Моя вина

Тэхён Прошло четыре дня, а я так и не появился дома. После того, что случилось, я не хотел даже носа туда показывать. Я не знал, как отреагирую, когда снова окажусь лицом к лицу с Ёнсу. Я был страшно зол на нее. Ее дурацкая затея обошлась мне более чем в сто тысяч долларов — столько стоила моя Ferrari. Перемирие между группировкой Хосока и моей окончательно нарушилось. До сих пор помню, как мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда я услышал выстрел и крик Ёнсу на заднем сиденье. Я боялся оглянуться назад, боялся того, что могу там увидеть. Это был самый большой ужас в моей жизни. И все из-за глупости этой девчонки, которая не слушала меня ни в чем. Интересно, где и когда она научилась так водить. Даже я чувствовал себя беспомощным в сравнении с ее мастерством и смелостью. Меня поразило, как она вписалась во второй поворот. Так рисковать может только человек со сниженным инстинктом самосохранения. У меня не выходил из головы наш поцелуй. Я не мог забыть ее полные, сладковатые на вкус губы, ее тело, которое сводило меня с ума. Как мне вернуться домой, когда я не знал, как себя вести. Часть меня жаждала мести. Эта девчонка лишила меня самого большого сокровища. А другая часть жаждала заставить ее трепетать при виде меня, чтобы у нее дыхание перехватывало в моем присутствии. Я склонялся больше к первому варианту. Четверо суток я тусовался днем и ночью, ложился спать на рассвете и каждый раз с новой девушкой. Наконец, я вернулся домой. Разбитое стекло в машине я успел заменить. Припарковался на своем месте, надел солнцезащитные очки, чтобы не так было заметно мое страшное похмелье, и направился ко входу, надеясь незаметно проскользнуть в свою комнату и провести в ней весь день. Однако это оказалось невозможным. Из кухни доносились голоса. Я медленно вошел. В кухне завтракали Джису, Ёнсу и Хари. Мои глаза задержались на той, которой всего за несколько дней удалось перевернуть мою жизнь. Я заметил, что ее кожа загорела на солнце, а волосы еще больше выгорели. Она была в купальнике и сверху обернута полотенцем. Рядом с ней сидела Хари в бикини. Лицо озаряла приветливая улыбка. Они теперь подружки? — Наконец-то ты вернулся, Тэ! Отец звонил вчера тебе весь день, — мягко сказала мне мачеха, которая выглядела бодрой и свежей. В отличие от взъерошенной Ёнсу, она была при полном параде: светлые волосы собраны, белый льняной костюм хорошо отглажен. Черт, как быстро она стала миссис Ким. — Я был занят, — коротко ответил я, направляясь к холодильнику, чтобы взять пиво. — В чем дело, Тэхён, ты не поздороваешься с нами? — спросила Хари, повернувшись ко мне на стуле. Я хмуро посмотрел на нее. Хари прекрасно понимала, в каком я расположении духа. Почему она не последовала примеру Ёнсу и не сосредоточилась на своей миске с хлопьями? Я буркнул что-то в качестве приветствия, поднося ко рту пиво и наблюдая, как Ён делает вид, что мое присутствие ей совершенно безразлично. — Тэхён, отец звонил тебе, потому что сегодня вечером мы с ним уезжаем Инчхон, — обратилась ко мне Джису. — У него назначена встреча, и он попросил меня поехать с ним. Я бы хотела, чтобы ты побыл здесь с Ёнсу, чтобы она не оставалась одна в этом огромном доме. — Мам, ну я же сказала, со мной все будет в порядке, — не выдержала моя сводная сестра. — Я прекрасно справлюсь здесь одна, а Хари составит мне компанию, правда, Хари? — спросила она, повернувшись к ней. Та кивнула, пожала плечами, посмотрев сначала на меня, а потом на Ёнсу. Ён не хотела, чтобы я был рядом. Хм, это становилось интересным. — Я останусь дома, — объявил я, не отдавая себе отчета, во что ввязываюсь. Ёнсу забыла о своем мнимом безразличии и посмотрела на меня удивленно. Судя по выражению ее лица, она предпочла бы остаться с кем угодно, только не со мной. — Так мне будет гораздо спокойнее, спасибо, Тэхён, — сказала Джису, сделав последний глоток кофе и встав из-за стола. — Пойду собирать вещи. Мы еще увидимся до отъезда, — сказала она и вышла за дверь. — Тебе совсем необязательно оставаться здесь, я могу позаботиться о себе сама, — сказала Ёнсу с держанным тоном. Я подошел и сел на стул рядом. — Сомневаюсь, что ты справишься, но я остаюсь не поэтому, — сказал я, глядя ей прямо в глаза. — Похоже, я скучал по тебе, Рыжая. У тебя на сегодня есть план, как вынудить меня потерять сто тысяч долларов? — спросил я, подтрунивая над ней. Ёнсу вздохнула. В ее глазах читалось смущение, и когда она начала что-то лепетать в ответ, я решил прекратить ее мучения. — Расслабься, я пошутил. Ты не сможешь заплатить мне за все даже в своих мечтах, — добавил