***
Стеклянный взгляд двух льдин терпеливо ждал ответа, который я к сожалению дать не могла. Мысли метались от одной к другой, зачем Санзу убивать кого-то, так ещё и совещаться по этому поводу со мной… осознание, нагрянуло словно гром среди ясного неба. Я распахнула прежде спокойные глаза и уставилась на Харучиё в ответ. — пожалуйста, не надо этого делать. — слепо умоляла я. Осадок всех событий, которые произошли со мной на протяжении четырёх месяцев, до сих пор не давал мне спокойно дышать. — как быстро ты поняла, о ком я. Шон. Вот кого хотел убить Харучиё, у него на лице это написано. Скорее всего это неблагоразумно, но мне нужно оправдать себя. По крайней мере, это может стоять жизни. — ты так переживаешь за его жизнь, неужели он тебе не безразличен? — так же как и прежде, Санзу вёл разговор без особого трепета — да! конечно. — разозлилась я. Меня выводило из себя его отношение к людям, которые были для него всего лишь пешками. Захочет убьёт, захочет нет. Люди для него не имели совершенно никакого значения и смысла. Мне просто посчастливилось быть той, кого он пока не убил. Впрочем… это уже дело времени. — он возлюбленный моей мамы, ты не посмеешь его тронуть. — даже если он мне не нравится, я не буду мешать чужому счастью, каким бы оно не было. — а может он нравится не только ей? — его упрёк заставил меня вздрогнуть. Так неприятно, я себя ещё никогда не ощущала. Это словно нож в спину, вот только этот удар предназначался для сердца, что бьётся у меня в грудной клетке. Притянув Санзу за воротник его голубой рубашки, я впечатала ему смачную пощёчину. Глаза разбегались по всей комнате, в поисках чего-нибудь, что могло бы мне помочь раз и навсегда избавиться от Харучиё, хоть душа и просила об обратном. Перехватив моё запястье, он сильно сжал его. Проблеска злости в глазах Харучиё не было, сплошное спокойствие. Я даже подумать не могла бы, что эта ситуация рассмешит его. Я почувствовала себя полной дурой и пожалуй в этом и заключалась цель Санзу. — прости. — тихо прошептал он. — я не должен был говорить такое про тебя, и этого недостойного выблядка. — он отпустил мою руку. — но, что твой телефон делал у него? — не знаю, он взял его, пока я потеряла бдительность. Харучиё отвёл глаза куда-то в сторону. Он долго сверлил бедную стенку взглядом, пока повторно не заговорил: — мне показалось, у вас с ним неплохие отношения. Это, дико выводит меня из себя. — он вновь посмотрел мне в глаза, надеясь разглядеть в них правду. Для человека, который врал большую часть своей осознанной жизни, было бы глупо, так просто выдать свои эмоции. Даже если бы я соврала, что делать, я кстати говоря не собираюсь, он бы скорее всего не понял, хоть и засомневался бы. — я до сих пор его ненавижу и никогда не смогу подумать о нём в каком-либо другом ключе. — игра в гляделки затянулась, пожалуй никто из нас двоих не хотел уступать в этом невидимом споре. Смотреть на его расширенные зрачки, было как минимум непривычно. — прекрати смотреть на меня так. — не отрывая глаз, скомандовал Харучие. — как, «так»? — оспорила его я. — с высока. Будто я для тебя нечто отвратительное. — точно подметил розововолосый. Он выглядел отвратительно. Следы от порошка на верхней губе, местами пятна на идеально сидящем костюме, дрожащие руки со сбитыми костяшками, весь такой обкуренный и совершенно отталкивающий. — я никогда так не считала. — наглое враньё. — даже тогда, когда просила меня оставить тебя в покое? — я и сейчас, хочу чтобы ты оставил меня в покое. — ложь, ложь, ложь. Я не понимаю, почему не могу сказать ему правду. «Прости милый ублюдок, но ты прав, я без тебя больше не могу, хоть и презираю. Мне нравится внимание оказанное тобою.» Я безнадёжно продолжаю верить, что даже после сказанных мною слов, он не отдалится от меня. Мне просто страшно остаться одной, после всего произошедшего.Я цепляюсь за положительные воспоминания пережитые с Харучиё, но никак не за него самого.
