Шутавгуст

***

Ночь. Улица. Фонарь… Парк. Строки из стиха так подходят к Блоку, если бы не место.  Сумерки давно сгустились и уступили место позднему вечеру. Место оказалось безлюдным, мрачным и даже те немногие фонари, которые были зажжены, работали на пределе своих сил. Кое-где проскальзывали нечеткие силуэты и тени, но они точно не являлись живыми.  Вдалеке слышался лай собак, звуки проезжающих машин, пьяные крики, далекие сирены и сигнализации.  Тихая летняя ночь уносила с собой все те заботы и проблемы дня, оставляя лишь спокойствие, отвлеченность и, в малой степени тревогу за то, что таит в себе эта пустота и безмолвие. Высокий продвигался быстро, не сбавляя темпа, будто бы спешил. Хотя на деле…. на деле всё было так. Только спешить его заставляло не желание поскорее добраться до дома целым и невредимым или повидать друзей, а чувство голода. Страшное, дикое, будто бы звериное. Но…нельзя же просто так убить человека? Из-за голода? Брр…каннибализм какой-то получается! Хотя…почему каннибализм? Это совершенно другое! По своей природе и виду. Тем более это законы природы, а их переступить нельзя, да и попросту невозможно.   Поэтому на деле все выходит совершенно иначе: можно и даже нужно. Ведь…никуда от этого не деться что ли? Несмотря на чувство жалости к другим и нежелание убивать ты должен это сделать, иначе тебе будет хуже. «Лучше ты их — чем они тебя! — говорил Михаил со зловещим огоньком в глазах, когда эти двое сидели в темной комнате, украшенной канделябрами, но даже не смотря на мрак, царящий вокруг, все было отлично видно, благодаря расшторенным окнам и поступающему лунному свету. В такие моменты он становится не похож на того флегматичного и хладнокровного «предводителя клана». — Поэтому, когда кого-то убиваешь, думай о том, что это просто еда у которой нет души…» Эти последние слова все никак не хотели выходить из головы и не давали покоя, раскручиваясь всё сильнее. В отличие от старшего Саша думал несколько иначе. Наоборот, сероглазый считал, что у людей душа всё-таки есть и выражена у всех по-разному. Что вызывало некий резонанс в душе и усиливало любопытство.  А понять так ли это на самом деле? Есть ли у людей эта-самая-душа? И как она проявляется? — было одной из вечных тем размышлений Ренегата на протяжении долгих лет.  Он все чаще возвращался к этим вопросам с каждым десятилетием, углубляясь в них. Один из немногих выводов, к которому он пришёл — не все заслуживают смерти… «Я не кусаю всех подряд. Жертву выбираю. — снова давние слова проносятся в голове высокого. — …У негодяев слаще кровь».  Не так давно Ренегат нашёл этого самого очередного негодяя, который стал его мишенью и приковал внимание к своей персоне своими поступками.  Насколько Саша успел выяснить его жертва ходит только этим путем в такое позднее время.  Полдвенадцатого ночи. Высокий сверяется с внутренними часами и часами на небосводе. Кому нужны эти современные приборчики и штучки, если можно обойтись старыми методами. Вот-вот должен появиться.   Наконец на аллею завернул тот, кого высокий так ждал. Но он увидел только темное пятно, освещённое светом луны. По мере передвижения детали в его образе становились всё яснее. Когда этот парень буквально, пролетел мимо единственного фонаря, поодаль от которого стоял высокий, последний смог подробно его рассмотреть. Большой бежевый плащ, темные штаны, дорогие туфли, зализанные черные волосы. Он шел насупившись, погрузившись в свои тяжёлые  мысли, заставляющие его ещё больше склониться, широко шагая, стараясь как можно быстрее преодолеть расстояние до своего дома.  За недолгое время Саша успел узнать о нем совсем немного, но этого было достаточно, чтобы обозначить его будущей жертвой — врач-патологоанатом, работает в городской больнице, но имеет хороший заработок, благодаря своим темным связям с преступной стороной этого города. Убивал ли он других людей? — это было высокому неизвестно, но остальных вышеперечисленных факторов, включая коррупцию, ему хватило, чтобы сделать свои какие-то выводы и понять, что тот идеально подходит под его стандарты.  — Далече собрался? — спрашивает мгновенно появившийся за спиной парня Ренегат. Но в этот момент план последнего выходит из-под контроля, ведь его потенциальная жертва, резко оборачивается и подносит к чужому горлу скальпель. «Чёрт…серебро… — проносится в голове Саши». Черты лица врача напряжены, а зелёные глаза вцепились в высокого, глядя со злобой, яростью и гневом, но в тот же момент, завидя, кто решил потревожить его по дороге домой, смягчились, а их обладатель даже усмехнулся, после чего выдал: — Что такой юный парень делает в парке в такое позднее время, а, голубчик? — несмотря на то, что у Ренегата был ряд преимуществ, он не двигался, ведь быть убитым скальпелем того, кого собирался убить ты, было бы не очень, как минимум. Нужен план «Б».  — Это кто из нас «юный парень»? — насмешливо задал вопрос Саша, обнажая клыки. — Ты меня за кого держишь? А? — не переходя на более милостивый тон, начинает наступать он. Но такое поведение высокого не вызвало никакой реакции со стороны врача. То есть, нужной реакции. Ведь тот не переставал усмехаться, но взгляд его выдавал: зелёные глаза смотрели равнодушно, но немного опасливо.  — А это уже интереснее. — изумленно протягивает «жертва». — Ты такой бесстрашный. Не то, что остальные «охотники за головами». — он покачал головой, а темно-серые глаза Ренегата грозно прожигали врача. Какого хрена? В какой момент он потерял контроль над ситуацией? Почему так вышло? Да, он конечно знал о том, что имеет дело с одним из преступников, но, черт его подери! Серебро! Почему этому чудаку пришло в голову использовать именно эту вещь, ведь в его мире есть гораздо современные инструменты. — Но запомни: там, где стоит бесстрашие всегда найдётся рядом и безумие.  — Слышишьь…ты! — прошипел Леонтьев, делая шаг назад, избегая «смертоносного» предмета. Затем он без страха начал наступать на врача, несмотря на угрожающее предупреждение. Высокий, продолжая шипеть, оскалился, вновь обнажая клыки. В миг оказавшись за спиной жертвы, он хотел было уже напасть, но снова оказался остановлен немедленной реакцией той самой «жертвы», а слова, произнесенные зеленоглазым, мягко говоря, поразили Ренегата, не говоря о чужих действиях:  — Видал я таких клоунов! — парень тут же бьёт удар поддых и отстраняется на некоторое расстояние. — Не ты первый, не ты последний. Оревуар! — тот махнул рукой и зашагал прочь.  — Ты думаешь, от меня так легко избавиться? — высокий, буквально, возник перед своей «жертвой». — Думаешь все так просто? — тот, ничего не ответив, развернулся и зашагал в противоположную сторону. — Ну уж нет. Теперь-то я тебя не упущу. — Ренегат снова возник перед парнем. Тот поднял голову и отстранился, чуть не врезавшись в сероглазого. Последний, наконец-то вернув контроль над ситуацией, злобно оскалился и, как показалось врачу, радужка его глаз быстро сменилась на алую, но, списав на оптический обман, не придал этому никакого значения. Парень снова собирался уйти когда в этот момент, наконец-то решившись, высокий начал наступать. — Ну что ты скажешь? — Врач попятился назад, ведь скальпель завалился куда-то во внутренний карман. Да…очень вовремя. Спасибо.  Парень продолжал отступать до тех пор, пока под ноги не попался злополучный камень, вследствие чего он споткнулся, начиная падать. Но по инерции, схватив первое, что попадёт под руку, врач хватает высокого за грудки, отчего оба валятся на землю.  Не растерявшись, врач скинул с себя высокого и принял единственное верное решение. За неимением средств для самообороны, он вцепился в горло напавшего на него, принимаясь душить. Его противник, конечно же, опешил, но не прошло и пары секунд, как высокий укусил того за руку, отчего тот резко вскакивает на ноги и отходит на некоторое расстояние.  — Ну ты псих, конечно! — парень дернул раненной рукой, после чего принялся оттряхивать пальто. — Но вы думаете, что меня это напугает? Ха! Ну и думайте дальше! — а немного погодя и вовсе скрывается из виду, будто бы ни в чем не бывало, перед этим напоследок кинув: — В следующий раз пришлите профессионала!  Ренегат с кряхтением поднялся на ноги, оглядывая местность. Внутри неприятно саднило, а его еда, буквально, сбежала только что, поэтому пришлось собрать все последние силы и отправиться домой, по пути размышляя о случившемся.  Что только что произошло? Высокий и сам не мог понять. А вдруг он запустил механизм о котором и сам не подозревает? И отменить его никак нельзя? Брр…глупости. Даже несмотря на то, что его самого нельзя назвать нормальным, это бред даже для Ренегата. В продолжение размышлений о том, стоит ли убивать людей ради еды можно задаться ещё одним вопросом: Для чего тогда придумали морально-этические нормы? Ведь существует кодекс…но в нем нет ничего этического, ну или, по крайней мере того, что его интересует. Странно все это…и парень этот странный…хотя должен же понимать раз связан с преступностью…его судьба незавидна.  Как он мог так опрометчиво поступить? Столько лет все шло как по маслу. А здесь… Очень глупо с его стороны. Хоть он и действовал как всегда. Но что-то пошло не так. И ведь он не сказал бы, что этот врач оказался самым опасным из всех. Но ему единственному удалось уйти. Живым и…немного поврежденным. Стоп. А что означают его слова про профессионала? Погрузившись в свои мысли, Ренегат её заметил, как оказался в нужном месте.  Вот он и дома. Хотя…это слишком громко сказано, ведь Леонтьев здесь совсем недавно, поэтому это мрачное поместье сложно назвать «домом». Не то чтобы он был сильно не похож на место, откуда родом Ренегат, но почему-то это здание ему не особо нравится. Может потому что ещё не привык. Проделав нехитрые махинации, которые каждый вампир должен уметь с детства, Саша снова стал человеком и приоткрыл дверь, но…чёрт! Какого хрена? Почему он не может зайти? В приоткрытых дверях показалась светлая макушка.  — Добрый вечер, точнее ночь. — поздоровался её обладатель с ночным гостем, выглядывая полностью. Это был фамильяр Михаила — Андрей. Высокий оглядел его: вечно зализанный, вечно ухоженный, сейчас парень выглядел, будто бы только что проснувшийся школьник, если бы не время и не его профессия, то можно было подумать, что тот действительно спал. Да и если бы не раздражение Ренегата, то вампир даже не обратил бы на это внимания.  — Почему я не могу войти? — сходу налетел на него Ренегат, обнажая клыки, но получая на себе лишь скептичный и равнодушный взгляд голубых глаз.  — Потому что вас не приглашали. — Князев пожал плечами.  — Послушай! Не шути со мной! — прорычал Саша, сжимая кулаки. Слишком много сегодня раздражающих факторов: усталость, голод, а ещё и тот врач… — Это не ваш дом, а господина, поэтому вас должен пригласить либо он, либо кто-то находящийся в доме. — не переступая порог, все таким же спокойным тоном, который уже начинал раздражать, произнес фамильяр, махнув рукой. Дальше повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь негромкими ударами обуви вампира, который с каждой секундой злился все сильнее.  — Ну и? — наконец-то не выдержав, спросил он.  — Что? — Андрей нахмурился, внимательно глядя на ночного гостя.  — Так ты будешь меня впускать или нет? — медленно и угрожающе протянул Ренегат.  — Нет. Не буду. — просто ответил его собеседник, для чего-то судорожно оглядываясь назад, но как только Саша немного наклонился, дабы посмотреть, на что тот оглянулся, Князев закрыл обзор собой. — Думаю вам стоит обойти с другой стороны. Я сейчас спрошу у господина. И… — он поднял палец, обращая на себя внимание: — Кстати, он сегодня не в духе, поэтому никого не принимает. — светловолосый выдавил из себя улыбку.  — Ну и ладно. — буркнул Саша и направился прочь. Он злился…ведь перед ним стоял тот, кого не жалко было убить ради еды. По крайней мере, потому что этот фамильяр слишком надоедливый, хоть за такое короткое время, пока Ренегат находится здесь он не так много контактирует с ним, но этого было достаточно, дабы понять, что они двое точно не родственные души. Решив поскорее успокоиться вампир прошагал к беседке, выуживая сигарету, о вреде которой он все же знал, но когда ты бессмертен, тебе становится на это наплевать и даже на те самые ужасные последствия, которые поражают людей, ему, честно говоря, было все равно.  Лёгкие наполнил дым, но вампир не смог абстрагироваться, ведь все мысли занимал голод и размышления о том, как бы достать еду.  Стараясь удобнее расположиться в этом довольно  старом месте отдыха, Саша огляделся. По своей воле сюда он не захаживал и был лишь только тогда, когда Михаил показывал всю территорию поместья, когда  он только приехал. Не смотря на старину и некую обшарпаность, она была вполне уютна. В небольшом помещении вокруг стола стояли широкие мягкие лавочки, накрытые тканью, занавешенные тюлями окна не впускали насекомых и закрывали обзор непрошенных глаз с «улицы». А расположившиеся лампы, создавая ореолы вокруг себя, освещали теплым светом все пространство до куда хватало сил. Вокруг зеленел и цвёл сад, под небольшим ветерком шумели кроны деревьев и листья кустов. Вблизи стрекотали сверчки, копошились букашки и мелкие грызуны. Вдали квакали лягушки, кричали сычи и совы. А в зарослях терновника пел соловей.  Просидев некоторое время, Ренегат настолько ушел в свои мысли, что выбрался оттуда с трудом и лишь тогда, когда понял, что они крутятся вокруг этого врача и всех событий и действий, произошедших этим вечером. Он со злостью бросил бычок и направился прочь из беседки, даже не притоптав его и удостоверившись в том, что не будет ли от него серьёзных последствий. Но спустя короткое время темноволосый все-таки вернулся его потушить, после чего направился обратно к поместью.  Постучав в дверь, высокий принялся ожидать фамильяра, поправляя волосы.  — О, это снова вы!  — съязвил Андрей, завидев ночного гостя. Последний с ним церемониться не стал: — Да, это я! А вы думали кто? — решил подыграть Ренегат, что сбило с толку светловолосого, но, собравшись с мыслями, тот все-таки ответил: — Ну мало ли. Ходят тут всякие. А ты поди угадай кто. — пожал плечами его собеседник и обернулся на звук, раздавшийся за спиной.  — Узнал? — задаёт внезапный вопрос сероглазый. — Что? — все также недоумевающе спрашивает фамильяр, но затем, поняв о чём идёт речь, сделав, «умный» вид, выдает: — Да. Вы можете проходить. — Неужели? — вскидывает брови высокий и разводит руками, поправляя очки, которые он носит не из-за того, что плохо видит, а скорее по привычке. — Точно? Ты перепроверил?!  — Да, господин ожидает вас. — медленно кивая, Князев пытается держать уверенное лицо, сохраняя спокойствие.  — Как любезно с вашей стороны. — притворно кланяется Леонтьев, наконец-то заходя в поместье, а после направляется в известную только ему сторону.  Несмотря на возраст поместья и принадлежность вампиру оно выглядело лаконично, без лишней вычурности и помпезности, но с незначительными деталями, придающими антураж. Как например, алые ковры в коридорах, позолоченные канделябры, старые серебряные зеркала, гравюры, портреты и множество коллекционных музыкальных инструментов.  Пройдя по коридору, Саша завернул и вошёл в большой зал, где и расположился хозяин поместья. В груди томилось неприятное ощущение, схожее с волнением, но таковым не являющееся. Вампир думал о том, что он скажет старшему о своей неудачной охоте, и о том, как тот отреагирует, узнав об этом. Но было решено об этом умолчать и вовсе перестать думать. Ведь зная способности Горшенёва, нужно было знать и о том, что тот умеет читать мысли.  Сидящий в удобном кресле века так девятнадцатого, в темном халате того же столетия, он играл в шахматы с самим собой. Выглядел хозяин поместья не опрятнее, чем фамильяр — растрёпанные длинные волосы, наспех криво завязанный халат, но спокойное лицо, не выдающее эмоций. Не отрываясь от партии, Михаил задаёт вопрос вошедшему: — Ну как тебе Питер? — пришедший аккуратно проходит вглубь комнаты, останавливаясь около кресла напротив старшего.  Он всегда поражался этому свойству старших вампиров обустраивать свои дома под время своей «молодости». Но при этом, кто-то так и оставлял «всё по-старинке» ни разу за свое существование не меняя интерьера. А кто-то, как тот же самый Михаил переделывал особняк под свой вкус с каждым меняющимся веком, а иногда и декадой. В этом зале всё было обставлено относительно современно, но при этом, оставлены клишированные вещи, свойственные каждому вампиру. Такие как многочисленные канделябры, шелковые шторы, викторианские кресла и прочие штучки. Помещение освещено множеством свеч, ибо хозяин поместья категорически против электрических ламп, называя их «дьявольскими светильниками», хотя не прочь остальных электрических приборов, делающих быт удобнее. Так вот, свечи распространяли свое свечение около себя небольшими сферами, но сливаясь друг с другом, приятно окутывали довольно большие размеры зала. Неотъемлемой чертой были десятки книжных полок и целые стеллажи, содержимое которых Горшенев собирал все эти годы и прочел не раз и не два.  — Что стоишь? Присаживайся! — всё также не поднимая взгляда, продолжил Горшок таким тоном, что высокий просто не имел права отказаться, и послушно опустился на соседнее кресло. — Так что?  — А? Аа… — протянул младший, следя за движениями хозяина поместья. — В целом неплохо… — начал он, сведя брови на переносице, оценивая события, которые уже успели произойти в течение того небольшого времени, которое Ренегат находится в этом городе. — Но все-таки…раньше было как-то лучше… и люди, и…  — Да раньше все было лучше. — поддержал диалог Михаил, делая ход пешкой. — И люди, как ты сказал. — теперь уже желая походить ферзем, но, оторвав того от доски и, указав им на собеседника, кареглазый продолжал изучать поле битвы. — И кровь была намного чище. Кстати говоря об этом, — начинает он. Саша на мгновение, буквально, застывает на месте, вперя взгляд в одну точку. Да, это то, чего сероглазый больше всего боялся. Миша спросил про охоту. Врать было более чем бесполезно, все равно б не помогло.  — Ну… — громко выдохнув, начал высокий, немного вжавшись в кресло, и сложил руки на коленях. Теперь внутри неприятно саднило ещё и из-за того, что Горшенёв заговорил про охоту, а следовательно и про еду. — она…ушла… — лишь смог выдавить из себя гость.  — Взяла и ушла? — равнодушным тоном задал вопрос Михаил. Что самое удивительное — так это то, что старший так и ни разу не поднял взгляда на своего собеседника. — Или ты её упустил?  — А что хуже? — аккуратно поинтересовался Саша, немного прищурившись, будто бы ожидая, что его собираются раскритиковать. Как внезапно эту сцену прервал голос светловолосого, внезапно появившегося в дверях: — Миш…хаил? — исправился он, заметив, что хозяин был не один.  — Чего тебе? — все также увлеченно обдумывая собственные ходы, задал вопрос Михаил.  — Я чай принёс. — все также стоя в дверях, произнес Андрей, с усмешкой во взгляде посмотрев на высокого, отчего последний злобно глянул в ответ.  — Проходи тогда. — старший махнул свободной рукой, приглашая зайти своего фамильяра. Тот послушно вошёл в комнату, подходя к креслам и протягивая поднос с уже разлитым по чашкам чаем. Саша сидел, погруженный в свои мысли, обдумывая вопросы Горшенёва и коря себя за неудачную охоту.  — Упустил. — на выдохе наконец-то произнес он, откидываясь на спинку и кладя руки на подлокотники кресла.  — Упустил? Серьёзно? — неиронично спросил фамильяр, который был в курсе разговора этих двоих, ведь все это время стоял за дверью. Высокий на это ничего не ответил, лишь одарил светловолосого злобно-недоуменным взглядом, затем, не отводя его, показал тому средний палец.  — Сейчас палец откушу. — нарочито-угрожающе упрекнул Ренегата старший. Тот перевёл на последнего темно-серые глаза, которые смотрели с непониманием, но тут же убрал кисть, снова подложив её на подлокотник. Андрей хохотнул. Это было последней каплей. Саша моментально вскочил с кресла, собираясь заткнуть фамильяра. — Куда это ты собирался? — грозно спросил Михаил. Но черт бы побрал этого вампира! Ему все равно была важнее собственная игра! Хотя его очередная способность в виде голоса, могла подчинить своей воле любого, а потому после фразы: — Не тронь его! — высокий нехотя вернулся обратно в кресло. В тот же момент фамильяр, буквально, вылетел из комнаты, даже забыв про поднос с чаем. Повисла напряжённая тишина, которую через некоторое время нарушило восклицание старшего: — Блять… — фыркает Горшенёв, наконец-то поднимая взгляд. Карие глаза смотрят исподлобья устало, но понимающе, ведь их обладатель замечает, что Ренегат держится из последних сил, чтобы не лезть на стенку от голода. — Партейку? — предлагает он, опершись локтями на стол. — Нет, спасибо. — уклончиво отвечает Леонтьев, оставаясь на своем месте, но не смотря на своего собеседника. — Партейку. — также спокойно, но с толикой угрозы повторяет Михаил.  — Эх. Партейку. — соглашается гость, вздыхая. А потому, по щелчку пальца, восстановив фигуры на шахматной доске, вампиры начинают новую партию. Внимательно следя за каждым ходом противника и за его состоянием, Миша не мог не замечать, что тому становиться все хуже, а поэтому, выдохнув и закатив глаза, он тихо поднимается с кресла и скрывается с глаз. Ренегат вытягивает шею, дабы обнаружить старшего, но не разглядев того в тусклом свете, бросает эти попытки, когда перед ним возникает «исчезнувший», держа в руках плотный томик эпохи Возрождения.  — Это что? — задаёт вопрос Саша, быстро переводя взгляд с книги на её хозяина.  — Небольшая гуманитарная помощь. — с равнодушием в голосе, в котором при этом читались и забота и усмешка. И как он это делает… Уже поняв о чем идёт речь, Леонтьев не стал задавать лишних вопросов, а затем потянулся за предметом, который его обладатель отстранил под вопрошающим взглядом темно-серых глаз. — Ты ведь знаешь, что в этом деле нужна аккуратность? — высокий поспешно кивнул, но не успел он снова потянуться за книгой, когда Михаил проделал все махинации самостоятельно, дабы гость не совершал лишних движений и, не дай Бог, хотя в него Горшок вряд-ли верил, не разлил этот животворящий напиток. Достав из томика железный флакончик, и как старший додумался спрятать его там, протянул его сероглазому. Тот хотел жадно вцепиться в предмет, но был остановлен как вытянутой рукой, так и грозным голосом: — Не трогай! Я сам это сделаю! — Горшенёв, будто бы старший брат, начал кормить Ренегата самостоятельно.  В этом деле главное не пробудить первобытных инстинктов, а выпить все в меру, четко рассчитав дозировку. Поэтому, только откупорил флягу, одновременно с этим доставая из той же книжки небольшое блюдце, Михаил плеснул десяток капель и передал в дрожащие от волнения руки Леонтьева. Тот принялся жадно собирать капли алой жидкости, сразу же утолив голод. Но как и всё хорошее, «лакомство» закончилось, не успев начаться. Темно-серые глаза потемнели и приобрели безумный огонёк, ноздри раздулись, а их обладатель обнажил зубы, проведя языком по губам, требуя ещё.  — Всё-всё! Довольно! — хозяин дома отстраняет предмет под недоумевающим взглядом темно-серых глаз и переводит тему, дабы вернуть в реальность. — Зачем тебе эти очки? — внимательно рассматривая предмет на лице младшего, задаёт вопрос Михаил.  — Ну… Нравится. — пожимает плечами тот. — Кстати, шах и мат. — делая последний ход ферзем, Ренегат заканчивает игру и переводит взгляд на старшего, карие глаза которого распахиваются в недоумении.  — Как? — карие глаза немного распахивается, а брови их обладателя ползут на верх. Саша усмехается и расслабленно откидывается на спинку кресла.  — Вот так вот. — Горшок в вскидывает брови, затем, вернув томик на место вместе с его «содержимым», снова усаживается в кресло. — Кстати, я хотел поинтересоваться, — начинает высокий, задавая давно интересующий его вопрос: — Почему, чтобы зайти в поместье, мне нужно было приглашение?  — Знаю, что ты уже забыл про правила, которые приняты именно здесь, но всё просто: поместье не твоё — поэтому тут нужно, чтобы тебя только кто-то пригласил. Это касается, в принципе, всех зданий, даже… — старший щёлкнул пальцами, дабы вспомнить хотя бы один пример: — больницы. — произнёс Миша, пожимая плечами и сверля взглядом шахматную доску. Затем, немного погодя, старший громко выдыхает и снова по щелчку пальцев восстанавливает расположение фигур, пока Ренегат, подперев подбородок руками, следит за его движениями.  — Всё равно не понимаю, как у вас тут все устроено. — он качает головой и отводит взгляд. — Особенно, в этом мире.  — Жизнь не стоит на месте. — начал свои философские рассуждения Михаил, делая первый ход, намекая им на начало новой игры. — Omnia fluunt, omnia mutantur. — Саша ходит конём, защищая пешку, и поднимает взгляд на старшего, который продолжает своеобразный монолог: — Я видел эту жизнь без прикрас, и вот что я тебе скажу: — он указывает на высокого слоном, после чего «съедает» им коня. — не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас. Однажды он прогнется под нас. — Снова слова почти столетней давности, которые старший говорил Саше в напутствие, перед тем, как тот отправился в Молдову.  — Так что говоришь? Упустил? — спустя некоторое время задал вопрос Горшенев, решив вернуться к старо-новой теме.  — Нее, — Ренегат махнул рукой, делая непринуждённый вид, немного глупо улыбаясь и отводя взгляд в сторону. — я его отпустил. — Он краем глаза замечает на себе скептичный взгляд старшего, в котором читается вопрос: «Серьёзно? Отпустил, когда был голоден?» Этого был вполне достаточно, чтобы испытать стыд и разозлиться на самого себя, понимая, что выставил себя же дураком. А потому высокий твёрдо решил, что в следующий раз его не упустит и обязательно отыграется. И тем более он знает, где и когда можно «поймать» этого врача.  Заметив перемены в лице младшего, Михаил довольно усмехнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла. Кстати говоря о нем, точнее о них. Несмотря на то, что этой мебели около двух ста лет, она сохранила свою величавость и гармоничность. Ткань, из которой были сделаны данные кресла была очень плотной и хорошо держала форму. От остальной мягкой мебели, которую успел повидать Саша за свои годы, она отличалась плетеным рельефным рисунком, который был орнаментальным, голубых оттенков с высокой детализацией.  — Шах и мат. — довольно проговаривает Михаил, справившись с игрой. Он улыбнулся, внимательно глядя на младшего, который изучал партию, приставив палец к губам. После недолго-долгого времени Ренегат вопросительно выгнул бровь и также вопросительно посмотрел на соперника.  — То есть? Как это? — его лицо озарилось, и высокий, сведя брови на переносице, утвердительно выдал: — Вы мухлевали. Это нечестно! — темно-серые глаза внимательно смотрели на Горшка, который, в буквальном смысле, жевал шахматную фигуру.  — Ой все! Иди отсюда. — очнувшись от мыслей, старший поднял взгляд на сероглазого взгляд и махнул рукой. — Не умеешь признавать поражение.  — Так нечестно! — продолжал возмущаться высокий, не желая отсюда уходить, пока не разберётся в каком моменте Горшенёв его обманул.  — Иди уже. — смеясь, повторил Миша. Но спорить с ним — более чем бесполезно. Тут существует только два пути: ты либо остаёшься здесь и принимаешь его точку зрения, либо — уходишь, оставаясь при своём мнении. Поэтому Саша выбрал последнее и, больше не сказав ни слова, направился к выходу.  Но и здесь все оказалось не так благополучно. Стоило только резко открыть дверь, как за ней послышался протяжный и звонкий: «Ауч!»  — Так тебе надо. — с довольной усмешкой проговаривает высокий, начиная также довольно улыбаться. — Нечего под дверьми стоять. — тот самый «ауч» принадлежал фамильяру, который сверля недовольным взглядом вампира, потирал ушибленное место.  — Хочу и стою. Я тут не гость. — съязвил он, скривив рожицу.  — Тогда и не возмущайся! — недовольно пробубнил Саша, нахмурившись.  — Слышь ты! — воскликнул Андрей и злобно посмотрел на вампира, поджав губы.  — Вы что там устроили? — послышался недовольный баритон хозяина дома. Спорившие сразу притихли, но спустя какое-то время Ренегат все же ответил: — Всё прекрасно! — он оглянулся назад, а затем вышел в коридор, притворив за собой дверь. — А чё хозяин уже пришел в дух? — задал вопрос высокий, решив немного поиздеваться над фамильяром.  — Ну кто его знает. — тот беспечно пожал плечами, затем ровным тоном добавил: — Хотя это ты должен знать. Вы же там в шахматы играли. — юноша усмехнулся, замечая, как Саша держится из последних сил, дабы не наброситься на этого «полудурка» и не получить потом люлей от Миши. — Тебе наверное и повезло, что он был в духе иначе растерзал бы за твою оплошность.  — Да что ты говоришь? — с наигранным удивлением в голосе задал вопрос Саша. А затем, не желая продолжать этот «пустой» диалог, молча направился к себе. В огромном коридоре были слышны лишь его собственные шаги. 