я. Мой взгляд невольно переместился к ее мокрому декольте, а затем к ее татуировке, которая сводила меня с ума. — Хочешь сказать, что забудешь об этом? — спросила она с недоверием. — Думаю, я мог бы рассчитывать на что-то другое, — ответил я и тут же понял, что снова флиртую с ней. Она в замешательстве заморгала. — Слушай, давай вернемся к нашей договоренности о том, что я игнорирую тебя, ты игнорируешь меня, и все счастливы, — сказал я, вставая и надеясь на то, что ничем не выдал своих истинных чувств. Мой взгляд упал на Хари, которая с улыбкой заинтригованно наблюдала за всем происходящим. Я повернулся к ним спиной и вышел в сад, удивляясь тому, что, черт возьми, вся моя злость испарилась, как только я увидел ее. Ёнсу Я была обескуражена, увидев Тэхён снова. В течение последних четырех дней мне удалось забыть более или менее все, что произошло на гонках. Прежде всего я старалась не думать о нём. Каждый раз, когда я вспоминала его, внутри у меня все сжималось Из-за меня он потерял свой роскошный дорогой автомобиль. К тому же нас могли убить той ночью. Но в этом была не только моя вина. Если бы не предательство Луки, я бы никогда не оказалась на гонках. Кроме того, Хосок обманул меня, убедив, что я могу участвовать в соревнованиях, а проиграв, дал задний ход и присвоил себе пятнадцать тысяч долларов и машину Кима. Я думала, что у этого разбалованного сынка богатенького папочки уйдут месяцы и годы на то, чтобы простить меня, но, вопреки моим предположениям, он быстро отошел и смирился с ситуацией. Хотя дорогая машина для него всего лишь очередная игрушка, все же я была ему очень благодарна за скорое прощение. Он ведь шутил, что может востребовать с меня долг по-другому, правда? Причиной моей грусти и плохого настроения была измена Луки. Еще хуже было то, что он не оставлял меня в покое, звонил и слал тысячи сообщений с просьбой простить его, чтобы мы снова были вместе. За эти дни я окончательно поняла, что все, что связывало меня с моим городом и старым домом, было разбито навсегда. Больно было это осознавать. В жизни больше не совершу такой глупости — не доверюсь ни одному мужчине. Мужчины достаточно мне насолили. Правда, все осложнялось тем, что теперь я жила рядом с очень привлекательным и опасным парнем. Такого соседства никому не пожелаешь. — Ты, должно быть, превратилась в кошмар для Тэхёна, — сказала Хари. Она вытащила пачку сигарет из декольте и закурила. Я высунула голову, чтобы посмотреть, нет ли поблизости мамы. Единственным приобретением после той ужасной ночи стала моя новая подруга Хари. Ее жизнерадостность и чувство юмора скрашивали мои дни. Она рассказала, что знакома с Тэхёном с детства, поэтому хорошо его знала. Он был бабником, интересовался только вечеринками, выпивкой и девушками. Часто ввязывался в драки с Хосоком, доказывая свое лидерство в мире ночной жизни. Ничто из того, что она рассказала, не удивило меня, кроме одного. Но даже Хари мало что об этом знала. В восемнадцать лет Тэхён ушел из дома и полтора года жил в бедных кварталах города. Именно тогда он и попал в разные передряги. Вот почему у него столько странных знакомых. Джин был одним из друзей того времени, дружба с которыми все еще продолжалась. Моя мать, наверное, понятия не имела об этой стороне жизни Тэхёна, иначе она бы мне рассказала. Теперь-то я поняла, как мальчик из хорошей семьи оказался вовлеченным в опасный преступный мир. — Почему он меня простил? — спросила я Хари, отвлекаясь от подсчета хлопьев в своей тарелке. — Ты себя видела? — спросила она. — Ты с виду хорошая девочка, которая и мухи не обидит, и вдруг садишься в машину, выигрываешь гонку и доставляешь всем массу неприятностей. Ты непредсказуема, Ёнсу. На гонках ребята стояли, открыв рот, — продолжила она, заставив меня отставить миску. — Бьюсь об заклад, что Тэ только и мечтает, чтобы завалить тебя на этот стол прямо сейчас, чтобы подсластить горечь утраты. Это его любимый способ «решения» проблем, — добавила она, смеясь и изображая пальцами знак кавычек. Она снова расхохоталась, увидев выражение моего лица. — Да ладно тебе! Только не говори мне, что ты даже не думала об этом. В моей голове снова всплыл тот поцелуй, которым мы обменялись на капоте машины. Время от времени мысленно я возвращалась к нему, и мое тело неизменно реагировало дрожью и желанием вновь почувствовать ласки Кима. — Поверь мне, никогда и нигде я не позволю ему сделать ничего подобного, — ответила я. — Хватит с меня этих красавчиков, сыта ими по горло! Они готовы предать при первой же возможности, и мой бойфренд тому пример. — Бывший