Волчье логово.

Говорят, что когда ты не видишь проблеска надежды, а яркий свет солнца обернулся серой пустотой; то ничего не остаётся, как обратится к тьме внутри себя. Она всегда с тобой, где-то под твоими ногами. Смиренно ждёт тебя, такого глупого и уставшего, чтобы одарить своими объятьями. Мир в свете ничто, так, бутафория жизни, в сравнении с бездной под твоими босыми ножками. Солнце обжигает, не щадя, плюя в лицо каждому, кто решился приблизиться к нему. Ты важен, но только в качестве поклоняющегося раба, слепого и глухого. Самолюбивый свет не терпит нарушение правил, обжигая любого, посмевшего отрастить крылья свободы. Я прикоснулась к самому яркому сиянию, верно ступая по следам мне очерченным и действовала столь решительно, наивно следуя любой указке. Свет греет. Свет направляет. Свет оберегает тебя, взамен на ожоги. Я ослепла, не видя ничего вокруг. Меня прижигало калеными лучами, но то казалось благостью, заботливым родительским уроком, который должен наставить на путь истинный, и я шла по нему. Если не могла идти - ползла. Ломая пальцы, сдирая ногти, скребясь за этим светом. Надо убить? Убью. Следует делать это лучше? Хитрее? Я научусь, ведь нет ничего страшнее потеряться во мгле без благости светила! Он знал как мной управлять. Мой Отец — он был моим Солнцем. Всё, что окружало меня, создавал он. Все, кто говорил со мной, кого я любила, ради кого вгрызалась в горло указанным врагам… Всеми нами управлял мой заботливый папаша-кукловод. Не важно, когда именно я осознала в каком ужасном месте живу, цепи вокруг меня уже были спутаны и удавка стянулась намертво. С чего же всё началось? Моя святая семейка, была самой почитаемой и верующей, и, если это так можно обозвать, была тем ещё проклятьем для окружающих. Люди жили под колпаком того покровительства, которое губило их. Капая по ложечке яда в каждую голову, обзывая это проповедями, на протяжении стольких лет и поколений, «святое семейство» пустило в городе прочно спутанные корни, впившись в сознание каждого. Я изначально не была удачливой, родившись в деревне убогих фанатиков, посреди бескрайнего леса. Монстры – это те самые хвалёные боги-покровители, а их святость… Было чистейшим проклятьем, которое связывало нас и держало прикованными к этим плодородным рощам. Люди сами пришли в их земли, построив свои дома, и было неудивительно, что настал момент плотить по счетам. Мы не просто процветали, а существовали подобно скотине с красной ленточкой на лапке, которую холили и лелеяли до момента забоя. В этом крае всегда было много дичи, росли самые ценные деревья, почва была чистейшим черноземом, а в озёрах постоянно водилось вдоволь рыбы. В протекающих через долину реки радовали золотоискателей богатыми сюрпризами. Но есть одна загвоздка, что же с оплатой сказочной жизни? Она оказалась такой же дорогой, какой была безбедная жизнь местного беззаботного населения. Выбирая между бедностью с голодом, от которого бежали предки первопроходцы, они выбрали ту самую "смешную плату" – человеческую жизнь. А именно – двадцать пять мужчин, три дюжины детей и десять женщин не старше пятидесяти лет, строго раз в год, в день солнцестояния. Ничтожно, учитывая те жертвы, которые несли беженцы от холодных голодных зим. Войны, нескончаемое рабство, бушующие за горным хребтом, чем нас только не пугали старейшины, чьё мнение было таким же продажным, как благочестие моей семейки. В легендах, Боги пришли сами, деловито протянув руку помощи. Не удивлюсь, если они сами же показали эти места, создав их как заказник для редкой и ценной дичи, которой любили лакомиться. Мои предки, с самого начала этого безумия, вызвались стать чем-то на подобии их наместников, страстно принявшись нести волю «Богов» в люди. Принимая на себя это проклятье, самый сильный из них ушёл в мир монстров, откинув человечность. Его избрали неким сосудом, увидев какой-то редкий