Embarrassment.

       Выхожу, стараясь не сорваться на бег, из душного клуба. Запах алкоголя и дешевых приторных духов буквально вбился в лёгкие, поэтому свежий воздух был сейчас, как никогда, ценен.        Нет, я не буду реветь из-за тех обдолбавшихся придурков, которые пытались зажать меня у туалета, не хочу портить себе настроение ещё больше. Но спасибо им, зато желание пописать отпало мигом, и мне не пришлось стоять огроменную очередь. Наверное, когда-нибудь я пойму, что же женщины могут столько времени делать в кабинке туалета, когда-нибудь...        Не нахожу рядом ни одной лавочки, поэтому, не церемонясь и не волнуясь о правилах приличия, сажусь на тротуар подальше от выстроившихся желающих попасть в клуб. Да, нам повезло, что мы познакомились с местными ребятами, знающих лазейки в такие крутые места, вроде этого.        Только, честно признать, шла я сюда с таким предвкушением оторваться до потери пульса, но в итоге сижу в некой апатии на дороге. Да, детка, это победа.        Можно, конечно, влить в себя алкоголя побольше, но не думаю, что сейчас именно то настроение. Пускай, сегодня будет настроение "грустно посидеть на асфальте, заполняя эту ночь клубами дыма и равнодушно рассматривая окружающих с надеждой, что подойдёт какой-то красавчик".        Ладно-ладно, это всё шутки, но кто может запретить помечтать? А, правильно, никто, так что выкусите!        — Хэй, мисс, извините, Вам случайно не требуется помощь?        Я сначала не сориентировалась и не поняла, что вопрос был обращён ко мне, так как была занята разглядыванием какой-то рекламы пиццерии.        "Съешь наш кусочек, что облизнёшь сосочек!"        Боже, ну и тупость, эти ребята серьёзно думают, что с такими буклетами к ним выстроятся очереди? Что ж, удачи.        Пьяный мозг продолжал развивать лишённые адекватности размышления, что даже не взглянула на мужчину, обращавшегося ко мне.        — Спасибо, всё хорошо, можете дальше отдыхать, — снова отравляю лёгкие порцией никотина, я услышала лишь, как незнакомец хмыкнул и, по всей видимости, собрался уходить, и тут я всё же решила обернуться и уже произнести ему в спину. — Простите, мистер, а почему Вы подумали, что мне требуется помощь?        Тот останавливается, и я могу разглядеть лицо забеспокоившегося обо мне. Твою ж мать. Нет, скажите, что это просто шутка, что этот мужчина просто очень сильно похож на Бена Барнса. Но, блять, это же он и есть! Я на миллион процентов уверена, что не могла обознаться.        Господи, надеюсь мой шок не отразился на лице, не хочу показаться верезжащей глупой фанаткой с уже мокрыми трусиками. Нет, конечно, при виде Барнса в фильмах и сериалах мне приходилось ставить на паузу, чтобы перевести дух, потому что этот мужчина был для меня идеальным, одновременно и милым с доброй улыбкой, и притягательным с тёмными глазами. Не спорю, тут у каждого будет бельё влажным.        — Вы казались грустны и... — так, да, сейчас, слыша его голос вживую, я растекусь лужицей.        — Вы помогаете всем грустным людям? — саркастично ухмыляюсь. Даже если передо мной бог во плоти я не собираюсь усмирять характер и пресмыкаться, в любом случае буду собой.        — Стараюсь по мере своих возможностей. Считаете это плохим? — к моему удивлению, актёр садится рядом со мной. Твою мать, пожалел бы хоть свои шикарные брюки!        — Нет, почему же? Я думаю, это очень... Альтруистично.        — Альтруистично? — его брови иронично изогнулись, словно в непонимании.        — Именно так, — без доли страха и сомнения смотрю в опаловые глаза, которые за долю секунды превратились в магнит. Почему до этого все мои парни не были или не могли быть такими же ахуенными?        Глухой бархатистый смех тихо заполнил улицу. Хорошо, что я сижу.        — Что ж, я учту, — мы оба замолчали, а я продолжала смотреть на ночные огни сквозь выдыхаемый пар. Думаю, такие мужчины, как Барнс, ищут стройных моделей, живущих лишь одной идеей здорового образа жизни, так что мне терять нечего. — Бен, — широкая ладонь протянута ко мне.        Я представилась в ответ, рука у него тёплая и крепкая, и мне не хотелось бы её отпускать.        — Ты из России? Предположил из имени, и акцент немного слышен.        — Да, ты прав, а ты, Бен, из Англии. Узнала по речи и-и-и... подожди-подожди, — наиграно делаю паузу, — из Википедии, точно! Только листать пришлось, конечно, долго, чтобы найти, но рынок нынче большой...        Так, смех Барнса меня точно доведёт до инфаркта сегодня!        — А Вы, мисс, довольно дерзки!        И тут почему-то я засмущалась, немного осознав кто сидит сейчас рядом со мной и вспомнив, что мной всё-таки были выпиты несколько аперолей.        — Извини, я немного пьяна, поэтому могу немного не контролировать то, что говорю, но более тщательно я подумаю об этом утром.        — Ничего страшного, или думаешь актёры лишены юмора?        — Не совсем, актёры, должно быть, более настроены воспринимать всё серьёзно, и это печально, на самом деле.        — Почему же?        Не могу не признать, что Бен как-то слишком быстро смог расположить меня к себе. И нет, дело не в том, что он голливудская звезда, просто если до этого я не была настроена на разговор с кем-либо, то сейчас мне хотелось говорить без умолку.        — Ты не можешь спокойно погулять между прилавками супермаркета без маски, кепки или очков, не можешь просто гулять и начать петь, танцевать и прочие дурости, потому что это сразу же привлечёт внимание, и потом придётся сбегать от девочек-фанаток и репортёров. Это же так сложно, когда приходится по максимуму выкладываться в кадре, так ещё и с трудом расслабляться вне работы и дома, — показываю руками взрыв, ведь, правда, такой образ жизни тяжело укладывается в моём мире.        Бен вытягивает ноги и составляет мне компанию в разглядывании нью-йоркских неоновых вывесок и проезжающих машин. И слава Богу, а то его внимательные глаза уж слишком смущали меня!        — Да, конечно, так оно и есть, но, смотри, сейчас я могу позволить, как ты выразилась "дурость", а именно просто сесть на тротуар рядом с таинственной незнакомкой.        — Значит, ты неправильный какой-то, — делаю обиженный вид, потому что мою теорию сейчас нагло разрушили. — А почему ты не там? — киваю головой в сторону клуба.        — Аналогичный вопрос.        — Нет, мистер Барнс, я первая спросила, так что будьте джентльменом и ответьте даме, — теперь сама смущаю его взглядом, и вижу, что мне это удалось. Внутренне ликую.        — Что ж, раз Вы так, мисс, настаиваете, то я всего лишь захотел подышать свежим воздухом, не более.        — Значит, и до VIP-зоны долетает этот мерзкий сладко-приторный смрад, состоящий из алкоголя и тоннами вылитого парфюма? — по широкой улыбке Бена понимаю, что попала в яблочко. Не могу довольно не усмехнуться. — Что ж, а я пришла сюда с друзьями в надежде напиться, натанцеваться и забыться в веселье, но что-то моё настроение не совпало с выстроенными ожиданиями, потом до меня докопались пьяные придурки, и я здесь. Дышу, как и ты, свежим воздухом.        — Те идиоты ничего плохого не сделали? — мои брови удивлённо приподнялись, ведь в голосе Барнса, правда, были слышны переживания и тревога.        — Всё хорошо, я девочка взрослая, справилась. Но, спасибо, мне приятно твоё беспокойство, мистер альтруист, — когда-нибудь я разучусь подкалывать людей, но не сегодня, да и я вижу по чёрным глазам, что актёра это даже забавляет, ну или мне хочется так думать, но пока я буду оправдывать своё поведение алкоголем!        — Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться, я думаю это намного интереснее, чем греть асфальт.        — Крайне положительно.        Принимаю его протянутую руку, всё по-прежнему такую же широкую и тёплую, реальность немного размылась, прибавились ещё затёкшие ноги, и меня самую малость шатнуло в сторону. Бен оказался слишком близко, это вряд ли меня отрезвит.        — Хэй, ты как? — он легко и даже нежно коснулся плеча.        — Я в порядке, не волнуйся, чтобы напоить меня в стельку тебе понадобится минимум пол литра водки или виски, — не могу сдержать смеха, мужчина отвечает тем же.        — Учту.        Я уже хотела разъединить наши руки, но он продолжил крепко держать. Не знаю, что им двигает сейчас, может, он сам пьян? Маловероятно. Ладно, плевать, я буду просто наслаждаться моментом, вряд ли в моей жизни ещё будет момент, когда пальцы Бена Барнса будут стискивать мою ладонь! Даже если мне не суждено быть с мужчиной моей мечты, то я уверена, что заслужила один вечер.        Хотя Кэрри Брэдшоу в итоге вышла замуж за мистера Бига...