бойфренд, — поправила меня Хари, затягиваясь сигаретой. — Ты права, парни вроде Тэхёна опасны, но тебе не повредит попользоваться ими и таким образом забыть о своем бывшем. Ты одинока, сейчас лето, ты прекрасна! Наслаждайся и не раздумывай слишком много! Я не могла не рассмеяться. Хари сошла с ума! Я не была такой девушкой. — Давай закончим разговоры о нём И обещай мне, что останешься ночевать, — предложила я, глядя на нее умоляющим взглядом. Если мне придется провести три дня наедине с Кимом в этом доме, я умру до наступления понедельника. Хари задумалась. — Тэхён наверняка пригласит друзей, а это значит, что Джин тоже будет здесь. И если добавить выпивку и музыку… — ее пальцы барабанили по щеке, — я, конечно, останусь, — мило улыбнулась она. Я сразу повеселела. С Хари дни пробегали быстрее. Именно это мне сейчас было нужно — летящие дни, несущие меня куда-то. Как и говорила Хари, через несколько часов дом стал превращаться в сумасшедший. Первые гости пришли в девять часов вечера. Кучка парней и девчонок с бочонками пива. Услышав шум, Тэхен появился наверху лестницы и пригласил всех войти. Спиртное полилось рекой, музыка гремела через динамики. Хари ушла домой переодеться и до сих пор не вернулась, так что я решила пойти в свою комнату, чтобы надеть что-нибудь подходящее случаю. Я нашла черные туго облегающие шорты и оранжевую блузку, которая отлично смотрелась на моем свежезагорелом теле. Удовлетворенная своим нарядом, я распустила волосы, надела плоские сандалии и выскочила из комнаты. Тут же раздался дверной звонок и вошли Хари с Джином. Видеть их вместе было истинным удовольствием. Хари, в отличие от меня, надела высокие каблуки, но даже в них она была ниже Джина. Она подошла ко мне, весело улыбаясь. — Ты очень секси, подружка. Уже положила на кого-то глаз? Тебе нужна хорошая встряска! — воскликнула она, смеясь и заставляя меня и краснеть, и смеяться одновременно. Хари была глотком свежего воздуха, и, несмотря на то что я знала ее всего несколько дней, я чувствовала, что могу ей доверять. — Давайте выпьем, горло пересохло, — предложил Джин, которого многие из присутствующих приветствовали ударами кулака. Войдя на кухню, Хари пошла прямо к бочонку. Я тоже не отказалась выпить, она протянула мне стакан с пенящейся жидкостью. Напиток был приятный и освежающий, мысли уносились далеко от моих переживаний. Постепенно стирались из памяти лицо Луки, такое красивое, его руки, воспоминания, как он целовал меня в нос зимой и говорил, что я похожа на рождественского оленя… Это были девять месяцев жизни, наполненных любовью. Он был моим первым парнем и изменил с дорогим для меня человеком… Расстроенная, я вновь пошла за пивом. В этот самый миг пришло электронное письмо на мой мобильный. Оно было от того же человека, который прислал мне фотографию целующихся Луки и Черён. Кто бы это ни был, ему доставляло удовольствие мучить меня, потому что письмо было озаглавлено: ЕЩЕ ОДНО ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ИЗМЕНЫ В тот момент, когда я, с колотящимся в груди сердцем, собиралась открыть файл, мой мобильник отключился. Батарея разрядилась. Движимая каким-то мазохистским инстинктом, я схватила телефон Тэхёна, который лежал неподалеку, на журнальном столике в гостиной. Вокруг меня было слишком много людей, поэтому никто не обратил на меня внимания. Я направилась в уединенный уголок, рядом с кабинетом отчима. Мои руки дрожали так сильно, что я никак не могла попасть на нужные клавиши. Мне пришлось несколько раз вбивать адрес электронной почты. В конце концов, архив писем открылся. Там, рядом с фотографией, которую я уже видела, было еще несколько снимков целующихся Луки и Черён. Фотографии были датированы разными днями, были даже селфи, сделанные на расстоянии вытянутой руки. Они смотрели в фотоаппарат с опухшими губами и блестящими глазами. Я почувствовала внутри себя такую ярость и такую боль, что чуть не уронила телефон на пол. В этот момент кто-то подошел ко мне сзади. — Какого черта ты делаешь здесь с моим мобильным телефоном? Я вздрогнула, Тэхён вырвал его из моих рук и бросил хмурый взгляд на фотографии. — Отдай, — приказала я ему, чувствуя, как утопаю в жалости к себе. На его лице появилась хитрая улыбка. — Это мой телефон, ты помнишь об этом? — спросил он, все еще пялясь на экран. Я была близка к тому, чтобы заплакать, и решила уйти. Он схватил меня за руку и внимательно посмотрел мне в глаза. — Зачем ты смотришь это? Ты что, мазохистка? — Может быть, — ответила я. — И ты последний человек, кого мне хотелось бы сейчас видеть. — Я готова была сорвать свое плохое