***
Стоя перед входной дверью, Бэкхён сдавленно охнул: выбора нет. Он натянул фальшивую улыбку и неохотно шагнул внутрь, где его ждала пустота. От соседа — ни слуху ни духу. Бэкхён возмущённо закатил глаза, попутно решив, что это не совсем по-джентльменски — отдавать комнату, которая припахивает навозом. Увы, в процессе уборки Бэкхёну пришлось расстаться с кучей накопленного барахла. Однако, он не был готов прощаться со скульптурой из роз и жвачек, которую решил переместить в надежное место. Он переместил её на доску и еле поднял со стола. Бэкхёна не было видно из-за громадного произведения, а он сам не раз спотыкался о вещи, разбросанные по полу. Каждый шаг утомлял, ноги становились ватными, а Бэкхёну мерещилось, что его злейшие враги переместили комнату подальше, дабы он мучался дольше. Уже в гостиной чей-то грубый голос нарушил тишину: «Какое красивое, э-э-э, нечто!» В следующее мгновение Бэкхён визжал как школьницы на первом свидании. Его руки не выдержали нагрузки, роняя скульптуру на пол. Бэкхён, в свою очередь, споткнулся об неё и был в шаге от сотрясения мозга. К счастью, сосед молниеносно среагировал, удержав его ценой испорченных жвачкой кед. — Эй, принц на белом коне, мы вообще-то не в корейской дораме, — зыркнул он, скрещивая руки на груди. — Отпусти меня! Недовольно фыркнув, сосед отпустил Бэкхёна, который расстелился по полу как бревно. Он даже не обратил внимание на вопли, будучи в раздражённом состоянии. Тем временем Бэкхён горел от зависти так, что начал пускать пар из ушей. Он вскочил как ошпаренный и побежал за соседом, останавливая его. — Куда это ты направился? — вякнул Бэкхён, перегораживая проход. — В свою комнату, — скептически измерил взглядом. — Это моя комната! Твоя в другой стороне! — Чувак, я серьёзно, ты визжишь как баба, — он почесал ухо мизинцем. — Ты давай там полегче. Мои уши завяли. Сосед направился в противоположную сторону, а Бэкхён глазел в недоумении, как девственник, который впервые смотрит порно. Вот это ему, грозе университета, какое «счастье» перепало. Лишь спустя несколько часов терпение иссякло, а сердце требовало справедливости. Зайдя в комнату соседа, Бэкхён нашел его спящим. Было сложно не заметить длинные, как бамбук ноги, которые выступали за пределами кровати. — Эй, проснись! — Бэкхён ударил по стене кулаком. — Ау-у-у, настало время поливать твои вялые уши! — Какого хрена так орать? — сосед поморщился, затем провел рукой по лбу. — Мне щас такой аппетитный сон с моим пар... — он демонстративно прокашлялся, — моей девушкой снился. Отвали, садовник хренов! — Слыш, а ты у мамы случайно не девочка? — Бэкхён измерил его взглядом. — На тебе слишком узкие, я бы даже сказал, педиковатые джинсы. — В зеркало смотрел? Да ты с ног до головы педиковатый: хлюпик с непонятным цветом волос, визжащий как баба, — ухмыльнулся он. — Хотя, мне такие нравятся. — Какой мерзкий комплимент, аж блевать тянет, — морщась, показал на свой язык Бэкхён. — Ничего страшного, я обещаю быть рядом и держать твои волосы, пока ты запугиваешь унитаз, — многозначительно подмигнул сосед. — Пошел на хер! — Только ртом и только на твой.***
