***
Ваньнин зашёл в дом и тут же замер, прислушиваясь к звукам. Подозрительно тихо, хотя свет везде включён. Мо Жань любил слушать музыку, когда чем-то занимался, или хотя бы напевал себе под нос. Ваньнин привык заходить в дом и слышать… Слышать Мо Жаня. Эта подозрительная тишина настораживала. Но подумав, что юноша просто вышел, к примеру, в магазин, он снял обувь прошёл в гостиную. Там на пороге он и замер. Не то чтобы в комнате царил хаос, но большинство декоративной мебели было опрокинуто, все их совместные фотки сняты со стены и отброшены на пол, всё его собранное лего валялось на полу, было много стекла. В центре на диване сидел Мо Жань, облокотившись на спинку и раскинув ноги в стороны. — Что здесь происходит?! Мо Жань, ты в порядке?! — Заметив, что рука юноши в крови, Чу отбросил на кресло свой портфель с пиджаком и подбежал к юноше, садясь рядом с его ногами на колени и беря чужую руку в свою. Через всю ладонь красовался длинный порез. Чу оглянулся по сторонам, пытаясь найти, чем перевязать руку, но наткнулся взглядом на перевёрнутую аптечку и кучу таблеток лежащей рядом с ней. Мо Жаневы препараты. Он пил их каждое утро и вечер. Из-за них ему нельзя было пить алкоголь. Зачем Мо Жань принимал таблетки не по графику? Юноша сидел и ничего не отвечал. Он тупо смотрел на человека перед собой. — Мо Жань! Ты меня слышишь?! Чу почти плакал, замечая, как у Мо Жаня изо рта течёт слюна. — Ваньнин… Уходи. — Прохрипел юноша, вытягивая руку из рук мужчины и пытаясь встать. — Что..? Куда я пойду? Тебе плохо! Сядь немедленно! — Чу усадил юношу обратно на диван и подскочил на ноги. Он быстро подлетел к своей сумке с пиджаком, пытаясь найти телефон, но так как его руки тряслись и сам он был в панике, он просто вытрусил всё содержимое портфеля на кресло хватая найденный в кипе бумаг телефон. В его голове крутилось много мыслей. От того, что Мо Жаню плохо, до того, что тот чуть ли не умирает. Вид у него был как у человека, пережившего инфаркт. Кое-как разблокировав телефон, Ваньнин сквозь слезы попытался набрать Сюэ Чженъюна, но гаджет выхватили из рук. Чу резко обернулся, Мо Жань стоял возле него, немного пошатываясь, но вполне себе с ясными глазами. Он вытер лицо и смотрел прямо на Чу. — Мо Жань! Надо позвать помощь, тебе плохо! — Что, тоже боишься? — Начал Мо Жань, кривовато усмехаясь. Его улыбка не была похожа на ту невинную и добрую, которую он часто видел у Мо Жаня. Это был злой оскал, юноша смотрел на него с презрением и отвращением. — Знаю я вашу помощь — наряд и психушка. Проходили. — Что? — Ваньнин опешил и нахмурился. — Что ты несёшь? Я позвоню твоему дяде, он знает, чем помочь. — Этому лже-дяде? Или лже-тёте? Или такому же лже-братцу? Нет у меня родственников! Я один, и всегда буду один! — Рявкнул Мо Жань и телефон Чу полетел в стену, с грохотом разбиваясь на осколки. Чу испугался не на шутку, сердце билось где-то в ушах, Мо Жань возвышался над ним горой и выглядел так, будто мужчину ждёт такая же участь, как и его телефон. — И ты, лже-парень. Красавец, который говорит, что он некрасивый. Не хватает похвалы, жаждешь внимания? Шлюха! — Мо Жань ударил Чу по лицу так сильно и так внезапно, что мужчина не успел увернуться. Силы в парне хватило, чтобы Чу завалился на пол, хватаясь за горящую щеку. — Шлюха как и все до тебя. Жун Цзю и та сука Сун Цютун. И ты такой же! Ваньнин смотрел перед собой, туда, где лежала рамка с их совместной фотографией на фоне какого-то музея. Мо Жань держал камеру и они целовались, улыбаясь в поцелуй, на заднем фоне были видны фигуры Сюэ Мэна и Ши Мэя, которые изображали рвотный рефлекс. Рамка