— ты правда этого хочешь? — допытывал парень. Он давно всё понял, он добился желаемого. — думаю, ты и так знаешь, каков будет ответ. — да. Я рад, что ты это поняла. — рыская в карманах, ответил Санзу. После недолгого шуршания, он вынул из бокового кармана пакетик ярко окрашенных таблеток. И так напряжённая атмосфера, только накалялась. Между нами огромная пропасть и шаткий мост, по которому никто из нас двоих идти не хотел. Я отвернулась не желая лицезреть этот спектакль. Не замечая, как начала нервно постукивать пальцами об холодный, бледный кафель, я расслышала своё имя. — можешь не отворачиваться Эмель, я не собирался принимать при тебе. — полагаю, я должна поблагодарить тебя? — да? за что же? — поинтересовался парень, продолжая прожигать во мне дыру. Я вернулась в исходную позицию — села напротив Харучиё, около его нижних конечностей. — за то, что отказываешься от привычных тебе действий, ради меня. — предположила я, так и не найдя достойного ответа. — х-а, так ты про это? — устало вздохнул Санзу. — я не отказывался от этого, ради тебя. — похоже, я неверно тебя поняла? Тишина была лучше всяких слов и оправданий. Эта квартира, наш диалог… всё такое некомфортное, но одновременно особенное (?). Я старалась не поддаваться чувствам, слова таяли на языке, не позволяя мне озвучить всех своих мыслей. Так и заканчиваются истории людей. — не хочешь поговорить про письма? — вдруг подловил меня Санзу. Это не было похоже на попытку поддержать разговор. Мне казалось, он как можно скорее хотел избавиться от этого груза, именованного как «Эмель Хорушима» Его банальный интерес равнялся моим стараниям продлить наше обречённое общение. — письма? — притворилась я. — не притворяйся. Я вижу, что тебя это пугает. Я, тебя пугаю. — он слегка коснулся моего плеча, смотря своими пустыми и в какой-то момент тоскливыми глазами, прямо в душу. — мы можем не обсуждать это? Я знаю, что не должна была лезть, куда не следует. — да, ты права. Лучше не ворошить прошлое. Уверен, я стану для тебя ещё более ужасным, если рискну рассказать тебе хоть что-либо. — я предположительно знаю, чего от тебя можно ожидать. Менять своего мнения о тебе, я не буду, оно уже сформировано. — теряясь в догадках, мне хотелось понять Санзу. Понять какой он, о чём он, что сподвигло его на такой образ жизни. Я бы не простила его, узнав о тяжёлом детстве или прочих проблемах, но мне нужна была причина, мне нужны были его мотивы, просто чтобы знать и возможно, понять его сущность. — блядь… — тихо выругался розововолосый, откидывая голову назад. — зачем ты сука, пришла. Я не хочу, говорить с тобой о своей жизни, блядь, просто оставь меня одного… — едва слышно произнёс парень. — могу ли я спросить про девочку, на фотографии? Кто она? — незаметно, хотя нет, я вполне осознанно пыталась сделать ему больнее, вывести его на эмоции так, чтобы потом об этом жалеть. Мне нравилась его ярко выраженная беспомощность, такая же, как и у меня. — ты уже спросила. — он помедлил всего мгновение. — младшая сестра. — вы похожи. Едва заметная улыбка озарила лицо Харучиё. Она была похожа на ту, что и на фото. Эта улыбка была такая простая, с каплей усталости. Я не знаю где сейчас его сестрёнка и что с ней, но Харучиё выглядит неважно, он скоро либо умрёт от передоза, либо убьёт себя не дождавшись его. Чёрт возьми, почему меня это беспокоит? Почему я волнуюсь, что больше не получу от него сообщений, от которых кровь стынет в жилах.Почему я смотрю на него так, будто мне его жаль? Блядь, я не могу его жалеть, я не могу его принять, я потеряла всё, всё из-за него, я ненавижу, просто боюсь и презираю его. Почему он сейчас такой беззащитный, будто и не было всего ужасного, что он сотворил? Почему он не такой как всегда? Лучше бы он кричал, бил об стену, грозил бы пристрелить меня к хуям. Я ненавижу его и хочу ненавидеть ещё сильнее, чтобы не чувствовать ничего, кроме отвращения смешанным с покорной привязанностью.
