***
Мама попросила Кима остаться дома для того, чтобы последить за его младшим братом. Намджун спокойно отреагировал на это. Он понимал, что Йунг может попасть в какую-либо передрягу, потому что тот был очень неуклюжим, но при этом крайне активным. Младшему Киму внезапно захотелось погулять с утра пораньше. Намджун поражался инициативе этого ребёнка. Он — честное слово! — не хотел никуда идти; но младший братик очень хотел погулять, поэтому предложил понаблюдать за ним из окна, пока он будет на площадке. И Намджун согласился. — Вот чёрт, — пробормотал Ким, уже держа в руках ключи от двери. — Я же ему сказал долго не гулять?.. Господи, совсем ничего не помню, — тот устало закрыл глаза, разминая их. У Намджуна не была плохая память — по крайней мере он сам так не считал, ведь неплохо справлялся со школьной программой, много какой информации запоминал; но его сверстники, родители, да и Йунг любили напомнить или, в худшем случае, подшутить над его забывчивостью. Ким пришёл к выводу, что он хорошо воспринимает поток информации, которую получает от того же интернета или книжек. Но если дело касалось различных ситуаций или действий, то всё смешивалось или вылетало из головы. Когда у юноши случались такие «приступы», он пил таблетки, которые прописал ему врач. Ещё ему помогало поговорить с самим собой. Во-первых, это его успокаивало, а во-вторых, из потока слов и мыслей, которые он проговаривает сам себе, можно вытянуть что-то ценное и даже вспомнить, выключил ли он плиту. Он зашёл к себе в комнату, направляясь к привычному месту, где покоились таблетки. Они лежали на рабочем столе, чтобы уж точно не забыть про них. Джун прожигал их взглядом добрые десять секунд. — Господи, господи, — он плюхнулся на кровать, — я пил их сегодня? Или не пил?.. — спрашивал сам себя юноша, смотря в потолок. — Я проснулся, выглянул в окно и?.. Что дальше? Не было какой-то большой проблемы, если бы он лишний раз выпил пилюлю, но они были не дешёвые! И их как назло клали не так много в одну баночку. Иногда Намджуну не хватало даже обычной упаковки на неделю, но это в худшем случае. Никто не думал, что он так часто теряется в своей памяти. — Точно! — Ким резко встал с кровати, — Йунг! — он подбежал к окну. Но резкий звук из глубины квартиры заставил его испуганно повернуться. Напомнило приглушённый грохот. Несмотря на это, он всё-таки выглянул в окно, бегая взглядом по всей улице. Йунга нигде не было. — О нет, о нет, — юноша взялся за голову. Вспомнив о звуке, тот побежал искать, что свалилось. Его сердце было готово выпрыгнуть из рёбер. Ким не мог из-за напряжения найти источник резкого звука. Осматривая всё в квартире, он обнаружил, что в ванной горит свет. — Неужели я забыл его погасить, — прошептал Ким, открывая дверь. Увидя то, что случилось, Ким взвизгнул и отшатнулся, падая на пол. Йунг упал, и очень сильно: мальчик лежал лицом в кафель, а вокруг его головы растекалась кровь. В ванной булькала пена, с которой младший Ким любил играться. Намджун медленно осознал, что Йунг вовсе и не уходил на улицу! Он пошёл в ванну. Намджун в очередной раз всё перепутал и крупно облажался. Те ключи, которые он держал тогда, появились в его руках, чтобы закрыть дверь за мамой, которая ушла на работу. — Нет-нет-нет, — шептал Ким от накатывающих слёз, подползая к телу мальчика. Он перевернул его на спину. Половина лица была полностью разбита и залита кровью; правый глаз успел припухнуть, а глазное яблоко было тёмно-красное и заплывшее; веки были синеватые. Но лицо Йунга казалось умиротворённым. Несмотря на то, что половина его лица почти прошла через мясорубку, можно было отчётливо видеть, что его мимика была расслабленной, словно он просто спал. Намджун хотел бы в это верить. Смотря на своего маленького братика, Ким хотел сам себя сейчас ударить об стену, а потом придушить за свою рассеянность. Он приложил ухо к замызганной кровью груди и ничего не услышал. От этого осознания Ким нервно усмехнулся, следом пошли накатывающие слёзы. Он не верил, что не смог уследить не только за маленьким Йунгом, но и за собой.***