была разбита, а фотография лежала в осколках стекла. Также разбитого, как и его сердце. Чу резко повернулся на возвышающегося над его фигурой Мо Жаня и убрал руку с лица, поднимаясь на ноги. На бледной коже тут же появился красный след от полопавшихся сосудов. Мужчина отряхнул штаны, намереваясь сейчас же покинуть этот дом. — Куда собрался?! — Крикнул юноша и схватил Чу за волосы, кинув на диван. Ваньнин упёрся в обшивку руками, сильно зашипев от резкой тянущей боли. Открыв глаза, он заметил те самые таблетки, которые принимал Мо Жань, и понял. Осознание было слишком пугающим. Вот что из себя представляла третья личность Мо Жаня, возомнившая себя императором. Где-то в груди билась паника. Он судорожно соображал, что делать. Он не мог и представить, что сейчас произойдёт. Если Мо Жаня он знал как облупленного, то от Тясянь-Цзюня можно было ожидать чего угодно. Как раз в этот момент юноша снова схватил его за волосы, оттягивая назад. Чу накренился и упал с дивана, хватаясь за свои волосы, которые крепко держал Вэйюй. — Отпусти! Мо Жань, приди в себя! — Я в себе. Всё лучше, чем когда-либо. — Юноша потащил мужчину за собой, крепко перехватив хвост. Чу царапал запястья юноши, пытаясь вырваться из хватки, но его сил явно не хватало. — Я обязательно тебя отпущу. Только сначала ты расплатишься с этим достопочтенным. — Мо Жань кинул мужчину на пол к кровати и тот больно стукнулся о деревянный ободок. Силы в юноше было столько, что он швырял мужчину, как мешок с картошкой, особо не утруждаясь. Чу поднялся на ноги, но ему тут же снова ударили по лицу. В этот раз Чу не упал, пошатнулся. Перед глазами плясали звёзды. Вэйюй схватил мужчину за хвост, наклонив вниз, вжимая лицом в свою ширинку. — Расплатишься за всё, Ваньнин.***
Голова Мо Жаня прояснилась не сразу. Во рту было мерзко, сухо, тело болело так, будто его били палками. Он лежал на кровати, кажется, голый и не укрытый. Он медленно открыл глаза и его сердце пропустило удар. Кровь. Мазками по всей постели и рядом Ваньнин. Он слабо дышал отвернув от юноши голову Его тело всё было мокрое и залитое семенем, ужасные гематомы по всему телу, кровоподтёки. Мо Жань резко сел на кровати. Его сердце вот-вот готово было остановиться. Ваньнин не спал. Он лежал как мёртвый, смотря в стену. Его глаза были красные от слез, губы изодраны зубами, а на щеке большой синяк. На шее у Чу остался след от пальцев. — Нет. Нет-нет-нет. Что же… — Мо Жань сел возле Чу, пытаясь как-то помочь, но заметив как мужчина дёргается от его движений, замер. В глазах юноши читался ужас. Чу повернул голову на него и вымученно приподнял уголки губ. — Ты вернулся. Это хорошо. — Прошептал сорванным от криков голосом мужчина. — Ваньнин, Ваньнин, прости меня, я… Как же так? Я сейчас. Я вызову скорую… И полицию. Сейчас, подожди немного. — Мо Жань торопливо стал выбираться из скомканых простыней, краем глаза замечая неестественно вывихнутую лодыжку Ваньнина. — Стой! — Хриплым голосом сказал Чу, хватая юношу за руку. — Тебя арестуют. — Конечно? — Сказал юноша, перепутав утверждение с вопросом. — Ты больше меня не увидишь, я обещаю. Я возмещу всё, буду обеспечивать тебя до конца жизни. Ваньнин, прости меня, я так виноват. Мо Жань спустился на пол, вставая на колени и беря руку Чу в свою, и прислоняясь к ней лбом. — Что бы я не сказал, знай, ты самый лучший. Я… — Мо Жань. Не звони никому. Помоги мне принять душ. — Что? — Мо Жань поднял мокрые от слез глаза и увидел решительный взгляд мужчины. Конечно. Ваньнин не хочет выглядеть ТАК перед полицией и врачами. Мо Жань лишь кивнул и помог подняться Чу. Тот морщился и цокал, но