Цветы лучше пуль

— Алтан..? — машинально слетело с моих уст, в широко раскрытых глазах застыло леденящее удивление на грани со страхом. Его я меньше всего ожидала здесь увидеть, потому что его появление — крах для меня. Он ещё несколько секунд молча смотрел на меня так, словно я совершила самую страшную ошибку, за которую прямо сейчас должна поплатиться. Может быть, так и есть. — Что ты здесь делаешь? — попытка улыбнуться получилась настолько неправдоподобной, что лицо брюнета помрачнело пуще прежнего. — Я пыталась вынудить побольше информации с этого идиота, но как видишь, напрасно. Улыбка переросла в нервную усмешку, я глупо взмахнула руками, но моя ложь слишком очевидная и ничем не прикрытая. — Хватит, — резко прервал Алтан, смерив меня тяжёлым взглядом. — Не пытайся сделать из меня полного дебила. Я чувствовала, как страх внутри собирался в огромный ком, который в любой момент мог лопнуть. Дрожь пробежала по всему телу, режущей болью отдаваясь на кончиках пальцев. Я понимала, как нелепо выгляжу сейчас, наивно пытаясь оправдаться, но, набравшись смелости напрасно продолжала попытки повернуть ситуацию в свою сторону. — Да что с тобой, Алтан? Ты не веришь мне? Но, кажется, это было лишним. Брюнет моментально сократил между нами расстояние, с силой схватив меня за плечо. — В машину, быстро, — раздражённо произнёс он, отталкивая меня в сторону его иномарки. Я не успела опомниться, как его охрана, умело подхватив под руки, бесцеремонно заталкала меня в машину. Всё, что мне осталось, — глядеть на двери склада, за которыми в ту же секунду скрылся Алтан. Сердце замерло, и я с ужасом поняла, что моя помощь превратилась в грубую подставу. Я своими же руками растерзала последние надежды на спасение Олега, сама бросила его под пули. Как же глупо... Я разрушаю всё, к чему прикасаюсь — это очевидно. И мне давно бы пора крепко связать руки. Я до боли сжала ладони, костяшки моментально побелели, а ногти впились в кожу. Приходилось сидеть смирно, смотря сквозь затонированное стекло, потому что бежать в след за Алтаном — самоубийство. Он не убьёт Олега сейчас, нет. Брюнет не станет менять свои планы из-за дел сердечных. Но он сделает это позже. От осознания факта нутро болезненно сжалось, причиняя физический дискомфорт. Алтан вышел через пару минут. Как ни странно, но Вадима здесь нет. Впрочем, мне это только на руку. Я откинула голову на спинку сиденья, стараясь придать себе максимально спокойный вид. Волков, конечно, не сдаст меня, но Алтан догадается сам. Я неосознанно дёрнулась, когда он сел рядом на заднее сидение, громко хлопнув дверью. — Поехали, — холодно скомандовал парень, после чего водитель моментально завёл автомобиль и нажал на газ. Я скосилась на руки Гладиолуса: чистые, костяшки целые — значит он не трогал Олега, по крайней мере собственноручно. Но мысль эта не приносит ни грамма спокойствия. Внутри всё закипало от нарастающей тревожности, я машинально спрятала взгляд где-то за стеклом машины. Алтан все ещё напряжён, и это напряжение только накаляет атмосферу. — Может объяснишь, в чём дело? — мой голос пропустил нотку раздражения, пока я пыталась прикинуться жертвой. Брюнет, до этого задумчиво смотревший в окно, медленно повернул голову в мою сторону, смирив меня строгим взглядом. — Это я должен задать этот вопрос, — с надменным спокойствием ответил он. — Должен, но не буду. Потому что ответ уже знаю. Алтан снова демонстративно отвернулся, подпирая лицо рукой. Смотрит в окно, на не самые живописные пейзажи промышленного района, нарочито игнорируя мой пристальный взгляд. — Что же ты знаешь? — Всё. Ответ прозвучал как-то слишком грубо, и первое время я просто молчала, сомневаясь в необходимости продолжить разговор. Алтан знает, а я ни малейшего понятия не имею, что будет дальше. Есть, конечно, предположения, но они слишком трагичны. Ещё и это спокойствие парня, которое наводит на миллионы мыслей, среди которых трудно зацепиться хоть за одну, выбивает из коллеи. Лучше бы он кричал, ломал, крушил, поливал меня грязью, но не убивал этим равнодушием, за которым ведь точно что-то есть. Только что? — Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но я пыталась помочь тебе, — сделав явный акцент на последнем слове, я осторожно коснулась его холодной ладони своей. Но Алтан тут же одёрнул руку, точно брезгуя. Его реакция отпечаталась на сознании неприятным осадком, но неприятно мне, скорее, от самой себя, нежели от парня. — Заканчивай этот спектакль, — его голос едва заметно дрогнул. Он молчаливо поджал губы, точно хотел что-то сказать, но почему-то сомневался. Я взглянула в зеркало заднего вида, убеждаясь, что