***

Щиголев быстрым шагом направился домой. В голове крутились только что прошедшие события Да уж…ну и вечер.  — Ты просто не поверишь, что сейчас было! — проговаривает Александр, только заперев за собой дверь, вешая чёрное пальто и начиная разуваться. — Кто-то из этих недоумков решил заказать меня! — справившись с туфлями, парень направляется на кухню, продолжая диалог с невидимым собеседником. — Так ещё они подослали какого-то новичка! Он так опешил когда… — усмехнувшись, темноволосый видит того самого «собеседника». Им оказывается серая кошка, которая лежит на таком же сером диване, и внимательно изучает говорившего своими желтыми глазами.  Саша подходит к ней ближе и произносит сожалеющим тоном: — Я тебя разбудил, да? — он целует ее в лоб и в извинительном жесте и лезет в карман, дабы достать угощение. После этого Поручик направляется в ванную в поисках аптечки. Он вытягивает руку, рассматривая рану. Да уж…ну и псих ему сегодня повстречался. Кого только земля носит! Довольно странный след от укуса…он что? Специально точил клыки? Или искусственные? А впрочем какая разница? Все равно же они больше не увидятся. Но впредь нужно быть осторожней. Ведь не бось пришлют за ним и кого-то похуже. Ублюдки. Да он занимается не самым обычным делом, но все же кому от этого хуже? Им-то все равно! И вообще…какое право люди имеют лезть в чужие жизни! Перевязав место укуса, парень принимается за рутинные дела.  Приготовив еды, а точнее разогрев вчерашний ужин, добавив туда сыра, Поручик насыпал его себе в тарелку и немного в кошачью миску. — Не обделять же дитё! — Откупорив бутылку, врач налил себе бокал хорошего вина.  Расположившись поудобнее, он включил видео какого-то из научных каналов. Но стоит ему только приступить к еде, как его размышления прерывает телефонный звонок, с не очень приятными новостями.  — Да? — с серьёзным видом и таким же серьёзным тоном произносит Саша, вставая и подходя к окну. Странная привычка, когда разговариваешь по телефону, тебе нужно что-то обязательно делать: начиная от теребенья какой-то вещи и заканчивая изучением местности за окном, ведь бездействие и просто диалог такая себе штука. — Да. Ладно. Нет, не сегодня. — Поручик кидает взгляд сначала на часы, затем переводит его на свою кошку, которая, уже закончив со своим ужином, в отличие от хозяина, чья еда сейчас остывала на тарелке, пока тот выяснял, что ему нужно будет сделать в ближайший…вечер? Нет, так не пойдёт. — Я сегодня вечером уже не работаю. — засопротивлялся темноволосый. — Не буду я этого делать! Сегодня вечером точно нет. Только завтра. Удачи! Но запомните, что вы не найдёте такого патологоанатома, как я, во всем городе, чтобы и документы во время были, и чисто все было, и за приемлемую оплату всего-то. Так бы сразу. — он довольно усмехнулся и снова вернулся к столу, сбросил звонок, возвращаясь к ужину и снова включая то, что смотрел, принимая б за еду.  — Это капец! — восклицает врач, обращаясь к довольно жующей кошке, которой только что подсыпал ещё немного еды, но уже хрустящего корма в качестве десерта. — Они хотели, чтобы я обслужил их сегодня! Размечтались! — парень снова усмехнулся, вскидывая брови и качая головой. Расправившись как с ужином, так и с посудой, Саша направился в спальню. Матильда грациозно последовала за ним, запрыгивая на кровать, и начиная мять одеяло своими коготками. Сегодня врачу повезло, ведь никакую работу в виде бесконечных бумаг и прочего на дом тащить не пришлось, а потому, приняв тёплый душ и переодевшись в комфортную для сна одежду, парень собирался отправиться в царство Морфея. Схватив в охапку кошку, улегшуюся где-то неподалёку, Поручик закрыл глаза и расслабленно выдохнул. Но, к его сожалению, сон никак не хотел приходить. Лишь только бесконечные мысли обо всём и ни о чём.

***

Обед. На улице пасмурная погода. Никто даже не удивится, если на улице пойдёт дождь. Это же Пиитер. А пока пешеходы на улице думают раскрывать ли им зонты или нет, у кого-то в больнице сейчас обеденный перерыв. Этими «кем-то» оказались Саша с Пашей, последний из которых является врачом-психиатром.  — …ну и короче вкололи мы ей фенобарбитал. — продолжал увлеченно рассказывать Сажинов один из сегодняшних случаев, активно махая вилкой, пока младший наблюдал за ним, глядя исподлобья, держа перед собой ложку с супом, а затем сморщился и посолил блюдо в тарелке. — У меня такой случай первый раз в моей практике! — Я тебе поражаюсь, конечно. — Поручик усмехается, прожевав хлеб. — А у меня вот ни разу такого не было. — он махнул столовым прибором, чуть не разлив содержимое.  — Скучно ты живёшь, Саша. — выдыхает Павел, сложив руки и тряхнув головой. — Тебе нужно разнообразие. Иди к нам, у нас как раз рук не хватает. — проговаривает он, внимательно следя за другом, который, уже дожевав и снова поморщившись, оставил тарелку от себя и принялся за пирожок.  — Если я к вам пойду, я окончательно с катушек съеду. — насмешливо произносит жующий, поднимая взгляд зелёных глаз на старшего.  — Ой, а там будто бы нет. Я вообще не представляю, как ты работаешь в таких условиях! Куча работы ещё и…далеко не из приятных… — Паша замечает, как темноволосый уже его не слушает, задумавшись о чем-то своём и видимо за кем-то наблюдая. Но не успел старший обернуться, дабы увидеть за кем следит младший, последний, резко вырвавшись из своих мыслей, задаёт неожиданный вопрос: — А почему ты к нам не перейдешь? — он переводит зелёные глаза на светловолосого, повторив жест старшего сложив руки и опершись на них.  — Ну я ж тебе объясняю! — немного обиженно проговаривает Павел, недовольно глядя на друга. Ведь, буквально, только что об этом говорил. — Ну вот и я не хочу! — прослушав всё, что говорил ему Сажинов, но сделав беспечный вид, восклицает темноволосый. — И вообще, нас и тут неплохо кормят. — Паша хотел было возразить, но врачей прерывает телефонный звонок. Поручик достает мобильное устройство и, показав старшему жест немного подождать, направляется на улицу.  — Да? — произносит врач, оказавшись в задуманное месте, а после внимательно начинает слушать, что говорит ему человек, по ту сторону трубки. По привычке Саша оглядывает двор больницы, замечая где-то недалеко лавочку, на которой расположился тот, которого он видел, буквально, вчера. Теперь Щиголев смог подробнее рассмотреть сидящего. Тот, облокотившись на скамью, читал журнал, закуривая, что было вроде бы запрещено на территории, но не строго и не для медперсонала. У парня были длинные тёмные волосы, заправленные за уши, очки, синие широкие джинсы и чёрная кофта. Видимо, почувствовав на себе прожигающий взгляд зелёных глаз, тот поднял голову, глядя на их обладателя. Последний, заметив это, отвернулся в другую сторону, делая вид, будто никого и ничего не заметил. — То есть как это не сегодня? — Саша хмурится, услышав неприятные новости. — У меня уже все готово! И что вы прикажете мне с этим делать? То есть как «это мои проблемы»? С огнём играете. — рычит он, поднимая глаза кверху. Да кем они себя возомнили! Кто им дал право отменять все чуть ли не в последний момент. Да, сейчас только обед, но уже все готово. А если бы он вчера согласился? — Ладно. — парень выдыхает. — Когда примерно? В смысле в пятницу? У меня и так тогда работы непочатый край! — Саша закатывает глаза, но соглашается, после чего сбрасывает трубку.— Сволочи! — цедит он сквозь зубы, снова невольно окидывая взором двор и, случайно встретившись взглядами с темно-серыми глазами, быстро заходит обратно в здание, дабы избежать развитие непредвиденных событий.  Когда парень вернулся в столовую, Павел все также сидел за столом, но уткнувшись в телефон, а потому, когда Щиголев снова опустился рядом, вздрогнул и поднял серые глаза, а после принялся ждать, что скажет ему друг. Тот лишь покачал головой и выдохнул.  — Суки. — тихо выругнулся младший, вернувшись к недоеденному пирожку под выжидающим взглядом старшего. — Всё перенесли. Ещё и на конец недели. — прошипел он, после чего доел хлебобулочное изделие, смяв пакетик от него и положив в пустую тарелку. — Завязывал бы ты с этим. — осторожно проговорил Сажинов, закончив трапезу и вытирая салфеткой уголки рта.  — Хотел бы, но уже не могу. — тихо выдыхает младший, затем странно выпрямляется, глядя в окно, будто бы кошка, заметившая птицу. Паша внимательно наблюдал за другом, который через минуту, кивком указав на улицу, спросил: — К вам в отделение недавно не поступал «такой»?  — Какой? — хмурится Паша, не понимая о ком идёт речь.  — Такой. — проговаривает темноволосый, снова кивком указывая на улицу. Старший оборачивается, но когда вновь возвращается к другу, серые глаза смотрят с недоумением и беспокойством, после чего их обладатель произносит: — Я стесняюсь спросить: кто? Ведь там никого нет. — он поджал губы и пожал плечами, получив на себе обиженный взор зелёных глаз. Поручик привстает, рукой указывая на объект своего внимания, затем, немного погодя, разочарованно опускается на стул, выдыхая. — Ну ладно…был только что. — проговаривает он, скрещивая руки на груди. Ведь не могло же ему это показаться? Нет. Конечно, нет. — Саш, ты меня пугаешь. — обеспокоенно тараторит Сажинов, всё также обеспокоенно глядя на младшего. — Ты таблетки давно пил? — Я как раз хотел поговорить с тобой об этом… — тихо начинает Поручик, немного наклонившись вперёд, но сразу же оказывается перебит старшим: — Это ради твоего же блага! — предвидя что тот скажет, проговаривает сероглазый.  — И любые твои высказывания против не принимаются! — Они у меня закончились. — этот ответ потряс Павла ещё больше, чем тот, который он ожидал услышать.  — Как? — приоткрыв рот, задаёт вопрос старший. Патологоанатом лишь неопределённо пожимает плечами, глядя исподлобья.  — Ладно. Я оставлю их у тебя в шкафчике вечером. — выдохнул психиатр, приподняв уголки губ, и посмотрев на время, переведя взор на собеседника, который почти сверкал от этой приятной новости. — Мне пора да и тебе тоже. — Спасибо. — продолжая все также неловко улыбаться, поблагодарил зеленоглазый. Это одна из тех немногих новостей, которая способна порадовать Сашу, хоть и такая глупая. Врачи встают, Поручик приобнимает старшего, затем оба направляются к выходу из столовой. 

^^^

Весь оставшийся день прошёл без происшествий. Поручик, погруженный в нескончаемые бумаги, снова просидел на работе допоздна.  Решив разобраться со всем этим «добром» завтра, парень, переодевшись, направился к выходу. В голове беспорядочно роились мысли. А если быть конкретнее, то события, произошедшие во время обеда. Парень думал о том, как внезапно перенесли «заказ», о внезапном «госте» во дворе больницы. Точно! Таблетки! Паша же говорил, что оставит их в его шкафчике! Саша стукнул себя по лбу и, развернувшись, направился в противоположную сторону.  Пройдя по длинному коридору, освещенному редкими лампами, парень завернул за угол и прошёл в нужную комнату, направляясь уже к шкафчикам, в одном из которых находились таблетки, оставленные Сажиновым специально для него.  Заполучив желаемое, Саша высыпает на ладонь пару-тройку таблеток, затем подходит к одному из умывальников, ополаскивая лицо, после чего, набрав немного воды, он закидывает лекарство в рот и запивает ей.  Услышав шорохи, врач поднимает голову, внимательно глядя в зеркало себе за спину, но никого не замечает. Поэтому, обругав себя за излишнюю паранойю, облегчённо выдыхает и, поправив сумку на плече, собирается проследовать к выходу, но натыкается на странную фигуру на своём пути. Подняв взгляд, патологоанатом понимает, что это был его новый «знакомый».  — Добрый вечер, а точнее ночь. — начинает последний, злобно усмехаясь. — Как поживаете?  — Кто вас пустил? И как вы вообще сюда спустились? — спрашивает Поручик, глядя исподлобья, на что его собеседник ухмыляется, затем скалится, обнажая клыки. Нет, точно не искусственные. Значит, действительно, псих, если не маньяк.  — Меня? — высокий указал на себя с притворным удивлением, показывая его как тоном, так и выражением лица. — Один очень добродушный человек.  — На нулевой этаж? — такого скептицизма в голосе Ренегат ни разу не слышал, но это никак не помешало ему игриво ответить, махнув рукой: — Неее, я сюда сам добрался. — сероглазый усмехается, но тут же получает резкий вопрос: — С какой целью? — Щиголев вопросительно выгибает бровь, продолжая скептично смотреть на высокого. — Да и вообще, кто вы такой?  — Ну… — все таким же игривым тоном протягивает Леонтьев, поднося палец к губам. — Тебе сказать правду или соврать? — врач ничего на это не отвечает, продолжая лишь недоверчиво прожигать взглядом собеседника. — Ладно. — высокий снова махнул рукой. — Скажу правду, раз тебе так интересно… — Вообще-то нет. — Щиголев критично поднимает уголок губ, поджав их.  — Я классный парень, я вампир. — проигнорировав слова врача, с усмешкой произнес тот-самый-вампир.  — Психиатрическое отделение в другом корпусе. — зеленоглазый кивком указал куда-то в сторону, после чего пожал плечами, проговорив: — Но вряд ли вас сегодня примут.  — Я здесь не для этого. — Леонтьев злобно смотрит на патологоанатома, затем проводит языком по зубам, а после с азартом произносит: — А чтобы тебя убить! — прошипел говоривший. Но на эти слова Щиголев лишь вскидывает брови и без какого-либо удивления, как в голосе, так и в мимике, отвечает: — Да неужели? — обогнув высокого, парень равнодушно направляется вперёд, когда тот внезапно возникает перед ним, заставляя немного отшатнуться.  — Я не шучу. — злобная усмешка на лице Ренегата сменяется суровостью и похуизмом. — В этот раз я без такого лакомого ужина точно не останусь. — он вновь шипит и злобно скалится, обнажая клыки. А уже в следующее мгновение высокий резко кидается на свою «жертву», но та, к его сожалению, также резко уворачивается, после чего выпрямляется, отряхивая плащ.  — Ну ты и псих, конечно. Ещё хуже, чем я. — с толикой отвращения проговаривает Щиголев. — Оревуар! Найди себе кого-то попроще! — парень быстрым шагом направляется к лифту, через пару мгновений оказываясь там и набирает нужный этаж. Двери механизма закрываются прямо перед носом Ренегата, а врач, облокотившись на стену, облегчённо выдыхает.  «Да уж…и правда сумасшедший» . Не успевает парень об этом подумать, когда двери лифта открываются, а за ними стоит тот, от кого Щиголев сбежал, буквально, только что. Интересно, и как он так быстро поднялся по лестнице? Сероглазый злобно скалится, но этот оскал теперь уже кажется безумным. Ренегат изучающе смотрит на патологоанатома, выбирая будущее место укуса. Хотя тут даже и думать не нужно. Сонная артерия — беспроигрышный вариант. Да…теперь он точно не сбежит, а перед Мишей Леонтьев больше не унизится и покажет его фамильяру, что он не прав.  — Ну что? Прокатился? — игривость в голосе высокого «пропала», а её сменила злоба, Щиголев хотел было что-то ответить, но оказался перебит: — Но, как говорится: перед смертью не надышишься. Кстати говоря об этом. — он подносит палец к подбородку, изображая задумчивость. — Есть у меня интерес большой…любопытно мне…что называете вы душой?  — Не поверишь, но я тоже этим вопросом задаюсь. — Поручик предпринимает попытки проскочить между дверцами лифта и высоким, но терпит неудачу, когда его хватают за шкирку. — Да че ты ко мне привязался? — невольно коверкая голос, тараторит врач, пытаясь выбраться, жалея о том, что не схватил что-то увесистое, дабы оглушить противника. — Я же уже об этом говорил. — Ренегат приложил ладонь к сердцу, которое уже давно не бьётся, затем продолжил: — Мне обидно, что ты меня не слушаешь. Очень обидно.  — Слышь ты! Чучело огородное! — Поручик снова пытается выбраться, но безуспешно.  — Чёрт подери! Ты, когда так делаешь, очень похож на хорька. — хохотнул высокий собственной шутке, теряя бдительность, что было очень опрометчиво с его стороны. Ведь не только он умеет кусаться. В следующее мгновение зеленоглазый разворачивается и, буквально, кусает того за руку. Леонтьев, хоть ничего не почувствовал, оторопел и почему-то отпустил врача, который тут же воспользовался этим и скрылся за поворотом. Вампир лишь прорычал в ответ. Да как так-то! Почему он снова сбежал? Как ему это удаётся? Неужели Ренегат и в самом деле такой неопытный? Сколько уже можно? Сероглазый выдохнул. И что будет дальше? Это же должно когда-то закончиться? Но он не перестанет пытаться добиться желаемого. 

