Однажды с моим учителем

      По субботам у Чу Ваньнина всегда был фаст-фуд. Этот день был слишком для всего. Максимум, что он мог сделать в этот день, это дойти до входной двери и забрать коробку с пиццей, такой жирной маргаритой с двойной порцией помидоров, горячими баоцзи или димсам, возможно, суши, иногда бургеры.       В пятницу вечером он всегда заходил в супермаркет и покупал два литра сладкого соевого молока, килограмм лотосового печенья и торт. И уже в субботу устраивался на диване в прихожей и всё это ел. Несмотря на высокую калорийность всех продуктов, Чу никогда не набирал лишний вес. У него никогда не вылазило прыщей или какой-то аллергии, так что Ваньнин всеми силами пользовался возможностями своего организма.       Но с появлением в его жизни Мо Жаня эта традиция изменилась. Больше он не мог есть всё, что хотел, потому что парень сложил ему рацион правильного питания. Теперь пиццу он видел только во снах, сгущённое молоко он пил только с чаем и утром, не мог на голодный желудок съесть пару печенюшек с конфетой, потому что их старательно прятали и «Ваньнин, ты давно у стоматолога не был?».       Мужчину поначалу это злило. Было пару скандалов в их с Мо Жанем духе, доходило до того, что Чу переворачивал весь дом в протест. Тогда они пришли к компромиссу: сладкое только после существенной еды, сладким не заедаем голод, вечером чистим зубы, фаст-фуд только домашний.       Сначала Чу не соглашался, но только из гордости, и стоило ему один раз услышать запах Мо Жаневой пиццы, он забыл о своих традициях и быстро сел за стол. На этом конфликт был исчерпан. Теперь каждую субботу вместо тотальной лени и нехотения ничего делать, они вместе готовят что-то и играют на приставке.       В одну из таких суббот Чу проснулся достаточно поздно, пытаясь хоть как-то разлепить глаза, он чувствовал, как его лицо опухло, а во рту стояла неприятная сухость. Чу открыл глаза и тут же сморгнул слезы. Ему нужны глазные капли.       Обычно по субботам он спит как минимум до двенадцати дня, особенно после того, как он с Мо Жанем купили новую здоровенную и очень мягкую кровать, спать стало ещё удобнее и приятнее.       Ваньнин садится и скидывает с себя пуховое одеяло, щурясь и осматриваясь по сторонам, видимо, пока он спал, Мо Жань убрал всю комнату, ведь вчера они были не самыми умными и включили свет, только когда разнесли половину мебели. После покупки новой кровати пришлось сделать маленькую перестановку, и от этого ориентироваться в комнате стало немного сложнее, чем раньше.       В комнате тепло от включённого обогревателя и Чу тянется к пульту на прикроватном столике, чтобы выключить его, потому что немного вспотел. На улице светло, но как и всегда шторы плотно закрыты и через них пробивается только тонкая полоска света.       Чу закутывается в одеяло и опускает голые стопы на пол. Под одеялом он полностью голый. Спать с Мо Жанем полностью обнаженным это особый вид его фетиша, когда тело к телу и можно почувствовать тепло друг друга.       Ваньнин качается на кровати и прямо в одеяле встаёт, выходя из комнаты и направляясь в ванную. После ванной обратно в спальню за одеждой. Мо Жаневы худи, трусы, высокие шерстяные носки. С кухни доносится приятный запах запечённого теста.       Ваньнин тянется, смотрит на себя в зеркало и всё-таки убирает непослушные пряди в низкий хвост. Из-за того, что шею теперь не прикрывают черные локоны, показываются яркие красные и синие следы на фарфорово-белой коже, Чу ближе подходит к зеркалу, рассматривая их. В ванной у них зеркало маленькое и рассмотреть не получается, а сейчас, стоя напротив зеркала во весь рост, мужчина проводит пальцами по укусам, засосам, а после обхватывает своё горло ладонью, кладя её поверх синяка от руки юноши. Он прикусывает губу и тянет свою (Мо Жаневу) толстовку вверх, обнажая бедра, на которых тоже полно следов. Только дойдя до кромки белых трусов, Чу отдергивает руку, краснея всем лицом и сильно жмурясь.       Он извращенец. И если бы жил отдельно, то самоудовлетворился рукой, глядя на синеватые следы от пальцев. Но сейчас он глубоко вдыхает, и успокаивает себя, и уже заинтересовавшийся в происходящем член. Чу сглатывает и открывает глаза. Его лицо больше не алое, а глаза не блестят от возбуждения, это радует.       Ваньнин идёт на кухню по тёплому полу, который он стелил сам, потому что «Я отдам целое состояние за то, что и сам сделать могу!». Сначала Мо Жань был против, он собирался нанять рабочих, чтобы его золотко занимался в свободное время своим любимым делом, но Чу был из других людей, из тех, которые любили делать всё сами и каждую лишнюю копейку или откладывали, или вкладывали.       На самом деле, деньги почему-то всегда улетали быстро. Он даже не успевал понять, куда их тратит. Потому что он особо не ел до появления Мо Жаня в его жизни, а за коммуналку были гроши, потому что почти всё свободное время он проводил вне дома.       С кухни доносился приятный и уже более яркий запах слоёного теста. Сейчас Чу понял, что это, но больше привлекал звук шкварчащего масла. Мо Жань что-то жарил, и это что-то приятно пахло травами, что вкупе с тестом, было просто восхитительно. А ещё из динамика телефона тихо играл плейлист парня, который уже даже Ваньнин знал наизусть.       