склад уже давно позади, а затем перевела беспокойный взгляд на часы, которые показывали неутешительные 13:50. До запланированной встречи «старых знакомых» несколько часов, и за это время я просто обязана что-то сделать. Только вот первое и, пожалуй, самое серьёзное препятствие — непредсказуемый Алтан. Как я и предполагала, машина остановилась около особняка бурята, но я и подумать не могла, что мне не безволят даже выйти самостоятельно. Едва ли я открыла двери, как два амбала ловко подхватили меня за руки, лишая возможности сопротивляться. Я резко обернулась и с немой надеждой взглянула на неторопливо идущего Алтана, но был как никогда спокоен и равнодушен. — Алтан? — возмущённо прикрикнула я, беспомощно дёрнувшись в цепкой хватке его охраны. Брюнет одарил меня холодным взглядом, в котором я не смогла прочесть ровным счётом ничего. От этого меня словно окатило холодной водой, разом по сердцу ударили все мои грехи, все мои ошибки. А их, к слову, накопилось не мало. Меня завели в особняк, а в голове неосознанно всплывали не самые лучшие предположения. Что они сделают со мной? Убьют? Закроют? В любом случае я не могла винить в случившемся никого, кроме себя. Алтан не виноват, он просто идёт к своей цели, и цель это — месть. Олег... Он тоже не виноват в том, что я снова думала сердцем, а не головой. Я сама нарвалась на эти проблемы. В коридоре, широко улыбаясь, меня ожидал Вадик. Улыбка эта была, конечно, фальшивой и такой раздражительной, что у меня машинально чесались кулаки с желанием ударить его по этой довольной роже. — Ну вот ты и попалась в ловушку, Мышонок, — нарочито любезно протянул он. — Рано радуешься, — злобно фыркнула я, вновь опустив голову. Какая же я дура... Бросилась в огонь, не подумав о последствиях. Алтан и его компания оказались в разы умнее: предусмотрели моё дезертирство, поймали с поличным. Такое ощущение, что все вокруг знают мои шаги наперёд, и только я одна всё ещё плетусь позади. Гадкий привкус собственного поражения горечью отдавался внутри, когда меня насильно заталкали в небольшую комнату. Охранник, забрав мой телефон, толкнул меня, отчего я безвольно свалилась на колени. Услышав, как в замочной скважине загремел ключ, я моментально подлетела к двери, но было уже поздно. Я запрета за тяжёлой дубовой дверью в комнате, которая больше напоминает кладовку. — Вот тварь, — выругалась я, обессиленно скатываясь по стене. Потерянный взгляд метался из стороны в сторону. Я раньше не была в этой необорудованной комнате. Само помещение было небольшим, но светлым. Здесь из мебели только старая табуретка и куча огромных коробок. Но здесь есть окно, большое, но не открывающееся. Однако это уже вселяло хоть какую-то надежду. Я тут же подбежала к окну, всматриваясь в происходящее внизу. С высоты второго этажа хорошо просматривался участок, буквально кишащий охраной. Вооружённые люди в костюмах были по всему периметру, в общей сложности я насчитала шесть человек, и это только с одной стороны. Шансы сбежать стремительно понижались, но всё ещё не равны нулю. Я растерянно обернулась, и рывком подошла к первой попавшейся пыльной коробке. Здесь были горы хлама, которые, видимо, после переезда остались никому не нужными, а вот мне старые тряпки очень даже пригодятся. В голове в ту же секунду созрел план. Не стопроцентный, но всё же вполне осуществляемый. Нужно всего лишь связать простыни и прочие тряпки в одну тугую верёвку, осторожно выставить окно, вылезти и бежать. Действия охраны заведомо известны, потому что, работая на Алтана несколько лет, я запомнила их режим работы. Только вот проблема в том, что он мог измениться в связи с моим неожиданным приездом. Но другого выбора у меня нет. Нервно взглянув на часы, которые показывали 14:30, я торопливо принялась тугими узлами связывать простыни и прочее трепьё из пыльных мешков, чтобы соорудить подобие каната. Краем уха приходилось прислушиваться к шуму за дверью. Ко мне, конечно же, приставили охрану, и поэтому малейшее движение за дверью заставляло меня вздрагивать. С каждой секундой я всё отчётливее понимала, что эта идея не надёжна и безумна. За такой необдуманный план Волков убил бы меня. Но пусть лучше он убьёт меня, чем я позволю ему умереть. За десять минут дрожащими руками я связала подобие каната, после чего нерешительно взглянула на окно. Внутри разгорался страх. Боязнь упустить последний шанс не давала мне покоя, и чтобы унять его потребовалось немало моральных сил, запас которых постепенно источался под действием пугающей неизвестности. Ещё через пятнадцать минут я расправилась с окном, вставив стекло, но не спешила его убирать до