жители деревни окидывали их недоуменными любопытными взглядами, но они так и продолжали стоять, обнявшись, пока Хайсам не вышел наружу, и под смешки не обругал их за то, что они заставляют его делать всю работу в одиночку."Приятное времяпровождение"
1 августа 2021 г. в 11:04
Утро в Рейвенсторпе было свежим и теплым. Летом в этой части Англии природа благоухала цветом, и большая часть населения поселка старалась проводить свое свободное время на улице. Солнце только-только успело встать из-за горизонта, а малышня уже принялась носиться по улице в поисках подходящей забавы.
Эйвор бродил среди домов истоптанными тропинками, изредка заводя беседу с мимо проходящими жителями и предлагая им свою помощь, если такова была нужна. Заняться ему, честно говоря, было решительно нечем. Обычно он проводил свое время в отъездах, решая политические вопросы соседних поселений, либо отправлялся осваивать и покорять новые территории. Но в ходе последнего набега он получил несерьезную, но требующую ухода рану, и Рандви строго-настрого запретила ему куда-либо отправляться прежде, чем она заживет. Викинг с детства отличался неуступчивостью, но рыжеволосая подруга была вдвое несговорчивее его. Сперва она ходила за ним по пятам, следя, чтобы он не сорвался в новое путешествие, а затем, когда у нее появилась работа и свободного времени значительно поубавилось, она подговорила жителей деревни отваживать Эйвора от всякого дела.
Раздосадованный, мужчина бродил в окрестностях, пытаясь придумать, как занять себя делом, и чтоб об этом не прознала Рандви. Часом ранее он уже заглядывал в бюро Ассасинов. Думал, что у Хайсама найдется для него дело, но, как оказалось девушка поговорила и с ним. С вечера, когда Басим вернулся после очередной слежки за тамплиерами, мужчины сидели за свитками и, кажется, даже не ложились. Эйвор пытался выпросить у них хотя бы пустяковое дело, но ассасины были непреклонны. В какой-то момент рыжеволосый викинг начал подозревать, что им просто нравится над ним подтрунивать. В их бумажках он не понимал ровным счетом ни черта, потому как вместо рун все было записано мелким витиеватым рисунком, который в понимании Эйвора не имел никакого смысла. Мужчина пытался участвовать в разговоре Незримых, пока им это не надоело, и они не перешли на арабский. Раздосадованному, викингу пришлось уйти. Его кислая мина так развеселила ассасинов, что они еще некоторое время не могли подавить смешки.
Итак, обойдя селение по третьему кругу, викинг уже отчаялся найти себе применение, как неподалеку его окликнула толпа детей. Ребятня, по всей видимости, играла во что-то определенное, потому как одеты они были чудно: один мальчишка надел себе на голову большой отцовский шлем и вооружился палкой, на которую был привязан камень, другой таскал с собой маленький деревянный щит, который ему сделали, вероятно, именно для таких забав. Среди них было также несколько девчушек: одна бегала в венке и самодельных бусах, другая с одного бока была измазана белой глиной. Возглавлял эту шайку мальчишка в волчьей шкуре.
Завидев Эйвора, дети бросились к нему и окружили его плотным кольцом.
«Эйвор! Поиграй с нами!» — принялись просить они вразнобой.
«И что же это у вас за игра такая?» — спросил у них викинг, упираясь рукой в бок.
«Мы играем в Рагнарек!» — заговорщически произнес мальчишка в шкуре волка. Остальные дети закивали головами.
«Интересную вы себе выбрали забаву, — со смешком ответил им рыжеволосый мужчина. — А зачем вам я-то нужен?»
«У нас не хватает пары человек. Нам, в первую очередь, нужен Один, — произнесла измазанная в глине девочка важным тоном. — И мы выбрали тебя!»
«Меня? — полу утвердительно произнес Эйвор. — Почему меня?»
«Ты самый большой и умный из нас, — резонно ответил ему «волчонок», а затем добавил: — И у тебя повязка на глазу как у Одина».