талант. Как и что было дальше, по факту было утеряно в пожаре времени, но эта легенда подкрепляла статустность моей убогой семейки. Отец мечтал повторить подвиг, о котором было известно лишь несколько строк, веря в то, что за свою службу и переданные жертвы, одному из наследников нашего «благородного рода» положено подобная манна небесная. Поколение за поколением, моя семейка мечтала заполучить этот дар и сбежать в райские кущи к Богам. Старались они на редкость ревностно, создав свой круг своеобразной аристократии, которая приказала первым делом объединить разрозненные деревни в один город для будущего скота и своей паствы. Много народа требует больше ресурсов и места, на что им дали разрешение, даже не догадываясь о больном намерении. Кого в нас видели те, чьим не хитрым делом являлось раз в год забирать "урожай"? Да-да, глупое стадо, обезумевшее, на этот раз, но не от голода и холода, а от бреда фантазий о пришествии своего будущего перерожденного божества. Звучало красиво, но на деле, как мне кажется, вызывало громкий смех у тех монстров, что за всем этим наблюдали. Мой же предок, видимо обиженный за то, что выбрали не его, а другого члена семьи, продолжил свой больной план. Население деревни беспрекословно послушалось и принялось строить загон побольше в заказнике для охоты на самих себя. Судя по старинным записям, здесь раньше был небольшой, но вполне себе развитый городок, торгующий пушниной и ценной древесиной. О нас знали за пределами этих густых лесов, но выбираться в большой мир, за горным хребтом, предпочитали лишь местные жители, выступая проводниками. Уж больно часто чужаки «пропадали» по пути к нашим владениям. Только сильные и опытные могли решиться на такие переходы, взяв с собой битком набитые лесными богатствами обозы. Было глупо пытаться сбежать, ведь любой другой населённый пункт, в котором можно было безопасно отдохнуть, был где-то за горами, отрезающие нашу долину от всего остального мира. Но мешало ещё кое-что, лесные дебри населяло что-то страшное, дремучее и пугающее. Даже ещё не подозревая о скрытых правилах местной жизни, я, будучи ребёнком, сразу почувствовала странный и непреодолимый страх к темным недружелюбным рощам. Этот лес казался красочным и живописным местом, пока не шагнуть куда-то глубже. Темнота, которая являлась откуда-то из глубин массива вековых сосен, окутывала всё, приводя за собой что-то страшное… Или оно приходило само, а тьма послушно ступала за этим? Не от этого ли каждый год приносились жертвы, иначе Боги показывали свою ярость, и темнота забирала больше сама. Это случилось лишь раз, когда в моей семье произошли какие-то перемены. Ну, если быть точнее, мой несчастный дядюшка и отец решили взойти на пост того самого "светила", их противостояние с моим дедушкой из гонки превратилось в открытую войну. Их обоих подговорила на это моя заботливая матушка, когда поняла, что от неё скоро избавятся и ей следует сделать то, что у неё всегда получалось лучше всего - идти по головам. Чтобы победа была стопроцентной, мой батюшка перехватил жертв для подношения, затем избавился и от всех старших мужчин из нашей семейки. В ту ночь жертвы помножились на три, а темнота забирала всех кто попадётся, не разбирая дома богачей и крестьян. Так уж вышло, помогающий во всём дядюшка, внезапно исчез в водовороте безумия той ночи. Мать никогда особо не отзывалась о нём положительно, частенько обзывая свою несчастную жертву - тупым похотливым поросенком. Она испытывала особое удовольствие манипулируя мужчинами, пребывая в шестом браке благодаря своим секретным манипуляциям с собственной молодостью. Всё было сыграно как надо, ведь тогда она выбрала самую податливую марионетку из своих детей, даже не в состоянии вообразить, что сама в неё превратится со временем. Отец, как положено притаившемуся гению, всегда корчил из себя святого спасителя, взяв под крыло