***
Ночь выдалась теплой. В кустах стрекотали сверчки, вдалеке шумела река, пахло цветами и свежескошенной травой. Вокруг не было ничего особенного, и это раздражало Каро. Не меньше двух часов она бесцельно шагала по сельской дороге, сама не зная, что ищет. «Вход в Саламанку таится в ущельях и пещерах, у безлюдных перекрестков и у высохших русел рек. Невозможно предугадать, где и кому он откроется, — рассказывала бабушка, — но поговаривают, что узнать его можно по необычному скоплению камней или по воде, которая неожиданно изменила течение». Каро достала из кармана мобильный. В темноте свет дисплея резанул глаза, и она убрала телефон обратно. «Вместо того, чтобы готовиться к конкурсу в Буэнос-Айресе, брожу в два часа ночи в окрестностях Сантьяго-дель-Эстеро в поисках дьявола, который купит мою душу. Вот же идиотка!» Она злилась на Марию, которая была ее главной и единственной по-настоящему опасной соперницей, и на Хавьера, чей взгляд так часто задерживался на других танцовщицах. Но больше всего Каро злилась на себя — хватило же ума поверить в глупые байки! Вернувшись в доставшийся по наследству от бабушки дом, она забылась долгим тревожным сном. Очнувшись ближе к закату, обреченно простонала в пустоту. Ей совершенно не нравилась идея опять бродить до утра в бесплодных поисках Саламанки, но раз она здесь, то не должна сдаваться. Либо старые предания окажутся правдой, либо она проиграет. Представив, как председатель жюри торжественно объявляет, что первое место занимает Мария Перес, а почетное второе — она, Каролина Фернандес, Каро скрипнула зубами и резко села на кровати. Она достойна победы, и если для того, чтобы взойти на пьедестал, нужно заключить сделку с дьяволом, Каро найдет его. Даже если ради встречи с сатаной ей лично придется обойти каждый из девяти кругов ада. Вторая ночь ничем не отличалась от первой. Такая же теплая, тихая и безлунная. Разве что погода была ясная, да звезды на Млечном Пути сияли ярче. Каро невольно залюбовалась созвездием Южного Креста, и вдруг услышала музыку. В легкие фортепианные переливы настойчиво вплеталась виолончель, скрипка дополняла звучание. Каро на секунду почувствовала, будто смычок прерывисто касается не струн, а ее сердца. Музыка прокатилась по капиллярам, разбавляя кровь нотами. Музыка очаровала ее, и Каро взмахнула рукой в пируэте не в силах противиться ей, и тут же остановилась, пораженная тем, что сделала. — Бред! Она осознавала, что оркестру неоткуда взяться на побережье небольшой речушки, но попытка успокоиться с помощью логики вышла неубедительной. Особенно когда внезапно остановившаяся вода, чуть помедлив, нарушила все известные законы физики и потекла в противоположную сторону. Каро прижала ладонь ко рту, сдерживая рвущийся изнутри крик, и в следующее мгновение заметила облокотившегося о скалу мужчину в бархатном фраке. Унизанной большими серебряными перстнями рукой он поигрывал тростью, набалдашник которой изображал хитро прищурившегося лиса. — Бу! — прошептал на выдохе незнакомец и улыбнулся. — Кто вы? — облизнув пересохшие губы, спросила Каро. — Дьявол, разумеется. — Пожал плечами мужчина. — Ты хотела меня найти, и вот я здесь. — В костюме? — невпопад выпалила она и сразу пожалела об этом. Кого она ожидала встретить? Рогатое чудовище с хвостом и копытами? — Я предстал таким, каким ты представляла меня в подсознании. — Он оглядел себя, словно увидев впервые. — И мне нравится твое воображение, Каро. Мы же достаточно близки, чтобы я называл тебя так? В вопросе прозвучала то ли угроза, то ли свершившийся факт, и она кивнула, не говоря ни слова. — Тогда раздевайся и проходи. — Дьявол усмехнулся, указав на скрытую во тьме расщелину в скале, откуда и звучала музыка. — Раздеваться? — растерянно уточнила Каро. — Да. Знаешь, так уж повелось, что за приглашение в преисподнюю надо платить, а я не привык нарушать традиции. Поэтому одним предлагаю плюнуть на распятие, другим — поцеловать лягушку. Но, полагаю, нам с тобой удастся обойтись без этих крайностей, — с насмешкой