позволял юноше касаться себя. Его лодыжка была вывихнута и с каждой секундой, замечая всё больше увечий на теле мужчины, Мо Жань не мог спокойно смотреть на это всё. Не смог. Не уберёг. Он виноват. Зря он втянул Чу в эти отношения. Ему суждено быть одному. С таким зверем внутри никому он не нужен, особенно такому доброму человеку, как Чу Ваньнин. Кто вообще согласится жить с насильником? Они кое-как дошли до ванной. Мо Жаню хотелось бы донести Чу на руках, но ему не позволяла совесть. Чу сел на табуретку тяжело дыша. Ему явно больших усилий стоило дойти до ванной комнаты. Мо Жань стал набирать воду, следя за температурой. Он не добавлял соль или пенку, которые так любил мужчина, потому что понимал, что сейчас это только навредит. Вэйюй помог мужчине забраться в ванную и стал ожидать дальнейших указаний. Чу немного расслабился в тёплой воде, поджав под себя ноги. — Мо Жань, приготовь чего-то вкусного. — Что? — Я голодный, хочу есть. Приготовишь лапшу с тофу? — Тихо проговорил Чу, смотря на льющуюся воду. Юноша сжал кулаки и кивнул. Вода в ванной немного окрасилась в розоватый от крови, но Чу делал вид, что не замечает. — Конечно, сейчас. Мо Жань вышел из ванной и закрыл за собой дверь. В тёплой воде мужчина не сдержался и заплакал. Он беззвучно всхлипывал, обнимая свои колени, не зная, что за дверью стоит Мо Жань и точно так же беззвучно плачет. Юноша вытер сопли, понимая, что не вправе плакать и пошёл на кухню готовить. Он не убирался, потому что знал, это место преступления, его должны осмотреть. Он натянул на себя штаны с футболкой, чтобы не пугать мужчину, и лишь подмёл стекло, чтобы Ваньнин не порезался. Ваньнин, выплакав всё что есть, стал обмывать тело. Всё болело, нога ужасно ныла. Он пытался сбежать и почти это сделал, когда споткнулся об порог. Мо Жань схватил его за лодыжку и вывернул её, отчего мужчина вскрикнул и затрясся от болевого шока. Вспоминать не хотелось, но между ног жгло и, кажется, именно там было больше всего запекшейся крови. Кое-как смыв с себя все последствия, он открыл водосток, чтобы грязная вода стекла. Чу включил душ, греясь под горячими струями. На кухне Мо Жань готовил лапшу, нарезая лук и, когда всё было готово, юноша стал ждать, но Чу никак не шёл. Тогда до него дошло. Ваньнин мог захотеть покончить с собой, потому и послал Мо Жаня готовить. Парень резко сорвался с места, добежал до ванной и распахнул дверь. Мужчина смотрел на него в панике оперевшись на раковину. Ему было трудно одеться из-за вывиха, потому он очень долго возился с одеждой. На нём уже была широкая футболка Мо Жаня, но шорты он никак не мог натянуть. Они оба в панике смотрели на друг друга, не понимая, что происходит. — Прости! Я думал!.. Лапша готова... Да… — Мо Жань снова закрыл дверь и ушёл на кухню. Чу, краснея всё-таки надел шорты и вышел в прихожую. Там было чище, чем когда он пришёл домой. На столе стояла миска лапши, стакан воды и палочки. Мо Жань сидел напротив и не смел взглянуть на него. Ваньнин сел за стол и взял в руки палочки. — Спасибо. Мужчина только собирался опустить палочки в молочный бульон, как Мо Жань его перебил: — Ваньнин! Чу дёрнулся, поднимая на юношу, взгляд и не понимая, что случилось. — За что ты меня благодаришь? Я ведь… Я ведь такое с тобой сделал. — Мо Жань опустил голову, сжимая руками спортивки. — Мо Жань, — как можно спокойнее проговорил мужчина, — я не виню тебя. Юноша снова поднял взгляд, полный несдержанных слез. — Нет! Ты должен злиться! Ты должен меня ненавидеть! Я монстр, я так изувечил тебя… — Мо Жань захлебывался собственными слезами и словами. — Мне так жаль, Ваньнин... — Я