Проснувшись, первое, что увидел Бэкхён — это нависающего над ним Чанёля. Пака-мать-его-Чанёля. Бэкхён уставился на него так, будто увидел писающего на улице бомжа. Невольно, сработал врожденный инстинкт самосохранения гомофоба, и Бэкхён со всей силы зарядил Чанёлю между ног. От неожиданности у Чанёля глаза чуть не вылезли из орбит. Он свалился на паркет, сжимая своё достоинство и корчась от боли. Слёзы катились по щекам, в глазах загорелся огонь, а рядом с Чанёлем крутился Бэкхён не зная, что делать. — Из-за тебя у меня не будет потомства! — стиснув зубы, еле выговорил Чанёль. — Это из-за тебя у тебя его не будет! Какого чёрта ты ко мне лез, сбежавший житель Гейляндии? Чанёль выгнул бровь, не понимая, о чем говорит Бэкхён. Протяжно охнув, он спросил: — Какая к черту Гейляндия? Я из Сеула, убийца. — Убийца? Ты, вообще-то, ещё жив! — А ты у него спроси, — Чанёль показал на свой пах, — он жив? — Убери это оружие похоти и разврата с моих глаз! — Бэкхён, смущённый, закрыл лицо руками. — У тебя такой же есть, гений биологии! Почему ты не перешёл на высокочастотные крики охеревшего дельфина вместо того, чтобы вытворить какую-то херню с моим телом? — В отличие от тебя, я свой использую по назначению, — Бэкхён демонстративно положил руки на бедра. — Слушай, мне правда жаль. Давай я принесу тебе э-э-э... что там надо? Лёд? Бэкхён повернулся и случайно наступил Чанёлю на руку. Ему, в буквальном смысле, хотелось выть от боли, словно собака которой наступили на хвост. От гнева у Чанёля посыпались искры из глаз, а лицо покраснело. — Да что с тобой такое? Я почти простил тот удар, но тебе, блядь, мало приключений на один день? Почему снаружи ты выглядишь таким безобидным, а на деле я пиздеца похуже не видал, — процедил сквозь стиснутые зубы Чанёль. — Эм-м, — он виновато смотрел в пол. — Не бойся, Чанни... оль, в Сеуле много хороших врачей. Они реанимируют твой аппарат и руку тоже. — Что тут реанимировать, придурок? Ты так сильно зарядил своей палкой мне между ног, что я уже ничего не чувствую. Лучше свали, — махнул рукой Чанёль; Бэкхён не шевелился. — Что стоишь как Сехун, когда застал какого-то Лухана голым? Я тебе вымирающий вид динозавра, чтоб так глазеть? Услышав знакомое имя, Бэкхён мгновенно опомнился. Он скорчил недовольную мину, будто сказанное Чанёлем произошло с ним. —Лухан? Кто-то видел моего детёныша Лулу голым? Кто этот Сехун? Я оторву ему хер и вставлю между булками! — Серьезно? — сделав морду кирпичом, спросил он. — Из всего сказанного ты услышал только про Сехуна? — Закрой пасть, Чанёль! Какой-то озабоченный увидел голым моего невинного Лулу, а ты тут со своими никчемными проблемами. — Нихуя себе никчемные у меня проблемы! — закатил глаза он. — Мог бы хоть извиниться... — Прости, — еле выдавил из себя Бэкхён. — Извинишься ужином.***
Стоял солнечный день, и не было ни угла куда бы не попадал свет. Лёжа у окна, Чанёль прищурился, чтобы разглядеть происходящее на улице, но ничего интересного не увидел. На лбу выступили маленькие капельки пота — в воздухе висела изнуряющая духота. Чанёль провел ладонью по лбу и недовольно охнул. Тишину нарушил стук. Из-за двери донёсся знакомый, возбуждённый голос: «Братан, я увидел ангела!» Чанёль лениво повернул голову на голос и, увидев своего друга, едва поднял уголки губ. — Сегодня день чистосердечных признаний? — с долей сарказма спросил Чанёль; бросив короткий взгляд на уже обиженного Сехуна, он решил сменить тон. — Ладно, валяй. Что у тебя там случилось? Сехун мгновенно пришёл в себя и приблизившись к Чанёлю, начал свой рассказ: — Кароче, у одной из душевых кабин в спортзале сломан замок, поэтому там никто не заходит, — получив, как ему казалось, одобрительный кивок, он продолжил. — Так вот. Сегодня все кабины кроме той были заняты, и я решил, что не велика беда. Я хотел зайти, но там уже был