Намджун распахнул глаза. На этот раз он даже не дёрнулся. В районе груди сдавливала тянущая боль. Дыхание было сбитое. В комнате стало значительно прохладнее. В глазах мутнело. Ким отчётливо помнил, как ему приснился покойный братик. Этот сон был словно напоминание о содеянном. Там ничего нового не происходило — был только этот злосчастный фрагмент его памяти полгода назад, когда Йунг пробил себе череп. Эти воспоминания всегда заставляли его чувствовать себя гадко. В эти моменты в груди бились терзания и постоянно тянуло думать о том, что он мог бы предпринять тогда, чтобы Йунг сейчас не лежал в земле. — Я же просыпался сегодня, — пробормотал Ким, вставая с кровати и подходя к голубой занавеске у окна. Сейчас ощущалось дежавю, но Намджун соврал бы, сказав, что привык к этому. Несмотря на это частое чувство, которое стало вторым после тревоги, оно вселяло недоверие в его жизнь. Он отдернул занавеску, открывая вид на улицу. Сейчас был день. — Я проспал?! — Ким кинулся к своему телефону, чтобы проверить время. На часах было десять утра. Суббота. Тот облегченно выдохнул, посмеиваясь от ранее испытанных ненужных сейчас эмоций.***
Хорошие выходные для Кима — это кофе, чтобы не провалиться в сон посреди дня, выйти и погулять с Чимином, а ещё сделать уроки на понедельник. Ким собрал с собой таблетки и надел кепку. Он несколько раз проверил все приборы, которые мог включить, по типу утюга и плиты. — Пап! Я на улицу, — крикнул Ким, выжидая ответа. На пороге появилась мама: — Он уже неделю как в командировке. Вспоминай давай, — её тон голоса был слегка блеклый и, возможно, даже не надеющийся на то, что Ким сможет что-то вспомнить. Она уже привыкла к тому, какая плохая память у её сына. Правда, по наблюдениям самого Намджуна, она стала ещё более подавленной и раскисшей после смерти брата. Оно и понятно. Это оставляло определённый осадок в душе Намджуна. Он воспринимал это всё на свой счёт. Его всегда душило то, что иногда ты не можешь повлиять на что-то в жизни, будь то настроение собственной матери или смерть брата. Ему приходилось стоять и смотреть, идти дальше, делая вид, что ничего не происходит, хотя душа разрывалась от тревоги. Намджуну просто хотелось, чтобы люди вокруг него всегда оставались в гармонии с собой и непременно были счастливы. — Ох, прости, — на щеках появился стыдливый румянец. Ему было неловко за то, что он забыл о том, что папа уехал. — Иди уже. Ты же с тем мальчиком? Как его… Намджун засмеялся. У мамы была плохая память на лица и имена. Пожалуй, это их объединяло. — Чимин его зовут, — Ким продолжал усмехаться. — Чего ты смеёшься? Я же пошутила, ха-ха, я помню его имя! — та не выглядела раздражённой, ни в коем случае. Мама Намджуна была доброй и милой. В груди Кима разлилось приятное тепло от смеха мамы. Теперь она выглядела веселее, чем обычно. Помимо этого, она была рада, что у Намджуна появился Чимин, потому что до определённого времени у Кима не было друзей. Поэтому он чувствовал, что делает всё правильно для счастья мамы. Та поцеловала сына в щёку и закрыла дверь, чтобы он не ломал себе голову насчёт того, забыл он закрыть её или нет. Намджун спрыгивал со ступенек, напевая дурацкую детскую песню про акулу, которую когда-то любил Йунг. Ким не пользовался лифтами, хотя и жил высоко. Как-то ему приснилось, что он застрял в лифте, и с тех пор ему не хотелось бы ощутить все прелести клаустрофобии на себе. Хотя это всего лишь сон, а лифты в их доме были хорошие, потому что это была новостройка. — Хён! Здравствуй! — прозвучал детский голосок, когда юноша спустился на второй этаж. Ким попытался найти неожиданный источник звука. Он увидел мальчика, прижавшего коленки к своей груди и сидевшего рядом с дверью в свою квартиру. Это