Последний аксель.

      Все дни слились в один большой счастливый момент. Знаете это чувство, когда после долгого путешествия возвращаетесь домой и чувствуете умиротворение и полный покой? Вот Арсений чувствовал именно это. Словно наконец нашел то, что искал всю... Правда, всю свою жизнь!       Просыпаться и засыпать с улыбкой — вот чего можно желать всем людям во все года, ведь независимо от даты, все хотят счастья. Теперь у Попова был каждый день, как день рождения среднего человека страны — один из самых радостных дней. — Арс, — однажды обратился юноша к брюнету, сидя у него на кухне. — Что ты хочешь на день рождения?       Удивительно, что за пеленой радости и любви он забыл обо всем остальном: днях, рутине, праздниках. И вот такой внезапный вопрос, казалось, застал его врасплох. — Тош, — сказал он, чуть подумав. — Да ничего мне уже не надо.       Что ж, это было правдой. Единственное, чего он сильно желал, так это просто провести этот день с любимым ему человеком. Это будет первый его праздник, когда мужчина не будет лежать в одиночестве и осознавать, какое он ничтожество! Нет, это обещает быть лучшим днем, это точно! — Ну так не интересно! — воскликнул шатен возмущенно.       Арсений только улыбнулся, глядя на слегка разочарованного его ответом парня. Тот был одет в свою привычную широкую толстовку и черные джинсы, а на пальцах, как всегда, красовались массивные кольца.       Недавно Попов кое-что еще решил для себя. Он хотел начать новую жизнь, и решил, что сейчас самое время поделиться этим с Антоном. — Антош.       Парень отвлекся от внимательного изучения печенья в тарелке перед ним и поднял голову, вопрошающе глядя на брюнета. — У меня появилась идея недавно, — начал мужчина, боясь, что Шастун откажется. — Переехать. — Ух-ты, Арс! — воодушевленно отреагировал юноша. — А куда? — Далеко куда-нибудь, куда хочешь, — сказал он, улыбаясь тому, что все прошло так гладко и просто. — Всегда хотел Москву увидеть! А то Питерские улицы надоели уже, — ответил он, слегка приподняв глаза, размышляя. — Значит, решено? Ты правда хочешь поехать со мной? — с нескрываемой радостью уточнил Арсений. — Конечно же да, зачем спрашивать! А... когда ты хотел ехать? — вдруг стал серьезным Шастун. — После дня рождения... Ты так помрачнел, что не так? — насторожился Попов. — Все хорошо. С мамой попрощаться успеть хочу. — Ну, у тебя еще четыре дня, успеешь, — улыбается брюнет, вставая.       Ему тоже не мешало бы попрощаться с Варнавой, да с Димкой Позовым. И Стасом. В конце концов, это были единственный державшие его на этом свете люди. Как быстро летит время... уже шестнадцатое марта! Хотя, по погоде за окном совсем не скажешь, что весна: морозы за минус пятнадцать стояли уже неделю, иногда прерываясь нулем. — Как тренировки? — оглянувшись через плечо спросил брюнет.       Антон, как и обещал, учился кататься на коньках, чтобы провести незабываемый день рождения Арсения на небольшом пруду, недалеко от города. — Хорошо, — немного привирает он, ведь все у него идет совсем не гладко. Мало что получается. Но он старается!       Попов мягко улыбнулся и вышел. Через пару десятков минут Шастун объявил, что поедет к себе за вещами, а завтра съездит к маме, и будет готов уезжать. Брюнет тоже решил не терять времени и съездить, возможно, в последний раз увидеть друзей: ведь, кто знает? может они никогда не увидятся...       Выйдя из дома, он выбрал направление к Шеминову — это было ближе всего. Неспеша, наслаждаясь легким морозцем, он шел, разглядывая дома и людей. Никто не обращал на него внимание, да ему это и не нужно было сейчас. У него было все, о чем он мечтал.       Войдя в здание и поднявшись по лестнице, — уже без такой отдышки, как в прошлый раз, — он открыл дверь в светлый коридор. Ничего здесь не изменилось, разве что сидела там другая девушка, а не та, что в тот день. Уточнив, у себя ли Стас, и не занят ли, и, обрадовавшись, что он может войти, Арсений смело постучал. Подождав, пока ему крикнут «Войдите», Попов распахнул дверь, улыбаясь. — Привет, Арс. Вижу, тебе хорошо, — довольно проговорил психиатр. — Или я не прав? — Прав, все прекрасно. Зашел попрощаться. Я уезжаю через пару дней. — Интересно. Куда? — заинтересованно спросил Шеминов, чуть наклоняясь вперед. — В Москву, с Шастуном, — довольно проговорил брюнет.       