Цветы лучше пуль

Алтан встретил меня привычным холодом, но с каждой секундой лёд в его сердце таял, взгляд смягчался, а уголки губ время от времени приподнимались. Я только таким его и знаю: он замыкается в себе и, чтобы вновь открыться, ему нужно время. Но парень никогда не показывал своё нутро полностью. А я и не настаиваю, мне достаточно того, что я уже видела. Рыться в чужой голове — не моё. Брюнет сидел в мягком кресле, попивая любимое красное вино. Он рассказывал что-то про вчерашний вечер, который провёл на очередном мероприятии, я слушала вскользь, заботливо разминая его крепкие плечи. Атмосфера в кабинете была, как всегда, особенно интимная: дорогая мебель с королевским бархатом, комнатные цветы удивительной красоты, запах хорошего полусладкого и расслабленный Алтан. По-началу это казалось напряжённым, но со временем я привыкла к тому, что Гладиолус сам по себе излучает особенную энергию. На неё я когда-то и повелась. На дурманящую энергию и деньги. — Волков даже тебе ничего не сказал? — строго произнёс брюнет. Неожиданная смена темы заставила меня замереть, непонимающе глядя на его тёмную макушку. — Нет, — как можно равнодушнее ответила я, убирая руки с сильных плеч. Алтан напряжённо крутил бокал, придерживая его за тонкую ножку, и неотрывно смотрел на плескающуюся по дну алую жидкость. — А ты спрашивала? Он резко обернулся, глядя на меня через плечо. Взгляд такой серьёзный, даже пугающий. — Глупый вопрос, — пытаясь скрыть внезапно подступившее волнение, я склонилась над парнем, осторожно касаясь его щеки своей. — Конечно, спрашивала. Упёртый баран до последнего защищает своего друга. Неудивительно. Алтан наконец расслабился, поддаваясь ласкам, и невесомо коснулся моих губ, оставляя на них влажный лёгкий поцелуй. — Не пытайся меня обмануть, я всё узнаю рано или поздно, — тихо проговорил он, чуть отпрянув от меня. От этого баритона мурашки по телу, сердце автоматически пропустило удар. Нервно сглотнув, я отошла от Алтана, занимая место на кресле напротив. Рука сама потянулась к вину, и я сразу же осушила бокал до дна, чтобы растворить сухой ком волнения в горле. — Угрожаешь? — на моём лице мелькнула ухмылка. — Просто предупреждаю, — он ответил мгновенно, и подхватил такую же полуулыбку. Это пугало. Я смотрела прямо в его тёмные глаза, но не видела ровным счётом ничего. Манера общения Алтана запутывала ещё сильнее, я не видела той тонкой грани между серьёзностью и флиртом. Что он мне хочет этим сказать? Своё недоверие? Я начинаю чувствовать, как во мне растёт навязчивая паранойя. — Ваше Золотейшество, перестаньте накручивать себя пустыми подозрениями, — я снова томно улыбнулась, наполняя бокал вином. — Общение с Вадимом не идёт тебе на пользу, — серьёзно ответил Алтан, пристально глядя на меня. — Не называй меня так. На секунду я виновато поджала губы, а затем вальяжно откинулась на мягкую спинку кресла, сложив ногу на ногу. Вино красиво переливалось в солнечных лучах, и я поднесла бокал ближе к лицу, с интересом наблюдая за неистовыми бликами. На деле же просто хотела спрятаться от прожигающего взгляда чёрных глаз напротив. — Иди сюда, — приказной, но в то же время ласковый тон Алтана заставил меня оторваться от затейливого занятия и вновь взглянуть на парня. Он зазывающе похлопал по коленям, требовательно кивнув. Я, не долго думая, сорвалась с места, но замерла в нескольких сантиметрах от парня. Мой взгляд плавно перешёл от его рук к крупным плечам, к шее, выгодно обтянутой чёрной водолазкой, выделяющимся скулам, к этим манящим губам и этому поглощающему взгляду. Алтан красив, умён и чертовски соблазнителен, но я всё равно упорно вижу в нём другого. Не трудно догадаться, кто своим неожиданным появлением вновь лишил меня возможности жить настоящим, а не горьким прошлым. Волков, сукин ты сын! Когда ты уже раз и навсегда уйдёшь