настроение на ком угодно, тем более на нем. Он странно смотрел на меня, как будто хотел прочесть мои мысли. — Почему, Рыжая? Я закатила глаза, услышав это дурацкое прозвище. — Дай подумать… — сказала я с сарказмом. — С тех пор, как я приехала сюда, ты не перестаешь меня оскорблять, угрожать, бросать посреди дороги, вести себя как озабоченный. О да, я забыла накачивание меня наркотиками, — перечисляла я, загибая пальцы. — Так это моя вина, что твой придурок бойфренд изменил тебе? — спросил он, отпустив мою руку и глядя на меня с ухмылкой. — Я просто злюсь на жизнь в целом, так что оставь меня в покое, — бросила я ему, намереваясь уйти в свою комнату. Преградив мне путь, он обнял меня за талию. Прежде чем я поняла, что происходит, он втолкнул меня в кабинет Дживона, закрыл дверь и уставился на меня. В комнате было темно, хотя сквозь окна проникал лунный свет. Я громко выдохнула, когда он шагнул вперед, загнав меня в угол у двери. Я только сейчас поняла, насколько он был пьян. — Прекрати думать об этом идиоте, — сказал он, отводя рукой волосы с моего плеча и целуя обнаженную кожу. Это было так неожиданно и страстно. Я вспомнила поцелуй на гонках. То, что задумывалось, как холодная месть, превратилось в жаркий и волнующий поцелуй… точно так же, как это происходило сейчас. — Что ты делаешь? — спросила я нерешительно, когда его губы начали медленно подниматься по моей шее жгучими поцелуями, пока не дошли до моего уха. Я закрыла глаза, почувствовав, как он слегка покусывал мою кожу… — Показываю тебе, какой приятной может быть жизнь, — ответил он, часто дыша и рукой проникая под мою блузку. Он ласкал мою спину, сначала нежно, а потом все сильнее и сильнее прижимая меня к своему крепкому телу. Было ясно, что он не отдавал себе отчет в том, что делает. Он забыл, кого целует? Мы ненавидели друг друга, тем более после проигрыша, драки на гонках и выстрела в спину. Но, с другой стороны, почему я не могу наслаждаться этими жгучими поцелуями? — Я должен был сдерживать себя с тобой… но, черт возьми, ты залезла в мою голову, и я никак не могу от тебя избавиться, — сказал он сердито, легко поднимая меня и заставляя удерживаться на весу, обхватив его ногами вокруг бедер. У меня не было времени вникнуть в смысл его слов, потому что внезапно его губы оказались рядом с моими. Последовал неожиданный, горячий и страстный поцелуй. Так меня еще никто не целовал. Сначала я была шокирована, но мои мысли, чувства, проблемы и все, что казалось важным, было отодвинуто на задний план, потому что этот парень действительно знал, что делал! Его язык страстно обвивал мой, не давая мне передохнуть, и я почувствовала его пьянящее дыхание во рту. Не понимая, что делаю, я обнаружила, что отвечаю ему тем же. Мои руки сплелись вокруг его шеи и притянули его к себе. Мы оба тяжело дышали, и его глаза пристально смотрели в мои, в то время, как я пыталась контролировать волны горячего удовольствия, которые окатывали меня с головы до ног. Я все еще удерживалась, обхватив его ногами, но вскоре его руки плотно прижали меня к его телу, как будто он не мог выдержать пространства между нами. — Ты грубиян, — сказала я ему, задыхаясь и не желая останавливаться. Меня не волновало его отношение ко мне. Меньше чем за пять минут он заставил меня дать ему все, что он хотел. — А ты невыносима. У меня не было времени спорить с ним, потому что его губы снова оказались рядом с моими. Его ж налево, он был так напорист! Я чувствовала, что одной рукой он начал расстегивать мне блузку, в то время как другой плотно сжимал мои бедра. Часто дыша, он начал двигаться вправо, намереваясь посадить меня на маленький столик неподалеку, но я потянула его назад, натолкнувшись спиной на стену. Внезапный щелчок — и в комнате загорелся свет, озаряющий все вокруг и нас самих с мучительной ясностью. Это было так, как будто нам на голову вылили стакан холодной воды. Тэхён остановился. Он удивленно посмотрел на меня, его дыхание, как и мое, прерывалось. Реальность вдруг приобрела большую власть, чем физическое притяжение наших тел. Он прислонился своим лбом к моему и на несколько секунд, которые показались мне бесконечными, закрыл глаза. — Черт! — сказал он. Опустил меня на пол, и даже не взглянув снова, повернулся и вышел из кабинета. Действительность оказалась такой болезненной, что у меня подкосились ноги, и я медленно сползла вниз по стене. Сидя на полу, обхватив руками колени, я поняла, что мы только что натворили. Поцелуи с Тэхёном ничем мне не помогут. Они ненадолго притупляли боль измены Луки, но острое чувство одиночества, которое я испытывала, не