***
За эти несколько недель, поменялось многое. Так и не явившись на похороны когда-то бывалого лучшего друга, я чувствовала себя полным уёбищем. «он не хотел бы видеть меня в таком состоянии» — оправдывала себя я. Больше всего, меня на данный момент волновало моё здоровье и общение с отцом, который так и не соизволил поинтересоваться моим благосостоянием. Мама говорит, якобы он был осведомлён о том, что я пропала и ему просто на меня наплевать. Я попыталась вспомнить, в какой момент в нашей семье всё пошло к чертям и наебнулась. Раньше, будто и не было всех этих ссор и измен, а возможно, я была слишком глупа, и мне было совершенно не до этого. На этот раз, мне показалось, что мама была как прежде, заботливой (?) Не скажу, что она всегда меня не любила или же наоборот, души во мне не чаяла. У нас были тёплые, но сложные отношения. «это всё из-за тебя, ненормальная ты, девчонка.» — сказала мне как-то бабушка по маминой линии, когда мы говорили с ней по видеосвязи. Мне было лет семь, но я прекрасно помнила её слова и то самое выражение лица. Страх вперемешку со злостью и негодованием. А ведь я была желанным ребёнком, но видать уродилась какой-то не такой. С небес на землю меня спустил Кио, пришедший навестить своего покойного одноклассника. Это была наша первая встреча с того дня. Казалось мы не виделись целую вечность, и за эту «вечность» он довольно-таки изменился. Шрам на щеке едва ли не задел его глаз, взгляд сквозь цветные линзы казался пустым и безжизненным. Только дорогостоящая одежда и ухоженная длинная стрижка напоминала о том, что это Ёсикава, возможно тот же, что и несколько месяцев назад. — привет. — на автомате выдал Кио, присев на корточки около меня. Я молчаливо глядела на могилу, так и не осмелившись взглянуть на одноклассника. Задеть его, мне никак не хотелось. Виноватой была только я, поэтому мне было стыдно. Я покалечила не только себя, но и две непричастные жизни. И даже сейчас, когда мы находились так близко друг к другу, я не осмелилась спросить, что с ним произошло и как он был всё это время. — прости, что не смог справиться с твоей защитой. — тебя никто не заставлял. Это я должна перед вами извиняться, — возразила я. — твой парень меня бы убил. — он мне не парень. Кио перечить не стал. Думаю, он как и все прекрасно понимал, что Харучиё ебаный псих. Я даже жалею, что не прислушивалась к школьным слухам, касаемо его и группировки Манджиро. — вы были хорошими друзьями, я даже завидовал. — помедлил Ёсикава. — ну… знаешь, меня твой отец не принял, а вот Хиро… — он просто не знал. — что? — переспросил парень, по-видимому удивившись моему ответу. — в последнее время ему было не до меня. Вернее, он знал, что я дружу с Аоки, но кто он и что он, его мало волновало. — чёрт. Ты хочешь сказать, что нам стоило познакомиться чуть позже? — с нежной улыбкой на лице произнёс Ёсикава. Даже в такие казалось бы трудные и неприятные моменты, он поддерживал меня. — не думаю, что ты бы хотел такого же исхода как у него. — я плавно перевела взгляд на могилу друга. Это последний раз, когда я прихожу сюда. Я не хочу терзать себя мыслями о том, что это моя вина, что это должна была быть моя могила. Думаю, он был бы только рад, поэтому, это наша последняя встреча, наполненная тишиной и запахом сырой земли.***
Долгожданные каникулы обернулись для меня сущим кошмаром. Уж лучше бы учёба занимала всё моё свободное время, нежели плохие мысли съедали бы меня изнутри. Я стала больше проводить времени с мамой и её сожителем. Это была вынужденная мера. Мама боялась, что я что-нибудь с собой сделаю и пожалуй она была права. В первые дни, я правда хотела что-либо с собой сделать, но… дальше моих мыслей, это не распространилось. От папы по-прежнему никаких вестей. Он будто испарился, а может, его никогда и не было. Вечера я проводила сидя на полу около окна. Скорее всего, я стала походить я на одержимого сталкера, который днями и ночами ждал сообщения от своей жертвы. Я правда не выпускала телефона из рук и ждала, пока он мне напишет. Хоть строчку, хоть словечко… Так и прошёл этот месяц, а я не получила ни одного намёка от Харучиё. Возможно он уже был мёртв и скорее всего, мне стоило бы радоваться.<i miss your bruises under your eyes>
Прерывистый сон походил на мои будни. Такой же бредовый. В последний раз я засыпала в прихожей лет пять назад. Диван был не таким уж и удобным, хотя для человека, который уже третью неделю засыпает на полу под окном — это та ещё роскошь. Шон как-то по хищному ухмыльнулся. Всё это время он сидел в кресле напротив, наблюдая за моим мирным сном. От его вида кровь в жилах стыла. Хотелось по скорее скрыться в своей комнате, что я кстати говоря и планировала сделать. — и куда ты так разбежалась? я тебя не съем. — он громко и до невозможности мерзко засмеялся. — кстати, тебе тут твой парень звонил, просил передать «привет» — Шон удержал паузу. — как думаешь, что я ему ответил? Не раздумывая я кинулась на Шона, пытаясь выхватить свой телефон из его рук. Его позабавила эта ситуация. Этот подонок явно прочитал нашу переписку, от чего ситуация только ухудшалась — твоей мамы дома нет, можешь не спешить, сука. — прошипел он в самое ухо. Поняв, что я буквально сижу на его коленях, меня как током обдало. Слетев с кресла, я со всей силы ударила ему по руке. Телефон с грохотом