голый парень. Он мне жуть как понравился! В общем, как оказалось, я такой же пидор, как и ты, Чанёль! — Ура-а-а... — закатил глаза Чанёль. — Дальше что? — Ну, я застыл, и у меня на него встал. Он тоже застыл и смотрел мне в глаза. Видимо, я ему тоже понравился. Братан, у меня будет семья! Чанёль почесал затылок, непонимающе уставившись на Сехуна. — Ты точно не грохнулся, пока добирался до моего дома? Какая к черту семья? — громко хохотнул он. —Тебе совсем недавно стукнуло девятнадцать, кретин! — Ничего ты не понимаешь в любви, — ответил Сехун, затем дал ему подзатыльник.Как всё было на самом деле
В жизни Лухана наступил очередной скучный день, который мало чем отличался от других. Будто кассета на повторе, Лухан делал то же, что и вчера: пиздил какого-то паренька тяжелым мячом по голове, обвинял в этом Кёнсу, наблюдал за «смертью» Кёнсу, затем полчаса убегал от него. В конце концов Кёнсу надоедала эта игра и Лухан, с облегчённым сердцем, мог идти в душ. Избавившись от липкой одежды, Лухан накрыл свои бедра полотенцем, взял шампунь и направился в сторону душевых кабин. Первую кабину никогда никто не занимал, потому что все знали, кому она принадлежит. Но сегодня все пошло по жопе. Кабина занята! — Неужели! — с ноткой сарказма вскрикнул Лухан. — Впервые за три года кому-то в этом универе жить надоело, — он стукнул кулаком по двери. — Выходи Гудини, сейчас я на тебе такой трюк с исчезновением и сломанными ребрами испробую! Не дождавшись ответа Лухан, направился к иной кабине, но одна за другой они все оказались заняты. Все, кроме последней. «Ладно. Один раз живём», — махнул Лухан и зашёл в душ. Через пару минут после Лухана в душевую пошёл Сехун. Увидев приоткрытую дверь последней кабины, он сразу же направился в её сторону. Сехун даже не успел ступить за порог, как перед глазами нарисовалась весьма интересная картина. Перед ним стоял низкий, в меру стройный и весьма женственный парень. Правда у него было несколько прыщей, но всё компенсировалось чертовски привлекательной задницей. «Если он трансвестит, то определенно с самой удачной пластикой», —улыбнувшись, подумал Сехун. Лухан недоумённо уставился на Сехуна, который явно оценивал его взглядом. Стыд охватил его с ног до головы, а тело уже подрагивало. Лишь заметив стояк Сехуна, Лухан запаниковал по-настоящему. «Закрою-ка я дверь», — сглотнув, решил он. — Я не... — но Сехун не успел договорить, так как пришлось целовать грязную дверь, когда Лухан, вместо того, чтобы выслушать, захлопнул её со всей силы. — Мда-а-а... Пиздец как хорошо всё началось.***
Бэкхён нервно ходил туда сюда, время от времени поглядывая на свой телефон. Его всегда волновала безопасность Лухана, чья задница имела необычную способность — притягивать все беды и проблемы. Он постоянно за ним присматривал и защищал, иногда слишком увлекался. Не выдержав напряжения и навязчивых мыслей, Бэкхён схватил телефон, а затем позвонил Лухану, нервно топая ногой. Услышав раздражённое «Алё?», он заорал: — Лухан, гребанный китайский олень, кто там тебя голым увидел? На фронте уже есть один голубой, а тут ещё второй нарисовался. Кто этот Сехун? Я его вместе с первым грохну. — Бэкхён, если ты не притормозишь, это я тебя убью, а потом некому будет их убить! Ничего он не видел! Кто тебя обманул? — Мне Чанни... — он прокашлялся, — оль всё сказал! — Чанни значит! — ехидно захихикал Лухан. — Через пять минут буду у тебя. Хочу тоже твоего Чанниоля увидеть. Бэкхён прикусил нижнюю губу, поглядывая в потолок. «И кто мне приказал звонить ему? — он закатил глаза, охая. — Мда-а, теперь я от него не отвяжусь». — Лухан, не приходи! — дерзко приказал Бэкхён. — Стой, где стоишь, или я тебя одним пендалем в Пекин отправлю. — Поздно, я уже у твоей двери. Мне высокий рыжий открыл. Такой мила-а-ашка. — Какой же ты быстрый, — процедил сквозь сжатые зубы Бэкхён.***