уходило. Новый эпизод с Кимом может принести только новые неприятности. Тэхён Я весь горел. Я полыхал, во всех возможных смыслах этого слова. Целую неделю я думал о том поцелуе, которым мы обменялись на гонках, и каждый раз мое настроение портилось от этого воспоминания. Видеть Ёнсу в собственном доме и не сметь прикоснуться к ней было невыносимо. Этой ночью она была потрясающей, и я не мог оторвать от нее глаз. От ее ног, от декольте, от длинных блестящих волос. Я не мог смотреть, как она танцевала у меня перед носом с моими друзьями, и видеть, как они пожирают ее глазами. Меня нервировало, что глядя на нее, они отпускали сальные замечания. Раньше я и сам был среди тех, кто комментирует новых симпатичных девчонок. Но сейчас мне это было невыносимо. Когда я увидел ее с моим мобильным телефоном в руках и посмотрел фотографии, которые ей прислали, то почувствовал к ней жалость, а ко всем остальным злость, включая ее бывшего парня. Я не планировал тащить ее в кабинет и снова целоваться с ней. Ясно, что я немного перебрал и не понимал, что делаю. Очнулся только, когда она случайно включила свет, и я увидел все ясно и отчетливо. Ее щеки раскраснелись, а губы распухли от моих поцелуев… Черт, одна лишь мысль об этом тянула меня снова к ней. Но я не мог: она была моей сводной сестрой, да к тому же той, которая перевернула весь мой мир, из-за которой я потерял машину. Отбросив эти мысли, я вышел в сад. Я решил держаться от нее подальше. Не мог же я переспать с девушкой, с которой жил под одной крышей, которую видел каждый день, и тем более с дочерью женщины, занявшей место моей матери. Место, которое долгое время пустовало и которое я просто выбросил за ненадобностью из своей жизни. Я оставался во дворе, пока большинство гостей не начали расходиться, оставляя после себя разгром, разбросанные по газону пластиковые стаканчики и пивные бутылки. Удрученный, я направился к дому, мимоходом взглянув на оставшихся во дворе. И увидел Хари и Джин. Она сидела у него на коленях и смеялась, а он целовал ее. Кто бы мне сказал раньше, что их отношения дойдут до такого. Джин же всегда был таким, как я, он любил девчонок, вечеринки, гонки, наркотики… а теперь превратился в прикроватного песика этой капризули Хари. Женщины нужны только для одного, все остальное — сплошные проблемы, и я убедился в этом на собственной шкуре. — Эй, чувак! — крикнул Джин, заставив меня обернуться. — Завтра Ран приглашает на барбекю, увидимся? Барбекю у Ран означало вечеринку до рассвета, много горячих цыпочек и хорошую музыку. Но у меня уже были планы на следующий день. Планы, до которых было около пяти часов езды, которые я ждал и ненавидел одновременно. Я повернулся к нему. — Завтра я уезжаю в Пусан, — объявил я, посмотрев на него выразительно. Он сразу все понял и кивнул. — Отдохни и передай Ёнджин мой привет, — сказал он с улыбкой. — Увидимся, когда вернусь, — сказал я на прощание и направился в дом. Под дверью в комнату Ёнсу была видна полоска света, и я подумал, что она не спит, но потом вспомнил, что она боится темноты. Когда-нибудь, когда между нами все наладится, я спрошу ее об этом. Сейчас мне нужно отдохнуть, следующий день будет длинным.

***

Будильник на телефоне зазвонил в 6:30 утра. Я выключил его, напоминая себе, что если я хочу быть в Пусане к полудню, то надо вставать. Я надеялся, что долгая поездка за рулем поможет мне справиться с плохим настроением, которое у меня было со вчерашнего вечера. Я встал, быстро принял душ, надел джинсы и рубашку с короткими рукавами. Воспоминания о прошлой ночи вновь нахлынули на меня, когда я проходил мимо полуоткрытой двери Ёнсу. Как будто мало того, что я и так всю ночь мечтал о ней, черт подери! Я спустился по лестнице и пошел на кухню, чтобы выпить чашку кофе. Наён приходит только после десяти, так что мне пришлось самому потрудиться, чтобы приготовить себе более или менее приличный завтрак. В 7:00 я уже сидел в машине и был готов к отъезду. Я включил музыку, чтобы отвлечься от ощущения, которое всегда испытывал, когда ехал навещать Ёнджин. Прекрасно помню тот день, когда я узнал о ее существовании, и с ужасом подумал, что если бы не простое совпадение, то мы с сестрой никогда бы не встретились. В то время в моей жизни было много странного: я ушел из дома, жил у Джина, и мы постоянно попадали во всякие передряги. Один раз в выходные мы поехали с друзьями в Пусан. Я ненавидел ездить туда, потому что там жила моя мать со своим нынешним мужем, Ли Данте. Было очень больно увидеть ее после долгих лет разлуки, и тем более с ребенком на руках. Я остолбенел, она