Одним словом

Юджи увлеченно смотрит очередной боевик, сжимая в руках куклу, и ни черта не слышит. Вошедший Годжо не сразу окликает его. Останавливается в дверях, смотрит на разноцветные в свете экрана волосы и пугается той силы, с которой хочет, чтобы вместо розовых прядей оказались черные, встопорщенные, колючие, как и характер Фушигуро Мегуми. Годжо редко видит его в последнее время. Много дел, думает он, но это лишь наполовину правда. Годжо избегает Мегуми, потому что понятия не имеет, как тот отреагирует на его ложь об Итадори. Сильнейший маг до дрожи в коленях боится непрощения Мегуми. — Привет, — говорит он. — Как дела? Кукла даже не дергается. Юджи молодец. — Нормально, — отвечает он и снова утыкается в экран. — Кенто не слишком тебя угнетает? — Нет. — На этот раз Юджи даже не поворачивает голову, и Годжо настораживается. — А он, ну… всегда такой? — Какой? — Считает меня придурком. — Он считает тебя подростком. Как, собственно, и есть. И да, всегда, сколько я его помню. — Годжо чуть улыбается. — Он не самый сильный маг. Может, я даже сильнее. А он ведет себя так, будто самый… — Крутой? — Да. — Бесит? — Не то слово. — Сила еще не все, Юджи. Важен опыт. У Кенто его гораздо больше. — Да конечно, — фыркает Юджи. — Опыт — это куча ошибок. Из-за него вы слишком много думаете, боитесь действий и разговоров и отказываетесь от важных вещей. Потому что опыт говорит вам: а вдруг что случится? — Считаешь, лучше бросаться в пекло очертя голову? Не раздумывая глотать пальцы сильнейшего проклятья, например? — Скажете, плохо вышло? — ухмыляется Юджи. — Вы, небось, до сих пор бы всем советом обсуждали, как быть и что делать. А так — вот он я. И, кстати, когда мне уже можно будет вернуться? Ребята, наверно, скучают. Как они там? — Неплохо. Я редко их вижу. Некогда. — Даже Фушигуро? — Почему именно Фушигуро? Юджи хмыкает. — Ну я же не слепой. Вы смотрите на него совсем иначе, чем на меня или Кугисаки. А что сейчас? Избегаете его? Это из-за того, что не уследили за мной? Боитесь, что он вам не простит? — Ты слишком много болтаешь, — сообщает Годжо. — Даже больше меня. Это непростительно. «Мегуми», — звучит в голове. Тягуче, липко, горьковато, как смола. Прозрачно-золотое и густо-черное. Облепляет изнутри и дышать трудней. Годжо очень скучает. Может, Юджи прав? К черту опыт, надо просто прийти и поговорить. И продолжить врать, что Юджи мертв. Нет, это не вариант. Хватит и той лжи, что уже накопилась на его счету. Он ответит потом, позже. За все сразу. — Ладно, тренируйся, — говорит он. — Я пойду. — Сэнсэй, — догоняет его взволнованный голос Юджи, — как думаете, что мне надо сделать, чтобы Нанами-сан отнесся ко мне всерьез? — Сделай что-нибудь умное, — советует Годжо. Думает, не сказать ли Кенто, что ученик запал на него, и решает, что не стоит. Это будет весело. Он с удовольствием посмотрит на это — конечно, если выживет после предъявления Мегуми живого Юджи. Последствия гнева Мегуми совершенно непредсказуемы. Но Годжо все равно невыносимо хочется его увидеть.