Корейские бесстыдники

Глава 4. Ким Чонин.       Чонин не особо отличался от Чондэ, каждое утро рьяно проклинающего школу. Ему были совершенно не интересны те предметы, которые, как ему казалось, в будущем даром не будут нужны. Можно было бы сказать, что он слаб в математических науках, но его нельзя было так же назвать и гуманитарием. Поспать, пожрать, потрахать Сехуна, покурить, посмотреть сериалы, а потом всё сначала. В этом потоке он справлялся бесподобно, особенно в части с Сехуном. - Ким Чонин! – в кабинет влетает взбешенный, с красующимся до сих пор синяком под глазом, учитель литературы. Закатав рукава, он, кажется, хочет выбить всю дурь из башки своего ученика, однако тут же оказывается схваченным двумя физруками. - Как же ты меня достал, маленький засранец! Других слов на тебя нет! «Господин Чхве - подстилка Чонина?!» Еще месяц наказаний, тварь малолетняя! – Ким лишь часто дышит, прекрасно зная, чьих рук это дело, однако предпочитает промолчать. Видел ведь с утра, что О тащил с собой баночки с красками. Разобраться с этим он решает, когда все остальные покидают класс. Альфа осматривает омегу с головы до пят - Сехун перекрасил волосы на днях. Платиновый блонд безумно ему идёт. В их серой школьной форме он выглядит, как популярный айдол. Сексуальный айдол. Чонин встряхивает головой, отгоняя соблазн. - Сехун, ты мудак. Зачем? Ты ведь знаешь, мне нужна работа, скоро зима! Нам нужно собирать деньги, - почти кричит юноша с темно-каштановыми волосами, толкая младшего к доске. А тому хоть бы хны, даже кривит губы в усмешке, однако, по дрогнувшим ноздрям становится ясно, что ему жаль. - Зима близко? - омега прикрывает глаза, приближается к лицу Кима и шепчет, едва касаясь его ушей, - Меня наказали за драку еще на пару недель, мне же будет скучно, Чонин-а, и…- соблазнительным тоном произносит Сехун, под конец своего предложения уже поглаживая члена Кима сквозь одежду. Омеге всего-то пятнадцать, и, такого навыка как соблазнить альфу одним лишь похотливым взглядом, у него просто не должно быть. Однако у Чонина встает от одной мысли о перепихоне с О Сехуном , – Я очень хочу секса, - этот голос, развратный взгляд карих глаз, всё в этом крашеном блондине заводит Чонина. А уж когда он ощущает возбуждение Сехуна, то Киму срывает башню, он впивается в рот О жадным поцелуем. Его губы будто вбирают губы омеги все сильнее и сильнее. Этот поцелуй - лишь прелюдия к дальнейшему.       - Возьмешь меня? –спрашивает О, тяжело дыша и, отрываясь от смуглого альфы, уже умело стягивает с него одежду. Всё это началось после футбольного матча, когда Сехун поставил свою задницу на победу Челси. Челси проиграли, как и Ким, который стал зависим от головокружительного микса цветочных ароматов. - Сучка, - дерзкая ухмылка Кима — это его козырь, благодаря которому большая часть омег этой школы вешается ему на шею, впрочем, и Сехун входит в их число. Целуя младшего с полной отдачей и с безумной страстью, Ким усаживает омегу на учительский стол, удобнее располагаясь между ног и начинает снимать с него пиджак. - Экстрима захотелось? – резко потянув омегу за волосы назад, Чонин начинает скользить губами по шее, а затем, щекоча дыханием чувствительное место за ушком, заставляет омегу пытаться спешно снять с себя брюки. - Заткнись и трахни меня! – вся картина выглядит до неловкости смешной. Все эти бредовые фразы, неуклюжие движения. Секс двух подростков. - Сам напросился, - ухмыльнувшись, Ким резко разворачивает О, и тот оказывается распластанным на гребаном столе учителя. Спустив брюки до колен, альфа бесцеремонно проталкивает пальцы ему в зад, грубо растягивая. - Чони-и-ин, - сладко стонет омега, и в это мгновенье Киму хочется видеть его лицо, все эмоции, проявляющиеся на кирпичном лице этого мудака, но он размазывает смазку, припрятанную в кармане, по всей длине своего полового органа, и, раздвинув божественные, идеально ровные ноги, медленно входит. Он знает, что не обязательно быть таким аккуратным, не первый раз же, даже и не второй, однако, лишний раз поиздеваться над омегой, сводя того с ума от желания, Чонин обожал. - Резче, бля, – ухмыляется омега, а потом пытается самостоятельно увеличить темп, насаживаясь на любимый член. Грубые, нарастающие толчки заставляют младшего заткнуться, ведь он задыхается от стонов. Крепче сжимая бедра, Чонин начинает входить и выходить на всю длину. - Блядь, - единственное, что вырывается с уст обоих, когда стол не выдержав их, опрокидывается, оставляя обоих валяться на полу, содрогаясь от приступов смеха. - Твоя кровать - единственное место, где мы не облажались, - хохочет Сехун, натягивая брюки. – До следующего раза.