Отвратительная идея

— Бей сильнее! Он заслужил! Если бы не он, то юный господин не ушёл бы! «Кто это?.. И о ком он?.. Юный господин…. Он про меня?» Изуна открыл глаза и увидел, как трое из Учих били Тобираму, но вскоре ушли, не получив ничего. Сенджу хмуро молчал, не знал, что чувствовать, говорить и делать. Он даже не знает сколько времени прошло, пока не появился Мадара. — Хм… И кому ты продул? Даже не отбивался, — со стороны это выглядит как насмешка, но на деле же брюнет, можно сказать, волновался. — Не знаю… — это честный ответ. Побили Учихи, но проиграл ли он им? Скорее нет, — меня попросту избили, но на душе… Мне легче стало, — растерянно, — я… Мадара слабо улыбнулся. — Ты просто начал себя ненавидеть, — сел рядом с ним на землю. — Много ли тебе знать об этом. О том как чувствует себя тот, кто… — осёкся. Мадара пусто смотрел куда-то в даль. — Прости. — Всё в порядке, я сам виноват в том, что случилось. Картина плывёт, теперь Изуна слышал крики и детский плач. — Пожалуйста! Хаширама, спаси его! Сделай всё, что нужно! — Тобирама цепляется за рукава хаори брата и дрожит, — если… Если я могу помочь… — Побудь с Ай, сейчас ты нужен только ей, — спокойно говорит ему старший и хлопает по плечу. Изуна как под водой двигается, хочет дотронуться до Тобирамы, но тот дымом испаряется как всё остальное. Поворот в другую сторону, и он видит Ай. Та стояла перед отцом у медицинской койки. «Неужели…» — в голове мелькает самый ужасный исход. Щёки опалили слёзы, и он закрывает рот ладонью. — Ай, — Тобирама гладит её по голове, смотрит в глаза, а там пугающий кровавый холод, словно в свои смотрел — в свои, но из прошлого. Целует в макушку. — Хочешь что-нибудь сказать? — его голос дрожит, а ребёнок молчит, холодно, безразлично. «Что же случилось? — смотря вперёд она снова видит только кровь на лице отца. Охота от ужаса закричать, но её горло сжато в тисках страха, душит, а в глазах стоят слёзы. — Почему мама спит и не просыпается?.. Почему папа плачет и зачем он заставляет меня выдать хоть слово? Неужели… ты не видишь как это опасно, так шуметь?..» — и она начинает захлёбываться в своих слезах, прося про себя замолчать отца. — Не будь жестока к отцу и просто скажи как я ужасен, — в отчаянии обнимает дочь и молит её, — требуй от меня всё, что угодно, но не молчи! Молю! «Что? Почему…» — Учиха подбежал к ним и упал на колени. — Ай, скажи что-нибудь, — с дрожью попросил он её, понимая, что никто не слышит его. — Ну же! Давай!.. Скажи ему «не плачь»… Утешь… Как меня раньше, в прошлом, помнишь? Скажи, что он не виновен в этом, — он инстинктивно тянет руку, но его резко хватают мозолистые и чужие. Всё темнеет. — Стой! — семья отдаляется, как и свет. А руки тянут во тьму, надевая цепи, окутывает дикий страх, он словно знает, что это значит, и не хочет этого. Руки затыкают его рот, и кажется, что они увеличились в количестве. Царапают острые когти, оставляя раны и синяки. Брюнет кричит, вырывается, но всё без толку. И вот, резко поворачивают на спину, кажется, что эта тьма его поглотит, но нечто было отбито кем-то. Учиху подняли, взяли за руку и побежали прочь. Мгновение — и они на поле. — Да уж, вот это ты, конечно, влип, — серьезно, но с каким-то облегчением. Какой знакомы голос… — И не говори! — удивлённо радостный второй голос. Изуна слегка приоткрывает глаза и видит перед собой двух юношей. Странно, я их никогда не видел… Но чувство, словно они всегда были со мной. Оба парня коротковолосые, с непослушными локонами, которые почти ёжиком стояли. У одного рубиновые глаза, светлые волосы, а у второго синие сапфировые глаза с тёмными волосами. Оба со светлой кожей, одеты в обычную одежду шиноби листа. Первый хмуро и серьёзно что-то говорит второму, а тот непонимающе на половину слов кивает и нелепо улыбается. Такая родная картина, что аж грустно и тяжело становится, появилось чувство, что Изуна это