знаю. Иди ко мне. Мужчина чуть развернулся на стуле, ожидая, что юноша подойдёт, но тот отрицательно помотал головой, понимая, что не достоин такого человека, как Ваньнин. — Ну же, утешишь меня или нет? — Мо Жань вскинул голову, услышав, как голос Чу дрожит на этих словах. Он увидел, как мужчина смотрит на него, по его щекам катались слезы, и сам он выглядел таким измученным, что Мо Жань тут же кинулся к мужчине, обнимая его, падая на колени и утыкаясь тому в живот лицом. — Прости меня. Прости меня, Ваньнин. Я так виноват! Чу сгорбился, обнимая Мо Жаня в ответ, крупно дрожа от рыданий. — Ничего Мо Жань, ты не виноват в этом, слышишь меня? Я не виню тебя. Какой же Мо Жань кретин. Он не заметил. Он сразу не обнял. Сразу не поддержал Ваньнина, видя, как ему плохо. Юноша стащил мужчину со стула и усадил себе на бёдра обнимая его, вжимая в себя, чувствуя, как вся его футболка пропитывается слезами мужчины. — Я тебя ни в чем не виню.***
После этого инцидента, которым они поделились только с Сюэ Чжэнъюном без подробностей, Мо Жаня отправили в Германию на три месяца в психиатрическую лечебницу. Мо Жань уговаривал накатать на него жалобу в полицию вместе с Сюэ старшим, но Чу наотрез отказался портить жизнь юноше из-за того, что у него раздвоение личности и было тяжёлое детство. А когда он слышал слова о том, что им следует разъехаться, то начинал хмуриться, и Мо Жань просто не мог видеть это несчастное лицо, потому откладывал тему до возвращения с больницы. Это были самые сложные дни. Сначала Чу ушёл на больничный, залечивая раны, а после вышел на работу, которая без юноши казалась не такой красочной. Три месяца шли как в аду, но даже после выписки никуда мужчина юношу не отпустил. Второе столкновение с Тясянь-Цзюнем было через год после. Мо Жань уговорил Чу приготовить пельмени, потому мужчина стоял на кухне и уже варил острый бульон от, которого у самого Чу Ваньнина жгло все слизистые. А он даже не пробовал его. Набирая в тарелку пельмени из кипящей воды, Ваньнин любовался своим творением, пока на стол с громким стуком что-то не обрушилось. Чу дёрнулся на месте, хмуря свои красивые брови, он отставил тарелку в сторону и повернулся в сторону звука. Там сидел Мо Жань. Он зло смотрел на Чу, и мужчина тут же открыл ящик с полотенцами, доставая оттуда электрошокер. — Какого хуя ты всё ещё здесь? — Спросил уже не Мо Жань, а Тясянь-Цзюнь. — Готовлю, как видишь. Парень сощурился и собирался встать, но Чу направил на него шокер. — Сядь где сидишь. Вэйюй оскалился, щуря глаза, но сел на своё место. Ваньнин расслабился и положил шокер на стол рядом с собой, чтобы в случае опасности легко добраться до него. — Так чего не сбежал? Или тебе понравилось? — Парень усмехнулся, наблюдая за напуганным до чёртиков Ваньнином. — Я сейчас выверну эту кастрюлю тебе на голову. — Чу говорил зло, возвращаясь к накладыванию пельменей в миску. — Ты серьёзно остался с этим щенком после всего? — Почему нет? — Потому что я страшный монстр и в любой момент могу тебя убить. — Проговорил Вэйюй в духе страшилок на ночь для детей четырёх лет, явно веселясь от этого. — Во-первых ты не монстр, и, во-вторых, мне кажется, у тебя хватит ума не убивать человека. — Тебе надо лечиться, ты знал? — Из голоса Тясянь-Цзюня пропала злоба. И насмешка тоже. Кажется, теперь он смотрел на Чу серьёзно. — Мне-то? Я не нападаю на людей и не насилую их без причины. — Чу злобно кинул черпак в кастрюлю с бульоном, разворачиваясь на парня. — Я думал ты такой же как и все. — Мо Жань говорил легко, смотря прямо в глаза злого Ваньнина. — Как все? — Да. Прошлым нужны были деньги да