обезумевшую от страха паству, решив быстренько переделать местные порядки под себя и свои больные эгоистичные фантазии. Он решился отстроить своеобразный храм, смешав традиции людей и чудовищ, приходящих из леса. Даже я верила, что они приходят из леса и уходят туда же. Монстрами и ранее была придумана странная вера, горсть разноплановых богов и Солнце с Луной посреди всего этого. Симпатично, но никто так и не смог оправдать ни жертвенник, ни тьму вокруг… ни наш запертый загон в виде города, из которого было отныне запрещено выезжать без разрешения Хозяев. А как мне ещё обозвать тех, кто покупал себе людей? Ведь простыми жертвами дело не обходилось, рынок развивался и требовал большего. В последние годы жертв требовалось больше и больше, словно люди были способны так быстро размножаться. Мой отец и мать сумели и здесь найти выход - привлечь больше народа из вне. Жертвенник превратился в подобие капища, а местные озёра прозвали целительными, да ещё придумали обряд отпускающий грехи и болезни. Со временем тактика сработала, люди начали приезжать и здесь стало много различных фанатиков, даже слишком. Но местные относились к ним как к ресурсу, той самой скотине, которую стоит обласкивать до момента забоя. Страх заставляет делать людей самые страшные и странные вещи, создавая иллюзию вседозволенности от покровителя. Там, за стенами - лес и монстры, лучше жить в окружении "запутанного" общества, чем оказаться в лапах тварей, которые тебя забирают всего, без остатка, и неизвестно, какая судьба постигнет того несчастного. Только вот, самые настоящие твари, жили как раз в стенах этого убого городка, который выглядел огромной деревней. Но по-моему Солнечному отцу требовалось больше людей, и плевать на их качество, чем тупее они были, тем лучше. Извращенцы, берущие в партнёры кровных родственников. Постоянный разврат, многожёнство и обмен партнерами, детоубийства и педофилия. Чем старше становился мой разум, тем страшнее становилось просто выйти из собственной комнаты. Каким-то чудом, благодаря служанкам и нянечкам, я умудрилась обучиться грамоте, ведь мои родители не горели желанием просвещать нас больше требуемого. Мы же "святая семья", почитаемая и уважаемая на всех уровнях, на что нам обучение, оно ведь не понадобится! Моя старшая сестра, примерно так насмехалась над моими потугами в обучении и тягой к книгам в небольшой сохранившейся библиотеке. Именно книги спасли меня от окончательного падения в бездну глупости и несостоятельности нашей семейной жизни. Правда как-то умудрилась вскрыться сама собой, а моё пренебрежение к горожанам, сменилось на роковое осознание. Мы все одинаковы, пусть отец убеждал всех своих детей в том, что все семьи, кроме нашей — это пушечное мясо, и нас никогда не тронут. Мы их пастухи, за что однажды, нам вновь воздастся, и он уйдёт туда, к Богам. Забавно, когда ты живёшь в среде, в которой всё это кажется нормальным, то не задумываешься о кромешном безумстве вокруг. Но самыми большими безумцами оказались мои родители. Кичась своей неиссякаемой кровью и чистой расой, они так же грешили кровосмешением. Моя матушка, была сильной и весьма фанатичной в вере в скорое перерождение, которая была придумана лишь для поставок человечины хищным существам. Кажется, она так же хотела «возвыситься» и стать монстром, даже уподоблялась Богам, время от времени требуя человечину или кровь. Омолаживалась она, по всей видимости, примерно таким же способом. Удивительно, но метод работал и в свои шестьдесят пять, та выглядела не старше сорока. Вот только рассудок её давно был затуманен бредом и старческим маразмом. Мой отец, как выяснилось многим позже, не оказался исключением… Чего уж говорить, я и сама не совсем нормальная. Видя столько. Пережив столько. Мне как-то плевать на прошлое, на которое никак нельзя повлиять, но его иглы всё ещё колются под кожей. Всем нам хорошо, пока нас