теряет. Ох! Они начали даже спорить! Учиха даже ухмыляется этому поводу и по какой-то причине не слышит их и просто подходит поближе. Ложит ладони на их щёки, и глаза слезятся. — Простите, — слова сами вырываются, — чего бы вы не хотели от меня, но я не смогу… Мне страшно! Я… Я… Облажался. Я не смог защитить Ай и Тобираму… Я их подвёл. — Не волнуйся! — радостно воскликнул темноглазый, — п… Тобирама справится и защитит тебя! И уж поверь мне, он не злится на тебя. А Онэ-сан!.. — хотел было продолжить, но другой дал тому оплеуху. — Эй! Ну ты чего? Про неё ты не говорил! — И в кого ты такой идиот? А сам додуматься не мог! — прикрикнул на него, по нему видно, что он чуть старше. — Как только джунином стал? — Чего?! — возмутился тот. — И это сказал мне человек, которого собственная команда боится?! — Да ты… Юноши снова спорят, и Изуна смеётся: спокойно, непринуждённо и со спокойной душой. Те замолкли и с какой-то странной улыбкой посмотрели на него. — Тебе пора, — сказал красноглазый через пару секунд, подошёл и положил ладонь на плечо Изуны. — Тебя все ждут, — сказал второй, повторив действия первого. И в этот момент подул ветер, поднялись листья и лепестки с цветками. Изунина одежда поменялась на чистое одеяние клана Учих, раны с синяками пропали. Юноши начали отдаляться. — Не печалься! — сказал темноглазый, заметив чужую грусть. — Мы ещё увидимся, — добавил второй. — Стойте! — он потянул руку, он должен это спросить, хотя ответ и знает. — Как вас зовут? — … — … … Потолок. Белый — скучный на самом деле цвет. Брюнет осматривает комнату, она слегка плывёт. Проморгавшись немного, Изуна вскочил. — Тобирама! — это было странно. Он чётко чувствует боль, лёгкий голод, тошноту, да и всё плывёт до сих пор, но в груди такое счастье, что дыхание сбивается! Он встаёт, но с грохотом падает. Он должен найти Сенджу и сказать что-то важное. «Какой же я идиот», — он сжимает ладони в кулаки, и те трясутся. Поднимается и пытается аккуратно снять приборы, протирая глаза от влаги. — Я такой слабак… — он сдирает капельницу и царапает себя.Темнеет в глазах и всё валится из рук, а ноги трясутся; падает, и его хватают. — Что ты творишь? — грубо, строго спросил Тобирама и уложил на кровать. — Только проснулся и уже на тот свет собра!.. Он завис. Посмотрел на него и смягчился. — Как твои… — Изуна выдохнул, так как стало тяжело, — у тебя всё хорошо? — он улыбнулся, глаза почти закрылись. Терял сознание, но так хотелось подольше видеть любимого человека. — Думаешь только о других, как обычно, — прислонился к его лбу и поцеловал его. Убрал чёлку и посмотрел на него. Ему самому хотелось подольше смотреть на него и слушать, — у тебя температура, — спокойно, а потом нажал на кнопку, вызывая врача и медсестёр. — А где Ай? — всё же продолжал он, мило улыбаясь. — Знаешь, — он нашёл силы приоткрыть глаза и посмотреть на него, — мне сон приснился. Тобирама отвёл взгляд. Стало стыдно и противно. — Она сейчас в школе, по интеллектуальным способностям она была выше одногодок и её перевили в третий класс, сейчас вместе с Обито учится. — Ух… — облегчённо выдохнул Изуна, — просто сон был действительно странный, — прикрыл глаза и наклонил голову в бок, — словно она и слова не может сказать! — и задорно засмеялся, легко и просто. — Что?.. — удивлённо переспросил тот, — откуда ты… — Да, ей бы было тяжело с такой то… — он снова посмотрел на Тобираму, — что с тобой? — он начал волноваться, и поэтому приподнялся. — Эй, — он взял его за плечо. — Изуна… — он сжал челюсть, — она… — он вздохнул, а потом на выдохе выдал: — Хоть Мито и сказала, что всё нормально, то, что это пройдёт… Но прошёл месяц! А она только начала заикаться, и то, это не похоже на слова. Большую часть мыслей она пишет на листке, редко говорит что-то Обито на ухо… Я… — Ох… Дорогой… Но Изуна не успевает ничего сказать. Заходит Мадара во главе с Мито как лучшего врача. — Тобирама, как