из моей головы? Ответ на поверхности: никогда. Я не успела опомниться, как Алтан по-хозяйски притянул меня ближе, усаживая на колени. Я устроилась поудобнее, каждым сантиметром тела чувствуя напряжение в его мышцах. Предпринимать ничего не буду, нет. Я не хочу снова идти на поводу животных инстинктов, но разум упёрто пытался отключиться, когда руки парня скользнули по моим бёдрам вверх, прямо к талии. — Т/И, — прошептал он, и в голове словно замерцали искры желания, которые я пыталась затушить. — Посмотри на меня. Алтан нежно коснулся пальцами моего подбородка, приподнимая лицо и заставляя смотреть в его глаза искусителя. Тоже тёмные, тоже карие... Как и у него. Я выполнила эту просьбу, и уже через мгновенье его горячие губы прильнули к моей шее, оставляя ровную дорожку из поцелуев от линии лица и до самых ключиц. Я не выдержала и, прикрыв тяжёлые веки, рефлекторно запрокинула голову, давая парню больше пространства для ласк. Так бездумно поддаюсь на провокации, снова стою на краю манящей пропасти, но не могу нырнуть туда с головой. Что-то мешает расслабиться, тянет назад... Это что-то — мысли о человеке, который, наверное, даже не вспоминает обо мне. Тяжёлый ком с горла скатился вниз, застревая в дыхательных путях. Мне стало противно от самой себя и я резко открыла глаза. — Алтан, — тихо, но достаточно уверенно сказала я, упираясь ладонями в его грудь. — Я не хочу. Он шумно вздохнул, демонстрируя своё недовольство, но моё желание принял и нехотя откинулся на спинку кресла. Алтан самоуверен, настойчив, порой груб и холоден, но он уважает мои желания, и никогда не берёт меня насильно. За это я ему благодарна. Только вот догадывается ли парень о причинах моего отказа? — Не обижайся, — ласково прошептала я, а у самой внутри всё переворачивалось от отвращения к себе. — Я просто не выспалась, ночь беспокойная была. Банальнее отмазки не сыскать, разве что «голова болит», но это всё лучше, чем неприятная правда. Алтан одарил меня ни то разочарованным, ни то недовольным взглядом, но рук с талии не убрал, только демонстративно вздохнул. — Тогда отдохни, сегодня вечером тебе понадобятся силы, — произнёс он, всё же нехотя убирая свои горячие ладони. — В семь вечера назначена встреча с Разумовским. — Он вряд ли явится, — невесело усмехнулась я. — Мы должны быть готовы ко всему, — брюнет потянулся к бокалу. — Так что возвращайся домой, набирайся сил. Я послушно кивнула, вставая с колен парня. Сейчас я была только рада тому, что Алтан сам отправил меня домой. Оставив на его щеке прощальный поцелуй, я быстро вышмыгнула из комнаты. На ходу натягивая родную кожанку и звеня ключами в трясущихся руках, я пулей запрыгнула в автомобиль. Наконец-то появилась возможность дать волю чувствам, и я с силой ударила по крепкому рулю. — Чёрт... Чёрт! Голова кипела от бурлящих мыслей, отдаваясь физической болью в висках. С силой прикусив губу, я завела машину. Знакомые улицы мелькали за окном. Солнце давно спряталось за тяжёлыми осенними тучами, ветер гонял сухие пожелтевшие листья, которые постоянно падали на лобовое стекло. Я пыталась смотреть только на дорогу, но мысли вновь и вновь уносились в болезненный омут. Осознание неизбежного резало по сердцу словно острое лезвие. Если Разумовский действительно не приедет, у Волкова не останется ни малейшего шанса выжить. Он просто станет расходным материалом в этом грязном деле. А если его друг всё-таки приедет... Ничего не изменится: они оба полягут прямо там. В голове проскользнула лента воспоминаний, которые приятным теплом ласкали душу и тут же безжалостно терзали её на мелкие куски. Я помню каждую минуту, проведённую с Олегом. Помню, как он прикрывал мою спину во время совместных заданий; как потом залечивал по глупости полученные мною раны и недовольно бурчал, припоминая о правилах безопасности; как терпеливо обучал