***

       — А актёрам можно есть бургеры? — облокачиваюсь локтями на парапет и кусаю долгожданную еду за весь день, мыча от наслаждения. — Боже, если это не божье творение, тогда убейте меня!        — Нет, нас кормят специальными смесями, которые изготавливают на специальных базах специально для актёров. Людская пища нам не доступна, да нас и отслеживают ещё, гуляем по расписанию...        — Да ну тебя! — Бен засмеялся, потому что прежде чем сказать я даже не удосужилась прожевать до конца. Слишком много смущения, так не пойдёт.        Если до этого я восхищалась Барнсом только как актёром, то и сейчас как мужчиной. Он идеален во всём. То, как он ведёт себя со мной, как разговаривает, как смеётся, как мимолётно касается — всё это взбивает мои внутренности в шейк незабываемых и непривычных для меня эмоций.        Влюблённость никогда для меня не была особо доступной, а сейчас мне начинает казаться, что это именно она и назревает. Надеюсь, просто кажется, а то я разочаруюсь в себе максимально с осознанием того, что обычные мужчины меня не привлекают. Что ж, может, нагло оставлю себе одолженный Барнсом пиджак, чтобы хотя бы вспоминать это мгновение, чувство... Ох, он ещё и пользуется прекрасным парфюмом! После этой нашей последней встречи можно уверенно ложиться в гроб.        После того, как мы совершенно бесчестно закинулись фастфудом, просто стоим и наслаждаемся видом, молча. И я не чувствую неловкости, желания как-то заполнить тишину, мне просто хорошо рядом с Беном. Стоило мне только подумать над этим, Барнс нарушил нашу идиллию:        — Знаешь, я за долгое время ощущаю это забытое чувство свободы и лёгкости. Когда мы вели разговор об актёрских тяготах, по сути ты была права, каждый день пытаюсь отвоевать хоть частичку приватности и личной жизни, но сегодняшний вечер — сплошное исключение, но безумно приятное в особенности с такой приятной компанией, как ты.        Я отвечаю ему лишь смущённой улыбкой, но после лепечу, сама не знаю что:        — Также я могу сказать про тебя. Ты замечательный мужчина, Бен.        И теперь я становлюсь свидетелем его смущения!        — Вы краснеете, это черта прекрасного сердца! — я не знаю: различит ли он в моих словах Достоевского? Честно, меня не волновало это сейчас, потому что его до безумия милая улыбка и покрасневшие щёки заставили внутри всё сжаться. Может быть, я слишком с ним раскованна? Плевать, надеюсь, он не заметит, что каждой слово в нашем диалоге приводит меня к смущению.        Но я точно не могла предвидеть, что Бен подойдёт вплотную ко мне, положив руки по обе стороны от меня на парапет. Заметил.        — Блять... Что же ты творишь со мной? — как же я надеюсь, что этого он не поймёт.        Мне нравится, как он склонился надо мной — пришлось задрать голову. Несмотря на ветер, чувствую, как его дыхание опаляет моё лицо. Насколько я покажусь легкомысленной, если сейчас просто поддамся вперёд и прикоснусь к его губам?        — Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей.        И я уже просто забыла, как дышать, он слишком прекрасный для меня. Сейчас это слишком романтично, и я не хочу строить надежд, что смогу быть вместе с ним, даже дольше, чем один вечер. Но почему тогда мы так легко, как будто по року судьбы, встретились, причём неожиданно для нас обоих? Боже, я не должна строить надежд, это слишком безрассудно. Да и этот вечер безрассудный.        То, как Бен процитировал Достоевского, причём в оригинале, было очень мило, но при этом его взгляд выражал властность и желание, и я сама хочу этого. Провести пальцами по щетине, щекам, чёрным волосам, огладить грудь, скрытую тканью явно дорогой рубашки.        Но мой пьяный мозг испортит даже такой томный момент, а может и положит началу чему-то большему.        — Мы будем воровать продукты и жить под мостом , — шепчу, и не даю ему обдумать хоть что-то.        Просто целую сначала робко, но потом я охвачена его пламенем, крепко сжимаю плечи, и уже восхищаюсь его телом не с картинки, а вживую.        Если завтра я умру — плевать, ведь последнее, что я буду помнить, так это длинные пальцы, ласкающие талию и спину, немного колющая щетина, плавно двигающиеся губы и трепещущие ресницы.