***

Саша в самом плохом расположении духа возвращается домой. Да, он поужинал каким-то мелким гопником в подворотне. Да, он теперь сыт, но, черт бы побрал этого врача! Что младший вампир скажет Мише, когда тот спросит: как прошла охота? Ведь старший в курсе, кого в жертвы приметил себе Ренегат. Да и если говорить по правде, он и посоветовал младшему начать с того патологоанатома. Ведь Саша за все эти годы в Молдавии мало кого убивал, потому что смысла в этом не было никакого. Он работал в пункте приёма крови и всегда был сыт, а тут, чтобы не выглядеть глупо перед старшим, высокий пытается себе её добывать и не самым приятным способом.  Вот и особняк. Жуткое место. Слишком выглядит оно старым и заброшенным. Ренегаь стучит в дверь, откуда через пару минут выглядывает светлая макушка фамильяра, но теперь его волосы зализаны, а одежда приведена даже в слишком идеальный порядок, что было довольно странно для этого паренька.  — Проходите. — проговаривает он, немного отходя в сторону, пропуская ночного гостя. Заметив, что высокий не в самом лучшем расположении духа, голубоглазый не упустил возможности съязвить: — Экскюзе муа, силь ву пле. Что случилось, Санёк? — проговаривает Андрей, сильно изменяя тон, который стал похож на дребезжание старушки.  — Да ну тебя. — заметив, что светловолосому даже не интересно, что ответит вампир, хотя Андрей обычно наслаждался чужим раздражением, будто бы подобая энергетическому кровопийце, Саша нахмурился, пытаясь понять, что уже успело случиться пока он отсутствовал. — А где Михаил? — спрашивает сероглазый, не переставая наблюдать за фамильяром, который, подойдя к окну, задумчиво глядел на улицу.  — Да хрен его знает. — ответил паренёк, не отвлекаясь от своего дела. Что ж…а это уже правда странно, ведь этот чудик не упустил бы возможности подколоть высокого и добавить пару комментариев про своего господина. Закатив глаза, Ренегат направляется в гостиную, где и находит Горшенёва.  Конечно, как и большинство комнат поместья, эта не отличалась простотой. Она своим антуражем походила на экранизации старинного романа века так восемнадцатого. Но также как и зал уже была переоборудована под современные реалии. В отличие от той комнаты здесь находился длинный деревянный стол, отполированный до блеска (если бы Саша не знал, как Мише наплевать, он бы подумал, что хозяин поместья нанимает специальную бригаду или заставляет фамильяра, а не делает всё по щелчку пальца). Также с северной стены стоял массивный каменный камин, обрамлённый коваными деталями в виде лоз и цветов. А подле него стояли два удобных кресла с небольшими подставками под ноги и пушистым ковром из шкуры какого-то животного. Внимание приковывали огромные шторы, из пурпурно-фиолетового бархата. Скрывающие за собой не менее огромные панорамные окна, с видом на ночной сад. Хоть Михаил и не был большим поклонником изобразительного искусства, все стены оказались заняты картинами разных эпох от типичного классицизма и символизма до уж очень неожиданного футуризма и поп-арта. Сейчас Горшенев распивал вино и сидел за книгой. Что «хозяин теней» читал на этот раз — было известно только ему. Но, стоило Саше лишь войти в комнату, кареглазый, не отрываясь от своих дел спросил: — Почему без стука? — Ренегат застыл на месте, от столь неожиданного вопроса.  — Так я же всегда…? — неуверенно начинает он, но тут же оказывается перебит: — Здесь не всегда. — рычит Горшенёв, делая глоток крепкого напитка, цвета, схожего с кровью.  — Ну я не знал… — немного давая знать о своём мнении, но с толикой наезда произнес Саша. Интересно, правда что-то случилось? Что хозяин поместья, что его фамильяра — оба вели себя странно. — Теперь будешь  знать, что не всегда. — все таким же недовольным тоном протянул старший, снова делая глоток, а затем подливая себе ещё вина. Саша подошёл ближе садясь напротив. Младший до сих пор задавался вопросом, что он здесь делает, но никто так не удостоил его ответом.  — Всё в порядке? — аккуратно поинтересовался высокий, поднимая взгляд. Горшенёв ничего не ответил, лишь буркнул в согласии, но в данной ситуации нужно быть дураком, чтобы не понять, что Миша соврал. — А если по чесноку?  — Ты мне тут допрос пришёл устраивать или что? — вскинул брови Горшок, наконец-то поднимая взгляд на собеседника. Карие глаза более устало чем обычно, но их обладатель ухмыльнулся, видя, что вчерашнее состояние высокого улучшилось. — Ты наконец-то это сделал? — А что Ренегат мог сказать? Соврать, чтобы Миша всё равно узнал в чем кроется правда и снова опозориться? Или сказать, как есть и опять опозориться. Сидя, как на иголках, Саша не мог продолжать этого делать, а потому встал, начиная расхаживать по комнате.  — Ну…я…этого самого. — он лишь развёл руками, пытаясь подобрать нужные слова.  — Да, того этого. — Миша усмехнулся, затем вскинув голову назад, немного раздражённо прошептал: — Впусти уже моего дорогого фамильяра. — он покачал головой, а младший направился в двери, тут же открывая её, вследствие чего тот-самый-фамильяр вваливается в комнату, видимо, не ожидав, что её откроют. Ох уж эта его любовь к подслушиванию. Доиграется ведь!  — Ауч! — Андрей потёр ушибленное место, непонимающе глядя на высокого, тот держался из последних сил, чтобы сохранить выдержку и самообладание, а если говорить проще, то просто не засмеяться. Саша кивком указал на Мишу, давая понять, что открыл дверь не по собственной прихоти. Светловолосый кинул недовольный взгляд на Горшенева, а затем перевёл его на Ренегата, который лишь пожал плечами и жестом указал проходить вглубь комнаты. А сам, будто бы подражая хозяину поместья, направился к книжным полкам, начиная их изучать.  — А ты не хочешь отсюда уйти? — Михаил обращается к сероглазому, наблюдая за тем, как тот «гуляет» около его книжных полок.  — Не-а. — лишь коротко отвечает высокий. Старший хотел было что-то возразить, но оказался перебит неожиданным вопросом фамильяра: — Что вам угодно, господин? — с толикой наезда в голосе пробурчал Князев, кое-как сдерживаюсь, чтобы не скрестить руки на груди, держа сейчас их за спиной.  — Подойди ближе. — переключив свое внимание на голубоглазого, Горшок поманил его пальцем.  — Я обиделся. — шипит Андрей, после чего от осознания все трое, находящиеся в комнате, распахивают глаза, а старший вампир резко восклицает, обращаясь к Леонтьеву и указывая рукой на дверь: — Пшел отсюда! Быстро! — последний хотел возмутиться, но какая-то неведомая сила заставила Ренегата развернуться и выйти прочь из комнаты. Стоило только пересечь порог, как за ним захлопнулась дверь и из зала донесся лишь приглушённый возглас: — Эвано как! Обиделся! — обернувшись, младший вампир усмехнулся, качая головой. Да уж…и чего от Миши можно ожидать…а ведь Саша ничего не сделал, точнее как? Он только выбирал книгу… Странно. Бред какой-то … Лучше об этом просто не думать. Потом. Да… Но по крайней мере у него есть то, чем Ренегат может вопльзоваться против этого противного фамильяра. Компромат. Кажется, это так называется. Высокий направился к себе в комнату, размышляя обо всем подряд. В какой-то момент его мысли остановились на совсем недавних событиях в больнице… а он сам решил подышать свежим воздухом.  Обдумывая конкретную стычку и неудачную попытку укусить «преступника», Саша невольно вспомнил о том, что его самого укусили. Он поднял руку, внимательно рассматривая место повреждения, но там уже ничего не осталось.  Когда Ренегат зашёл в особняк, прогуливаясь уже по длинным коридорам, он невольно снова очутился у зала, откуда вылетел растрёпанный Андрей, застегивая рубашку на ходу и опустив взгляд, зализывая волосы назад, а через пару мгновений уже сталкиваясь с вампиром.  — Ну что помирились уже? — ехидно спрашивает последний, качнув головой и широко улыбаясь. Тот мечтательно поднял взгляд, зависнув на минуту, после чего резко отпрянул и, пытаясь «состроить серьёзность», также серьёзно произнес: — Нет. — больше не сказав ни слова, Андрей обогнул сероглазого, направившись по своим делам. Саша решил заглянуть в зал, но никого там не обнаружил. Странные вещи творятся в нашем мире. Очень странные. 

***

 Неделя, к счастью выдалась не такой уж и тяжёлой. Но после того случая поздно вечером, Поручик время от времени замечал своего нового «знакомого» то на территории больницы, то по пути домой, но ему очень повезло, ведь «близких» стычек больше не было, а потому Саша это так удачно списывать на то, что таблетки просто ещё не начали работать.   Пятница. Обычный загруженный день. Большинство поступлений Щиголев скинул на лаборантов, а сам заполнял многочисленные бумаги.  Но как только закончилась смена, желающих остаться писать отчёты и след простыл, а потому парню пришлось самому сидеть допоздна и заполнять ведомости. Хотя это ему даже на руку, ведь скоро должна произойти встреча с так называемым «партнёром».  Время неумолимо шло вперёд с такой скоростью, что врагу не пожелаешь. Саше иногда даже хотелось всё бросить и прилечь отдохнуть с «пациентами». А поэтому заваривалась уже пятая кружка кофе. 