давно он проснулся? — спросила женщина, проверяя приборы. — О, Ками, зачем всё сняли? — Где-то пять минут назад он проснулся и сам же снял, — глухо ответил Сенджу. Мито расстегнула халат младшего и стетоскопом прослушала пульс и дыхание. — Есть малая хрипота и сбитое сердцебиение, но не так критично, — она сняла прибор, а руки приобрели зелёное сияние, начиная осмотр, — органы зажили. Наркотик, что они тебе дали, перестал действовать. Кости были сломаны не так сильно, так что быстро зарастут, — она отпустила руки и со слабой улыбкой посмотрела на него: более дружески и по-сестрински, по-родному. — Я рада, что ты здоров и всё хорошо. Побудь немного в больнице, а потом выпишем тебя как будем уверены в твоём состоянии, ладно? — Да, хорошо, — кротко ответил тот. «Если судить с её слов, я пострадал сильно, но последствия минимальные. Правду всё же про Узумаки говорят, знают своё дело», — с восхищением проговорил про себя Изуна, а потом посмотрел на Мадару. — Ох! Брат! как твои дела? Всё в порядке? Мито отошла от кровати, давая место Учихе. — Да, только в следующий раз говори о подобных секретах, хорошо? — с наигранной строгостью и злостью просит Мадара, на деле же он был счастлив видеть живого и здорового младшего брата, несмотря на бинты и нездоровый цвет кожи. — Вот, выпей, у тебя жар, — сказала рыжеволосая, протягивая напиток. — Это не жаропонижающее, а просто витамины и необходимые бактерии, они помогут тебе выздороветь. Изу просто кивает и принимает его, так как всё равно толком ничего не понял. — Мито! — к ним зашёл Хаширама. — Вот ты где! Почему ещё не готова? Нас уже ждут! — с волнением, но не ругая, восклицал он на девушку. — Что? Но разве не к полудню нас вызывали? — с недоумеванием поинтересовалась та. -ьТвой дед решил не ждать и требует нас у себя в деревне немедля, — неловко пояснил Хаширама, а потом заметил Изуну. — О! ты очнулся! Я рад, что всё обошлось. Тот в ответ мягко улыбнулся. — Спасибо за беспокойство, Хаширама-сама, — и слегка кивнул. — Да будет тебе, сейчас его так не актуально называть, — с усмешкой и малой язвительностью ответил Мадара. — Ладно, мы ушли, побудьте тут недолго, а потом дайте ему отдохнуть, — сказала Мито, уходя с Хаширамой, который уже собирался возразить Мадаре. Когда те ушли повисло небольшое молчание. Изуна, подумав, задал первым вопрос. — А что ты имел в виду, нии-сан? — и посмотрел на брата. — Я про то, что Хаширама скоро уйдёт с поста хокаге, примерно через пару месяцев, максимум год. — Что? И почему же? — Изуна сильно был поражён этой вестью, что даже не без того большие глаза стали больше. — А ты не заметил? — спросил Тобирама, в душе радуясь достаточно большой активности у младшего. А ответом, конечно же, стал непонимающий взгляд. «Чёрт, он даже так красив… Не будь тут это пугало, обнял бы своего малыша и лёг рядом». Пытаясь сдержать себя, Сенджу пояснил: — У Мито скоро будет ребёнок. Вскоре после того случая, примерно через неделю, Узумаки решили уйти от влияния деревни листа. И словно они уже договорившись, продолжил Мадара. — Тогда Хаширама предложил заключить брак с Мито. И теперь она ждёт ребёнка. Но Хаширама так преисполнился этой мыслью, что тут же сказал: «Как родится ребенок, так тут же уйду с поста хокаге», — беззлобно говорил старший, даже радовался и тепло улыбался, передразнивая тональность и монеру друга. — И кто тогда станет вторым? — он как-то инстинктивно посмотрел на Тобираму, и тут уже без слов было понятно, кто займёт пост. — Оу… — его очень сильно потрясли эти новости, и он отпустил взгляд, — получается, у тебя с Хаширамой так ничего и не вышло? — неловко и аккуратно спросил у брата. — Да, — кратко, но без какой-либо обиды, печали и сожаления. — Изуна, не расстраивайся, — он потрепал его по макушке, — мы поговорили, всё решилось мирно и никто друг на друга не в обиде. Несмотря на слова брата, он чувствовал какую-то