пояснил он. Каро тронула верхнюю пуговицу блузки, не решаясь расстегнуть, и дьявол удивленно поднял бровь. — Пришла продавать душу, а боишься обнажить даже тело. Ты уверена, что тебе требуется моя помощь, танцовщица? Каро не была уверена. Она разрывалась между желанием убежать и остаться, однако стоило ей представить получающую кубок за первое место Марию, как сомнения отпали. Блузка упала на землю. Вслед за ней отправились шорты и белье. Дьявол с интересом скользнул взглядом по ее фигуре и снова указал на расщелину. Собрав все свое мужество, Каро вошла в пещеру и ахнула. Большие свечи множились в высоких зеркалах. За белым фортепиано сидел слепой пианист. Рядом с ним играл на виолончели такой же незрячий музыкант. Еще до того, как посмотреть на скрипача, Каро догадалась, что и он лишен зрения. Прежде чем она успела спросить, что с ними произошло, дьявол оказался у нее за спиной. Раздвоенный язык коснулся мочки, и Каро вздрогнула. — Чтобы получить то, чего желаешь, необходимо чем-то пожертвовать. Чего жаждешь ты и какую цену готова заплатить? От его близости ее заполнил холодный ужас, но она произнесла то, о чем думала каждую бессонную ночь и каждый день, переодеваясь в раздевалке перед занятиями: — Я хочу танцевать лучше всех в мире. — А затем добавила: — Бери мою душу. Бери все, что захочешь, но дай мне признание, дай мне талант танцевать так, чтобы те, кто видит мой танец, плакали от того, как он красив. — Ты многого хочешь, — задумчиво покачал головой дьявол и уточнил странно изменившимся голосом, в котором ей почудилось что-то голодное. Плотоядное. — Отдашь мне то, что заставляет твою душу дышать, то, благодаря чему чувствуешь себя живой, то, что делает тебя тобой, то, что высвобождает измученное сердце? Каро закусила губу. Она не знала, что он имеет в виду, но не сомневалась — что-то очень ценное. Но ведь самое важное для нее — танец. Так пусть забирает все остальное, ей больше ничего не нужно. — Отдам, — твердо ответила она и повернулась к нему. В кошачьих зрачках мелькнуло желание. Он прищурился, подобно лису на набалдашнике своей трости, и выдохнул в приоткрытые губы Каро: — Договорились. — Оказавшаяся неожиданно теплой ладонь легла на обнаженную поясницу. — Закрепим сделку танцем? Каро сжала пальцы на его плече, давая карт-бланш на танец с дьяволом. Он прижал ее к себе, и она ощутила, как в солнечном сплетении что-то дрогнуло, а после заискрилось тысячами оттенков. Он умело вел Каро, и она шла за ним, чувствуя, как огонь внутри разгорается сильнее. — Что это? — вырвалось у нее. — Талант. Некоторые называют его божьей искрой. Вот только подарил его тебе дьявол. Забавно, не правда ли? Он закружил Каро, и она доверилась его рукам. Дыхание участилось, пламя пробежало по венам, в глазах потемнело. Мягкий бархат темного костюма ласкал голую кожу, и она покрылась мурашками — не от холода или от страха, а от удовольствия. Каро с восхищением следила за их с дьяволом отражением: одетый в черное мужчина и обнимающая его обнаженная женщина. Мерцающее серебро колец, манящий изгиб бедер. В эту секунду она была невестой дьявола, его нареченной, и слепые музыканты играли специально для них. Ее душа горела в его руках, и Каро чувствовала себя абсолютной, всемогущей, равной богу. Она была идеальной здесь и сейчас, и ей хотелось лишь одного — чтобы это не кончалось. Но мелодия затихла, скрипач отложил смычок, виолончелист отставил инструмент, пианист закрыл крышку фортепиано, и Каро не смогла сдержать разочарованного вздоха. — Скоро рассвет. Тебе пора уходить. — Дьявол нежно провел пальцами по ее губам. — Но не переживай, Каро, мы встретимся вновь, и тогда я подарю тебе вечность в аду. — Звучит пугающе, — негромко сказала она, но не отстранилась. Дьявол приблизился к ней и коснулся ее губ своими, вырвав еле слышный стон: — Тебе понравится.***
