«Нам птицами неразлучными, Судьба одна дана, Как двум ветвям на дереве, Сплетенным как одна…» (Бо Цзюй-и «Песнь вечной печали» перевод с китайского А. Родсет)
— Амебы, бездари…. да у меня даже не хватает эпитетов, чтобы описать вашу ужасную работу. Лю Ян, — обратился хореограф к миловидной брюнетке, — напоминаю — ты апсара , но как ты держишь руки? Они что у тебя — сладкий крендель? Руками вообще можно выразить все: настроение, характер и даже эпоху… Ю Фухуи, — переключился на следующую жертву мужчина, — сколько ты будешь тормозить? Опять вступил с опозданием…. На орехи сегодня достанется всем и каждому, и порицания все сносят безропотно, потому как знают, что с великим мастером Сунь Лей спорить бессмысленно, да и замечания его хоть едки и порой обидны, но всегда справедливы, а если кого-то что-то не устраивает, так милости вон из труппы. Но таких дураков пока не нашлось, ведь попасть к известному и легендарному «сыну грушевого сада» современности — предел мечтаний почти каждого уважающего себя танцора. — Ибо, — тяжело вздохнув, прерывает размышления молодого человека мастер Сунь, — напомню тебе, что ты претендент на роль Императора «Песни великой печали». Да, технически ты все выполняешь правильно, даже придраться не к чему, но где эмоции твоего персонажа, потерявшего возлюбленную? Я понимаю, что ты молод и тебе возможно не знакомы эти ощущения, — хореограф сурово посмотрел на молодого человека, — но попробуй открыть их в себе. Ты хороший танцовщик и главный претендент на главную роль, но мне не нужен бездуховный робот, механически выполняющий движения. В общем так, если до конца месяца не сможешь передать переживания Императора, то будешь играть монаха. — Но…. — Я все сказал, — закончив свою речь, мастер Сунь отвернулся, потеряв всякий интерес к танцовщику. «Пиздец, и как, мать его, я должен открыть все эти чувства? Я же не чертов гениальный актер!» — На сегодня репетиция окончена, — от тона полного разочарования молодой человек невольно вздрогнул, — встретимся в следующий вторник, надеюсь, вы потратите свои выходные с пользой. Напоминаю, что распределение ролей не за горами, — последнюю фразу мастер Сунь говорил, смотря в упор на Ибо, после чего резко развернулся и покинул зал. — Ну что, Ван Ибо, — с плохо скрываемым восторгом, хлопнул его по плечу Хэ Гоушень, — такому сухарю, как ты, роль Императора не светит никогда, тебе пойдут даосские одежды, — на последних словах Гоушень не удержался от ехидного смешка. — А ты даже в них будешь смотреться убого, — парирует, нахально улыбаясь, Ибо, — и к тому же у меня еще есть время. — Ну да, ну да, для артиста твоего уровня неделя до конца месяца и две общие репетиции — просто целая вечность. Эх, Ибо, Ибо…опустись на землю, ты же практически дебютант, и от настоящих постановок даже еще пороху не нюхал, а все туда же… Скромнее нужно быть, скромнее, — Гоушень удаляется с таким счастливым лицом, что у Ибо просто чешутся руки стереть с его лица эту радость… «Так, Ибо, спокойствие, только спокойствие, лишние проблемы тебе сейчас ни к чему. Боже, это ж надо, чтобы человеку так подходило его имя». — Не переживай, друг, из тебя получится шикарный Император. Мастер Сунь специально тебя подначивает, чтоб ты боевой дух, так сказать, не терял. — Цзян Дэмин, как всегда, может найти верные слова, чтобы немного утихомирить бушующие эмоции внутри Ибо. — Не обращай внимания на Гоушеня, он же просто бесится от зависти, понимает, что хоть ты и работаешь всего один сезон в театре, ему твоего уровня никогда не достичь. «Понимать то понимаю, но…» — Ты же помнишь про завтрашний скейтерский чемпионат? — Ибо утвердительно кивает, пожимая плечами, мол, как про такое грандиозное событие можно забыть, на что получает одобрительную ухмылку друга. — Если ты сейчас домой, давай подброшу.***
«Как хорошо, что мы с Дэмином живем в одном районе, да и репетиция сегодня у нас была общая, хотя бы сегодня не пришлось ехать с пересадками на метро, точно час времени сэкономил… — поднимаясь по лестнице и шурша пакетом со своим будущим ужином, размышлял Ибо, — сейчас вот приду домой, приготовлю ужин, и буду искать эти эм…» Он вставляет ключ в замок, толкает дверь. В глаза бьет резкий свет, откуда-то со стороны раздаются оглушительные хлопки с разноцветными конфетти, и радостные оклики: — Сюрприз! С Днем рождения Ван Ибо! Первым желанием было быстро захлопнуть дверь и притвориться, что он резко оглох и ослеп, и вообще просто ошибся квартирой, потому как, во-первых, молодой человек совершенно забыл какой сегодня день, а во-вторых, принимать поздравления не было абсолютно никакого желания. Но мужественно подавив в себе сей ребяческий порыв, именинник смачно ругается и смело идет принимать поздравления. Видя поначалу ошарашенный взгляд друга, Дэмин не удерживается от сарказма: — Я же говорил, что он забыл про свой день рождения. На удивление, вечер проходит лучше, чем ожидалось: приятное общение, искренние пожелания и большое количество любимого пива Yanjing U8 делают свое дело и молодой человек расслабляется, и день сегодняшний уже не кажется столь неприятным…. Резко гаснет свет и все смолкает. С тихим бурчанием: — Как же заебали эти пробки, — и уже более громким, — сейчас все починю, — молодой человек движется к двери. Как вдруг за спиной слышит самую банальную деньрожденовскую песню, под которую в комнату вносят торт с горящими свечами, а свет загорается так же внезапно, как и потух. Ибо порывается задуть свечи, но друзья останавливают его, требуя сначала загадать желание. «Что ж, желаю себе счастья, здоровья, что там у нас еще из банального? А, точно, любви…» «…я понимаю, что ты молод, и тебе возможно не знакомы эти эмоции потери возлюбленной…» не к месту вспомнились слова мастера Сунь.