Дверь медленно открылась, и из-за неё показался высокий парень, наполовину завёрнутый в тёплое покрывало. Лухан смотрел на него снизу вверх, восхищаясь его ростом и оттопыренными ушами. Одна деталь всё-же смутила Лухана: парень, которым оказался Чанёль, прикрывал свой пах рукой через карман треников. «Н-да, только проснулся, а уже демонстрирует все прелести скрытого онанизма», — выгнул бровь Лухан, смотря на промежность Чанёля. Сонный Чанёль мазнул взглядом по удивлённому парню, который без стыда рассматривал, что скрывалось у него между ног. Очухавшись, он попытался вытащить руку из кармана, но почувствовал боль и сжался. Заметив реакцию парня, Чанёль хотел сквозь землю провалиться. «Ебать, меня что, Сехун укусил? — он мысленно дал себе пощечину. — О нет, я сехунею! Мне срочно нужны прививки и новый лучший друг!» — Я не... — хотел оправдываться Чанёль. — Так! — прервал его Лухан, пройдя в комнату. — Слушай сюда, сексуальный чувак с недотрахом и крутыми ушами, когда Бэкхён придёт, ты заберёшь все свои слова обратно касательно того, что видел Сехун, — он прищурился. — Ты ведь в курсе, какая у меня репутация в университете? — Нет, — поджал губы Чанёль. — Ты вообще кто такой? — Неужто реально не в курсе? — он выгнул бровь, недоумевая. —Меня зовут Лухан. Чанёль почесал затылок, пытаясь вспомнить хоть что-то про Лухана, но в голове была абсолютная пустота. — Не-а, не в курсе. — Тогда слушай сюда, сексуальный чувак с недотрахом и крутыми ушами, который не в курсе, какая у меня репутация в университете, — он сделал глубокий вдох. — Я — самый опасный китаец в этом универе. О моих подвигах знает каждый. Я уложил столько озабоченных извращенцев, — Чанёль закатил глаза, — стольких постави на место. Правда, Кёнсу что-то труднее дается покалечить, так как у него там связи со Вселенной, а ещё он уже два месяца пытается меня отпиздить, когда я пизжу других и сваливаю всё на него. Надо похвастаться маме, что один из самых опасных корейцев из нашего университета всё еще не побил меня. И-хи-хи-хи. — А можно короче? Я щас усну, — протяжно зевнул Чанёль. — В общем, через пару минут Бэкхён плюнет на свою гордость и выйдет к нам. Ты должен знать, что он совсем непростой. Легче выиграть один миллион долларов или столько же кулаков от Кёнсу, чем угодить ему. Бэкхён ненавидит геев и даже могилы для них копает на заднем дворе, — Чанёль аж вздрогнул. — Если кто-то узнает, что Сехун на меня запал, Бэкхён его уроет. Лухан щёлкнул пальцами, вспомнив одну немаловажную деталь. Хитро посмотрев в сторону Чанёля, он выдал: — Кстати, он тебя Чанниолем назвал. — Ну и? Это моя имя. Лухан удивился тупости Чанёля, но не отчаялся и принялся объяснять по новой. — Чанниолем, Чанёль. — Так говорю же, это моё имя, — настаивал он, раздражённо закатывая глаза. — Рыжий долбаеб, он сказал «Чанни», потом понял, что оговорился и добавил «оль», — Лухан покрыл голову руками, смотря в пол. — Боже, почему меня окружают одни сексуальные идиоты, бешеность Кёнсу и шепелявость Сехуна? — Какие ещё сексуальные идиоты? От низкого голоса Бэкхёна у парней волосы встали дыбом. Чанёль напряжённо посмотрел