смены караула. И вот, когда охрана отправилась к выходу, чтобы сдать пост, я резко отбросила деревянную раму. У меня есть десять минут. Ни больше, ни меньше. Страх в крови закипел настолько сильно, что за считанные секунды превратился в бушующий адреналин. Дальше всё было как в тумане. Зафиксировав один конец связанных тряпок, я бросила канат вниз и почти сразу вцепилась в него, торопливо сползая вниз. Вспотевшие от волнения ладони сжимали ткань, пока я спускалась к земле. Каната не хватило, черт... Я не рассчитала высоту и теперь единственный вариант — прыгать. Взглянув вниз, я закрыла глаза. Невысоко. Нужно действовать. Через мгновенье я болезненно свалилась на газон, резкая боль на секунду пронзила колено, но почти сразу же отпустила. Боль притуплялась адреналином и желанием выбраться отсюда. Времени кретически мало, поэтому я моментально вскочила, побежав к запасным воротам, которые находились в слепой зоне. Отлично, хоть здесь я в выигрыше. Но ликовать долго мне не суждено: у тех самых ворот меня ожидал неприятных сюрприз. Охранник сначала взглянул на меня широко раскрытыми глазами, и я растерянно ответила ему тем же. Но он, быстро выйдя из оцепенения, потянулся к приёмнику. И снова инстинкт самосохранения словно дёрнул мои нервы. Что есть силы, я ударила мужчину ногой в пах, отчего он согнулся пополам, инстинктивно хватаясь за ушибленное место. То, что было дальше, мне стоило бы раз и навсегда стереть из памяти... Схватив охранника за воротник, я снова ударила его, но уже головой и об каменный столб у забора. Когда он беззвучно упал на сырую землю, из моего горла вырвался сдавленный всхлип. Я не могла иначе. Не могла... На ватных ногах я бежала прочь с этого участка. Через две минуты все заменят моё исчезновение. Ещё через минуту ринутся меня искать. Добежав до первой оживленной дороги, я поймала попутку, чтобы поскорее добраться до завода. И, к счастью, мне удалось доехать до нужного места быстрее, чем Алтан. Я вышла подальше от самого завода, чтобы лишний раз не светиться, и пошла пешком. Сбитое тяжёлое дыхание резало лёгкие, горло пересохло и ещё эта боль в колене как ни кстати решила напомнить о себе. Но, стиснув зубы, я настороженно продвигалась к цели. Без оружия, без сил, но с диким стремлением.

***

В этот раз я решила не действовать без раздумий, поэтому смиренно ожидала семи часов, прячась в руинах заброшенных строений. Лезть на рожон без оружия — слишком рисково. Мне пришлось обезвредить одного из людей Алтана, чтобы в случае опасности (а она неминуема) я могла быть физически полезной. Спрятав бездыханное тело всё в тех же развалинах, я прибрала к рукам чужой пистолет с полупустой обоймой. Не густо, но уже что-то. Неприязнь к себе как-то быстро угасла, когда я вновь осознала, что сейчас стараюсь не ради денег и даже не ради себя... Ради человека, с которым, скорее всего, мы больше не увидимся при любом исходе. Приёмник в куртке убитого неприятно зашипел. Сквозь помехи послушался грубый голос. — Ржавый, ты опять в кустах отливаешь? Я мысленно выругалась, бесшумно подползая к телу мужчины и торопливо хватая прибор из его кармана. Нужно что-то делать, потянуть ещё чуть-чуть. — Угу, — невнятно промычала я, пытаясь изобразить мужской тебр. Внутри всё тряслось, сердце и вовсе подхватило бешеный болезненный ритм. Надежда на приезд Разумовского постепенно растворялась, сменяясь на горькое отчаяние. Не знаю, когда я вдруг стала надеяться на этого мудака, но запасного варианта у меня попросту не было. — Ух ты ж блять! — отчётливо послышалось на том конце рации, от неожиданности я испуганно вздрогнула. — Быстрее возвращайся, сейчас начнётся шоу. Шоу начинается... Широко раскрытыми глазами, полными немого шока, я смотрела на приближающийся свет фар. Автомобиль остановился ровно у завода, оттуда вышел Разумовский, и почти сразу же, будто из тьмы, его окружили люди Алтана. Разумовский приехал. Он всё-таки явился сюда, и я долго не могла поверить своим глазам, но силуэт в вычурном фиолетовом пиджаке был слишком уж ясен и отчётлив. На его шее сиял до боли знакомая подвеска в виде острого вольчьего клыка. В тот момент в сердце дёрнулась та самая ниточка, и я вдруг подумала: может Разумовский изменился? Он явно стал сдержаннее, даже мнимо соблюдал назначенное ему требование — был безоружен и вроде как один. Почему мнимо? Да всё та же подвеска Волкова, которой, при большом желании, можно уложить весь отряд, а ещё... та мелькнувшая между крышами тень. Серый был не один, и это было только на руку мне. Я не могла сказать точно, на чьей стороне сейчас: я просто должна помочь Олегу. Это всё, чего жаждую я.