это не касается. Вот и мне было прекрасно в мире полного неведения, пока всё это не превратилось в агонию. Сладкое наркотическое помутнение рассеялось и пора бы сделать выбор, ведь пришло время забоя, а красная ленточка никуда не делать с моей исхудалой лапки. -На сколько твоя вера сильна, дитя моё? — В его синих глазах всегда был холод, но именно в этот день, этот лёд пронзал глубже обычного, касаясь моей души. — Завтра, твой день рождение. Потому я и спрашиваю тебя — как сильна твоя вера? -Её невозможно описать, отец. Ваше воспитание, это ли не доказательство? — Вера во мне давно иссякла, чудовище. -Ты знала о готовящемся побеге старшей сестры? — Моя обожаемая сестрица, сбежала из этого ада и подставила меня, только для того, чтобы немного оттянуть погоню за собой. -Нет, — что бы я не ответила, всё уже было решено. — Она мне ничего не рассказывала. Вы каждый год спрашиваете! Вы и сами знаете ответ, мы с ней никогда не были близки! С её то умом, я сомневаюсь, что она дошла хотя бы до городских ворот. -Тея, посмотри мне в глаза ещё раз! — В них было бесполезно смотреть, он решил воспользоваться тупостью одной дочери, чтобы избавиться от всей семьи разом! — Как сильна вера?! -Истина сильнее любой твоей придуманной сказки, ублюдок! – плюнув в него, нарочно мараю его белоснежное богатое одеяние собственной кровью. Удар... Ещё удар. Ещё и ещё, будто пытаются втоптать меня в пол. Давно они меня так не лупили. Это был не допрос, а давно затянувшееся представление одного актёра, ведь приговор был вынесен давным-давно. Смотрю в его глаза, не реагируя на грохочущую экзекуцию над собой. А что ещё делать? Моё посиневшее до черна тело, благодаря этим "урокам повиновения", давно ничего не чувствует. Странно даже, но мне его даже жаль. Солнце, которое светило ярче всего в жизни своего ребёнка, красочно показало во всех цветах, как опасно было приближаться к нему. Роли любимых дочерей, оказалась ролью жертвенных овец. Каждой была уготована определённая участь, а отдана работа прививала нужные навыки, которой бы не один нормальный отец не заставил заниматься своё чадо. Теперь, после пары лет проведённых во тьме катакомб, под отстроенным храмом, я понимаю все его чувства и переживания, которые тщательно скрывались столько времени. То был воистину самый страшный, но одновременно, и гениальный план. Моя матушка, безумно жадная женщина, которая пошла на многое, лишь бы сохранить свой статус и привилегии. Постоянно гоняясь за молодостью и властью, она упустила тот момент, когда малолетняя марионетка в виде мужа, окрепла и опутала её саму нитями, за которые он принялся дёргать. Они верили, будто в их крови есть нечто, что может подарить отпрыску невиданную силу. Но ладно сила, эти больные людишки, хотели забрать эту силу себе. Сами уже запутались, во что именно верили! На сколько бы моя семейка не считалась "верной" и "святой" в установленной власти, именно она превзошла весь город в грехе. Личность матери, всегда была крайних мер, действуя жёстко, не жалея никого кроме самой себя и своей красоты. Забавно, она насильно женила на себе собственного ребёнка, только для того, чтобы ту не лишили статуса. Избрав самого пассивного, а остальные были или отданы в круг жертв, или убиты собственной семьёй и съедены. Отцы женятся на своих дочерях, дочери убивают отцов, выходя замуж за собственных сыновей. Круговорот инцеста, в котором мы с сестрами исключение. Хотя, возможно, старшая сестра что-то да утаивала от матери, ведь она нас всегда ревновала к отцу. Не зря же он избавился первым делом именно от моей несчастной глупой сестры. Учитывая пережитое, ничему уже не удивлюсь. Всё во имя продолжения сомнительных традиций, для новой созданной семьи. Уж так было заведено, что вдов или осиротевших девочек, забирал к себе кто угодно, лишь проверялось мог ли он прокормить новую жену. Женщина в этом месте была единицей