секс, узнав обо мне, они тут же сбегали, называя щенка психом. На тебе я сорвался. — Спасибо, что терпел так долго. — Выплюнул мужчина. — Ты не такой как все. Чу выдохнул, прикрывая глаза и развернулся обратно к плите. — Будешь есть? — Спросил мужчина, заливая пельмени горячим, острым бульоном. — А что там? С воспоминаний этого щенка я узнал, что готовишь ты прескверно. — Не хочешь, не ешь. — Этот достопочтенный хочет. — Заявил Мо Жань и улыбнулся. На его прежнего Мо Жаня он совсем не был похож, так что Чу всё ещё был настороже и где-то под рёбрами бился страх. Но, переборов себя, мужчина поставил перед парнем миску пельменей и ложку. Тясянь-Цзюнь подозрительно посмотрел на тарелку, понюхал, но приниматься за еду не спешил. — Если не собираешься есть, то я просто выкину их. — Ваньнин собрался забрать тарелку, но Тясянь-Цзюнь резко схватил блюдо в свои руки и отодвинул его, чтобы Чу не смог забрать. Тот, испугавшись выпада парня, подлетел обратно к столешнице, хватая шокер и наставил его на Мо Жаня. — Ха. — Тясянь-Цзюнь как-то неловко усмехнулся и поставил тарелку на место, отчего Ваньнину тут же стало как-то совестно. — Это справедливо. Ты должен бояться меня. Наверное, я правда монстр. — Вэйюй продолжал улыбаться, но в его улыбке не было эмоций. — Нет. Ты не монстр. Ты защищаешь свою слабую сторону. Тясянь-Цзюнь неверяще поднял глаза, пытаясь понять, что на уме у этого мужчины. — Я избил тебя, насиловал несколько часов к ряду, и после этого ты всё ещё думаешь, что я нормальный? — Абсолютно. Не думай, что я тебя простил или перестал бояться. Нет. Просто я пытаюсь тебя понять. — Чу выдохнул и поставил перед тарелкой острый соус. — В этот раз ты не такой агрессивный. Это означает, что на самом деле ты не бездумно избиваешь людей. — Откуда тебе знать, что я просто не выжидаю удобного случая для нападения? — Тогда Сюэ Мэн тебя обзывал? А Жун Цзю на искреннее признание посмеялся в лицо, сказав, что кроме денег в тебе мало привлекательного. Сун Цютун назвала тебя психопатом. Всегда были причины. Тясянь-Цзюнь сидел и непонимающе хлопал глазами. Неужели кто-то подумал не только о других но и о нём самом?.. — Только я не знаю, чем насолил тебе я. Чу отвернулся, складывая грязную посуду в мойку. — Прости меня. — Сказал Мо Жань достаточно тихо, но так, чтобы мужчина это услышал. Ваньнин развернулся, чтобы ответить, но Тясянь-Цзюнь будто заснул, а в следующую минуту глаза открыл уже его Мо Жань. — Ваньнин! — Тут же вскочил на ноги Мо Жань, перепуганный до смерти. Он подлетел к мужчине, рассматривая его тело на наличие каких-либо увечий. — Что случилось? Он тебя обижал? Что он делал? — Мо Жань успокойся. Он ничего не сделал. Мо Жань выдохнул. — Слава богу это был не Тясянь-Цзюнь. — Это был он. Но он ничего не сделал. Юноша замер. Он не мог поверить в сказанные слова, смотря в упор на Чу Ваньнина. — Чего ты так смотришь? Собираешься есть или нет? Пельмени остынут. Мо Жань будто очнулся и кивнул мужчине, садясь за стол, но поднеся ложку ко рту, нахмурился наблюдая, как Чу моет посуду. — Прямо ничего не сделал? — Мы поговорили. Он... Попросил прощения. Мо Жань выдержал паузу. Это молчание даже стало напрягать — И ты простил его? — Я не успел ответить, ты сменил его. — Он сам ушёл. Я не смог бы так быстро вырвать контроль. Ваньнин замер будто что-то осознавая, а потом резко закрыл кран и развернулся к юноше. — Ешь, если они остынут и ты их выбросишь, я больше никогда не буду готовить тебе, понял? — Не злись! — Мо Жань смешно запихнул в себя первый пельмень и улыбнулся с полными щеками. — Ощень фкусно. — Не говори с набитым ртом! Подавишься!