новым приёмам. А потом мы перешли на новый уровень отношений, и тогда я вовсе потеряла рассудок от этого мужчины. Навсегда запомню, как мы пытались приготовить вместе обед, а в итоге забивали на всю готовку, и отдавались собственным желаниям; помню каждую ночь, проведённую с Олегом. Каждое его касание, каждые крепкие объятия, каждый поцелуй — я запомнила всё до мелочей. Я отдала Волкову всё, что было: чувства, эмоции, себя. А он забрал у меня доверие ко всем, желание любить кого-то другого, лишил возможности быть счастливой. Олег никогда не говорил мне тех самых заветных трёх слов. Я, совсем ничего не понимающая в окрыляющих чувствах, думала, что это лишнее, ведь парень гораздо больше доказывает поступками, но... со временем, сняв розовые очки, стала догадываться о том, что, возможно, просто была слепа. Но Олег всё же показал мне то, что люди называют любовью — яркой, чувственной, страстной. Жаль, что не вечной. А я не могу оставить это просто так, не могу... Сердце кровью обливается при одной только мысли о смерти Олега. Он столько пережил, а теперь так глупо погибнет, буквально на моих глазах. Дежавю. Я не могу допустить этого. Я резко дёрнула руль, разворачиваясь прямо посреди пустой улицы. Будь что будет, я еду к нему. Путь до склада оказался удивительно недолгим. Выйдя из машины, я осмотрелась: сейчас здесь не должно быть никого, кроме наружной охраны, это по периметру человек пять от силы. У главного входа меня встретил знакомый наёмник. Он с презрением и недоверием оглядел меня. — Может мне ещё представиться? — я состроила максимально недовольную физиономию. Охранник молча кивнул, пропуская меня внутрь. Конечно, о моих потрахушках с Алтаном уже знает, или как минимум догадывается, всё его окружение. Но сейчас это очень кстати даёт привилегии — не будет лишних вопросов по поводу моих дел. Если я сюда приехала, значит так велел великий и ужасный Гладиолус. Огромная дверь с омерзительным скрипом закрылась, перекрывая поток холодного свежего воздуха. Я торопливо зашагала к помещению, где держат Олега, на всякий случай оглядываясь. К моему счастью, здесь не было никого, кроме замученного Волкова. При виде изнеможённого мужчины сердце сжалось от жалости. Это чувство пропало с моей души надолго и вот опять объявилось — ни к чему хорошему оно, обычно, не приводит. Брюнет точно слышал шаркающие шаги, но обратил на них внимание только тогда, когда я подошла почти вплотную. Я пыталась разглядеть его эмоции, но лицо, болезненно-серое с засохшей кровью, не выражало ничего. — Олег, — прошептала так тихо, а голос предательски дрожал, выдавая те чувства, которые я так напрасно пыталась скрыть. — Волчонок. Когда-то привычное прозвище с трудом сорвалосс моих уст. Волков среагировал моментально: чуть приподнял голову, и в тёмных глазах засияло искреннее удивление. — Зачем ты сюда пришла? — сказал он без явного упрёка, но что-то заставило меня отшагнуть от него. Это что-то — старая обида. — Хочу помочь. Ответ получился, на удивление, очень уверенным. Олег хрипло усмехнулся, и отрицающе качнул головой. — Не вздумай, — так же хрипло ответил он. — Ты будешь противиться моей помощи? — я искренне не понимала, чего брюнет добивается своим упрямством. — Буду, — твёрдо произнёс Волков. — Моя дальнейшая судьба очевидна, а у твоей ещё есть шанс на светлое будущее. Так не упускай этот шанс. На мгновенье позабыв как дышать, я с прежними чувствами посмотрела на Олега. Он вновь опустил голову, пряча полупустой взгляд. Не могу поверить, что Волков пытается защитить меня, ровно также, как тогда, несколько лет назад... Но снова и снова прокручивая его слова в голове, понимаю, что они искренние. Вновь преодолев расстояние между нами, я осторожно коснулась каждого его шрама. Ровно пять раз провела пальцем по небольшим затянувшимся ранам. Олег молчал, лишь обречённо