для размножения, а рожать приходилось много и часто. Кем ещё откупаться монстрам? Тоже самое случалось и с мальчиками, если влиятельная особа им заинтересовалась. Учитывая обстоятельства, такого детства отца, мне сложно теперь что-то говорить против его плана. Идея о мнимом мире грёз, где Боги живут и принимают к себе особенных людей, обращая их в себе подобных, возможно, не позволила ему окончательно выжить из ума в водовороте оргий и спариваниями с собственной матерью. Проведя в катакомбах бесчисленное количество часов, глядя на плесневелые пустые стены, мне довелось о многом подумать. Сколько же лет он думал об этом дне? Сыгранно как надо, даже похвалить можно за такое самообладание. Жаль, мы не поняли всё раньше. Очень жаль. Мне обидно и горестно за младших, которые были ещё невинными маленькими детьми. Моя мать оказалась на редкость плодовитой, если учитывать первых её детей и нас, то около дюжины та умудрилась произвести на этот свет. Зачем нас только рожали? Видимо отцу хотелось мальчика, но в итоге этот близкородственный союз дал ему пятерых дочерей. Мне не хватило всего ничего, пары правдивых фраз или фактов, чтобы закончить всё только в самом начале. Я бы надрезала ему яремную вену так, что все бы поверили в версию о несчастном случае. В чем проблема? Все же всегда верили в подобные случаи, на которые меня всегда натаскивали. Обставить всё как самоубийство в постели или самопожертвование внутри келии. Нам каждой было уготовано играть свою роль, и моя оказалась самой грязной, от этого мои платья всегда были красными. Старшая Данелия была самой красивой, из-за этого её растили будущим презентом для брака по расчету, не отягощая её ум ненужной информацией. Меня успели выдать замуж, а её хранили и оберегали для самой лучшей партии. Поэтому побег такой "ценной дочери" вызвал бурю, потому что она пропала в первую брачную ночь. Якобы Данелия перерезала глотку жениху и сбежала. Боги, эта красотка даже не могла нормально порезать еду у себя в тарелке, не то чтобы устроить идеальное убийство мужчины! Все знали о ней только как о капризной белоручке, нетерпящей и пятна грязи вокруг себя, а здесь столько крови. Кто вообще поверил в эту глупость?! Или просто сделали вид, что верят? -Всё, хватит! - наконец-то папаша вспомнил, что я, пока что, нужна ему живой. Он растил нас как свиней на забой, даря внимание и свою притворную любовь, а за ширмой солнечного благородства, приготовил заточенный нож, ожидающий начало резни. После рождения второго мертворожденного, он осознал что мальчика не будет и начал подыскивать нам всем замену. Два года попыток, столько было уготовано нашей солнечной семье. Очередная любовница, от которых он всегда избавлялся при рождении "не того наследника", наконец-то родила едва живого мальчика. Ещё не известно выживет тот или нет, но время пришло. Мне об этом разжевал один жрец, который изредка кормил меня и выслушивал мои исповеди. Сначала, меня обещали ему продать в качестве недолгого утешения на несколько ночей, от того он не мог перестать болтать об этом, заодно сдавая с потрохами собственного "святого". Интересно, а куда делся мой муж? Ладно, Данелия якобы своего убила и наследников нет, но мой то остался и являлся полноправным наследником на моё состояние, если оно вообще существовало. Жив ли он, раз все спокойно относятся к тому, что вытворяли эти монахи со мной? Эта тема то затухала, то вновь разжигалась в больном воображении старого маразматика в рясе, швыряющего в мою камеру очередную горсть корок хлеба. Видимо, мой папенька, долго решался что же со мной сделать, от того-то и исчез мой муженёк. Неудивительно, всё-таки я была наиболее приближена к главе фанатиков и его увлечениям. Он даже называл меня особенной, хваля за успехи, как в учёбе, так и в охоте. Единственная и неповторимая… дура. Разыгрывая представление о том, что пытается вернуть меня на