Что ж, надо было видеть изумленные глаза Стаса. Действительно, кто бы мог подумать. Казалось, еще вчера он парня ненавидел, а теперь едет с ним в далекую даль. — Не смотри на меня так, — усмехнулся Попов, усаживаясь на небольшой диванчик. — Расскажешь, как так вышло? — смеясь просит Шеминов. — Да я и сам, в общем-то, не понял... — Ясно.       На несколько минут оба замолчали. Каждый думал о своем. Стас — обдумывал варианты того, как Арс сдружился с Шастуном, а сам мужчина думал, какие слова сказать на прощание. — В общем, я пришел зачем... Попрощаться, — вставая, произносит Арсений и направляется к столу друга. Ну, он надеется, что они друзья.       Шеминов тоже встает и в два шага обходит стол, приближаясь к Попову. — Тогда, до встречи? — и Шеминов протянул брюнету руку.       Но тот проигнорировал ее и заключил друга в объятия, чем его снова сильно удивил. — Помнится, ты ненавидел прикосновения! Что бы у вас там ни было, Антон на тебя очень хорошо действует! — довольно усмехнувшись во второй раз, бормочет Стас. — Это точно.       Сделав пару шагов назад, друзья пару мгновений смотрели друг на друга, потом пожали руки. Шеминов пожелал Арсению удачной дороги, тот в ответ выразил надежду еще увидеться, и не раз. На этом и разошлись.       Теперь путь Попова лежал к Варнаве и Позову. Не попрощаться с ними было бы совсем неправильно, хотя с Екатериной Владимировной они, кажется, распрощались еще давно. Но вот Диму он не видел уже долгие пару месяцев.       Дорога до стадиона заняла около часа, но брюнет не успел заметить, как они пролетели. Он шел, с воодушевлением рассматривая все вокруг. Краски наконец вернулись в мир и он наконец мог разглядеть все его оттенки.       Так же смело постучав в кабинет врача, Попов, не дожидаясь приглашения, открыл дверь. Он был приятно удивлен, когда застал в кабинете и Позова, и тренера. Отлично, значит, не придется идти куда-либо еще, а можно будет сразу пойти домой. — Арсений! — в один голос воскликнули оба.       Попов рассмеялся, сначала приобнимая Варнаву, а затем пожимая руку Диме. — Ты какими судьбами? — с нескрываемым удивлением спросил врач. — Попрощаться зашел. Уезжаю в Москву через пару дней, — быстро, как будто заученный сценарий, отвечает Арсений. — Один? — удивилась тренер.       Помня удивление Шеминова, Попову было страшно говорить такие новости. Хотя Варнава, возможно, отреагирует чуть спокойнее. Но кто знает... — Нет, с Шастуном.       Собственно, как он и предполагал, оба изменились в лице. Шок отображался в мимике у молодых людей, которые, казалось, пытались понять, об одном и том же ли Шастуне они говорят и думают. — Так и думал. Не удивляйтесь. Вообще ничего не говорите! — слегка посмеиваясь с их выражений лица сказал мужчина. — Давайте просто обнимемся, короче!       И они просто обнялись. Без лишних слов, вопросов и восклицаний. Тихо и спокойно Попов пошел своей дорогой, перед этим дав обещания встретиться, и потом делать это как можно чаще, ведь они будут скучать.       Пошел снег. Прелесть. Снег в марте, ну разве не чудо? Хотя, сейчас Арсения это радовало, ведь это значит, что его «Вечеринка у озера состоится. Достав из кармана телефон, и убедившись, что никто не писал и не звонил, он сам вошел в список контактов. — Алё? — послышалось после нескольких гудков. — Шаст, ты дома уже? — улыбнувшись его голосу спросил брюнет. — Ага. Ты идешь домой? — как-то воодушевленно уточнил шатен. — Я тут вещи перевез, так что готов ехать когда захочешь! — Отлично, но поедем двадцать первого. Я билеты вчера на самолет купил, — слегка остудил его пыл Попов. — Ладно-ладно. Жду. — конечно же, Антон не расстроился. Ведь какая разница, где любить?       Сразу с порога в нос ударил запах чего-то вкусного, от чего у Попова заурчало в животе. Полагаясь на свои рецепторы он тщетно попытался определить блюдо. — Что готовишь? — вместо приветствия крикнул мужчина. — Курицу. — Что за праздник? — Почему сразу праздник? — удивленно приподнимает брови Шастун, вышедший из кухни. — Что теперь, вкусно есть только по праздникам?       Поцеловав юношу, Арсений переоделся и, в предвкушении, уселся за стол, на котором уже красовалась курица и бутылка вина. — За нас, — произнёс Антон, поднимая бокал. — За нас, — вторил ему Арсений.       