был малыш Юнни. Он был почти ровесником Намджуна, но на самом деле на первый взгляд и не скажешь. Юнги был не очень высоким, слегка худоватым для своих лет. Ему вроде бы было пятнадцать или почти шестнадцать. Природа одарила его очаровательной, на взгляд самого Кима, улыбкой. Несмотря на это его считали безумно странным. Намджун не мог найти этому объяснения. Возможно, его гнобили из-за внешности — Ким не вникал во всё это. Больше он ничего не знал о нём. Разве что то, что его задирают в школе и у него плохая успеваемость, но это, на самом деле, было очевидно. Он знал, что Юнги здоровается с ним только потому, что Джун один из немногих, если не единственный, кто относится к нему с добротой и пониманием. На самом деле Намджун первый раз поздоровался с ним, когда увидел, что Юнги грустил в раздевалке, вяло снимая сменку. Он просто чувствовал, что сможет помочь Юнни чувствовать себя немножечко лучше. — Привет, — старший помахал рукой мальчику. Последний раз, когда Ким видел Юнги, был месяц назад. Он даже немного заволновался за него, ведь Мин даже в школе не появлялся. — Эм, как ты? — Намджун не знал, почему задал ему этот вопрос. Возможно, из вежливости или из-за того, что, глядя на Юнги, становилось страшно за его состояние. За месяц его волосы стали немного длиннее и неряшливее, а глаза смотрелись впало и припухше. Мальчик продолжал сидеть, сложившись калачиком на грязном полу и подпирая коленками подбородок. — Кажется, я голодный, — пробормотал он. Намджун решил подойти поближе к своему маленькому собеседнику. — Почему ты не поешь? — спросил Ким, садясь рядом. Он совершенно забыл, куда направлялся, но ему казалось таким правильным то, что он остановился поговорить с Юнги. Они никогда близко не разговаривали. — Ох, моя матушка не открывает мне дверь, — промямлил мальчик, вытирая сопливый нос рукавом. Этот ответ обескуражил Кима. Он мог бы продолжить задавать наводящие вопросы, но не видел в этом большого смысла, потому что Юнги отвечал расплывчато и без энтузиазма — вполне возможно, что из-за отсутствия сил, ведь, по его словам, он был голоден. Юнги оторвался от своих коленок, открывая вид на своё личико. Хоть он и был худ, у него были щёки, которые казались пухлее, когда он плакал. Брови были сведены к переносице. Это делало взгляд Мина не таким наивным, как обычно. — Юнги! — вскрикнул Намджун, испуганно отползая от Юнги. — У тебя… кровь. Вот тут, — Намджун показал на свой нос, чтобы тот понял, откуда идёт кровь. Маленькими пальчиками Мин коснулся вертикального углубления над губой, и его подушечки мигом окрасились в красный. — О нет, опять, — это должно было быть сказано с удивлением, но Мин не выражал ярких эмоций. — Это кровь из лёгких? Раз она из носа. Нос и лёгкие же связаны, да? — задавал вопросы мальчик, хлопая глазами и пытаясь вытереть с лица непрекращающийся поток крови, но кофта не успевала впитывать её, и она только размазывалась и пачкала подбородок и губы. — Нет, — Намджуну показался этот вопрос очень глупым, но когда он увидел заинтересованные глаза мальчика напротив, то смягчился. Он же искренне хотел узнать, почему у него пошла кровь из носа. — Это значит, что у тебя лопаются капилляры, — тот пододвинулся обратно на своё место. — Я немного боюсь крови. Услышав откровение своего Хёна, Юнги улыбнулся, сияя слегка желтоватыми зубами. Намджун не мог понять, что так его развеселило, но несмотря на это он выглядел немного пугающе. Ким бы не хотел так называть Юнги — он был уверен, что страх наводит не столько улыбка Юнги, сколько кровь на его лице. — Мои пальцы в крови! — с восхищением показал их младший. — Это похоже на джем! — Хах, да… Намджун чувствовал себя слегка неловко в компании Мина. Он и вправду напоминал маленького ребёнка, хотя и был ровесником Намджуна. Он с такой искренней радостью рассматривал свои кровавые руки, что Намджун не понимал, умиляться ему или бежать отсюда. Теперь Ким начинал понимать, почему Юнни считали странным. В следующую секунду Юнги повернулся полностью в сторону старшего, хлопая глазами и продолжая улыбаться, при этом демонстрируя красные ладони. Он приблизился к лицу Кима и взял его двумя руками за щёки, слегка сжимая их и изумленно посмеиваясь.***