— я могу задать тебе вопрос? Последний. — да? — так и не обратив внимания на мою решительность, ответил Санзу. — этот месяц, который ты провёл здесь, принимая это, — я несильно оттолкнула от себя открытый пакетик, с белым порошковатым содержимым. — ты думал о том, чтобы связаться со мной? Опять тишина. Проезжающие на улице машины напоминали о том, что время идёт и никакого сбоя в матрице нет. Харучиё молчал, наверно что-то обдумывал. Его глаза были закрыты, однако грудь слегка приподнималась и опускалась. Он жив, хоть и пытается убить себя всей этой бессмысленной дрянью, которая была разбросана по всей квартире. — честно? — отозвался он, так и не открыв глаза. — на сколько это возможно. — я прикусила внутреннюю часть щеки, дабы прийти в себя. Хотя, это уже привычка, глупо оправдывать себя. — нет. — парень приоткрыл глаза, в поисках недавно нашедшейся таблетки. Заглотнув её в сухую, он перевёл свой туманный взгляд на меня. — ты хочешь правды, считаешь, что заслуживаешь её, после всего то произошедшего. Мне было слишком хорошо. Я, бывало думал о тебе, но не больше. Непривычно, но и не плохо. Я не думал о том, как ты, потому что это действительно не интересовало меня. — он перевёл дыхание. — мне было не до тебя. Всё просто. Я рада? Рада, что он озвучил мои догадки. Наркота затягивает, банды отнимают много времени, во время перекура, можно и вспомнить на пару минут о той, которой он сломал жизнь. Очевидно, что только я переживала и ждала. Его повседневная жизнь ломает, и залечивает себя одной и той же дрянью, и в этой бесконечной трапезе — я была не подходящим по форме осколком. — спасибо, за правду? — дрожащим от его прямолинейности, голосом произнесла я. — хватит меня благодарить. Ты пришла чтобы узнать, скучал ли я по тебе? Я не любил, и никогда не убивался в мыслях о тебе. С тобой было весело, интересно, забавно, но чёрт возьми, ты так цепляешься за это? — извини. — ответить что-то нужно было, но слов не нашлось. — нет, я сам этого хотел, ты мне… — последовал ещё один тяжкий выдох. — я не буду сейчас об этом говорить. Обдумай свои слова и найди уже проблему в себе.***
— я пойду. Передай Майки, чтобы больше не самовольничал. — рандомный набор слов оказался не таким уж и провальным. — ты могла отказаться. — не могла. Неловкость нависла грозовой тучей. Харучиё было поебать, но я готова была поклясться, что его ответы были пропитаны правдой. Всё же под наркотой, его проще вывести на чувства. Я хотела добиться правды, но не той, которая необычайным образом разобьёт меня и все мои надежды. Папа всегда умел вовремя появляться, поэтому его звонок я сочла за спасение. Но… я никак не могла подумать, что звонить по папиному телефону будут с больницы. Это был мой самый долгожданный звонок, который усилил мой страх. Страх потерять. Уже не понимая собственных чувств и сил, которых в общем то и не было, я выбежала из квартиры как не в себе, броня всю свою ебучую жизнь. Я теряю, я опять теряю надежду, веру в себя, смысл жизни и близких мне людей. Круговорот действий уничтожающих меня из-за дня в день, никак иначе.