причастность, а от этого и вину. Мадара лишь вздохнул, понимая, что лучше не говорить больше на эту тему. — Ладно, я пойду, работать с документами, — встал с места, а стоя у двери добавил: — Оставляю вас наедине. Ушёл, а в комнате повисла глухая тишина. Сенджу подошёл поближе к Изуне, сел, и тот в ответ прижался к нему, как котёнок, которому нужна ласка, забота с покоем. Учиха посмотрел на руку Тобирамы и, удивлённо взяв её в свои, спросил: — Где кольцо?.. — он с волнением посмотрел на него. — Оно у меня, не переживай, — Тобирама убрал его чёлку за ухо, а в знак доказательства своим словам достал подвеску с тем самым кольцом, но там было и Изунино. — И не только моё, — сняв их и отвязав верёвочку он взял кольца. Обоих пробило приятное чувство дежавю: те же чувства, то же волнение и мягкое, приятное полнение, что щекотит область груди. — В этот раз… могу ли я рассчитывать на согласие другого рода? — немного неловко начал Сенджу, беря возлюбленного за руку, — понимаешь, мне было настолько страшно потерять тебя снова, ведь… В какой-то момент мы почти потеряли тебя, — он поднял взгляд и удивлённо расширил глаза от того, что Изуна начал плакать. — Эй, не плачь, всё же хорошо, — он поспешил вытирать ему глаза, отчего не заметил, как кольца упали на кровать, — ну-ну, не плачь, — поцеловал в лоб, потом в носик, под глазами, собирая капли слёз. Взяв его лицо в ладони, приподнял на себя, — и чего ты так? Всё же обошлось. «Не могу же я сказать, как всё было… Для меня это буквально пару мгновений, а для них месяц…» — Тору, прости, что так долго… Но я боялся твоего гнева и ненависти! — в каком-то отчаянии тихо воскликнул. Брови сложились домиком, образуя морщинки на лбу. А от волнения и сдерживания всех эмоций кусал губы. — Боялся… Боялся, что ты отвернёшься от меня после того, как увидишь мою слабость… И… И то как я не смог постоять за себя!.. — он прижался к его груди. — Прости, меня не было долго… Я поступил как эгоист… Чувствовал как вам больно и плохо без меня, но я решил сдаться и почти… Тобирама искренне не мог понять сути: либо был далёк от его чувств и переживаний, либо боялся признаться себе, ведь сам мог совершить такую ошибку, пока Изуна снова не вернулся, и не один, а с чудесной дочкой. «Ох… Точно», — альбинос слегка улыбнулся и поцеловал в макушку возлюбленного. — Изу, я правда не понимаю почему ты пришёл к таким выводам, — он обнял его, прижал к груди. Изуна почувствовал тепло с чужим сердцебиением: спокойное, усыпляющее… — Понимаешь, ты не виноват в этом, и вся эта ситуация не влияет на наши отношения плохо, — голос размеренный, тихий, с лёгким хрипом. — Они наоборот стали лишь сильнее. Они подтвердили их. Изуна немного успокоился, оттого и появилась лёгкая улыбка и слова тех юношей из сна. Лёгкий смешок. — Не соврали, ты вовсе и не злишься… — потом поняв, что на него вопросительно смотрят, отвёл взгляд, — я уже говорил. Мне сон снился, там мне сказали, что ты совсем на меня не злишься. — Хм. Хорошо, — он прислушался: в коридоре никого не слышно. — Так ты… — он посмотрел на брюнета, но тот опередил его и со слабой улыбкой сказал. — Да, согласен, — и перед тем, как тот что-то сказал, приложил кончики пальцев к его губам, — но давай это оставим пока в секрете, да и с Ай я бы хотел ещё увидеться и поговорить. Так же мне нужно до конца восстановиться. А забивать себя и тебя пока что лишними заботами не охота. Тобирама так же легко ответил. — Хорошо, я понял тебя, — и поцеловал в лоб, а потом аккуратно в губы. Затем Изуна уснул. Тобирама остался с ним на пару часов: наблюдал и сторожил его мирный сон. А вскоре ушёл за Ай. К Изуне вернулся ближе к вечеру. Сама девочка была очень счастлива слышать, что с мамой всё хорошо. Она бурно жестикулировала и пыталась что-то написать в своём блокнотике, но стоило прийти, как она стихла, так как резко появилась тревога. «А если он злится?» Потом