Намджун проснулся со своими руками на щеках и странным трепещущим чувством в груди. Кожа под напряжёнными пальцами вспотела, и когда он их убрал, остались мокрые пятна и покраснения. Параллельно с этим на прикроватной тумбочке звонил телефон. — Да? — промямлил Ким, зевая. — Ты где?! Я же тебя всё жду! Я даже к твоему дому подошёл, а ты не отвечаешь! — на повышенных тонах ругался Чимин в трубку. Пелену сонного состояние моментально сняло от осознания того, что он забыл про то, что они собирались погулять с Паком. — Господи-господи, прости меня, я… Я, ты же знаешь, я, — мигом встал с кровати Ким и суетливо начал расчёсывать волосы первой попавшейся расчёской. Чимин выдохнул в трубку: — Ладно, не парься. Я всё понимаю, — голос звучал измученно. — Но я всё ещё тебя жду! Прямо перед твоим подъездом! — оповестил Пак и бросил трубку. Встревоженное состояние начало спадать на нет, когда он услышал мягкий голос Чимина. Конечно, его, как и других людей, раздражала его забывчивость, но он всегда старался войти в его положение. Чимин сам по себе был добрым, хоть и недотрога. Он не совсем любил прикосновения к себе, но, несмотря на это, Намджуну позволял даже себя обнимать. — Мам, я с Чимином гулять, — крикнул Ким, открывая ключами дверь и подправляя кепку. — Мама на работе, — крикнул мужской голос из гостиной. Намджун выпал на минуту из жизни. — Так ты же в командировке должен был быть, — прибежал Ким к отцу с непонимающим видом. Тот отложил книгу и взглянул на сына: — Я из командировки три дня как приехал, — констатировал отец, смотря в пустые глаза сына. Намджун глядел на фигуру отца, мирно читающего книгу, и у него темнело перед глазами. Несколько секунд назад, когда он его увидел, Ким был готов упасть на пол от происходящего. Он был на сто процентов уверен в том, что отец был в командировке. И суть в том, что он во многом происходящем в своей жизни мог быть неуверенным, но Киму казалось сейчас настолько естественным то, что папа в командировке, что он с трудом верил в обратное. — Ты же пьёшь таблетки, да? — Да, отец! Я выпил, но я всё ещё чувствую себя, — Ким остановил своё оправдание, пытаясь подобрать нужное слово, — неустойчиво?.. — Это ад какой-то. Нам обещали, что твоя память наладится, — голос отца был уставший. — Ты гулять собрался с Чимином вроде? Джун кивнул. — Иди уже. Он наверное тебя заждался. За Намджуном так же закрыли дверь, и казалось, что ничего не изменилось, помимо того, что сейчас с ним разговаривал папа, а не мама. Но, в отличие от мамы, отец не проявлял нежности к сыну. Намджун не обижался особо сильно — ему хватало и мамы, и заботы Чимина, — но он бы хотел видеть улыбку на лице отца тоже. Чтобы он выглядел немного жизнерадостней — ему было бы спокойнее; а так папа всё-таки вызывал скорее тревогу, чем умиротворение. Ким спрыгивал по ступенькам, недоверчиво смотря на двери квартир, которые мелькали перед его лицом. Он не мог понять, кого ищет — он не помнил. Как будто бы искал чёрное пятно и, самое главное, непонятно для чего. Однако никого не было, и Ким наконец вышел на улицу. Чимин, который сидел на скамейке рядом, перестал смотреть в одну точку, как только увидел своего друга. — Намджун! — у парня сразу поднялось настроение. — Что случилось? Почему так долго? Тот неловко улыбнулся: — Я не знаю. Я даже не помню, когда лёг спать, но у меня такое ощущение, что я сегодня уже просыпался. Чимин понимающе кивнул. У них не было чёткого маршрута, где гулять — они просто ходили по району, иногда заходили в магазины или кафе. Для Пака главное, чтобы он был рядом с Намджуном. — Не поверишь: до моих волос