тоже. Несколько мгновений мы просто стояли и смотрели друг на друга, как будто оба увидели призрака из прошлого. Моя мать бросила меня, когда мне было всего двенадцать лет. Однажды после школы она просто не приехала за мной, и отец объяснил мне, что с этого момента мы будем жить вдвоем и больше ни с кем. Мои отношения с мамой всегда были хорошими, и хотя я вырос, практически не видя отца, мне было вполне достаточно ее. Я до сих пор помню ту пустоту, которая навалилась на меня, когда я понял, что больше никогда не увижу ее. Но вскоре моя печаль перешла в ненависть к ней и ко всем женщинам вообще. Человек, который призван был любить меня больше всех, променял меня на миллионера, владеющего одной из крупнейших гостиниц Пусана. Его имя спас от позора мой отец, когда того обвинили в мошенничестве на сумму более десяти миллионов долларов. Когда я вырос, отец рассказал мне всю правду. Моя мать любила меня, но была несчастна. Она жаждала все больше миллионов. Ей мало было быть женой одного из самых известных бизнесменов и влиятельных юристов страны. Она предпочитала спать с мошенником Данте. Он запретил ей видеться со мной и поддерживать отношения с моим отцом. Она приняла его условия и перестала со мной общаться. Адвокаты отца помогли ему получить полную опеку надо мной, а моя мать отказалась от своих прав. Все изменилось, когда мы снова встретились. Я понял, что тёмноволосая девчушка, была моей сестрой. Сначала я делал вид, что в моей жизни ничего не произошло. Но наступило время, когда я уже не мог притворятся и рассказал о сестре отцу. Он удивился и спросил, хочу ли я общаться с ней, и предложил свою помощь. Мои отношения с отцом в то время были довольно шаткими. Он дважды вытаскивал меня из тюрьмы. Но он уже не мог контролировать мою жизнь. Под видом помощи с Ёнджин он укротил меня. Я должен был отказаться от прежнего стиля жизни, вернуться домой, к учёбе и пообещать, что больше не вляпаюсь ни в какие неприятности. Мой отец был непреклонен: если я сваляю дурака, то больше никаких встреч с сестрой. После нескольких месяцев борьбы с адвокатами судья разрешил мне видеться с сестрой два раза в неделю, при условии, что я буду возвращать ее домой ровно в семь вечера. У нас с мамой не было контакта, поэтому социальный работник отвозил меня к Ёнджин, и я забирал ее до вечера. Из-за расстояния, которое нас разделяло, я не мог часто приезжать в Пусан, но все же старался два раза в месяц с ней видеться. Ёнджин — единственная, кому радовалось мое сердце. После суда мы с мамой больше не виделись. Ёнджин часто говорила о ней, а ей рассказывала обо мне. От этого скрытая в глубине души рана постоянно болела. В конце концов, она никогда не перестанет быть моей матерью. Через четыре с половиной часа я остановился в парке, где меня всегда ожидали социальный работник и моя сестренка. Я получше спрятал на пассажирском сиденье подарок, вышел из машины и направился к фонтану в центре парка. Там играли и бегали гурьбой ребятишки. Я никогда не любил маленьких детей, всегда думал, что они невыносимы и вечно ноют. Пока в моей жизни не появилась Ёнджин — невыносимая и ноющая — и навсегда пленила меня. Я расплылся в улыбке, когда увидел, повернутую ко мне спиной маленькую беленькую фигурку, наклонившуюся над фонтаном. — Эй, Джинни! — крикнул я и увидел, как расширились ее глаза, когда она заметила меня рядом с собой. — Хочешь окунуться? Ангельская улыбка озарила ее лицо, и она кинулась ко мне. — Тэ! Я подхватил ее на руки и поднял в воздух. Ее густые локоны развевались, а темно — карие глаза, точно как мои, смотрели на меня с детским восторгом. — Ты приехал! — сказала она, сцепив маленькие ручки вокруг моей шеи. Я крепко держал ее, понимая, что в пухленьком кулачке этой маленькой девочки мое сердце. — Конечно, я приехал. Не каждый же день тебе исполняется шесть, — сказал я, опустив я ее на землю и погладив по голове. — Ты такая большая. Насколько ты выросла? Как минимум, метров на десять. Я наслаждался ее сияющими от гордости глазами. — Больше, почти на сто! — ответила она, прыгая вокруг меня. — Ничего себе. Как много! Скоро ты будешь выше меня. Я увидел, что к нам приближается высокая полная женщина с папкой под мышкой. — Как жизнь, Энн? — спросил я вместо приветствия женщину, которой правительство поручило контролировать мои визиты к сестре. — Ничего, потихоньку, — ответила она обычным сухим тоном. — У меня много работы, поэтому я буду очень признательна тебе, Тэхён, если ты приведешь сегодня свою сестру в назначенное время и ни минутой позже. Ты же не хочешь, чтобы произошло то же самое, что в прошлый