на Лухана, намекая ему, что он не хочет разозлить Бэкхёна. — О-о-о-о, моя истеричка, как я рад тебя видеть! — Лухан начал душить Бэкхёна в своих подозрительно крепких объятиях. — Эй, безмозглый олень по обмену, прекрати уже свои попытки вытащить из меня все внутренности этим примитивным способом, — Бэкхён осторожно оттолкнул его. — Раз вы оба тут, то позвольте-ка узнать, кто из вас, гребанных недопедиков, врёт насчёт Сехуна? — Бэкхён, Чанёль на самом деле грохнулся утром, когда занимался в одиночку непристойными делами, поэтому начал бредить. Да? — многозначительно посмотрел на Чанёля Лухан. — Ничем я не-, — он получил удар локтем в рёбра. — Да-да, я рукоблудничал и грохнулся, когда искал салфетки, — неохотно согласился Чанёль. — Ладно. Я поверю только потому, что этот озабоченный давно не спаривался.***
Чанёль давно думал о том, чтобы перекрасить волосы, но из-за лени никогда не доходил до парикмахерской. Наконец-то решившись, он выбрал цвет и, предупредив Бэкхёна о своем уходе, вышел из блока. Несмотря на то, что Чанёль не уделял особого внимания своим волосам, он тщательно относился к выбору парикмахерской. Чанёль доверял лишь своему другу Тэмину, ведь у того был внушительный опыт и особое отношение к своей работе. Из-за того что волосы Чанёля были ужасно непослушными и неаккуратными, Тэмину пришлось возиться с ними около двух часов. Посмотрев в зеркало, Чанёль ещё раз убедился в том, что его друг действительно профессионал своего дела. В отражении зеркала он видел совсем другого человека: волосы пепельного цвета придавали особый шарм глазам, а он сам выглядел увереннее в себе. Ближе к вечеру Чанёль вернулся обратно в общагу. В общей комнате Бэкхён незаинтересованно листал журнал. «Ого... значит в этом секрет красоты: покрасить и хоть раз в год расчесать волосы», — подумал он, краем глаза заметив Чанёля. — Тебе идёт, — выдал Бэкхён. Не дождавшись реакции, он вышел из блока. Чанёль, который принял его слова за комплимент, сразу же побежал за ним. Открыв дверь резко, он услышал, как кто-то упал на пол. За дверью без сознания лежал Бэкхён, на чьём лбу красовалась шишка. Чанёль стоял в недоумении и смотрел на лежавшего на полу Бэкхёна. «Так! Нужно срочно разбудить истеричку», — подумал Чанёль и, приложив ладонь к чужому лбу, решил проверить пульс. «Стоп! Бэкхён умер? — среагировал он, а затем осознал, что пульс, так-то, вообще на другом участке тела проверяют. — Вот же идиот! Он просто ударился головой и потерял сознание. С какого лешего я его уже хороню?» Приложив руку к подбородку, Чанёль сделал умное лицо и задумался, как именно разбудить Бэкхёна. С одной стороны, теперь никто из общежития не страдал от криков раздражённых внутри Бэкхена охеревших дельфинов, с другой же, его необходимо было разбудить, иначе беды не избежать. Чанёль решил, что опасного гетеросексуала необходимо привести в чувство старым добрым способом: влепить пощечину, как в кино, ведь это точно сработает. Чанёль уже морально подготовился ударить, попутно отговаривая себя пару раз. Он переместил огромную ладонь ближе к лицу Бэкхёна и подготовился. — Чанё-, — но тот, вовремя не среагировав, звонко ударил по лицу; Бэкхён вновь потерял сознание. — Пиз-дец! — выдал Чанёль, пялясь на красную щеку. —Ну же, Бекон-хён, просыпайся. Чанёлю пришлось вызвать скорую, так как Бэкхён не приходил в себя. Он боялся, что тот коньки откинет, пока они доедут до больницы. Уже будучи в больнице, Чанёлю пришлось соврать, что он встречается с Бэкхёном, дабы иметь право остаться с ним на ночь.***