дотронулся какой-то мой одноклассник, — начал экспрессивно рассказывать Чимин — Ха-ха, это чуть не устроило апокалипсис? Тот закатил глаза: — Я ему еды дал, потому что видел, что он ел только батончики, а он резко взял и протянул свою руку к моим волосам. Это мерзко! Я голову только в тот день помыл! —хныкая, рассказывал тот. Намджуна веселила брезгливость Чимина, но он ни в коем случае не осуждал его. Кто он такой, чтобы осуждать странности людей? — И ты перестал с ним общаться? — Ну я не то чтобы хотел ещё с кем-то общаться — просто по доброте душевной решил накормить, но лишние прикосновения меня оттолкнули, — объяснил тот. — А ведь он даже об этом не знает, — ещё тише добавил он. — Ты тоже сейчас со мной перестанешь общаться?.. — Ким провёл рукой по пышным волосам Пака. Тот немного вздрогнул от неожиданности. — Ты знаешь, что тебе можно, — смущённо отводя взгляд, пробормотал Чимин. — И вообще, что тебе сегодня снилось? — спросил парень, убирая со своей головы руку друга. Намджун остановился и поднял глаза вверх, пытаясь вспомнить: — Ам, так и не скажешь, что что-то особенно важное. Просто соседский мальчик. — Соседский мальчик? — Чимин свёл брови к переносице. — И что же вы делали? — Да ничего. Сидели, разговаривали. Намджун закончил своё предложение, но Чимин продолжал смотреть в его глаза, пытаясь получить больше подробностей. — Чимин, это же просто сон! Я не помню, — тот поднял руки в сдающемся жесте. — И что! Откуда тебе знать, что сейчас то, как мы гуляем, не твой сон, — надулся друг. Это заставило Намджуна по-доброму улыбнуться, смотря на реакцию Чимина. Намджун понимал, что ему интересно узнать о том, что там произошло, но эти вопросы воспринимались Кимом как «перескажи весь свой вчерашний день». Не совсем хотелось вспоминать все подробности. — Мне так сейчас спокойно. Какая разница, сон это или нет, если мне сейчас хорошо, — объяснил Намджун, приобнимая Пака за плечи. Хотя слова Чимина заставили немного задуматься над тем, насколько сейчас реально то, что происходит. Это немного тревожило, но не критично. Тот охотно прижался к Киму. Для Намджуна это было слегка необычно, ведь Чимин никогда и никому не давал себя обнимать. Кроме Намджуна, естественно. Ему можно.***
Руки Юнги были очень холодные. Создавался контраст с горячими щеками старшего. — Что ты делаешь? — испуганно спросил Ким, но не отшатнулся от прикосновений Мина. Юнги ничего не ответил, продолжая хихикать над реакцией Кима. Это не выглядело так, как будто тот насмехался нам Джуном. Совсем нет. Мальчик просто забавлялся, как это делают совсем дети. Маленькие пальчики начали сминать щёки Кима, размазывая кровь. Намджун не отрываясь смотрел на чудо, сидящее перед ним: кровь на его лице начала высыхать, образуя корочки, а кровь из носа продолжала идти, но уже маленькими дорожками, а не потоками. — Я грею свои руки об тебя, — решил объяснить мальчик. Намджун накрыл одной ладонью руку Юнги — в эту секунду младший выскользнул из его слабой хватки и притянул свои замызганные ладошки к себе, образуя небрежный замочек из пальцев. Он выглядел так, будто не ожидал этого прикосновения. Улыбка Юнни стала мягче, так как он поджал губы, при этом продолжая смотреть прямо в в глаза Намджуна. — Ты же голоден, да? — нарушил неловкое молчание старший. Тот закивал. — Эм, хочешь, я- У Намджуна зазвонил телефон, и он сразу же ответил. — Да, Чимин. — Где же тебя носит! — крикнул в трубку друг. В этот момент Намджун резко встал, вспоминая про Пака. — Я бегу уже! — закончил Намджун и посмотрел на Юнги, улыбка которого пропала с лица: он вновь выглядел помертвевше, только теперь с кровью на лице. — Ты уходишь, да? — в его голове прослеживалось смирение и грусть. — Ну д-да, — Намджуну не хотелось расстраивать мальчика. — Но хей! Мы можем потом увидеться ещё раз, если ты хочешь. — Правда? — в его глазах загорелась надежда. — Конечно, — сказал напоследок парень.