^^^

Звонок. Саша устало поднимает трубку, даже не задавая привычного вопроса «да?» и уже через несколько минут, буквально, мчится на «встречу».  — Когда всё будет готово? — глухим голосом задаёт вопрос мужчина, в непримечательной одежде и тёмных очках.  Встреча состоялась на заднем дворе здания, освещённом одной единственной тусклой лампой. Здесь даже не было не особо заботящихся о своем здоровье медработников, а вернее, губящих его такой вредной привычкой как курение. Никем не замеченный бандит приехал в машине скорой помощи, водитель которой был также подкуплен, как и Щиголев, привезя с собой «груз».  — Сегодня, но бумаги будут только через неделю. — отвечает Щиголев, оглянувшись по сторонам, после чего интересуется: — А когда будет выручка? — Вот предоплата. А когда будут бумаги, тогда будет и остальная часть. — тараторит собеседник, протягивая папку, затем, кивнув, удаляется прочь.  — «Когда будут бумаги, тогда будет и выручка» — передразнил его Саша, запихнув, ту самую папку подмышку, после чего транспортировал объект в лифт, отказываясь на нужном этаже через считанные минуты.  — Вот так вот. — уже оказавшись в нужном месте — своеобразной лаборатории, где исследуются десятки смертей в неделю. Большой кафельный стол, одна единственная лампа на комнату, освещающая лишь данный стол. Не из-за экономии казённых денег или из-за необработанности, а скорее потому что Поручик привык так проворачивать свои «тёмные делишки», дабы случись что — никто бы не заподозрил этой незаконности.  Саша, проделав нехитрые махинации, натягивает средства индивидуальной защиты. Затем, подготовив все необходимое, приступает к делу. Черты лица врача напряжены, а сам он погружен в работу. Да…эта профессия далеко не из приятных, но такая работа всяко лучше, чем общение с живыми людьми. Да и вообще, к этому стоит относиться проще и не строить из этого трагедию или комедию. Саша отошёл, дабы сменить инструменты, а после снова приступить к работе. Он взглядом случайно скользнул по части комнаты, где не горел свет, замечая, что что-то не так как всегда, но не обращая на это никакого внимания. Свет падал только на рабочий стол, чтобы придать антураж и сосредоточиться только на работе. Тихо напевая себе под нос, парень время от время поглядывал на часы, снова возвращаясь к тому, что ему хотелось прилечь и наконец-то выспаться. Зевнув, он помотал головой, прогоняя сон и мысли о нём. Яркий свет начинал уже неприятно резать глаза, а потому приходилось иногда отводить их в сторону. И ни в коем случае не тереть их руками! Ведь это знает любой первокурсник! Мерещиться ему ещё не могло, а чуйка давала знать о себе всё больше, хоть о ней он предпочитал не вспоминать, а скорее закончить работу и удрать домой.  — Ещё не надоело? — Саша вздрагивает от неожиданности, услышав чужой голос за спиной. В такой ситуации даже человек с самой здоровой психикой, как минимум ужаснулся, ведь шорохи не чудятся посреди ночи в морге, да ещё и на последнем этаже. А Поручик не такой поехавший, чтобы принимать за действительность то, чего нет. Отойдя от шока, он упрекнул себя за то, что снова не послушал чуйку. Но парень так и не обернулся. Нет, ему не было страшно, хоть в действительности это было так, Саша кинул быстрый взгляд на «пациента», убедившись в том, что это был не он; затем на большой нож в своей руке, внимательно вглядываясь в отражение. Но там никого не было, а потому врач облегчённо выдохнул и списал это на обычную усталость. — Не самое романтичное место для свидания, не находишь?  — Да, блядь… фотоотчет забыл сделать! — не подавая виду, процедил сквозь зубы Поручик, но по его виду было видно, что он напрягся. Парень достал фотоаппарат, затем направился к холодильникам, открывая дверцу. Подняв взгляд, он замечает рядом с собой, по правую руку, чей-то силуэт, повторяющий его действия. — Только не трогай ничего в холодильнике. — тараторит Щиголев. Он продолжал списывать весь этот абсурд на усталость и слегка поехавшую кукуху. «Говорил мне Паша — пей таблетки. — пронеслось в голове зеленоглазого». Он отошёл в другой угол комнаты, захватив поднос. Кинув быстрый взгляд на холодильники, Саша замечает, что тот самый силуэт все ещё там остаётся.  — Почему? Типа на Новый год? — спрашивает последний, продолжая свое дело.  — Долбоёб, съеби с морга. — устало проговаривает Щиголев, закатывая глаза. И когда он снова подходит к холодильникам, силуэта будто бы и след простыл. Да… и чего только мозг не подкидывает усталому человеку. Пятницаа… и не такое бывает. Врач бесшумно облегчённо выдыхает, но почему-то остаётся в напряжении. Поставив на стол поднос с препаратом, он сфотографировал его, чтобы в дальнейшем написать ложную причину смерти, но подкрепив её доказательством.  — Знаешь, не очень прилично оставлять гостя без ответа. — Саша затаил дыхание, ведь данные слова были произнесены прямо над ухом. — И без еды тоже. — парень аккуратно поднял голову, пытаясь разглядеть отражение того, кто стоял сзади, но ни его, ни чужой тени не было и в помине. «Я просто устал, мне это просто мерещится. — пытается убедить себя патологоанатом». — Ну что? — Поручик снова вздрагивает, после чего задаёт вопрос, дабы усыпить бдительность «гостя», хотя до сих пор не верил, что кто-то, действительно, стоит за его спиной.   — Как вы вошли? — первая часть плана осуществлена. Теперь Поручик приступил ко второй. Парень ударяет стоящего позади него, убеждаясь в том, что там действительно кто-то есть. Эта заминка даёт ему возможность отскочить и удалиться на некоторое расстояние. Но, кажется, это только разозлило явившегося без приглашения. Теперь, в свете единственной горевшей лампы, Саша смог рассмотреть незваного гостя: это был тот самый сумасшедший парень, который преследует его вот уже несколько дней.  Высокий был одет в лучших реалиях девяностых. Тут и бордовый пиджак и кольца почти на всех пальцах и многочисленные цепи на шее. Но от тех самых девяностых отличался покрой этой одежды, да и кольца были обычные, а не перстни, так что она сидела по фигуре. Вместо рубашки или хотя бы футболки красовался жилет с глубоким вырезом. Черные штаны плотно прилегали, подчёркивая фигуру, а темные волосы сейчас собраны в хвост. — А это важно? — отвечает вопросом на вопрос высокий, злобно скалясь. — Я думал, я уже все что можно рассказал. — он вскидывает брови, внимательно вперя взор в патологоанатома.  — Как вы сюда попали? — перефразировал предложение последний, наблюдая за тем, как сероглазый медленно подходит к врачу. «Не помогли таблетки, по всей видимости — пронеслось в голове парня».  — Очень просто. Даже слишком. Такой ответ устроит? — ехидно проговаривает его собеседник и смеётся.  — Что вам от меня нужно? — начиная медленно отступать назад, задаёт вопрос Щиголев, внимательно следя за высоким, который с каждым шагом подходил все ближе.  — Только твоя душа и кровь. — на выдохе протягивает Ренегат, немного наклонив голову на бок.  — Мм…может договоримся? — наткнувшись на стену и упершись в неё, неуверенно тараторит Поручик. — На половину суммы, у меня как раз выручка должна прийти…скоро. — он вскинул голову, снизу вверх глядя на Леонтьева.  — Какой же ты все-таки продажный. — с толикой разочарования в голосе последний качает головой.  «Странно то, что этот безумец ни разу не достал оружия, а лишь постоянно скалится, обнажая свои деформированные клыки. И пугает сама неизвестность что можно от него ждать. — продолжает размышлять патологоанатом. Никакой паники или страха нет, есть только холодное суждение и принятие неизбежного в купе со внутренней борьбой».  Не зная куда деваться, врач медленно скользит по стене, почти что опускаясь на пол, высокий же «следует» за своей жертвой, садясь на корточки, забавляясь положением, как себя, так и дел.  — Ну, теперь уже бежать больше некуда. — он усмехается, злобно скалясь, затем, наслаждаясь минутой своей славы, произносит: — Зря только так много бега…  — Не зря! — восклицает Щиголев, ударяя первым попавшимся под руку инструментом высокого по лбу, вследствие чего тот падает без чувств.

***

Когда Ренегат приходит в себя, первое, что он видит это лампа, которая беспощадно бьёт ярким светом в глаза, отчего тот неприятно щурится и мотает головой.  — Что за…? — начинает Саша, поняв, что не может пошевелиться. Он поднимает голову, начиная оглядываться по сторонам. Высокий все также находится в больнице, на последнем этаже, в морге. Только…вампир смотрит перед собой, замечая патологоанатома, стоящего в защитном костюме, то есть он и так в нем был, но парень сменил перчатки на чистые, а в его руках находится уже готовый к «бою» инструмент. — Это что ещё такое? — Ренегат пытается дёрнуть руками или ногами, но те оказываются крепко привязаны к операционному столу.  — Чтобы не мешало. — лукаво проговаривает Щиголев, ухмыляясь. Теперь настала его очередь злобно улыбаться и чувствовать себя «хозяином» положения. — А теперь, вы наконец-то расскажете мне всю правду: откуда вы? Кто вас послал? И с какой целью? — медленно произнес врач, также медленно подходя к столу.  — Ты псих! — Леонтьев снова предпринял попытки выбраться, но потерпел неудачу. М-да уж. Попался в руки к тому, за кем так долго охотился сам. Молодец, Саша! — Если ты меня сейчас же не отпустишь… — угрожающе начал он, подняв голову и злобно глядя на Щиголева, чьё выражение лица было сложно прочесть, ведь оно скрыто за маской, но ухмыляющийся взгляд зелёных глаза все равно выдавал их обладателя. — …очень сильно пожалеешь об этом. — в ответ на это Поручик лишь хохотнул, затем зловещим тоном проговорил, проигнорировав угрозу: —  Как моя задумка? — он недобро усмехается, после чего приступает к задуманному. Близко наклонившись над лежащим, не касаясь стола, парень заносит скальпель над грудью. — Ну, ладно. Не будем тянуть время и начнем допрос: Кто вы и кто вас послал?  — А что так сразу два вопроса? — не теряя самообладания, ответил вопросом на вопрос Ренегат, вскинув голову и смотря на патологоанатома. В темно-серых глазах не было ни капли страха — этим он и отличался от остальных. Не то, чтобы Поручик много кого пытал, ведь те сразу же раскалывались. Этот неожиданный вопрос немного сбил с толку врача. Окинув взором расслабленное лицо, Щиголев остановил взгляд на глазах, в которых прочёл лишь насмешку и слова «только попробуй». Не разрывая зрительного контакта, Саша будто бы пришёл в себя и, усмехнувшись, принялся за дело со словами:  — Вы же понимаете, что такие молчуны долго не живут. — Поручик снова усмехается, но уже немного находясь сбитым с толку. — Если нет ответа — я его добуду. Сейчас будет немножечко больно. — патологоанатом одной рукой оперся на кафельный стол, а вторую, приподнял в локте, после чего наконец-то принялся за дело. Холодное острое лезвие рассекло кожу на груди, а препарирующий зловеще улыбнулся, вкушая будущий результат и…рука врача начинает трястись. Лезвие в следующее мгновение отлетает на пол со скрежетанием, проехавшись по плитке, а тот, кто его держал резко отстраняется, прижимая руки к себе, зажав их в подмышечных впадинах. — Много патологий я повидал на своём веку, но таких экземпляров у меня ещё не было. — пытаясь сохранить бесстрастный, холодный вид, дрожащим голосом проговорил врач, глядя на «объект» оценивающим взглядом. Парень окидывает взором помещение, снова останавливаясь на кафельном столе, который странным образом оказывается пуст. Такие странности уже становятся рутиной. И это немного раздражает? Или пугает? Или что-то ещё? — Кого-то потерял? — слышится где-то сбоку, затем Поручик поворачивается, замечая задавшего вопрос. Тот стоял, скрестив руки на груди, и что было примечательно: недавнего надреза не было и в помине.  — Что за черт…? — шипит сквозь зубы Щиголев, снова окидывая оценивающим, но при этом уже испуганным взглядом стоящего напротив.  — Ты имеешь в виду «кто»? — задаёт вопрос последний, всё так же хитро улыбаясь. — И куда же делась твоя уверенность? Нет? Исчезла? — на каждое немного резкое движение Ренегата, патологоанатом отстраняется все дальше. — Ты что боишься? Бу! — Щиголев снова дергается и тут же бросается к скальпелю, но его ночной гость неведомым образом оказывается перед ним, держа в руках тот самый инструмент. — Не это ищешь? А ну стоять! Дрожать! Бояться! — Сардоническая улыбка появляется на лице говорящего, затем переходит в хохот. Врач кидает быстрый взгляд на дверь, придумывая как бы сбежать. — Ты ж её запер, дурачок. — продолжает свой монолог Ренегат с наигранной жалость как в голосе, так и на лице. — Чего молчишь? Разучился разговаривать? Или язык проглотил? — первый раз Щиголев пожалел о том, что запер эту чёртову дверь. Уж лучше бы его нашли вскрывающего живого, чем умереть вот так вот за запертой дверью. Хотя нутро подсказывало парню, что даже с открытой дверью он все равно бы не сбежал. В какой момент все пошло не по плану? Ему приходится «искать» другой выход. Договариваться — дело бесполезное. Откупиться — тем более. Остаётся только гадать что же сейчас будет, пока этот неведомый психопат неумолимо приближается.  — Твоё последнее слово… — шепчет высокий, не сводя взгляда со своей «жертвы».  — Были у меня такие в практике. — гордо вздернув подбородок, тараторит врач.  — Харизматичные красавчики? — Леонтьев показательно  дёрнул бёдрами, поправляя пиджак и оставаясь на расстоянии, выполняя самое любимое свое действие — наблюдать за обреченными людьми перед кончиной.  — Воскресшие. — поддерживая зрительный контакт ровным тоном произнес Щиголев.  — Ну ладно. Это всё? — наклонив голову немного набок, задаёт вопрос вампир.  — Это всё. — сухо проговаривает врач, сложив руки за спиной. Этот жест немного удивил Ренегата, ведь, основываясь на впечатлениях от ранних встреч, он сделал вывод, что это человек готов на все и будет использовать все возможности, чтобы спасти свою «шкуру», даже, когда ситуация совсем безвыходная. А тут он так покорно принял свою смерть, поняв, что это действительно неизбежно. Да…в этом что-то есть.  — А ты смелее, чем я думал. — высокий, неожиданно оказавшийся ближе, поднял чужой подбородок ещё выше, заставляя смотреть глаза в глаза, затем провел ногтем около уголка рта, от чего алая жидкость выступила на лице. — Вот так вот. — вампир недобро улыбается, после чего, наклонившись, припадает губами, собирая чужую кровь. Поручик сводит брови на переносице, неприятно поморщившись, когда тот поднимает голову, снова встречаясь взглядами. Ренегат на это лишь ухмыляется и большим пальцем размазывает капельки крови, снова выступившие на лице. — Что-нибудь ещё хочешь сказать? — темно-серые глаза снова уставились на патологоанатома, последний же отрешенно смотрел куда-то в сторону. «И как он мог витать в облаках в этот момент? — пронеслось в голове высокого». Ренегат, недовольный таким положением дел, щёлкнул пальцами перед зелёными глазами, замечая как слеза прокатилась по чужой щеке, оставляя за собой соленую дорожку. — Ну что ты? — протянул высокий, но к чужому лицу больше не прикасаться, затем приторными тоном произнес, наклонив голову на бок: — Ну ты же сам просил нанять профессионала. — вампир снова оглядел свою жертву, замечая то, что тот смотрит куда угодно, лишь бы не поддерживать зрительный контакт. В следующее мгновение все произошло очень быстро: Ренегат зашипел, обнажая клыки, после чего все в глазах врача потемнело. 