Викинг невольно поднял руку и коснулся ткани, обмотанной вокруг головы так, чтобы она скрывала его рассеченную бровь. Валка, занимающаяся лечением его ран, настояла на том, чтобы он носил повязку до тех пор, пока рана полностью не заживет. Но нормально ткань держалась только тогда, когда закрывала собой не только бровь, но и глаз, посему сейчас Эйвор действительно походил на Одина. Это сравнение в голове викинга отозвалось неприятными воспоминаниями, но рыжеволосый мужчина прогнал их прочь. Покачав головой, он согласился на такую роль и привел этим детей в восторг. Они потащили его вглубь селения, туда, где у них было секретное место собрания, и выдали ему синий плащ, который они наверняка стащили у своих родителей и длинную палку, которая должна была заменять Эйвору знаменитое копье Гунгнир. Золотых крылатых шлемов, по всей видимости, в Рейвенсторпе не водилось, посему викинг взял свой шлем из покоев в доме ярла и надел его, предварительно распустив свою тугую косу и позволив золотистым волосам свободно спадать на спину. Его молодые товарищи пришли в еще больший восторг от увиденного и в дальнейшем стали называть его только Хави, словно напрочь позабыв его настоящее имя.
Сперва дети принялись разыгрывать подготовку к сражению. Маленькие Тор, Тир и Фрейя остались с Эйвором, и вместе они принялись обдумывать, как им победить страшных отродий ведьмы Ангрбоды и спасти всех от конца света. Викинг так увлекся игрой, что, кажется, его план обороны хоть сейчас можно было бы применять на практике. Под чутким руководством Эйвора дети возвели себе свой личный Асгард. И пускай это была лишь палатка, обложенная ящиками и обнесенная палками, но маленькие «асы» были в восторге. Их светящиеся счастьем лица согревали сердце викинга, и он напрочь забыл о том, что его оставили под домашним арестом.
После возведения «твердыни» асы принялись ждать остальных ребят. Двое «детей Локи», захватив с собой плюшевую змею, некоторое время назад отправились на поиски кого-нибудь, кто мог бы присоединиться к игре в виде бога Обмана. Время шло, а они все не возвращались и Эйвор, беспокоясь, уже поднялся, чтобы их поискать, как неподалеку послышался знакомый детский смех. Мужчина расслабленно выдохнул и наклонился, чтобы поднять свое копье-палку и встретить новоприбывших в своем самодельном городе асов.
«Хави, — послышался до боли знакомый голос, пославший по телу Эйвора толпу мурашек. — Какая встреча. А я все ломал себе голову, тебя ли пригласят эти маленькие сорванцы, или нет».
Эйвор вскинул голову, возможно слишком быстро, и коротко вздохнул, увидев на себе пронзительный темный взгляд Басима. Почти идентичный взгляд он видел некоторое время назад, когда в темной пещере, полной загадок, в подземном храме неведомых богов они столкнулись в смертельном поединке. Лишь чудо разняло их тогда. Возможно, это был голос разума, проснувшийся в голове обоих сражающихся, а возможно четкий аккуратный удар, лишивший Басима сознания на некоторое время. Этого времени было достаточно для того, чтобы забрать все его оружие и связать руки за спиной. Аж уж потом у Эйвора было предостаточно времени, чтобы пустить все свое красноречие и искренность в дело и убедить ставшего ему близким товарищем человека в том, что он никогда не станет Одином, никогда больше не позволит коварному богу заговорить у себя в голове. Викинг недоумевал, поверил ли ему Басим. Недоумевает и до сих пор, хотя с тех пор прошло уже больше года. Недоверчивые холодные взгляды, который араб бросал в его сторону в те редкие моменты, когда проводил время в Рейвенсторпе, давно сменились спокойной наблюдательностью, но Эйвору все равно время от времени казалось, что Басим испытывает его, и с удвоенной силой пытался доказать ему и себе, в первую очередь, что он не чья-то тень, а самостоятельная сильная личность. И что его жизнь принадлежит только ему одному.
«Басим, — произнес Эйвор наконец, разогнувшись и поправив на голове шлем. Вмиг все его облачение показалось ему невероятно нелепым. Или так на него влиял острый насмешливый взгляд брюнета? — Ты последний, кого я ожидал увидеть вовлеченным в эту игру».
«Как можно отказать моим дорогим детям в битве против Асгарда, Хави? — ответил ему араб, скрестив руки на груди и прислонившись плечом к дереву в своей обычной расслабленной манере. — К тому же, у меня образовалось немного свободного времени».
«И ты решил потратить его, играя с детьми? — обескураженно спросил викинг. — Ты не перестаешь меня удивлять».
«Удивить тебя не представляется мне чем-то сложным, — поддел его Басим со смешком, чем заставил собеседника нахмуриться. — Брось, Хави, ты же знаешь, я люблю над тобой подтрунивать. Не злись так».
После их короткой беседы дети потребовали продолжить игру. «Асы» и «дети Локи» принялись спорить, у кого лучше убежище, и наверняка побились бы еще до начала их импровизированного Рагнарека, если бы взрослые их не разняли и не успокоили.