Бэкхён проснулся с трудом, ощущая огромный дискомфорт из-за головной боли. Открыв глаза, кроме белой мути с чёрными проблесками, он с трудом что-то различал. Как только картина стала отчетливее, Бэкхён оглянулся по стором. — Чанёль... — М-м-м-м, ещё немного, мам... Ещё пять минут и встаю, — раздражённо отмахнулся он. Бэкхёну стало обидно из-за того, что его голос перепутали с женским. — Чанё-ё-ёль... — Ну ма-а, ещё пять минут, и точно встаю. — Чанёль, черт тебя дери! Вставай уже, иначе без тебя пропадет редкий вид рыжих, то есть белых или серых, я ещё не разобрался из-за глюков, пидоров! — крикнув, дал ему подзатыльник Бэкхён. — Ты жив! — крепко обнял его Чанёль. — Я так рад. — Прекрати, кретин, иначе в следующий раз я проснусь в травматологии! А там медсестры страшные и иглы слишком большие. Заметив, что Чанёль не реагировал на его просьбу, Бэкхён начал щекотать его. Чанёль, сковь слёзы и дикий, заразительный смех, притянул Бэкхёна на себя. Оба упали на пол, не переставая щекотать друг друга. Спустя минуты, их «драку» прервал стук в дверь. — Бекончик дорогой, я тебе тут прин... Ой... — смутился Лухан, смотря по сторонам. — А мы вам не помешали? — Нет! — Бэкхён молниеностно поднялся. — Мы просто, эм-м-м... Чанёль, что мы делали? — Мы это... Полы проверяли! Да, полы. Видите, — Чанёль повернулся спиной к ребятам, — Чисто, правда? Вот и полы тоже чистые. — Эм-м-м, хорошо, наверно, — закатил глаза Лухан. — Мы с моим злейшим врагом Кёнсу-хреном принесли вам поесть. Из-за спины Лухана показался неуверенный молодой человек. Чанёль тут-же побежал к нему, улыбаясь. — Ни фига ж себе! Лухан, у тебя даже враги красивые, — он взял в свою руку ладонь парня, качая её вверх-вниз. — Привет! Меня зовут Пак Чанёль. Тебя как зовут? — До Кёнсу, — улыбнулся тот в ответ. — Ох, Кёнсу, ты такой мил... Осознав, что хотел сказать Чанёль, Бэкхён тут-же его прервал: — Эй, серый пидор, ты не офигел там? Вы вообще-то ко мне пришли, а не к Кёнсу. — Я могу покалечить его, и мы все дружно встретимся в травматологии, — радостно предложил Лухан. — Давай я лучше дам тебе, с любовью, конечно, педаль до Пекина, — фальшиво улыбнулся Кёнсу. — О чем ты говоришь, неудачник? — спросил Лухан, гордо задрав нос. — В отличии от тебя у меня есть парень. — И у меня есть, палёнка ты китайская, — не подумав, ляпнул Кёнсу. — Ну и кто же это, м? — выгнул бровь Лухан, не веря его словам. Кёнсу посмотрел на присутствующих в комнате и, увидев лишь одного достойного кандидата, выдал: — Это Пак Чанёль. — Что, блять, простите? — одновременно спросили Лухан, Бэкхён и Чанёль. Бэкхёну уже была не интересна вся эта ситуация. Почему-то он чувствовал обиду на Чанёля, который был слишком заинтересован Кёнсу и не уделял ему никакого внимания. — Кёнсу-хрен, олень и чувак в пидорских джинсах, свалите-ка вы нафиг отсюда, — «вежливо» попросил Бэкхён. — Но, — мямлил Чанёль, — Мне нравится не Кёнсу, а ты! — выдал он, не подумав. Запаниковав, Чанёль сразу же выбежал из палаты. — Мать моя родная! — помчался за ним Бэкхён. — А-хре-неть, — сев на кровать, оценил ситуацию Лухан. — Не ахренеть, а «я ставлю сотку на то, что они будут вместе», — предвкушая азарт, предложил Кёнсу. — Двести, что по-прежнему будут презирать друг друга.***