путь истинный, ему было страшно мнение общественности. Будь ты трижды святым, я была всегда рядом и уважаема, ведь много делала за него. Да, я же считалась самой любимой и приближенной, а тут вдруг обвинении в измене. Поэтому, меня каждый месяц приводили к нему, а он, после разговора, убеждался, что я так и не исправляюсь. Капля за каплей, яд лжи уничтожил уважение ко мне. После каждой такой встречи, моя камера в катакомбах превращалась в открытый кабинет для каждого, кто хотел сорвать на мне злость. Монашки, как только не лупили меня, не благодарную. После прошлой встречи, кто-то сказал, что мой отец приказал подправить мне лицо. Это стало отсчётом моего бесславного конца, который откладывался лишь из-за трусости главного зачинщика. -Данелия, она ведь не сбежала. Что ты ещё прикажешь мне отрезать, чтобы наконец-то решится доделать дело до конца? — стоя перед ним в кабинете родного дома, я дала понять, что осознала всё, просидев в камере храма столько времени. — Матушка, вы уже с ней поквитались? -Да, ты осталась одна, — синие глаза странно потупили свой взор, смотря мне в лицо в последний раз. — Осталось принести последнюю жертву. -Одна? А сёстры?.. – я не помнила, что произошло пару лет назад, почему-то это стёрлось из моей памяти. – Отвечай! -Разве ты забыла?.. – глядя куда-то в сторону, удивлённо поднимает брови. -Посмотри на меня! Ничтожество, говори в лицо тому, к кому обращаешься! – совсем забыла о том, кто меня держал, от того вздрагиваю из-за удара в спину. – Мерзавцы! Где мои младшие сёстры?! Где девочки?!! -ЗАТКНИСЬ! - не выдержал он, истерично заорав на весь кабинет. - Я же сказал! ТЫ ПОСЛЕДНЯЯ ЖЕРТВА!!! Валюсь на пол, больно ударившись и без того переломанной ключицей о деревянное покрытие, марая его своей кровью. Кто-то подошёл со стороны, кажется у него в руках мелькнула кочерга, которой не постеснялся воспользоваться пару раз приложивший ею по моей спине. А что мой папаша? Он просто отвернулся, ничего не сказав в ответ. Трус! Ты всегда был трусом, делая все свои дела чужими руками! Грохот, я каким-то чудом успела перевернуться на бок и металл ударился о паркет. Но меня быстро нагнал пинок, отшвырнувший к разожжённому камину. И как я могла забыть то, что произошло два года назад? На самом деле, я уже давно одна. Мне нужно было просто вспомнить, ведь под гнетом постоянных издевательств и избиений, было легко запутаться во времени. Папаша обожал отбирать у новеньких в общине все кресты и библии, сжигая их в своём кабинете, получая от этого какое-то особенное удовольствие. Что вы, чужая религия ущемляла его самомнение, ведь он считал себя равным Богам и верит должны были только в него. Вот там, внутри растопленного камина, в самой середине и догорал крест. Уставившись в пламя, мои мысли наконец-то переклинило, вернув в привычное им русло, включая мои смутные воспоминания. Чёрный, едва различимый среди углей, несчастная догорающая деревяшка в форме креста вот-вот была готова рассыпаться, но успела напомнить мне о том… На что же это было похоже? Ярость затмила всё, когда перед лазами возникло то зарево посреди площади деревни. Они устроили зрелище достойное такого чудовища, коим был мой отец. Жадное, ослепляющее Солнце затребовало жертвы, чтобы возвысится и получить себе тот самый дар. Он приносил в тот день жертвы, сжигая их на костре. А я? Бесполезная, слабая девчонка, которой было уготовано на всё это смотреть. -Сестра помоги… сестра… сестра!.. – я только могла смотреть на то, что они вытворяли с этими несчастными детьми и получать удар за ударом. Так же, меня била эта раскалённая кочерга, только лишний раз вынуждая вспоминать и давиться отчаянием. Запах жженой плоти, волос и удушающего пепла. Наверное, я не выдержала той пытки и прижигания огнём, когда от меня требовали признания в пособничестве побегу Данелии. Мать сразу сломалась, она не привыкла к такому