Мо Жань стоял у плиты и мешал что-то в сковородке, тихо бормоча под нос западную песню. Чу стоял в пролёте между гостиной и кухней, любуясь и пытаясь пересилить себя. Надо подойти и ущипнуть загорелый подтянутый бок, который виднелся из-под фартука. На юноше были треники как всегда серого цвета, свободного кроя, а сверху фартук.       То, почему Мо Жань не носил дома футболок или кофт, легко объяснялось. Как-то утром, открыв свою половину шкафа, Мо Жань просто не обнаружил на своих полках верхней одежды. Сетуя на то, что всё в стирке, он решил заглянуть к Чу и всё быстро нашлось. Ваньнин медленно и незаметно украл почти всю одежду Мо Жаня, абсолютно не чувствуя себя виноватым. Он с неким удовольствием носил одежду парня, и всегда очаровательно зарывался в воротник носом, пряча руки в длинных рукавах. Мо Жань просто не могу стоять перед таким соблазнительным и красивым Ваньнином, поэтому просто покупал себе новые вещи. Ну или с боем отбирал свою последнюю толстовку. Чу держался за его вещи, как за спасательный круг.       Не успел Ваньнин собраться с мыслями, чтобы всё-таки ущипнуть юношу, как тот, видимо, шестым чувством, понял, что рядом кто-то есть, и глянул в дверной проём. Чу был застигнут врасплох, потому неловко потянул толстовку вниз, пытаясь скрыть нервозность. Мо Жань оценивающе провёл взглядом, улыбнулся и вернулся к готовке.       — Доброе утро, золотце.       — Доброе.       — Ты снова без штанов. — Сказал очевидную вещь Мо Жань, пытаясь обругать Чу. Но тон его голоса больше походил на обиженный.       — А ты снова без трусов. — В подтверждение своих слов, Ваньнин прошёл через всю кухню, схватил юношу за край спортивных штанов, оттянул резинку и заглянул внутрь. — Смотри, я прав.       Мо Жань правда посмотрел, и снова улыбнулся, быстро чмокая Чу в губы.       На самом деле и этому было объяснение. Ваньнин не носил штаны не потому, что их забрал Мо Жань, они бы просто на него не налезли, а потому что, ну, неудобно. Дома он чаще носил шорты, а штаны бесполезные, ибо их с тебя всё равно снимут. А вот про трусы Мо Жаня, Чу узнал не сразу.       Как-то раз они собирались утром в универ и профессор заметил, что парень натягивает штаны прямо на голое тело, поинтересовавшись, почему он не носит бельё и пытаясь заставить юношу его надеть, Мо Жань наглядно продемонстрировал, что любое бельё, которое он наденет, будет маленьким, либо неудобным. Чу стыдливо отворачивался, когда Мо Жань стоял перед ним в трусах, а из-под черной резинки выглядывал не маленький такой, даже не в возбужденном состоянии, член юноши. Ваньнин понял и принял, но лучше бы не видел.       Чу ущипнул юношу за бок и, пользуясь его минутным замешательством, украл со сковородки кусочек мяса со спагетти, закидывая в рот. Горячая еда тут же обожгла рот и он, поморщившись приоткрыл рот, чтобы остудить обожженный язык.       — Эй, оно ещё не готово, сядь и жди.       — М, не хочу. Тебе помочь?       — Чем именно? Устроить Армагеддон на кухне? — Мо Жань усмехнулся.       — О, ну раз я такой неумеха, то пойду дальше спать.       Мо Жань рассмеялся в голос и Чу подхватил его смех полу-улыбкой.       — Помешай пока спагетти, я наполню пирожные.       Ваньнин послушно встал за плиту, забирая у парня лопаточку. Он стал медленно помешивать еду, пока Мо Жань из кондитерского мешка осторожно наполнял пирожные белым заварным кремом. Чу облизал губы уже представляя их сладость на языке. Песня на телефоне сменилась более плавной, но с чётким ритмом и Чу, сам не замечая, стал вилять бёдрами в такт. Эту песню он знал наизусть не только потому что слышал её у парня, одна из девчонок с его потока ставила под неё хореографию. Неожиданно, сзади его обхватил руками Мо Жань, целуя в шею и прижимаясь к спине, стал танцевать в ритм с Ваньнином. Он оба виляли бёдрами из стороны в сторону, Мо Жань держал одну руку на бедре мужчины, Чу положил свою сверху, второй рукой они оба мешали спагетти в сковородке.       Уголки губ Чу поползли вверх и он закинул голову на плечо парня, прикрывая глаза и просто наслаждаясь.       В какой-то момент Мо Жань развернул его, так что бедная лопаточка почти выпала из рук, но Ваньнин удержал её. Парень прижался теперь уже спереди и они начали танцевать прижавшись друг к другу лбами. Чу обвил руками шею юноши и, посмотрев ему в глаза, поцеловал. Сначала невинно, почти невесомо, прихватывая нижнюю губу, потом верхнюю. Мо Жань же долго не терпел и тут же проник своим языком в чужой рот. Ваньнин замычал, немного прогибаясь в спине и отстраняясь от юноши.       — У нас ничего не сгорит?       — Кажется, это спагетти.       — Лучше бы я спал?       — Лучше чем сейчас не будет.       Мо Жань, не глядя, потянулся к комфорке и выключил её, ещё раз чмокая Чу в губы и, отстраняясь, стал доставать посуду. Чу сел на своё место за столом, то, что ближе к стенке, и стал ждать свою порцию. Мо Жань мычал песню под нос и накладывал еду.       Чуть позже Ваньнин украл пирожное, а Мо Жань ловил его по всей кухне, потому что сладости только к чаю и аппетит перебить можно!