подумала и вспомнила моменты, когда тот был точно зол. Появилась улыбка, подойдя к кровати написала что-то в блокноте и показала. Я скучала! Брюнет был рад ей, он протянул к ней руки, желая поднять к себе, но та, увернувшись, испугалась. Изуне стало неловко и он робко убрал руки. — Ох… Прости, я не подумал, как это может выглядеть, — отвёл взгляд. «В первый раз это никак не отразилось… Хотя она тогда спала, я смог увести их, а тут она всё видела». — Ай, всё хорошо, — Тобирама подошёл к ним и, подняв дочь со спины, сел на кровать, а её посадил на колени. — Не хочешь рассказать как провела свой день? — он погладил её по голове. Голос был ласковый, спокойный. «А он сильно изменился», — подметил про себя Изуна. Девочка кивнула и отложила блокнот. Брюнет только хотел что-то спросить, как Тобирама объяснил: — Мы решили для удобства научить её языку жестов, это весьма полезный опыт, — потом начал наблюдать за тем, что показывает дочь. — Вот как, — Изуна завороженно наблюдал за ней и был рад. «Ни одного шрама, как же я рад, — а потом, подумав, выдохнул печально, — но есть другие». Он не слушал — он наслаждался моментом уединения. Детские руки, что казались такими крохотными раньше, заимели грубость от тренировок. В его голове крутилась мысль о том, как они провели её первое день рождение с папой, дядей и с братом. До всего этого они обсуждали всё и хотели посидеть в узком кругу семьи. — А как прошёл день рождения? — неожиданно спросил он их. «Хоть мы с Тобирамой решили сделать общий подарок, но и у меня уже был готовый подарок заранее». — Ай наотрез запретила его праздновать без тебя, хоть никто и не настаивал на обратном, — с лёгким смешком ответил альбинос, так как она тогда была до смешного серьёзной в этом вопросе. «Дети… Так серьёзны ко всему». — Ох, ладно, — Изуна погладил её по голове, потом взял на руки и поцеловал в лоб, — хорошо, тогда как выпишут, мы тут же начнём праздновать твой день рождения. Девочка лишь обрадовалась и с широкой улыбкой продолжила жестикулировать. Она уснула у мамы на руках. Лежала на его руке, прижимаясь к боку и слабо сопя. — Тору, — обратился к любимому Изуна, поднимая на того взгляд. Сенджу сидел возле Изуны (Ай, собственно, была расположена между ними), он приобнимал за талию брюнета со спины и пальцами водил по кисти. — М? — Может, ты поговоришь с Хаширамой, — неуверенно спросил того и сжался. — О чём? — Тобирама не понимал о чём речь и немного отстранился. — Ну… Я конечно знаю, что пост хокаге — это круто, классно и всё такое, — Изуна аккуратно положил Ай в другую сторону, а сам полностью повернулся к нему, — так же я знаю, какая это честь для тебя и ответственность, но… — Но? — нахмурился он, ему не нравился этот разговор. Вообще, когда он услышал о решении Хаширамы, то планировал отказаться, так как у него была семья за которой нужно следить и обеспечивать, но всё равно сказал, что подумает над предложение брата. Обдумав все нюансы он всё же решил согласиться. Во-первых, какая бы химия и дружба не была между ним с Мадарой, Учиху он не хотел видеть на посту каге, брат бы точно тогда его сделал бы каге, несмотря на образованность и неожиданное умение разговаривать с дипломатами и торговцами, конец всегда был превосходным. (Благодаря одному выезду на переговоры с Хаширамой, Мадара смог получить договор на поставку железа и другой руды). А во-вторых, если Хаширама и останется на своём посту, то всё равно предпочтения отдаст семье, и Тобираме всё равно придётся работать за него, и даже заключать договоры от имени Хокаге. И почему-то он рассчитывал на понимание со стороны Изуны и думал, что тот просто примет это как факт, без вопросов. «Поступил ли я эгоистично в этом случае? Если стану каге, то смогу развить деревню, сделать её ещё лучше, и её станут уважать и бояться». Но вот он смотрит на возлюбленного, а тот поднимает взгляд и говорит. — …Мы и так не