обращению, сознавшись во всём, что только не спросят. Тыча без разбора на всех, кто ей только не попадался на глаза. На столько сильно её замучили переломав ноги, что это безумие продолжалось, пока в это не слез сам отец. Он просто ударил её и она упала в костер, пытаясь хвататься за него или утянуть за собой, но бывший муж хладнокровно отпул её вглубь. Меня же баловали каленым металлом и дальше, но, впав в беспамятство, в конечном счёте, я пришла в себя в катакомбах. Побитая, пустая и не помнящая ничего кроме от причинённой боли из-за ожогов. «Тея, беги... Беги сестренка! Уходи от сюда! - шептало мне пламя, в котором я видела лица своих маленьких сестер. - Тебе нужно бежать...» Почему они все так поступили с ними? Солнцу мало жертв? Что он только что сказал?.. Последняя жертва… Они и меня сожгут?! «Почему ты ещё здесь? Маленькая-маленькая Тея... - их пустые глаза полные огня, требовательно нахмурились. - Пора проснуться. Ты последняя, а последние обязаны выйти из круга... Не нарушай правила.» Я не поняла, когда упала та золотая звезда, что посмела назвать себя Солнцем. Скинув её, в мой мир проникла другая, вонзившись меж ребер, рвя и меча то, что мне навязали. Чёрная и обжигающая нутро, закрыв собой весь свет, опостылевший мне окончательно, тьма, будто очень ласковая и заботливая матушка, которой у меня никогда не было, нежно закрыла руками мои глаза. Хватит это слушать, у меня больше нет семьи. Они все правы, я последняя и пора с этим завязывать. Закрыв руками уши, мне ничего не показалось лучшим, чем сжаться в комок и не желать слушать вопль. Только боль и обжигающая красная пелена перед глазами, которая никогда не спадёт. Надоели, хочу, чтобы хотя бы сегодня больно стало и им. Это желание было на столько сильным и отчаянным, перемешиваясь с истеричными криками заживо сожжённых сестёр, которые я никак не могла перестать слышать, прижимая сильнее и сильнее свои уши. Мы никогда ничего у него не просили, будучи наивными дурочками радуясь единичным подаркам. Но… Хотя бы сегодня, я хочу подарок! Пожалуйста-пожалуйста! Я очень хочу! Если что-то и существует в этом безумии и Боги не выдумка… ДАЙТЕ МНЕ ПОДАРОК! Один! Мне много не дано! Хватит мелочи! Как те шишки, которые кто-то приносил ко мне из леса в каждый день рождение и раскладывал ими подоконник. Что-то подобное, маленькое и приятное чудо, позволяющее жить… Я так хочу жить! -Что… Что эта за хрень?! – это просочилось сквозь гул давления на мои уши. – Господин, это… Расслабив хватку на голове, красная пелена так же спала, и я услышала знакомые шаги. Они пугали меня в детстве, но сегодня, это звучание обрадовало меня. Над головой раздался громкий и пронзительный свист, будто что-то разрезало воздух, а после, раздался оглушительный грохот. Рядом упала кочерга, но на этом шум не прервался. Раздались удары, сочные, что-то разбрызгивающие и разрывающие. Следом ещё и ещё, перемешиваясь с хрустом, так обычно звучат ломающиеся сучья. Удары прекратились, а на моё измученное тело брызнуло нечто горячее и приятное. Может быть, мне стоит поспать, раз стало так тепло? У камина всегда было приятно задремать. -Тея! Это ты сделала? ТЕЯ! – кричал голос Солнца, но его уже не существовало, я в темноте. – ТЕЯ ОСТАНОВИ… ОСТАНОВИ ЭТО!.. Лениво повернувшись в бок, я не дрогнула при виде тьмы перед собой. Той самой, которой я боялась в лесу каждый раз, прячась от неё под одеялом по ночам. Протянув к ней руку, ласково погладив её, смотрю в твоё лицо отец. Ты что-то недоволен. Или это ты так напугался? Улыбнувшись, отталкиваю твою голову, и та укатывается куда-то под письменный стол. Устроившись поудобней на полу, сложив руки на груди, расслабленно смотрю в потолок. Интересно, как это там очутилось столько крови? -Я тут подумала… Ну, над твоими словами, папа. Знаешь, мой ответ – ДА. Моя вера в самом деле оказалась сильнее! - Вот и всё, конец моей проповеди.