раз? — предупредила она меня, глядя отнюдь недружелюбно. В прошлый раз моя сестра так плакала, когда я сказал, что должен уйти, что в результате мы опоздали на встречу с Энн на полтора часа. Энн же устроила целый скандал: она позвонила в полицию и в социальную службу, и мое разрешение видеться с Ёнджин без ее присмотра висело буквально на волоске. — Не беспокойтесь, — успокоил я ее, взял сестру на руки и понес к машине. — Знаешь что, Тэ? — сказала она, запустив свои пальчики мне в волосы. С тех пор, как она этому научилась, трепать мои волосы стало ее любимым развлечением. — Что? — спросил я, весело глядя на нее. Она была крошечной, меньше детей ее возраста. Все из-за диабета 1-го типа, заболевания, вызванного недостаточной выработкой инсулина в поджелудочной железе. Ёнджин уже два года три раза в день принимала инсулин. Выбирать продукты для нее нужно было с большим вниманием. Если не соблюдать меры предосторожности, болезнь могла стать очень опасной. Сестра носила с собой электронное устройство, определяющее глюкозу в крови. Если глюкоза не была на нормальном уровне, нужно было вводить инсулин. — Мама сказала, что сегодня я могу съесть гамбургер, — объявила Ёнджин с очаровательной улыбкой. Я посмотрел на нее, подняв бровь. Она никогда меня не обманывала, но я не хотел рисковать. — Джинни, Энн ничего мне не говорила, — сказал я, когда мы подошли к машине и я опустил ее на землю. Она широко открыла глаза и внимательно наблюдала за мной. — Мама мне разрешила, — упрямо настаивала она. — Она сказала, что сегодня в свой день рождения я могу пообедать в «Макдоналдсе», — добавила она, глядя на меня с мольбой. Я вздохнул. Не хотелось отказывать ей. Она и так была лишена нормальной жизни. Я каждый раз содрогался, видя синяки на ее животе от уколов инсулина. Мне несколько раз приходилось колоть ей лекарство. — Я позвоню Энн и спрошу, хорошо? — предложил я, пока открывал багажник и доставал детское сиденье. — Тэ, а ты поиграешь со мной сегодня? — спросила она взволнованно. Я знал, что мою сестру воспитывают две няни, которые не очень любили играть с ней. Моей матери почти никогда не было дома: она путешествовала со своим чертовым мужем. Ёнджин большую часть времени проводила в одиночестве или в окружении людей, которые не баловали ее своей любовью. — Кстати, раз ты хочешь поиграть! Я привез тебе подарок, принцесса! Желаешь посмотреть? — спросил я, заканчивая устанавливать детское кресло и потянувшись за подарком. — Да! — воскликнула она взволнованно и подпрыгнула на месте. Я вручил ей круглый подарок, завернутый в серебряную бумагу и перевязанный большим бантом. В мгновение ока она разорвала обертку, и в ее руках оказался футбольный мяч цвета фуксии. — Какой красивый! Как он мне нравится, Тэ! Он розовый, но красивый розовый, а не тот детский, который так нравится мамочке. Она не разрешает мне играть в футбол, но мы поиграем с тобой, правда? — кричала она своим тоненьким голоском, от которого могли лопнуть барабанные перепонки. Ёнджин очень нравился футбол и предпочитала его любой самой красивой кукле, а ее родители продолжали ей их покупать. Я посмотрел на голубое платье, в которое она была одета, лакированные кожаные туфли и носочки на шнуровке. — Кто тебя так одел? — спросил я, снова поднимая ее в воздух. Она была как пушинка, весила меньше, чем мяч, который держала в руках. Ёнджин была очень похожа на маму, и каждый раз, когда я смотрел на нее, у меня ныло в груди. У нее даже ямочки были такие же, как у мамы. На меня она была похожа только глазами и темными ресницами. Ёнджин посмотрела на меня исподлобья, этому она явно научилась у меня. — Онни-Гаён не разрешила мне надеть футбольную форму. Я сказала ей, что мы играем с тобой, и она отругала меня. Говорит, мне нельзя бегать, потому что я заболею. Но это неправда: я могу играть, если мне сделают укол. Ты же знаешь. Мы поиграем, Тэ? Правда? — Не волнуйся, малышка, конечно, мы поиграем, и ты скажешь Гаён, что со мной ты можешь играть столько, сколько захочешь, хорошо? Мы купим тебе одежду, чтобы не испачкать твое платье, — сказал я, поцеловал ее в щеку, усадил на сиденье и пристегнул ремень. По дороге я позвонил Энн, чтобы спросить о бургере. Она подтвердила, что Ёнджин разрешено пообедать сегодня в «Макдоналдсе». Решив этот вопрос, я с удовольствием погрузился в разговор с сестренкой, пока мы ехали в лучший «Макдоналдс» в Пусане. Перед тем как мы вышли из машины, я взял из ее рюкзака шприц, чтобы сделать укол. Его нужно было делать всегда в одно и то же время перед едой. — Готова? — спросил я, подняв платье и оттянув ее тонкую