столкнулся с ламинатом, издавая характерный удару звук. Судорожно схватив мобильный, я двинулась прочь в свою комнату. Его отталкивающий смех был слышен даже из моей «крепости». Пришлось до боли сжать челюсти, дабы не выплеснуть накопившиеся эмоции. Меня трясло и как бы то странно не звучало, я боялась проверить телефон. Увидев новое сообщение, я слегка успокоилась, ведь это был неизвестный номер написавший в обычный смсник. «это майки. жду тебя на улице через 40 минут» Маловероятно, что у Манджиро было какое-либо дело ко мне. Но что, если в этом как-то замешан Харучиё? Глаза хаотично забегали по комнате пытаясь успокоиться. Солнечный, яркий день в миг превратился в унылую картину висящую напротив кровати. Всё повторяется. Меня опять ждут потери, бессонные ночи и круги под опухшими глазами.***
Как и обещал, Манджиро сидел на своём байке ожидая моего появления. Мой уход конечно же заинтересовал Шона, который уперевшись об дверной косяк, наблюдал за мной. — как-то не похож он на того парня, с которым я беседовал по телефону. — не говори об этом маме. — лишь попросила его я. — не говорить о чём? о том, что ты запрыгнула ко мне на колени, или о том, что ты общаешься с каким-то торчком? — мужчина не планировал мне уступать. Я лишь сильнее сжала кулаки. На ладонях остались характерные следы — кровавые полумесяцы. Его слова только сильнее порождали во мне страх и неуверенность. — она беспокоится о тебе, может начнёшь говорить ей правду? Морали и нравоучения Шона, порой были настолько показушными, что мне хотелось смеяться. Можно было и не притворяться, мол ему не всё равно. Хлопнув дверью, я двинулась к байку главы свастонов-канто, который к великому удивлению записался в мои личные водители. Всю дорогу мы молчали, ибо говорить нам было не о чем. Пустота его глаз пугала. Даже странно, что он не свернул мотоцикл в один из обрывов. Тем не менее шутки были неуместны. Майки правда выглядел отвратительно. Я никогда не замечала, но… неужели он правда всегда был таким? Подъехали мы прямиком к подъезду нового жилища Санзу, где я уже успела побывать. Манджиро не торопился слезать с байка, поэтому лениво пояснил. — этаж знаешь. — после чего разогнался по узкой улочке вдоль серых и невысоких домов. Я глубоко вздохнула и насладилась однотипной «красотой» этого квартала. Чего ожидать от Харучиё, который не объявлялся всё это время? По крайней мере он жив. Не знаю, насколько хорошо или плохо это было… Первое, что привлекло моё внимание — это открытая дверь и приторный запах сигаретного дыма. Проходя вглубь квартиры, я заметила неяркий свет, доносящийся по всей видимости из кухни. Взвешивать все «да» и «нет» как это делают в сериалах не пришлось. Я интуитивно двинулась на свет, взирая обдолбанного Харучиё, сидевшего на холодном кафельном полу. Докуривая очередную сигарету, он безумно улыбнулся. На полу валялись разные пакетики и обёртки, явно предназначенные для хранения наркотических веществ. Самому Харучиё, это естественно нравилось. Нравилась его беспомощность? — вот уж не думал, что ты сама сюда заявишься, котёнок. — пролепетал парень. — твой босс привёз меня. — как бы оправдывалась я. — да ну? он ведь сам разрешил мне закинуться этой сладостью, — он швырнул в мою сторону какой-то пакетик с белым порошком. — в таком состоянии, меня лучше не трогать, а значит, он пожелал твоей скорой смерти? — насмешливо уточнил розововолосый, будто я знала ответа на его вопрос. — без понятия, зачем он это сделал. — это подстава. Я знала, что с ним всё в порядке и даже была рада, что он наконец отпустил меня, однако осадок того, что он просто обдолбался и ему было на всё наплевать — расстраивал (?) Да, у меня совсем поехала крыша. Кажется, я сейчас заплачу, если не уйду отсюда. Это то самое чувство ненужности. Когда, казалось бы человек был заинтересован в тебе, а потом про тебя просто забывают. Вот так, глядя в глаза, меняют на какую-то химическую дрянь. — но я так скучал… — лениво протянул Санзу, протягивал руку к моей. Секунда, и я опускаюсь на колени, прямо на этот грязный, кухонный кафель. Даже в не самом лучшем состоянии, он был силён. — ну же, котёнок. Похоже ты не очень рада меня видеть. — будто позабыв всё произошедшее, он продолжил вести себя как последний кретин. Я уже сожалею, что до сих пор живу. Я не заслуживаю этого. Я начинаю скучать по этому мудаку и… ох, блядь, я… Не могу без его общества. Мне начинает не хватать его внимания и колких фраз. За весь этот месяц, я обменивалась дежурными фразами только с мамой и не говорила больше ни с кем, я не выходила на улицу, не смеялась, и не злилась от души… Я буквально вернулась туда, где всегда и была. Мне хочется ударить себя со всей силы каждый раз, когда я вспоминаю проведённые с Харучиё моменты. Прогулка около Эдо, ночные поездки на байке, встречи в национальном парке и на набережной, квартира Харучиё, где я обрабатывала ему раны, тот самый склон и наконец его отвратительные поступки — которые и заставляют меня бежать сквозь слёзы. Сигаретный дым ударил прямо в лицо, возвращая в сухую реальность, полную романтизации. Хищный оскал Санзу уже въелся мне в память и пространствовал там как родной. Переняв мои запястья, он потянул меня на себя, заставляя упасть в его ноги. — давай решать вместе, как я его убью? — эхом доносилось будто не с этой планеты.