***

Саша очнулся спустя какое-то время, сидя на холодной плитке. Голова ужасно болела. Где он? Парень огляделся: он все также находился на работе. Только…что произошло? Вот этого Поручик не помнит. Он нахмурился, аккуратно пощупав чуть выше уголка рта. Как можно было так упасть, чтобы так рассечь щеку? Саша помотал головой. «Да уж…ох уж эти таблетки. Совсем не помогли. — пронеслось в голове парня». Саша снял перчатки и подошёл к столу, где лежали его вещи, выуживая из сумки телефон. Ведь плевать он хотел на эти правила и приказы.  *Пашка* (23 пропущенных)  «Вот черт! — подумал Щиголев, не осознавая того, на сколько часов он пропал?». Темноволосый в ту же секунду набрал номер. На звонок, к удивлению кого-либо, но не Поручика, который знал о беспокойстве Сажинова, тот сразу же ответил.  — Слава Богу, ты жив. — слышится по ту сторону «провода» знакомый звонкий голос старшего.  — Ты ж в него не веришь? — не упустив возможности подколоть друга, задаёт вопрос темноволосый.  — Слышь ты! Я за тебя волновался, а ты… — возмущается тот, но беспокойство отчётливо слышится в его голосе.  — Да все нормально и… — старается как можно равнодушнее и даже с ноткой наезда ответить младший. Он не хотел, чтобы тот так за него переживал, потому что не брал трубку из-за того, что…а из-за чего собственно говоря он «отключился»? Это же не могло быть из-за усталости? Саша посмотрел в свое отражение, замечая свежую рану.  — Ты чего завис? — из мыслей его вырывает голос Сажинова.  — А? Да просто задумался. — просто отвечает врач-патологоанатом, пожав плечами и оглядывая объект, с которым стоило бы закончить в скором времени. — Я у твоей квартиры. — начинает Паша, нервно перебирая пальцами. — Ты где сейчас?  — На работе? — немного неуверенно протягивает Саша и черт подери! Ему первый раз стыдно за то, что он находится в этом месте.  — Бросай свою работу и едь домой. — слова старшего звучат как голос разума, но и тут есть небольшая, но далеко не самая приятная загвоздка: — Если я это брошу, то меня посадят. В лучшем случае… — начинает Щиголев, снова оглядывая «объект» и прокручивая в голове дальнейший план работы.  — Тогда я сам к тебе приеду и заберу. Ты меня понял? Возражения не принимаются! — строго проговаривает врач-психиатр, тут же подрываясь с места, быстрым шагом, почти бегом направляясь вниз.  — Понял. — выдыхает Саша, ругая себя и за потерянное время, и за то, что заставил Пашу переживать, ведь тот в курсе всех его криминальностей. Он подошел к двери, отпирая её. В голову сразу же закралась мысль о том, что войти сюда точно никто не мог, но странное расположение инструментов на предназначенном для них стола, не давало парню покоя. Он невольно взглянул на «раненую» руку, бинт скрывался под одеждой, а потому можно было только догадываться о том, в каком состоянии он уже находится. Поручик помотал головой. Нужно было все закончить до приезда Паши, как минимум большую часть.  И да, он это сделал. Стоило только сложить объект исследования в холодильник, обработать все, что полагается по инструкциям и уже переодеться в обычную одежду, когда снова раздался звонок.  *Пашка* (входящий вызов)  — Да? — Щиголев поднимает трубку, слыша помимо голоса старшего гулкие звуки его шагов.  — Ты все там же? Я уже в больнице. — было отчетливо слышно, как тот бежал со всех ног по длинным пустым коридорам. Не смотря на всю статусность и значимость учреждения, оно казалось покинутым или погрузившимся в сон. Да, позднее время тоже играло свою роль. Но кто-то из персонала да должен хотя бы дежурить на посту или находиться в палатах. В данный момент не было ни души. Оттого и становилось жутко, а гулкие широкие шаги казались неестественными и рушащими всю атмосферу. Не смотря на это, Паша продолжал уверенно направляться к цели. — Да, я уже закончил. Сейчас буду выходить. — Саша перекидывает сумку через плечо и, поправив воротник, задрав его как обычно, направляется к выходу, перед этим ещё раз взглядом окинув помещение. А может…нет. Парень помотал головой, отгоняя лишние мысли. Точно нет. Такого просто не может быть. Он достал из потайного кармана банку с таблетками и принял две, после чего вышел из комнаты, запирая ту на ключ. Но не успел темноволосый дойти до лестницы, как его догнал Павел. Младший оглядел его. Тот был в домашней одежде. Видимо, он настолько долго пытался дозвониться, что даже не успел подготовиться ко сну, не говоря об остальном. Светлые волосы взлохмачены, серые глаза — распахнуты, а их обладатель часто вдыхал и выдыхал, пытаясь восстановить дыхание. Взгляды врачей встретились, после чего Паша подошёл ближе, крепко обнимая Поручика, который, зависнув на пару минут, обнял того в ответ, успокаивающим тоном проговорив: — Видишь, со мной все в порядке. Не надо за меня так беспокоиться. — он приободряюще похлопал старшего по плечу. — Всё нормально.  — Не смей больше так делать! — восклицает Сажинов, отрывая друга от себя, перехватывая за плечи и отстраняясь. — И даже не заставляй меня начинать читать тебе нотации, ведь сам все прекрасно знаешь!  — Да-да. Знаю. — младший поджал губы, что отдалось неприятной болью, покачав головой.  — Что с твоей щекой? — серые глаза внимательно изучали свежую рану на лице друга.  — Ну…упал. — тот лишь пожал плечами.  — Об угол или чего похуже? — снова задал вопрос старший, на что Щиголев нахмурился, пытаясь вспомнить, но, к сожалению, этот момент будто бы стёрли из памяти. — Ладно, можешь не отвечать. Хорошо, что не виском. И на том спасибо. Если ты ещё раз так долго задержишься…  — Да я понял-понял. Не надо мне тут твоих угроз. — Поручик сделал жест будто бы сдаётся. Затем Паша сжал плечо друга и потащил за собой. Через некоторое время врачи были уже внизу и стояли около машины старшего. Поручик покорно сел на пассажирское сиденье, а светловолосый глубоко вдохнул и покачал головой, глядя на замученный вид патологоанатома.  Несколько минут они ехали молча. Сажинов время от времени кидал на друга неспокойный взгляд. Тот сидел, подперев голову рукой, наблюдая за питерскими пейзажами за окном. Что-то в его виде и состоянии, не давало старшему покоя, ведь с темноволосым все-таки что-то было не так. Он хоть и раньше был вечно уставшим, голодным и будто бы не спал по несколько недель, но сейчас, стоило только заглянуть в немного потухшие зелёные глаза, можно было понять, что, видимо, с младшим происходило то, о чем психиатр был не в курсе. Он тихо выдохнул, но Поручик это услышал, а потому, отвлекшись от своих мыслей, внимательно посмотрел на друга, спросив, немного приподнимая брови: — Всё в порядке? — он убрал руку, на которую опирался, положив её на колени возле второй. Паша кинул на него быстрый взгляд, тут же отводя серые глаза вперед и следя за дорогой.  — Вот это я хотел у тебя спросить. — лишь ответил он, на что тот обречённо выдохнул: — Я же говорил! Со мной все в порядке! — уже немного раздражённо восклицает Поручик, разводя руки в стороны настолько, насколько это возможно.  — Я же вижу, что нет. — строго отрезает Павел, на что младший хочет что-либо возразить, но светловолосый его опережает: — Ты же прекрасно знаешь, что я все замечаю и ты мне что-то не договариваешь. — старший снова кидает на него быстрый взгляд, в ответ на это Щиголев неприятно морщится, поджав губы. Конечно, не договаривает, ведь даже Паша не поверил в то, что рассказал бы ему Щиголев о происходящем в последнее время. А с его специальностью светловолосый так и вовсе бы упек к себе, ведь даже Саша не до конца себе верил. — Ну что? Я дождусь объяснений? — младший устало посмотрел на него. А стоит ли это делать? Он сомневался, потому что боялся потерять единственного друга. Хотя эта «наседка» и сам его не отпустит.  — Ну раз ты так хочешь знать… — неуверенно начал темноволосый, внимательно вперя взор в собеседника, который ухмыльнулся.  — Не думал, что ты так быстро расколешься. — пояснил тот свою реакцию. Ехать было ещё долго, поэтому времени у них хватит.  — Не смешно. — буркнул младший, а старший сквозь зубы его передразнил: — А что конкретно вам не смешно? — оба хохотнули, а атмосфера стала менее напряжённой, поэтому, выдохнув и собравшись с мыслями, Поручик начал, решив ответить «как на духу»: — За мной следят. Может я тебе говорил, а может и нет. — он скрестил руки на груди, хотел было сказать о том, что такими темпами у него разовьется паранойя, но лишь понимающе покачал головой. — И тот человек, о котором я говорил тогда в столовой… — Саша, повернул голову в противоположную сторону, обдумывая, что сказать дальше. — Мне кажется, что его наняли следить за мной. В тот же день он вечером как-то пробрался в больницу, ну…сам знаешь нашу охрану и приёмник. — Паша усмехнулся.  — Да… — лишь протянул он, но тут же стал серьёзным. Ведь весь этот рассказ был далеко не нормальным. И того, о ком говорил младший в столовой он не наблюдал. — Тебе следует хотя бы немного отдохнуть. — подытожил парень.  — Думаешь, это плод моего воображения? — Саша повернулся и в упор посмотрел на светловолосого.  — Я ничего не думаю. — нейтрально ответил тот, не отрывая взгляда от дороги, останавливаясь на светофоре, но не смея взглянуть тому в глаза.  — Ты знаешь. — грустно усмехается Поручик, глядя туда же, после чего, покачав головой, добавил: — Да уж, ну и достался же тебе друг, с которым вечно надо таскаться и снабжать таблетками.  — Не говори так, ведь… — начинает Сажинов, но его перебивают: — Я не говорю, я просто констатирую факт. — тараторил Щиголев, снова пожимая плечами.  — Ты же понимаешь, что это не так? — с искренним удивлением в голосе, спрашивает Паша.  — А почему нет? — вопросом на вопрос отвечает темноволосый.  — Ой все. Начал тут философствовать. Вспомнил второй курс? — увиливает от ответа психиатр.  — Ты действительно считаешь, что я сумасшедший? — Саша внимательно смотрит на друга, который нажимает на газ, и машина снова трогается. Тот ничего отвечает, погрузившись в раздумья. — Хах, понятно. — усмехается младший, отводя взгляд. — Я тебя не виню, ведь так оно и есть. — темноволосый снова опирает голову на ладонь, глядя в окно. Нутро снова давало о себе знать, говоря, что это только начало. Он подумал о том, что через несколько дней у него должна завершиться сделка и ему снова придётся переться посреди ночи непонятно куда. Саша надеется на то, что она будет последней. И ему хотелось бы дать слово Паше, что так оно и будет.  

***

И кто вообще назначает встречи в таких местах? Конкретные психопаты и те, у которых не все в порядке с головой. Но все же, закончив работу, приняв душ и переодевшись, Щиголев выудил кейс с бумагами и отправился на встречу с «деловым партнером». На дворе все такое же позднее время о котором говорят только часы, но не небо, где «цветут и процветают» белые ночи.  Расплатившись с таксистом, Александр выходит в парке относительно неподалеку от кладбища, до которого, для пущей безопасности, приходится добираться своим ходом, пересекая ту самую аллею и в придачу пару пустынных улиц.  Недавняя стычка с тем психом в парке, заставила парня пересмотреть вопрос о своей безопасности и уязвимости. Поэтому, недолго думая, он сменил свой плащ на более удобный из другого материала, в котором содержалось больше карманов. Да сам врач стал более дёрганым. Нет, это не значит, что он стал шарахаться всех на улице и работе. Но начал всё-таки более настороженно относиться к вещам и людям, да и на смене больше не задерживался допоздна. И дело не в паранойе или мании преследования, а в обычной, как ему кажется, предусмотрительности.  Поэтому, сжав посильнее ручку кейса в одной руке и скальпель в кармане во второй, он ускорил шаг, дабы не опоздать, а на деле — сбежать от мыслей. Кладбище…зачем нужно было выбирать именно это место для сходки? В городе есть множество других менее пафосных? Зайдя за ограду сего мрачного места, обогнув часовню, около которой должна была состояться встреча, но, не увидев «партнёра», Щиголев отошёл немного подальше, в темень, к небольшой поросли берёз, скрывшись от непрошенных взоров. Посмотрев на часы, он  понял что не опаздывает. А поэтому, решив перевести дух, уселся подле старой могилы, почему-то заострив на ней внимание. Небольшая, датированная началом прошлого века, с узорами и еле видной надписью по типу: «пропавшему без вести сыну, брату, племяннику А.В.Леонтьеву». Парень, изучив «место отдыха», перевел внимание на пространство, где будет проходить предстоящее «деловое собрание». Освещённое лишь светом луны, нетемнеющим небом и лампадами от часовни и забора. И чем же это место так пугает людей? Бывает и помрачнее. Да и люди более суеверны, чем он. Всё-таки работа в этой сфере портит тебя. Делает жёстче и равнодушнее. А как иначе? Защитный механизм как никак. Но чтобы до чёртиков бояться кладбищ и тому подобных мест, этого парень не понимал.  Профдеформация, наверное.  Снова возвращаясь к надгробию Щиголев вновь огляделся, цепляя взглядом темнеющие вдали деревья и могилы. Услышав шорох подъезжающего автомобиля, патологоанатом перекатился с пятки на носок, предвкушая сделку и направился к центральному ходу. «Совсем опрометчиво. — пронеслось в голове. — приезжать на машине сюда и видимо, без сопровождения. Но это тоже такси. И что же он наплел? Повидаться с родственниками. Как глупо.» Поручик нарочито-медленно шагал от места своей остановки, вперя взгляд в стоящего за оградой будущего собеседника и погрузившись в мысли о последней сделке. Даже не заметив силуэт у надгробия, все это время стоящий там. — Бумаги на месте? — почти сразу же задаёт вопрос мужчина в тёмных очках и непримечательной внешности. Хотя какой идиот, чтобы быть менее заметным, посреди ночи напяливает на себя солнцезащитные очки, даже если эти ночи «белые»? — На месте. Деньги на месте? — отвечает и задаёт идентичный вопрос Щиголев. Нутро все больше волновалось, предчувствуя что-то необратимо-плохое.  — На месте. — тараторит его собеседник, после чего добавляет: — Сначала бумаги, потом деньги.  — Нет. — отрезает Александр. — Одновременно. — не то чтобы он сомневался… Но он сомневался. Тем более, нутро могло говорить о чем угодно. Слушать его, не слушать — всё равно произойдёт то, что должно. Разница состоит лишь в том, что успеешь ли ты среагировать на это или нет.  — Так не пойдет! — собеседник больше начал раздражать своей раздражительностью и дёргаными движениями. Ведь Щиголев не мог предоставить ничего весомого на случай непредвиденных обстоятельств. Мало того, так ещё и на относительно открытом пространстве, быстро не укроешься.  Опасения могут оправдаться в любой момент. Пока он размышлял над этим, даже не шевелясь, его «партнёр» все больше нервничал, постоянно утирая лоб, перехватывая кейс, переминаясь с ноги на ногу, невербально выдавая свои намерения.  В какой-то момент все же не выдержав, он поднимает тон, обращаясь к врачу:  — Ты собираешься здесь торчать всю жизнь? — мужчина смотрит исподлобья.  — Что? Неет. — Саша вскидывает брови, мотнув головой.  — Так чё ты тормозишь? Гони бумаги! — мужчина трясет своим чемоданом, ещё больше кривясь и беспокоясь, начиная от этого злиться. Поэтому, Александр лишь наблюдает за ним, не предпринимая никаких действий, ещё больше выбешивая.  Не выдержав напряжения, бандит снова шатается, будто бы от ветра, и резко откидывает плащ, судорожно пытаясь достать оружие… Как в тот же момент, его с ног сбивает какая-то неведомая сущность. Не успев даже вскрикнуть, посредник оказывается на земле, хрипя и барахтая всеми конечностями. Выпущенный кейс с деньгами падает к самым ногам Щиголева, который оторопев, будто бы вкопанный в землю, беспомощно стоит, ошарашенно глядя на происходящее. Тот самый полоумный, преследующий его, вгрызается в уже безжизненное тело, плотоядно, противно чавкая, почти не шевелясь, парню лишь видно как мерно вздымается его грудная клетка и как с каждым поворотом и качанием головы длинные волосы мечутся из стороны в сторону, все больше пачкаясь в крови.  Единственное, что приходит Саше на ум — оказывается, он сам не такой уж и псих. Наблюдая за этим кровавым «зрелищем», Поручик хотел убежать но что-то не давало ему сдвинуться с места, заставляя, скептично подняв брови, до боли сжав свой кейс, смотреть за тем, как тот психопат расправляется с его «подельником».  В какой-то момент высокий обернулся на врача, шипя и обнажая клыки, с которых стекала чужая кровь. А его голос раздался совсем рядом с Поручиком: «я здесь, я рядом», хоть этот маньяк даже не открывал рта, чтобы внятно это произнести. «Такой чертовщины я ещё не видел… — пронеслось в голове патологоанатома».  Сразу, как только к нему вернулась способность двигаться и рационально мыслить, парень не думая схватил оба кейса и помчался прочь. А уже после у него промелькнула мысль о том, что возможно, это его спасет тем, что отведет следы, как от властей, так и преступных группировок.   (Пока в новостях, если бы он их включал, на утро объявят  об ужасном преступлении, произошедшем на этом злополучном кладбище; о том, что жертву никак нельзя опознать; версии о нескольких нападавших; его загрызла стая собак, и даже передают слухи о чупакабре).  Парень бежит, даже не оглядываясь с каждым разом ускоряясь. Немного жалея об отсутствии физической формы и обещая себе, что с такой жизнью обязательно нужно заниматься спортом.  Не смотря на такую ночь, дороги было не разобрать. За каждым поворотом, памятником и даже деревом может скрываться его преследователь. О том, что он не остался догрызать то, что пару минут назад было бандитом, а помчался за ним, Саша полностью уверен. Хоть даже не может объяснить это себе. — Далеко собрался? — нехотя Щиголев все же обернулся, но никого не обнаружил, поэтому, облегчённо выдохнув и обругав таблетки, но, буквально, через мгновение он понял, что дело вовсе не в них, ведь увидел почти перед собой высокого, который несколько секунд назад был за его «спиной» и никак не мог оказаться здесь. Сваливать происходящее на таблетки не было смысла. Тот стоял опершись на могильную плиту, у которой Щиголев не так давно коротал время. — Неплохая, да? — сероглазый оценивающе оглядывает памятник, затем переводит взгляд на Сашу, который только сейчас понял, что события в морге не оказались рутинными, вспомнив, что произошло на самом деле. «Что за…? — пронеслось в голове врача». — Это моя. — снова чужой баритон вырывает из мыслей, но одна из них все же успевает проскочить: «Реальный псих!». Из размышлений его выуживает голос того самого психа. — А ты знаешь, что у него был пистолет? — Саша судорожно ощупывает шею в поисках новой раны, оставленной высоким, что не может не уйти от внимания последнего. — Ну что, нашёл? — вампир усмехается, после чего добавляет: — Кстати этот шрам над губой — тебе к лицу. А с учётом того, что я это сделал — ещё приятней становится.  — Ты реальный псих! — со страхом в голосе, но некоторым отвращением, тараторит Поручик.  — Да! Ты только заметил? — тот выуживает из рукава платок и утирает губы, оставляя на предмете яркое кровавое пятно. Но его вид не меняется (как был свиньёй, так и остался) — Сколько раз ты об этом подумал за вечер? — в следующее мгновение Ренегат оказывается перед врачом, от чего тот отшатывается назад. — А что насчёт тебя? Таблетки ещё не закончились? Смотри с дозировкой не переборщи, а то мало ли! — Щиголев нервно сглотнул, снизу вверх глядя на Ренегата. Последний, наклонившись к чужой шее, прошептал у самого уха: — Но ты это и без меня знаешь. Думаю кровь уже очистилась… — вампир втянул воздух, раздувая ноздри и принюхиваясь к аромату парня. — Ну что ты молчишь? Мне так не нравятся такие молчуны. Что тогда, что сейчас. Правда что ли язык проглотил? А раньше как-то посмелее был. Ну ладно, не хочешь — не надо. — высокий немного отстраняется и демонстративно пожимает плечами, одновременно с этим вдыхая и выдыхая. В следующее мгновение он бросается на врача в попытках укусить, но тот с нечеловеческой быстротой инстинктивно отшагивает в сторону, вследствие чего Ренегат пробегает мимо, но после Поручик почему-то не дал деру, а остался стоять, наблюдая за ним. Вампир оскаливается, нарочито-медленно утирая ладонью губы. — Ах ты ж, каналья! — Врач медленно отступает назад, тут же спиной натыкаясь на кого-то. Парень обернулся заметив, что это был высокий, который с самым непринужденным видом проговорил, проведя пальцем по чужой шее, чувствуя пульсацию артерии: — Как ты там говорил? — ехидно протягивает высокий, поднося пальцы к подбородку и изображая задумчивость. — Такие как ты долго не живут?  — Ты прав. — соглашается с ним Щиголев, спустя долгое время молчания. — Они выживают! — парень меняется в лице, после чего, из внутреннего кармана достаёт перцовый баллончик, прыская его содержимое противнику в глаза. Конечно, он важная шишка, повидал много дерьма и многое пережил, набрался опыта и понял, что это самый действенный и безопасный способ самообороны.  Все эти действия были настолько резкими и неожиданными, что последний слегка сбился с толку, а после перца, попавшего в глаза, и вовсе потерял контроль над ситуацией. — До встречи в следующей жизни, ублюдок! — кидает напоследок Поручик и, поправив пальто и схватив оба кейса которые успел выронить, удаляется прочь. 