За то время, пока они вели «важные» беседы и разыгрывали сценки из древних сказаний, Эйвор не смог не отметить, что у Басима исключительный подход к детям: несмотря на то, что издали он казался человеком холодным, отстраненным и определенно опасным, в играх с младшим поколением он оказался на удивление душевным человеком. Ребята, которые играли роли его детей, смотрели на него влюбленными глазами и ходили за ним хвостиком. Даже суровая маленькая Хель, которая всегда вела себя отстраненно, ловила каждое слово ассасина. Участвуя в разыгранном совете асов, Эйвор время от времени кидал маленькие взгляды в сторону Басима, и от его сосредоточенного, но в то же время мягкого выражения лица викингу невольно хотелось улыбаться.
Когда пришло время финальной битвы во время Рагнарека, дети принялись решать, как им быть. Спустя некоторое время они сообщили Эйвору и Басиму, что им двоим предстоит сразиться против друг друга. Кто победит, та сторона и выиграла в Рагнареке.
«И чем же вы мне прикажете сражаться?» — спросил у детей викинг. Меч он оставил в своей комнате, и на поясе у него сиротливо висел топорик. Мысль о том, что ему придется доставать оружие и применять его против товарища, заставила его нахмуриться.
«Копьем, конечно же, — ответил ему «Тор». — Или я могу дать тебе свой Мьолнир».
Викинг кинул быстрый взгляд на самодельное оружие мальчика, которое грозило развалиться от малейшего дуновения ветерка, и согласился, что лучше его палки все равно ничего не найдется. Затем рыжеволосый мужчина посмотрел на своего противника, разжившегося деревянным мечом, и эта сцена вновь напомнила ему их прошлую стычку.
«Пользоваться можно только этим оружием. Никаким другим», — сказал арабу викинг предупреждающе, вспомнив, каким богатым арсеналом его «угостил» когда-то ассасин.
«А как же иначе, Хави? Ты же не думаешь, что я буду жульничать?» — почти невинно спросил у него Басим и усмехнулся.
Поединок решили проводить на открытой поляне. Дети соорудили из камней круг, внутри которого и нужно было находиться во время боя, и расселись на землю, предвкушая захватывающее зрелище. Эйвор выдохнул и, скинув плащ и шлем на землю, перехватил копье покрепче. Басим, в свою очередь, занял оборонительную стойку, которую викинг часто мог наблюдать, пока они сражались вместе.
Как и ожидалось, ассасин был сложным противником. Даже без своих дымовых бомб, без «кошки» и метательных ножей он все же стоил чего-то. Несмотря на то, что у Эйвора было преимущество из-за длинны оружия, араб был быстрее. Он живо реагировал на любое движение викинга, словно предсказывая наперед, что тот будет делать дальше. И все же, в какой-то момент, когда оружие было отброшено в сторону, и поединок продолжился врукопашную, Эйвору удалось схватить Басима за шею знакомым движением и, уклонившись от удара рукой, повалить его на землю. Ассасин сделал попытку освободиться, но викинг крепко придавил его к земле, поставив колено на грудь и прижав руки к земле над головой.
«Сдавайся, Локи», — с широкой усмешкой произнес рыжеволосый воин, решив-таки подыграть манере Басима называть его именем ненавистного бога.
Араб дернулся еще раз, но, понимая, что сбросить с себя Эйвора ему уже не удастся, откинулся на земле и издал короткий смешок. Затем он повернул голову в сторону Фенрира и Хель и, подав им условный знак, произнес:
«Не я стану твоей погибелью, Хави, а мои дети».
И после этой фразы парочка сорванцов вскочила со своих мест и с боевым кличем бросилась на викинга.
Рыжеволосый мужчина лишь успел удивленно вскинуть брови, как его буквально смело наземь напором двух детей. Хель пыталась щекотаться, а Фенрир не на шутку разошелся, и даже куснул викинга один раз. Эйвор, не решившись применить и толику своей силы на детях, разочарованно простонал, поняв, что его все-таки надурили, и принялся уворачиваться от щекотки и укусов. Эта возня продолжал бы еще очень долго, если бы к ним не присоединился Басим. Он встал над окончательно побежденным викингом с неизменной усмешкой на губах и произнес, обращаясь к другим детям.
«Хави побежден, как и пророчили ему норны. Сдавайтесь, асы. Сдавайтесь, и мы пощадим вас».