вздыхал. О чём он сейчас думает..? Наверняка о том, что я наивная дура, добровольно бросающаяся всё в тот же омут. И Волков будет прав, потому что я снова отдаю борозды мыслей израненному сердцу, игнорируя здравый рассудок. — У тебя ведь тоже есть шанс... У нас, — произнесла я, задрав голову, чтобы лучше видеть его глаза. — Я могу помочь тебе сбежать отсюда, понимаешь? — Уходи, — настойчиво повторил он. — Не делай глупостей. — Ты думаешь, только тебе по силам добровольно подставляться под пули? — я невесело усмехнулась, скривив губы в полуулыбке. — Я тоже так могу. Глупо... Как же это глупо, но я не могу противиться себе же. Волков бежит за Разумовским, а я за Волковым — и это уже не изменить, это устойчивая система, которую мне удалось нарушить лишь однажды, и то высокой ценой. — Учись на моих ошибках, — сказал Олег, с прежним теплом смотря в мои глаза. — Я же твой наставник. На его лице мелькнула слабая печальная улыбка, которой он хотел выразить поддержку. Но я ещё сильнее убедилась в том, что полчаса назад сделала правильный выбор. — Ты учил меня не сдаваться, — я положила холодные ладони на его такие же ледяные плечи, осторожно, боясь причинить дискомфорт. — И я не сдамся. — А ещё я учил тебя в первую очередь думать головой, а не сердцем, — верно подметил Волков. Я тихо вздыхнула, уткнувшись носом в его крепкую грудь. Олег говорил спокойно, серьёзно, размеренно, но я слышала, как резко и быстро стучит его тревожное сердце. Его ведь не обманешь, я знаю об этом не понаслышке. — Этот урок я не учла, — снова подняла голову, взглянув на парня. — И никогда не учту. Он снова рвано вздыхнул, давая понять, что моё упрямство ему не преодолеть. — Просто пообещай, что не сунешься в это дело до семи вечера, тем более в одиночку, — серьёзно продолжил брюнет, и взгляд его стал гораздо строже. — Я уже в этом деле, Олег, — возмутилась я, и парень тут же меняется в лице. — Неужели ты все ещё надеешься на Разумовского? — Пообещай, — холодно повторил он, с надеждой глядя в мои глаза. — Просто дай мне время. Я на секунду задумалась. В его словах был смысл. Что я могу сделать сейчас? Вряд ли у меня получится уложить в одиночку пять здоровых вооружённых мужланов, имея при себе только старенький заряженный «ТТ», а потом вытащить обессиленного Волкова на собственных плечах. Мне нужно время, чтобы подготовиться. Может, даже «свои» люди. — Обещаю, — на вздохе произнесла я. — Но если ты ещё раз попытаешься умереть, я тебя воскрешу, чтобы своими же руками придушить. Понял?! Я нервно усмехнулась, а глаза стремительно застилались мутной пеленой солёной влаги. Стараясь отогнать непрошенные слезы, я часто заморгала и спрятала взгляд где-то на просторах помещения. Олег грустно усмехнулся, чуть дёрнувшись, будто в попытке высвободиться, но тут же замер, глядя на меня сверху вниз. — Т/И, — сиплый голос заставил меня поднять влажные от слёз глаза на парня. — Прости меня. Два простых слова вызывают у меня новый всплеск болезненных эмоций. Я тихо всхлипнула, прижимаясь к Олегу и обвивая его дрожащими руками. Слёзы медленно скатывались по щекам, оставляя влажный след, и беззвучно падали на его кожу. Я сдаюсь, поднимаю белый флаг перед собственными чувствами и всё-таки прыгаю в этот омут. Неожиданный шорох заставил меня резко отпрянуть от Волкова. Мы одновременно взглянули на дверь: звуки доносились с улицы. — Беги, родная. Последний раз взглянув в карие глаза, я следую его совету — бегу. Стерев потёкшую тушь с лица, поправила кожанку, стараясь придать более или менее непринуждённый вид. Но сердце бешено стучало, изнывая от плохого предчувствия. Распахнув двери, я замерла в ужасе. — Алтан..? — машинально слетело с моих уст, в широко раскрытых глазах застыло леденящее удивление на грани со страхом. И взгляд у Алтана особенно тяжёлый, полный злости и разочарования. Он всё знает...