Пара дней пролетела в одно мгновение. Счастливые часов не замечают... Или как там? В общем-то, не важно. Главное, что смысл, какой бы он ни был в той фразе, брюнет понимал именно так. — Просыпайся, Арс! С днем рождения! — нежно гладя мужчину по взъерошенным после сна волосам шепчет Антон.       — Спасибо, Тош, — сквозь сон отвечает Попов.       Шастун, судя по всему, пребывал в крайнем нетерпении поехать и показать все, чему научился. Хотя этих вещей было крайне мало, но он все равно гордился. — Вставай! Поехали! — ерзая по кровати бормотал он.       Через пару минут Арсений лениво приоткрыл сначала один глаз, а затем второй, и только сильнее закутался в одеяло. Бросив взгляд в окно он довольно заметил, что светило солнце. — Как там на улице, смотрел? — бормочет брюнет. — Да, тепло там! Надо ехать! — Сколько? — Минус один, — радостно улыбаясь, как будто это у него праздник, а не у Попова, сообщает ему юноша.       Удовлетворенный такой погодой, мужчина лениво вылез из под одеяла и поплелся в ванную. Каково было его удивление, когда выйдя из нее и зайдя в кухню, он увидел, что она вся украшена шарами, а на столе стоит красиво обернутая коробка с бантом. И торт. Куда же без него?       Торопливо развернув подарок, он, затаив дыхание, приоткрыл крышку. — Антон!? — удивленно и восхищенной воскликнул Арсений. — Они же дорогие такие!       Брендовые наручные часы аккуратно лежали рядом с очками. Их было у брюнета немеренное количество, поэтому Шастун решил, что еще одни лишними не будут. Но главное — часы. Они и вправду были очень дорогие. Только сейчас мужчина вспомнил, как показывал их Антону несколько месяцев назад. Получается, он запомнил...       Лучший день в его жизни задался и стал лучшим с самого утра. Он всем своим существом чувствовал, как ему сейчас хорошо. Так хорошо ему не было никогда. Ведь никто никогда не дарил ему таких подарков, не будил в день рождения, не готовил сюрпризы!       Если бы это был его последний день — он бы умер королем. — Собирайся, Тош! Поехали! — объявил вдруг он.       Погладив на прощание Оскара, Попов с Шастуном вышли и сели в машину. Всю дорогу у обоих улыбка не сходила с лица, и теперь, наконец выбравшись у озера, они оба понимали, что все хорошо.       Прищурив от ослепляющего снега глаза, Антон уселся надевать коньки, когда Арсений с этим быстро справился и вышел на лед. Годы тренировок, как-никак. — Эй, Антон! Смотри! Сейчас сделаю свой последний в карьере аксель! Специально для тебя! — посмеиваясь прокричал Попов.       Шатен заинтересованно поднял глаза и восхищенно глядел на мужчину.       Сделав пару кругов, как разминку, Попов посчитал, что готов. Да что там, он действительно был готов. Набирая скорость, он думал о том, что делает это ради любимого человека. Это придавало еще больше легкости.       Арсений оттолкнулся, и казалось, время замерло. Было слышно биение сердца. В такие моменты всегда чувствуешь что-то особенное. Сделав нужно количество оборотов, он приземлился.       Антон вскочил, хлопая в ладоши, до сих пор не завязав даже один конек. Но что-то показалось ему странным. Выражение лица Попова.       Брюнет приземлился идеально, все внутри ликовало, понимая, что финальная точка сделана в лучшем виде. Резкий треск под ногами, заставил радость оставить место слепому страху.       Так же стремительно, как взлетал Арсений надо льдом, этот самый лед предательски провалился под его ногами. Чувствуя, что он теряет опору под ногами, Попов только и успел, что выпустить судорожный вздох, прежде чем ударился головой об лед.       Он уже не слышал ни истеричных криков Антона, ни дальше ломающегося льда. Сознание оставляло его, погружая в забытие. Он медленно шел по дну, и пока легкие его заполнялись водой он успел подумать, что он счастлив. Ведь это было то, о чем он мечтал, да? Умереть счастливым... Но не так. И не сейчас.       Шастун бился в немой истерике, смотря, как драгоценные секунды улетают прочь, заменяя свое место тишиной. Гробовой тишиной. Больше не пели птицы, не светило так ярко солнце. Не радовал лесок невдалеке. Краски мира потускнели, превратившись в серые пятна.       «...он бы умер королем.»       В этот день со льда веяло какой-то особой магией абсолютного единства движений, жестов, чувств. Коньки скользили по льду без единого шороха. Это катание не было предназначено для зрителей: оно было слишком личным.