полупрозрачную кожу. Ее глазки всегда наливались в этот момент слезами, но она никогда не жаловалась. Ёнджин была храброй девочкой и мужественно переносила болезнь. Если бы это было возможно, я не раздумывая принял бы ее болезнь на себя. — Да, — ответила она шепотом. Уже через десять минут мы сидели в окружении веселых людей. — Вкусно? — спросил я, глядя, как она размазывает кетчуп по губам. Она кивнула, а я с удовольствием наблюдал за ней. — Знаешь, Тэ, скоро я пойду в школу, — запихивая себе в рот картошку, сообщила она. — Мама говорит, что в школе очень интересно, там много детей. А еще мама говорит, что когда ты учился в школе, ты дрался с девочками, потому что они хотели, чтобы ты был их женихом, а ты не хотел, потому что они были глупыми. Я попытался скрыть свое недовольство, услышав, что моя мать рассказывает о моем детстве, как образцовая мама, как будто это не она бросила меня, когда я больше всего в ней нуждался. — Это правда, но с тобой этого не случится, потому что ты гораздо интереснее и веселее, чем любая другая девочка, — заверил я ее, допивая свою колу. — У меня никогда не будет жениха, — сказала она, и я не смог сдержать улыбку. — А у тебя есть невеста, Тэ? Мгновенно у меня перед глазами возникло лицо Ёнсу. Нет, она даже не моя девушка, но мне бы хотелось, чтобы она была моей невестой… Черт, что за чушь лезет мне в голову! — Нет, у меня нет девушки, — сказал я, а потом добавил, наклонившись вперед и потрепав ее волосы, — ты моя единственная девушка. Было весело болтать с ней, я чувствовал себя успокоенным. Я был самим собой. Странно, но рядом с этой шестилетней девочкой мне было спокойнее, чем с любой другой взрослой женщиной. После обеда мы пошли на прогулку по Пусану. Я купил ей футбольную форму розово-белого цвета, включая бутсы. Остаток дня пролетел как одно мгновение. Мы играли в мяч в парке. Я понимал, что сейчас настанет самый тяжелый момент — момент расставания. До прихода Энн оставалось десять минут. Ёнджин не выносила прощаний, она не понимала, почему я должен уезжать, почему мы не можем жить вместе, как все братья и сестры. И я всякий раз испытывал острую грусть и непреодолимое желание забрать ее с собой. — Ну что ж, Ёнджин, скоро уже придет Энн, — сказал я. Мы лежали на траве, и она снова теребила своими ручками мои волосы. Как только я это произнес, ее руки остановились, а нижняя губа начала дрожать. — Ну почему ты должен уезжать? — спросила она, глядя на меня глазами, полными слез. Сердце мое сжалось, когда я увидел ее слезы. — Перестань, почему ты плачешь? Тебе же всегда так весело, когда я приезжаю. А если бы я был всегда с тобой, тебе было бы скучно, — сказал я, вытирая ей слезы. — Никогда мне не было бы с тобой скучно, — пролепетала она прерывающимся голосом. — Ты любишь меня, ты играешь со мной, разрешаешь мне делать всякие интересные вещи. А мама мне ничего не разрешает. — Мама заботится о тебе. А я тебе обещаю, что буду приезжать чаще. — И я поклялся себе, что так оно и будет. — Тебе хочется, чтобы я приехал, когда начнутся занятия в школе? У моей сестры загорелись глаза. — Но ведь мама тоже будет здесь, — сказала она взволнованно. — Об этом ты не беспокойся, — успокоил ее я, и в этот же момент увидел Энн, которая шла к нам по мощеной дорожке. Я встал, взял Ёнджин на руки, и она тоже увидела Энн. — Не уходи! — начала она кричать, отчаянно плакать и прятать свою маленькую головку у меня на груди. — Ну, Ёнджин, не плачь, — просил я, пытаясь совладать со своими чувствами. Я не мог видеть ее слезы. — Ну, хватит, все, — сказал я, поглаживая ее по спине. — Нет! Останься со мной, мы будем играть! — умоляла она, обильно смачивая мою рубашку слезами. В этот момент мы уже подошли к Энн, которая протянула руки, чтобы забрать у меня малышку. — Если ты перестанешь плакать, в следующий раз я привезу тебе особенный подарок. Как тебе? — предложил я, но она продолжала громко рыдать, обнимая меня за шею. Я попытался разжать ее руки, но она крепко держалась. — Давай ее мне, — с нетерпением сказала Энн. Как же я ненавидел эту женщину. — Ёнджин, тебе нужно уходить, — пытался я успокоить ее. Лицо ее было красным, темные локоны прилили ко лбу. Энн взяла ее на руки, малышка тянулась ко мне, выкрикивая мое имя. — Уходи, Тэхён, — приказала Энн, крепко держа Ёнджин. Мне так хотелось забрать ее с собой и заботиться о ней, одаривая любовью, которой она была лишена. — Я люблю тебя, Принцесса, мы скоро увидимся, — сказал я, поцеловав ее в темечко, быстро развернулся и ушел, не оглядываясь. Рыдания моей сестры — вот все, о чем я мог думать в дороге, возвращаясь домой.