***

После этой злополучной встречи прошло несколько дней.  Саша наконец-то сидел дома и заполнял бумаги. Темнело. Быстро проносящиеся тучи сгущались, обволакивая все небо. За окном был вечер, ничем не отличающийся от прочих. Особенно, когда жизнь состоит из рутины. Как у всех работа-дом-работа-дом. Только вот Саша не был обычным. И дело совсем не в том, что у него такая профессия. И не в том, что он осознанно влез в преступный бизнес. Ну, только если от части. Сейчас его волнуют другие проблемы. Пока снаружи включаются фонари и зажигаются окна в домах. Лёгкий ветерок поступает из приоткрытого окна, на котором сидит Мотя. Парень возвращается к работе, но позволяя себе расслабиться.  Одни и те же бумаги уже несколько лет подряд. Только…он бросает ручку. Поручик перевёл взгляд на забинтованную часть, что не так давно, в парке, была укушена тем самым человеком, видимо, сбежавшим  из психиатрического отделения или лаборатории, опираясь на выводы, сделанные из их всех предшествующих встреч. Рука, не дававшая знать о себе все это время, начинает гореть и побаливать, по всей видимости, воспалилась, хотя не должна была спустя столько-то дней. Парень аккуратно встал и медленно подошёл к маленькому и круглому зеркалу на подставке, стоящему на одной из многочисленных полок с книгами. Он аккуратными движениями размотал бинт, после чего вытянул руку, начиная рассматривать рану. Она была не только без воспаления, а уже зажившая и оставшаяся в качестве рубца. И причина таких странных ощущений осталась загадкой на данный момент. Но черт дёрнул парня одной рукой взять это зеркало, а другой приподнять верхнюю губу, за которой что-то доставляло дискомфорт, обнажая зубы. Он отстранился, но затем снова вернулся к прошлому делу. На месте обычных человеческих клыков красовались более длинные и острые, а научными словами, просто патологически деформированные.  — Ну что? Все ещё не веришь? — послышался голос сзади. Саша обернулся. Сомнений не было это был тот-самый-псих, из-за которого все это случилось. Высокий находился в другом углу комнаты, окружённый мраком и тенью, освещенный лишь тусклым светом из окна. Он стоял не шевелясь, лишь слегка наклонив голову так, что длинные волосы спадали на плечи, и глядел исподлобья. Было видно как горели его алые глаза и обнажились белоснежные зубы вкупе с клыками. Поручик попятился, тут же натыкаясь на большое зеркало, возникшее из ниоткуда. Парень обернулся, глядя на свое отражение. Первое, что он заметил это радужки своих глаз, которые были не привычными зелёными, а такими же кроваво-красными.  Врач почувствовал, как что-то пушистое коснулось его ног, он перевёл взгляд на это «что-то», оказавшееся его кошкой — Матильдой, которая резко и громко начала шипеть.  Саша резко вдохнул и распахнул глаза. Голова начала болеть в области затылка, от чего парень схватился на него и поднял голову, оглядев комнату. Она была освещена дорогими лампами, сделанными на заказ, всё вещи лежали на своих местах, только лишь листы, как обычно — разбросаны по всему столу. Никого постороннего в квартире не находилось, а источником шума на самом деле была Матильда, которая обычно спокойно себя вела, но сейчас бегала по всем окнам, будто бы ища кого-то. Поручик, кряхтя, встал и подошёл к кошке, которая муркнула и обернулась на своего хозяина, стоило только прикоснуться к гладкой серой шерстке.  — Мотя, кто тут? — ласковым голосом проговорил зеленоглазый, гладя свою пушистую красавицу, и выглядывая в окно, где, буквально, на пару секунд, пустые улицы изредка рассекали одиночные машины. Поднявшийся ветер колыхал деревья, играя на листве, словно бубне. Горящие фонари погасли. А в окнах соседних домов светились лампы на все лады и оттенки. После чего невольно взглянул на бинт. Он помотал головой. Брр… Что это была за чертовщина? Саша размотал марлю, убеждаясь в том, что все в порядке, а одна из ран уже полностью зажила. Точно психопат! Мало того, что грозит убить, так ещё и постоянно…брр…стоп. Лучше об этом не думать. Он невольно потянулся к ране на шее, вспоминая события такие же свежие, как и она… Да уж, как бы не хотелось это признавать… нужно было сваливать из этого города. Ведь убийство одного из бандитов, хоть и таким сумасшедшим образом, всё равно повесят на него. Да. Определённо. Нужно уезжать. Далеко. Калининград, как перевалочный пункт, подойдёт.  

***

Так и было решено сделать. Перехватив чемодан поудобнее, Щиголев забегает за угол, в темную подворотню, кутаясь в воротник. Лампы здесь выбиты давно, и никому до них нет дела. А если и есть, то они светят тускло и почти не горят. Парень достает из внутреннего кармана билет, проверяя его наличие и содержимое. Санкт-Петербург — Калининград. 20.07. 21:00. 4 купе. 17 место. Парню повезло купить билет на поезд в ближайшие сроки, самый последний. И всего лишь за пару дней достать шенген. Ведь этот поезд проходит через другое государство — Литву, поэтому за крайний срок нужно было достать уйму документов, с чем Саша успешно справился. Он встряхивает волосами. В голове проносится, будто бы чужой голос: Я здесь…я рядом…  — Далеко ли собрался? — слышится где-то сзади уже «знакомый» звонкий баритон. Поняв, кто это был, Поручик быстро возвращает предметы обратно и направляется в противоположную от голоса сторону, к выходу из подворотни, но, к своему сожалению, его обладатель возникает перед врачом так, что последний просто налетает на неожиданно появившуюся перед ним фигуру того, кто преследует Поручика последние несколько недель. — Какая вопиющая наглость! Что ж ты молчишь? А? — как не вовремя глубже в карман завалились все средства самообороны, по типу скальпеля и баллончика. Зеленоглазый поежился, припоминая кошмар и незаметно невольно провел языком по верхним зубам, затем попытался обогнуть высокого, но потерпел неудачу, ведь тот схватил его за предплечье и развернул к себе. — Мы кажется уже говорили об этом. — прошипел его не вольный собеседник. — И чем же закончился тот разговор? — съязвил врач, все также не поднимая взгляда. После чего он резким движением вырвал руку из хватки и, понимая, что опаздывает на поезд, побежал настолько быстро, насколько это возможно.  — Да куда ж ты спешишь, егоза! — патологоанатом снова натыкается на Ренегата, который неведомым образом, вновь оказался перед ним. Парень предпринял новую попытку побега, но та провалилась. И теперь Саша стоял, наблюдая за тем, как уезжает его поезд. Зелёные глаза тут же злобно посмотрели на высокого, который стоял, ехидно улыбаясь, после чего с усмешкой в голосе, но при этом с наигранной жалобностью добавил: — Ой, ой, какая неудача! Кажется, поезд ушёл! — Поручик не знал, что делать. Скоро на него объявят «охоту» и не вампиры, а самые настоящие бандиты. Хотя, с другой стороны, кому дорога жизнь «посредника» ещё и такого жалкого. Но месть никто не отменял. — Ауууу! — Ренегат щёлкает перед глазами врача, отчего тот вздрагивает, но взгляд не поднимает. Мысли в голове родятся, словно крысы во время чумы, и ни одна из них не была полезной. — Ты что? Завис? Оглох? — вампир начал загибать пальцы, считая перечисленные им слова. — Я тут для кого стою?  — Для себя, наверное. — буркнул Щиголев, краем глаза глядя на высокого, но не встречаясь взглядами. Тому для осуществления своего плана было необходимо обратное. Делать это насильно он не хотел — ведь так неинтересно, а потому вампир решил вывести врача на конфликт, ну или хотя бы на какие-либо эмоции, ведь тот упорно смотря куда-то угодно, но только не на вынужденного «собеседника».  — Может быть и для себя. Тебе лучше знать. — Поручик поднял взгляд от неожиданности услышанного, но тут же опустил. Этого промежутка времени было недостаточно, дабы осуществить задуманное. «Чёрт! — пронеслось в голове Ренегата, и он в сердцах топнул ногой».  — Что вам от меня нужно? Зачем вы меня преследуете? — высокий вскинул брови, удивившись тому, что врач «пошёл на контакт».  — А я уже объяснял, разве нет? — съязвил Леонтьев, ведь при каждой встрече упоминал об этом. Как обидно, что его не слушают от слова совсем! А он может важные вещи говорит! — Как я мог упустить такое! — саркатично протараторил патологоанатом и покачал головой, изучая свои туфли.  — Оо, как мы научились говорить! — с наигранным восхищением воскликнул вампир, разводя руки в стороны, а Поручик дернулся от резкости данного действия, что не ушло от внимательного взора темно-серых глаз. — Да что ты такой дерганный? Расслабься! Ах, да! У тебя же поезд ушёл.  — Действительно, почему же он ушёл. — Щиголев напряг челюсти, скривившись. В ответ на это высокий лишь усмехнулся, но он по-прежнему был недоволен таким раскладом дел: — Какой же ты…! — рычит сероглазый, уже уставший предпринимать попытки поймать взор зелёных глаз. Врач остаётся в прежнем положении. Ему сейчас, действительно, было страшно поднять взгляд? Почему все так происходит? Ведь он считал себя не из трусливых, а тут не может посмотреть в глаза какому-то придурку! Где-то недалеко раздались выстрелы, и послышались крики. Интересно…и что это могло быть? Поручик, кажется догадывался об этом, но сейчас его занимали более существенные размышления и проблемы в виде стоящего напротив.  — …Ну что? Все ещё не веришь? — из мыслей парня вырвал неожиданный для него вопрос того самого «придурка». А память невольно подкинула воспоминания о кошмаре и событиях в нем. Дабы убедиться в том, что все это было не взаправду, и никаких глаз с адским пламенем нет и не было, Поручик поднял взгляд, и тут же все его домыслы не оправдались. К нему был прикован взор тех самых глаз, горящих во тьме, что заставило парня занеметь полностью. Этого Ренегат и добивался. Он недобро усмехнулся, а до помутневшего сознания врача донеслось лишь «Ну что? Добегался?», после чего Щиголев погрузился в беспамятство. 