виделись из-за твоих миссий, а что будет, когда ты станешь каге? Ещё и этот случай… Тобирама, у нас может не получится жить вместе, — его глаза блеснули, а у Сенджу сердце сжалось, словно котёнка обидел. — Мадара мне рассказывал, как Хаширама-сан приходил под утро, толком не завтракая, а через пару часов снова уходил. Я не хочу для нас этого же! Я хочу нормальную жизнь с родителями для Ай. Да и к тому же… — он немного смущённо отвёл взгляд, — если у нас будет пополнение?.. После свадьбы… Что тогда будем делать? Ведь зная твой трудоголизм, ты можешь надолго закрыться в комнате и сидеть там неделями. Тобирама прижал его к себе. — Прости меня, наверное, я поспешил с ответом, стоило с тобой посоветоваться, — он взял его лицо в ладони и сказал: — Но я в любом случае бы согласился… — Тору!.. — в лёгком отчаянии воскликнул Изу, тот прикрыл его рот указательным пальцем, показывая на мирно спящую дочь. — Я хочу сделать деревню достаточно сильной и безопасной для жителей, а в первую очередь для вас двоих, — он нежно провёл пальцем по его скуле, ожидая ответа на свои слова и сильно волнуясь. Учиха отпустил взгляд и прислонился к груди. — Ладно, но попробуй только не успевать совмещать работу с домом, — он снова поднял голову и хмуро пригрозил, — понятно? — Хорошо, мой злой котик. И с улыбкой поцеловал в носик.

Пять месяцев спустя

Ах, как прекрасен день! Светит яркое, тёплое солнце, поют птицы, цветут деревья, а ребятня бегает по улицам, играя в догонялки, одним словом можно сказать: пришла весна, пришли весенние каникулы. Хаширама полностью посвящает себя семье. На свадебной церемонии гуляли все хорошо и от души, да так, что у большей части населения деревни и гостей из других деревней было недельное похмелье. На этот период всеми политическими делами, на удивление Тобирамы, который тоже прилично отдохнул, занимался так же Хаширама, которого алкоголь, по всей видимости, вообще никогда не берёт. У Мито достаточно округлился живот, по прогнозам ожидался мальчик. Рядом с ней всегда был Хаширама и Изуна. Оба старались помочь. Сенджу как муж, будущий отец и консультант, а Учиха тем, что знал, каково это — носить под сердцем маленькое создание. Он искренне был рад за них, в общем, как и все остальные. Вскоре Тобирама занял место хокаге, а советником сделал Мадару, но сказал, что третьим будет кто-то другой. Учиха не был против. Первым делом он улучшал систему распределения рангов, та, что была не устраивала его (хоть и сам предложил её), потом заключал договоры с кланами, изучал печати и техники. Подарил миру шиноби много полезных и смертельно опасных техник. Но также не забывал о своём обещании и смог достаточно уделять время для своей семьи. Забирал иногда Ай со школы (ходил он с Мадарой, так как тому нужно было забирать Обито, там их встречал Изуна). Потом они шли домой, зачастую к Мадаре. Там они обсуждали как прошёл день, что нового, да и простые пустяки, а дети занимались уроками, хвастаясь и показывая свои успехи. Ай, к слову, редко, но со временем почаще начинала говорить, а язык жестов постепенно превращался в простую привычку, а так же в шалость, так как она с братом часто так на уроках разговаривала и передавала «секретную» информацию. Они также отпраздновали день рождения, хоть и с опозданием, но не менее лучшим. Тобирама подарил ей игрушек и сумочку, где были отделы для кунаев, сюрикенов и так далее. Изуна подарил коробочку со сладостями и две повязки на шею в виде украшения, с помощью которых можно было поддерживать связь. Мадара дал первое оружие: фамильный кунай, как выразился сам. А Хаширама икебану с инструкциями по уходу за ней. Мито украшения. Обито рисунок, который стоит в рамке у её кроватки. А общим подарком от родителей была новость о свадьбе. Вечерами Изуна укладывал Ай. Потом либо встречал, либо уже встречался с Торой в спальне. Тот дома тоже заполняет документы и