Дети, игравшие роль воинов Асгарда, принялись разочарованно причитать, что Локи, как обычно, всех обманул, но без своего «правителя» деваться им было некуда, и пришлось принять поражение. Фенрир и Хель смотрели на них довольными лицами победителей, а затем принялись решать, что же делать с побежденным Одином. Эйвор в это время сидел на земле и пытался унять досадное чувство из-за того, что Басим снова нашел способ как его одурачить.
«Итак: что же вы решили, дети мои? Как мы накажем Безумного?» — спросил у ребят ассасин наконец, когда вдоволь наслушался их предложений о сожжении, линчевании и сажанию на палку. Затем он одарил Эйвора таким взглядом, что викингу на секунду стало не по себе.
«Хави Побежденный, ты обязуешься больше не пакостничать, хорошо ко всем относиться и дружить с нашим папой», — важно произнесла Хель, чем вызвала у Басима едва заметную улыбку. — Если ты обещаешь нам это, то мы с Фенриром и Ермунгандром оставим тебя в живых».
Эйвор обескураженно вскинул брови. После бурного обсуждения разнообразных пыток он думал, что дети выберут ему какую-нибудь изощренную казнь, которую и будут разыгрывать до вечера. Но дети всегда остаются детьми, даже заигравшись, и на жестокость, пусть и надуманную, мало способны.
«Передо мной стоит невероятно сложная задача, — протянул викинг задумчиво, поднимаясь с земли, — но я обязуюсь ее выполнять по мере своих сил».
Затем наступила тишина, во время которой Хель очень по-взрослому вздохнула и, подойдя к взрослым поближе, произнесла так, словно ее заставляют объяснять прописную истину:
«Вы должны обняться, чтоб закрепить клятву».
Эйвор и Басим переглянулись между собой, и во взгляде последнего явно читалась неловкость от мысли о таком непривычном для него действии. Чтобы не затягивать и так неловкую паузу, викинг сделал шаг в сторону ассасина и улыбнувшись, произнес:
«Ну ладно. Таковы условия клятвы», — мужчина сделал еще один шаг и прикоснулся к плечу араба рукой.
Эйвор любил обнимать людей, этим жестом он показывал свое расположение и доверие к людям. Ему нравилось обнимать своего любимого брата, своих союзников, которые были для него как семья. Он обнимал Рандви, потому как она была для него лучшим другом после Сигурда. Но он никогда не обнимал Басима. Даже когда они сблизились во время поисков Сигурда, эта мысль не приходила ему в голову. Ассасин всегда казался ему отдаленным, недосягаемым, углубленным в свой собственный мир. И Эйвор справедливо полагал, что такой физический контакт по отношению к нему будет неуместен.
Но сейчас, когда ситуация располагала, в нем взыграл интерес: что будет, если он его обнимет? Как тот отреагирует? В голову лезли странные мысли, и викинг стремился поскорее их опровергнуть.
Басим был обычным человеком, как ни смешно это было говорить: теплым, как и положено быть человеку, мягким, а не сделанным из гранита, и расслабленным в объятьях Эйвора. Вдохнув поглубже запах свежей травы, исходящий от ассасина, викинг плотнее обвил его руками, притягивая ближе. Басим издал короткий сдавленный смешок, и его призрачные прикосновения на спине Эйвора стали более отчетливыми. Рыжеволосый мужчина уткнулся носом в основание шеи ассасина и вдруг почувствовал, что никакая сила на свете не заставить его сейчас разомкнуть рук. Никогда бы он не подумал, что обнимать Басима будет так неожиданно приятно.
«Я полагаю, именно так выглядит выражение «умереть в чужих объятьях», — наконец со смешком произнес араб и Эйвор мгновенно ослабил свою хватку, понимая, что его проявление симпатии начало переходить все разумные границы.
Викинг отпрянул и уже приготовился к осуждающему взгляду. Однако ассасин не выглядел ни капли раздраженным, как того ожидал викинг, даже наоборот: его взгляд лучился весельем. Именно этот взгляд заставил Эйвора почувствовать, как екнуло у него в глубине живота. Мужчина прекрасно знал, что это за чувство, откуда оно берется и почему. И этим внезапным открытием он удивил сам себя.
«Может, кто-то еще хочет обняться, пока я в хорошем расположении духа?» — спросил ассасин тем временем, и дети радостно облепили его со всех сторон, призывая Эйвора присоединиться к ним.
Чувствуя, как кровь в венах начала течь быстрее, викинг растянул губы в улыбке и присоединился к коллективным объятьям.