Закончив танец, Мария Перес спустилась в зал и приняла букет роз от Хавьера. Она была уверена в победе, и когда ведущий объявил выступление Каролины Фернандес, повернулась к сцене со снисходительной улыбкой. Одетая в простую белую майку, босая, ее конкурентка выглядела как и всегда, но что-то в ней неуловимо изменилось. Каро сделала глубокий вдох и скрестила руки, раскрыв предплечья параллельно полу. Линии ее тела приобрели поразительную четкость, словно вдоль позвоночника протянулась струна, позволяющая удерживать баланс при исполнении самых сложных фигур. Каро прыгнула, а затем резко опустилась на пол, вызвав у публики потрясенный вздох. Новый наклон и подъем — движения были попеременно нежными и острыми, расслабленными и продуманными. Каро танцевала ноты, вдыхала кислород и выдыхала музыку, сливалась с мелодией, становилась ее воплощением. Она была безупречна. Тройной поворот, двойной пируэт, безошибочно выполненная связка, элемент, на который не решался сам Хавьер. — Как?! — потрясенно пробормотала Мария, но ответом ей было царившее в зале молчание. Каждый, кто наблюдал за танцем Каро, вдруг вспомнил, что значит быть живым, и различил в истории, которую она танцевала, свой смысл: школьную любовь, последний день лета, шум моря, запах цветущих яблонь, объятия матери, весенний дождь, первый поцелуй. Мария почувствовала, как помимо воли слезы собираются в уголках ее собственных глаз, и отвернулась в сторону. Она увидела Хавьера — не отрывающего завороженный взгляд от танцующей Каро, забывшего о той, кому принес цветы. Она увидела Хавьера — и поняла, что проиграла.***
Солнце светило сквозь веки, но Каро не спешила просыпаться. Она медленно потянулась в постели, ощутив на груди приятную тяжесть мужской руки. Зевнув, посмотрела на часы, и зарылась пальцами в кудрявые волосы Хавьера. Он улыбнулся ей: — Доброе утро, чемпионка! Каро застыла. Что-то было не так. — Все в порядке? В голосе Хавьера мелькнуло беспокойство, но она его не услышала. Каро не слышала вообще ничего. Ее мир внезапно стал невыносимо тихим, будто кто-то забил реальность ватой, и она перестала пропускать звуки. — Каро, что с тобой? «Отдашь мне то, что заставляет твою душу дышать, то, благодаря чему чувствуешь себя живой, то, что делает тебя тобой, то, что высвобождает измученное сердце?» Она закричала, и полный отчаяния вопль погряз в тишине, отозвавшись в груди легкой вибрацией. Он забрал способность слышать и слушать. Он дал ей танец, но забрал музыку. Каро билась в руках ничего не понимающего Хавьера, задыхалась в рыданиях и судорожных всхлипах. Оттолкнув мужчину, о котором еще недавно мечтала, она бросилась в ванную и закрылась, обессиленно облокотившись об эмалированный ободок раковины. Каро смотрела на свое отражение, а Хавьер стучал в дверь, но в окутавшем ее вакууме это не имело никакого значения. Ничего больше не имело значения. Зачем ей быть лучшей, если она не может слышать музыку? Она получила признание, которого так жаждала, но какой в этом смысл, если ее танец не продолжает музыку, если ее танец — глухой?! Она разглядывала себя в зеркале и не узнавала, рыдала, открыв рот в немом крике. Пульс участился, и в голове всплыли слова дьявола: «Мы встретимся вновь, и тогда я подарю тебе вечность в аду». Обещание перестало казаться ей зловещим. Сейчас оно дарило надежду. Там, в объятиях дьявола, она танцевала, и слепые музыканты играли для них. Все, что ей нужно — вернуться к нему. Вернуться туда, где все началось. И тогда она опять услышит, а танцевать она уже умеет — красивее всех, ведь он разжег в ней пламя… Каро включила горячую воду и потянулась к бритвенному станку. Больно будет всего несколько секунд, а после все наладится. Все будет хорошо. В последний момент она нерешительно замерла, но знакомый голос мягко и слегка насмешливо повторил: «Тебе понравится». И она поверила ему. *Контемпорари — современный сценический танец, в основе которого лежит импровизация, джаз-модерн, йога и даже восточные единоборства. **Гаучо — слово происходит от понятия «huachu», что на языке индейцев арауканов означает «одинокий скиталец». Охотники и скотоводы, искатели приключений и воины. ***Кечуа — индейцы Южной Америки, потомки инков.