работает. — Милый, пора ложиться, — ласково сказал брюнет, расстилая постель, распустил волосы, расчесал, а затем начал надевать ночную юкату. — Я пока занят, ложись без меня, — холодно, но с заботой пробубнил в ответ, сосредоточено перечитывая все бумаги. По нему было видно, что сильно устал и вот-вот уснёт, отчего Изуна, немного психанув, чуть крепче затянул пояс на талии, заново собрал волосы и подошёл к нему со спины. — Мм~ мм… — задумчиво протянул он, прильнув к его спине своей грудью, словно кот, — может, сейчас? Я не хочу мёрзнуть без тебя, — начал мурлыкать ему на ухо. А Тобирама ох как не любил, когда тот так делал, ведь знал, этот чёртов Учиха, что тот не устоит! Сенджу берёт чужие ладони, которые начали массировать его плечи и расслаблять. — Изуна… Но бумаг ведь много, — а сам приподнимает одну ладонь и подносит к своим губам, целует её, — я же не могу всё оставить на Мадару, — поворачивает голову в бок, поднимаясь поцелуями выше по руке, потом на табуретки к Учихе, а тот довольный, как кот, объевшийся сметаной, смотрит на него, глаза опасно и привлекательно блестят. — Я вам помогу, — соблазнительно проговорил он и опустился к его лицу, — я всё равно свободен буду. — Хорошо, — притянув к себе, он затянул его в поцелуй. Но эту игру начал и закончил именно Учиха. Незаметно для самого Тобирамы поднимает его, снимает верхнюю одежду и ложит на кровать. И тут до нового хокаге доходит. — Чёрт, Изуна! — он складывает печать, и иллюзия рассеивается. — Это против правил! — приподнялся на локтях и посмотрел на возлюбленного, что с довольной улыбкой расчёсывал волосы на кровати, да таким взглядом, словно не знает, что произошло. А Сенджу лишь с досадой. — Ещё как честно, тебе отдых нужен, — с гордо поднятым носом заявил ему тот и убрал гребень, — сам виноват. На войне все средства хороши. — Ах, вот как… — с немного злобной улыбкой и приподнимая раздражённо уголок рта, — ну раз так, — и потянув к себе любовника начал щекотать того, положив на себя, а тот заливисто засмеялся, пытаясь отстраниться и ответить. — Тогда вот ответная атака на твой шаринган, Учиха! — Ахах! Стой! Хватит! Ребёнка разбудим! — колотя того кулаками и стараясь ответить на щекотку со смехом крикнул ему. Но Сенджу не слушал и продолжал своё. Во-первых: Изуна мило смеётся, так и охота слушать немного по-детски нежный смешок. А во-вторых, ему нравилась вся ситуация. Дома теперь его ждут, дарят тепло, нет больше удушающей тишины. Теперь есть только Он, Изуна и Ай. Через две минуты он всё же останавливается и прижимает к себе брюнета. — Как же я люблю тебя, — произносит в его затылок, так как тот был повёрнут к нему спиной. Учиха краснеет. — Тору… — он почти переворачивается к нему, как их дверь в комнату открывается. В проёме стоит девочка, придерживая дверь и выглядывая из-за неё. Брюнет сразу же обращает на неё внимание, а Тобирама привстает, продолжая приобнимать брюнета. — Мы тебя разбудили? — он подошёл к ней и поднял на руки. Та задумчиво и сонно потёрла глаза и слабо кивнула. — Вы сестрёнку делали? — спросила она, почти засыпая у них, когда Изуна положил её на кровать между ними. От сказанного он чуть не упал, а Тору еле сдержал смех. — С чего ты это взяла? — спросил у неё альбинос со слабой улыбкой. Когда все улеглись: Изуна с одной стороны приобнял её, а Тобирама с другой, сцепляя их руки. — Дядя Хаширама сказал, что дети получаются тогда, когда мама с папой в кровати играют… А у вас было шумно и весело, словно вы играли, вот я и подумала… — уже окончательно засыпая протянула она. — Ну, когда-нибудь у тебя будет сестрёнка, — сказал светловолосый, смотря на Изуну. — Или братик, — отвечая на взгляд сказал брюнет. Девочка на это не ответила, так как была погружена в сон. Родители поцеловали её в нос и тоже легли спать. Так пришло спокойное и новое для них время. Полное радости и смеха. Больше ничто не мешало этому счастью.