***

Когда Поручик пришёл в чувства первое, что он почувствовал — мягкость подушки и запах чужой комнаты — воска, вина, засохших роз и жасмина, а стоило разлепить глаза, парень понял, что находится не в своей квартире и даже не в квартире Паши.  — Ты зачем его сюда притащил? — послышался хриплый голос где-то слева. Саша решил пока ничего не предпринимать и просто прислушаться.  — Я запаниковал! — сказавшего это, врач узнал сразу, но это был не обычный тягучий и зловещий баритон, сейчас он звучал будто бы на грани истерики.  — У вас все нормально? Мих…? — скрип двери и аккуратные шаги ещё одного человека.  — Закройте дверь! — снова грозный хриплый голос. Это было больше похоже на то, что его обладатель прошипел.  — …Хаил. — исправился тот самый третий, после чего ушёл, захлопнув за собой дверь. Саша постарался выдохнуть не слышно, но все вышло наоборот и прерывисто, после чего он заметил, как находившиеся в комнате затихли и направились к нему.  — Оо, ты уже очнулся! — одного из подошедших к нему Саша сразу же узнал: это был все тот же вечно преследующий его высокий. Но сейчас на нем не было его привычного «лица», Ренегат смотрел не то, чтобы испуганно, но как минимум неуверенно и с приоткрытым ртом. Второго Поручик видел первый раз: он выглядел старше и солиднее, будто бы один из его заказчиков. У него были длинные тёмные волосы, карие глаза, аристократическое выражение лица. Его одежда казалась не менее странной: это был старый, хотя парень назвал бы его даже древним, халат и…больше ничего. Он смотрел исподлобья нарочито-грозно, от чего врача бросало в дрожь от мысли, что мужчина может сразу же наброситься. Щиголев резко дернулся пытаясь встать, но только поменял положение из лежачего в сидячее, прижав ноги к себе.  —  Отпустите меня… У меня поезд… У меня важные дела. — неуверенно тараторит зеленоглазый, глядя сначала на высокого, а затем на старшего.  — Твой поезд уже давно ушёл. — медленно и зловеще протягивает Ренегат, немного меняя выражение лица на более уверенное.  — Зачем вы меня сюда притащили? Для чего я вам? — елозя на одеяле и пытаясь ещё сильнее прижать ноги к себе, задаёт вопросы патологоанатом. Что это за чертовщина? Что это значит? И что происходит? Врачу, действительно, было страшно. Его пугала неизвестность. Остальные факторы его мало волнуют, но все же немного колеблют. — Действительно, он же трус! — мужчина переводит вопросительный взгляд на младшего вампира, тот открывает и закрывает рот, пытаясь оправдаться, но лишь разводит руками.  — Я не трус. — с толикой отвращения как в голосе, так и на лице, проговаривает Щиголев, обращая на себя внимание заигравшихся актёров. Верил ли он в то, что ему пытался донести высокий? Конечно, нет! Он уже сомневался во всем. Ведь эти новые таблетки не действуют от слова совсем, а парень не хочет слетать с катушек окончательно. И все эти странные и страшные события, произошедшие в течении этих пары недель он всегда старался объяснить логически. Саша хотел проверить наличие таблеток, но его плаща как такового не было. — Чёрт! — ругнулся он.  — Со смертью играешь, душенька. — устрашающе протянул мужчина, прохрустев пальцами.  — Я вам не «трус» и не «душенька»! И требую, чтобы вы меня отпустили! — адреналин играл, нервы тоже сдавали, и зеленоглазый уже начал себя не контролировать. Ему было страшно, но он не терпел того, как высказывались в его сторону.  — А ты не такой уж и пугливый. — усмехается старший, а зелёные глаза врача изучающе пробегают по высокому, останавливаясь на теребящих ткань пиджака бледных пальцах, обладатель которых следит за мужчиной. После чего последний обращается к сообщнику: — Пойдём-ка. — он направился к двери, поманив сероглазого пальцем, который послушно поплелся за ним.  Как только Поручик оказался один, он сразу же оглядел комнату, начиная искать пути или хотя бы путь к отступлению. Их было два: окно и дверь. Окно выходило с третьего этажа, а в дверь только что вышли эти странные люди. Парень медленно спустился с кровати, аккуратно подходя к двери и прислушиваясь. Были слышны лишь гулкие отдаляющиеся шаги и возгласы. Спустя время эти звуки исчезли, поэтому Саша встал и обошёл комнату в поисках какого-либо оружия или подручных средств. Комната оказалась средних размеров по отношению к особняку и огромных по отношению к квартире. Широкая кровать с дорогим хлопковым бельем, рядом с ней тумба со шкафчиками цвета такого же как кровать — корицы. Также небольшой шкаф с однждой, переходящий в книжные полки, на которых и находились несколько ёмкостей с теми самыми сухими цветами. И широкий письменный стол с множеством бумаг или писем, брошенная там же книга с исписанными листами и неприметный металлический медальон. Именно он привлек внимание парня. Любопытство взяло верх и Саша открыл вещь. Будто бы в лучших традициях прошлого в ней красовались две фотографии, аккуратно приклеенные внутри. На одной из них был запечатлен человек, очень напоминающий его преследователя, а вторую будто бы специально отдирали от стенки, а потому разобрать её было невозможно. Отложив медальон в сторону, Щиголев вновь осмотрелся и направился к выходу. Врач аккуратно приоткрыл дверь и, к его счастью, та не скрипнула, а потому также аккуратно закрыв её за собой, он быстрым шагом направился прямо по темному просторному коридору, освещённому свечами в подставках. Через некоторое время послышались странные звуки, а ещё через мгновение Поручик смог понять, откуда они берутся.  На самом деле источником шума был светловолосый парень, который пел какую-то незамысловатую песенку, время от времени замолкая и слушая свое эхо, которое ему подпевало.  «Темный мрачный коридор… — голос затихает, а ему вторит эхо. — …Я на цыпочках как вор… — снова эхо. — …Пробираюсь, чуть дыша, чтобы не спугнуть…  Парни встречаются взглядами, после чего Поручик бежит в противоположную сторону, уже не заботясь о шуме, который создаёт:  — Эй! — лишь восклицает светловолосый и бежит за ним вслед, создавая ещё больший шум. — Стой!  Саша следует туда, куда глядят глаза, ведь в этой полутьме почти ничего не видно, да и он не знает где выход. Главное добраться до лестницы. Неужели! Ему повезло? Это, кажется, она! Щиголев направляется туда, уже через мгновение оказываясь в предполагаемом месте. Черт! Как он мог так ошибиться?  — Фуух! — слышится сзади, врач оборачивается, обнаруживая, что это был всё тот же светловолосый юноша, который сейчас стоял, уперевшись руками в колени, пытаясь отдышаться. — Попался! Господин, он тут! — кричит тот, пока Саша снова бежит в неизвестную сторону, заслышав чье-то приближение. Почему этот парень говорит так, будто те двое знают, что он сбежал? Странно…   Но в этот раз удача все-таки его не бросила, ведь каким-то чудом, Поручик оказался на улице. Быстро перевдя дыхание, врач собирается бежать дальше. Стоит упомянуть, что когда он изучал комнату, то обнаружил все пропавшие вещи, а потому, они сейчас были с их обладателем. Поэтому сейчас можно сесть на ближайший поезд, а уже там со спокойной душой, дождаться транспорта до Калининграда. Но…он подумал о своей кошке и друге. Он же не может просто исчезнуть из их жизни, нужно хотя бы попрощаться…да, так он и сделает.  — Далеко собрался? — слышится рядом знакомый и уже раздражающий голос.  — Очень. — скептично ответил Поручик, перехватывая удобнее чемодан. — А ты у нас не такой пугливый. — повторяет слова мужчины Ренегат, подражая старшему и пытаясь задеть «пленника», скрестив руки на груди и облокотившись на стену здания. Лунный свет играл на его тёмных, как смоль, волосах. Сейчас он был без очков, а темно-серые глаза смотрели куда-то вдаль время от времени останавливаясь на враче. Не желая продолжать диалог, последний резко ответил: — Простите, у меня дела. — начал он с важным видом. — А мне нужно ещё с коллегой попрощаться и на поезд успеть. — поправив рукава рубахи, протараторил Поручик.  — Коллегой? — удивился высокий, читая между строк, и вскинул брови, немного приоткрыв рот. — У такого психопата, как ты, есть друг? — после чего вампир залился хохотом, от чего Щиголеву стало не по себе, но скоро он к этому уже привыкнет, и это чувство станет чем-то обыденным. «Надеюсь нет. — проносится в голове парня». — Вас это волновать не должно. — резко отрезал последний, прикусывая щеку изнутри.  — И как же ты собрался отсюда сбегать, даже не зная, где ты? — усмехнулся Ренегат, прикрывая рот кулаком и вперя внимательный взор на врача.  — Сориентируюсь. Оревуар! — после этих слов Щиголев, махнув рукой, скрылся из глаз. Как же уже надоело его «оревуар». Он что других слов не знает? — Это мы ещё посмотрим. — сквозь зубы прошипел вампир, сжав кулаки. 

***

Каким-то неведомым образом все же отыскав дорогу, Поручик добрался до дома, покормил кошку, собрал все необходимое, а Матильду поместил в переноску.  Сейчас Саша ехал в такси в больницу. Хоть сейчас и глубокая ночь, Паша должен находиться там, ведь дежурит.  Через несколько минут, выйдя из машины, попутно забирая весь «груз» парень направился в сторону здания. Ещё через пару минут, он уже поднимался по лестнице и, открыв двери, чуть не налетел на старшего.  — Саш? — последний удивлённо вскинул брови. — Что ты тут делаешь? Все нормально? И почему Матильда с тобой? — Поручик устало  посмотрел в серые глаза напротив, будто бы одним взглядом пытаясь рассказать всю ту чертовщину, что происходила с ним в последнее время, и о чём Саша всегда умалчивал, не рассказывая всё это другу, боясь лишьться как его, так и единственной поддержки, что хоть как-то помогала держаться «на плаву». После чего зеленоглазый грустно усмехнулся, проговорив: — В общем… — начал он, шипя на самого себя и отводы взгляд. — Я влип. Серьёзно влип. И нет, это не совсем криминал. — патологоанатом вкратце рассказал о последних событиях, произошедших с ним, хотя как было сказано ранее боялся этого, и о будущих планах. Сажинов слушал внимательно, не перебивая, не отводя взора от вечно бегающих зелёных глаз и странно меняющегося лица друга, который, закончив рассказ, вновь грустно усмехнулся со словами: — Хах, странно, что меня ещё не убили.  — Типун тебе на язык! — возмутился старший, после чего переменился в лице и серьёзно, но с толикой грусти: — Я же говорил, что ничем хорошим это не кончится.  — Говорил. — на выдохе произнес Поручик. Он не был удивлён, хотя нет. Был отчасти. Ведь Паша выслушал его рассказ от и до и даже не начал его ругать, говорить, что тот несёт всякую ересь и тому подобное. Вот за это Саша был ему благодарен. — Я правда собирался с этим завязывать. Хотя бы ради тебя. И та сделка должна была быть последней, но все пошло наперекосяк. — он пожал плечами и, отведя взор тут же поднял его на друга.  — Эх ты, горе моё луковое. Ну, что я могу сказать? В добрый путь, мой друг. — психиатр протянул руку, а когда тот пожал её, обнял младшего, прижимая ближе, а после взлозматио чужие волосы на затылке.  — Как мило. — слышится где-то сзади, а к чужому голосу добавляются ещё и короткие хлопки. Оба врача оборачиваются, а младший из них смотрит с недоумением. — Что? Как ты?.. — тем, кто нарушил их беседу оказался Ренегат. Патологоанатом охнул, и снова он все портит! Как же это злило! Но при этом это не было чем-то новым и удивительным. — Меня пригласили. — вампир сделал реверанс, ехидно глядя исподлобья.  — Кто? Когда? — недоумевает Поручик, переводя взгляд с друга на высокого и наоборот. Леонтьев кивком указал на Пашу. — Ты его впустил? — зелёные глаза, будто бы в отчаянии, вцепились в психиатра. — Нет, я просто сказал ему, чтобы зашёл и не стоял там. Ведь ты сам видел какая погода. — Паша недоуменно посмотрел на друга, ведь такая реакция со стороны младшего была немного пугающей. — Ты понимаешь, что ты сделал, Паш? — тот вновь поднял на него зелёные глаза, которые смотрели жалобно. — Ты понимаешь…? — старший ничего не ответил, лишь непонимающе посмотрел, а после отрицательно покачал головой. — Это… — парень глазами указал на высокого. — грубо говоря, плод моего воображения, о котором я тебе говорил. — он поджал губы и свёл брови домиком.  — Всё нормально? — наконец-то спросил Сажинов, затем, осмыслив слова младшего, сказал, пытаясь поддержать друга, беря того за плечо: — Ну если это реальный человек, то почему ты ведёшь себя так странно? Это же наоборот хорошо.  — Ооо, так ты ещё и шизофреник. — со злобной усмешкой протягивает Леонтьев, получая на себе недоуменный и одновременно с ним оценивающий взгляд серых глаз психиатра. Поручик ничего не ответил. Лишь потянулся за таблетками, но банка, к сожалению, была пуста.  — Блять… — выругался он. Заметив это, Паша удивлённо вскинул брови и также удивлённо спросил: — Ты что? Пьёшь их не по рецепту, который я тебе выписал? — Саша промолчал. Он сам не понимал почему всё так вышло. Казалось бы, он, человек с твёрдой психикой, прошедший все круги ада медицинского ещё и работающий патологоанатом, и тем более связанный с преступной стороной этого города, и не важно, что та сейчас ополчилась против него, он должен, в принципе, относиться ко всему равнодушно вне зависимости от ситуации. Но сейчас зеленоглазый оказался заперт меж двух огней. Он боялся. Нет. Не за свою жизнь. На неё ему уже давно плевать. Парень боялся за тех, кто ему был дорог. Мотя, которую уже забрали из переноски и держали на руках, хотя та, поцарапав руки того, кто её держал, и шипя куда-то убежала. И Паша, который стоял, смотря на друга с выраженным беспокойство. Он всегда за него беспокоился. И этот случай не был исключением. Саше хотелось провалиться под землю. Мало ли что этот психопат с ними сделает. А ведь во всем будет виноват он. И если что-то случится парень  никогда себе этого не простит. — Нет. Не пью. — на выдохе тараторит Поручик. Давно нет. Либо слишком мало, либо всё разом, наверное, поэтому от этих таблеток только название и эффект плацебо. Затем обращаясь к Леонтьеву он серьёзным тоном проговорил: — если ты пришел за мной, то ладно. Я сам пойду. Но при условии, что их ты не тронешь…  — И не собирался, не волнуйся. — чуть ли не мурлыча, довольно и мечтательно проговаривает Ренегат. Этот слащавый тон заставляет сильнее сжать зубы, лишь бы не показывать отвращения. Ведь с огнём играет. — Так что идём… — он протягивает худую и бледно-мертвенную руку. — Прощай, Паш. И…прости, что не оправдал твоего доверия. — Щиголев несмело протянул руку другу, но Сажинов, пожав её, предчувствуя что-то нехорошее, прижал младшего к себе и крепко обнял. Было видно, как он сжал чужую куртку до побелевших костяшек, а сам прикрыл глаза, будто бы отпускает самое дорогое, что есть у него. А может так оно и есть? И эти двое, прошедшие все «круги Ада» мёда и работающие в этой больнице, самые близкие друг для друга люди? Да. Наверное. Так оно и есть. Но сейчас, в связи с вынужденными обстоятельствами, они могут больше никогда не увидеть друга. — Мне ещё долго ждать? — демонстративно зевая, недовольно протягивает высокий, переводя укоризненный взгляд в сторону врачей. Понимал ли он то, что происходило сейчас? Без понятия. Но ему было плевать. У него были другие планы. — Я постараюсь быть на связи. Но не обещаю. — не зная, что его ждёт, но все же даря надежду старшему проговаривает Щиголев. — И…береги Мотю. — парень кивает, после чего, развернувшись, стремительно направляется к выходу. — Ну наконец то! — восклицает высокий, разведя руками. — Я думал, что прям там со скуки помру. А точно! Я ж бессмертный! — Ренегат ударяет себя по лбу, получая на себе недовольный взгляд зелёных глаз, после чего их обладатель быстро оборачивается перед выходом, замечая только пустой коридор, в котором проработал хоть и пару лет и несколько практик. Ему было даже жалко покидать это место.