— Пак Чанёль, шпала серая, не смей убегать от меня, иначе я оторву тебе твои кривые ноги! — кричал Бэкхён, еле успевая догнать Чанёля. — Китайский олень уже несколько лет живет в Южной Корее, так что успел научить меня нескольким полезным приемчикам против таких озабоченных, как ты! — Но Бэкхён, я, вообще-то, хочу ещё лет сорок пожить на этой прекрасной земле! — Да остановись ты уже, — еле отдышался он, — Я хочу, чтоб ты... — Поцеловал? Обнял? Трахнул? Всё сразу? Я не против, — глаза Чанёля заблестели. Бэкхён удивился наглости Чанёля, но в то же время она ему льстила. Дабы не спалиться, он решил не подавать виду. — Ты что, совсем ебанулся? Думаешь, пизданул мне пару раз дверью по голове и я прыгну сразу же к тебе в койку? — скрестил руки на груди Бэкхён. — Не для тебя рос мой кустарник! — Кустарник? Мда-а, а я надеялся, что люди уже перестали называть хер «кустарником», «жезлом» и «стеблем одуванчиков», — безнадёжно махнул рукой Чанёль. — Ты хоть бреешься там или нет? — Я тебе что, баба? Ясен пень, что я там не бреюсь. — Врёт и не краснеет, — прервал их мимопроходящий Лухан, смотря на Бэкхёна. — Хотя нет, краснеет, — ехидно улыбаясь, он повернулся к Чанёлю. — Никаких джунглей там нет, мой дорогой эльф с недотрахом. А ещё, к счастью для тебя, наш общий друг девсв- Лухан не успел договорить, так как его машинально толкнули в окно. Чанёль удивлённо хлопал ресницами, в то время как Бэкхён стоял с полуоткрытым ртом. Очухавшись, Чанёль растерянно смотрел по сторонам, не зная куда деться. — Ты только что убил Лухана, — он нервно тряс Бэкхёна, пытаясь привести в чувство. — Нужно тебя спрятать, пока полиция не пришла! Так, сейчас позвоню Чонину, чтоб сделал нам фальшивые паспорта, и Сухо, чтоб купил билеты на ближайший рейс в Австралию. Не бойся, Бэкхён, я никому тебя не отдам! — Ура! — визжал неизвестно откуда взявшийся Кёнсу. — Наконец-то этот олень-самурай помер! Несите шампанское, обведите сегодняшнее число красным в календаре и объявите этот день днем свободы! — Это был первый этаж, придурки! — раздражённо крикнул Лухан. — Вот вылезу сейчас из этой гребаной мусорки и покажу вам, как выглядит злой олень! — А у бешеных оленей глаза красные? — поинтересовался Чанёль, выглядывая из окна. — Никогда не видел подобного. Бэкхён, давай подождём и посмотрим? — Кхм, Чанёль, кхм-кхм, нам лучше действительно убираться отсюда побыстрее. Кёнсу, ты это... кхм, разберись с оленем, хорошо? Спасибо! Бэкхён схватил Чанёля за руку, взглядом намекая, что нужно срочно свалить. Не дождавшись ответа Кёнсу, они скрылись из виду. — Ага, чего вы ещё хотите? Стряпню, рамен, пирожки? Не буду я за вами гавно убирать, — он повернулся. — Эй, пиздюки, куда вы подевались, черт вас дери! Ну-ка вернулись обратно, пока я добрый и не грешный! Я ещё отомщу вам, гомики хреновы! — Мы не гомики! — злобно крикнул Бэкхён из-за угла. — Тут только один пидор, и это не я! В это время, Лухан еле залез обратно в здание. Он был с ног до головы покрыт мусором, и от него воняло тухлой рыбой вперемешку с просроченным сыром. Несколько медсестёр, проходивших мимо, сообщили охране, что в больницу проник бомж, а Лухан на это научил их приличному количеству матов на китайском. — Так-так-так, кто из вас бессмертных толкнул меня? — стряхивая мусор с одежды, спросил он. — Черт, — тихо выругался Кёнсу и толкнул Лухана обратно в окно. — А вот теперь всё в порядке, —вытирая ладони, заулыбался он. — Кёнсу, козлина недоделанная, дождись меня! Сейчас вылезу отсюда и оправлю тебя на луну без ракеты! — никто не ответил; Лухан занервничал. — Кёнсу! Где ты, пучеглазый пришелец? — обижено спросил он. — Вернитесь, предатели, я, вообще-то, застрял!