***
Вчерашний день не задался от слова совсем. Братья нагрубили, а Тодомацу даже умудрился подставить подножку. Никакого уважения к старшему! В пачинко он продул и с надеждой ушёл на скачки, желая преуспеть. Однако продул и там. С горем пополам придя домой, Осомацу встретили галдящие братья и его, уже пустая, порция ужина. Ночью Чоромацу умудрился вытолкнуть его со спального места, заставив старшего продрогнуть от холодного пола. К утру младший не проявил ни какого сочувствия, лишь отмахивался от возмущённого брата. На следующий день с грозными мыслями о том, какие же его братьях черти, Осомацу уходит попытать удачу на скачках вновь. Просматривая списки имён лошадей, взгляд старшего то и дело цеплялся за Лоскутка, белошерстую лошадку с парой пятен на боку. Решив не сопротивляться чуйке, он ставит денежную сумму на неё. Лошадка, на первый взгляд никудышная, прибегает первой. «Прекрасно» — думает Осомацу, и, припрятав выигрыш глубоко в карманы, идёт домой. Его взгляд зацепил стенд с лотерейными билетами разных броских цветов. Как сказал бы братец Ичимацу: «судьбу лучше не искушать, и идти своим путём не ведясь на соблазны». Но испытать свою удачу не грех, решает старший. Уже смирившись с потерей денег, Осомацу перебирает листы. Его палец дрогнул на одном единственном билете. В голове зазвенело весёлыми бубенцами, тело подрагивало от предвкушения, а горло защемило словно при радостном крике. Эта реакция ничем не была обоснована, что заставило немного побеспокоится о собственном душевном и физическом состоянии. А не сошёл ли он с ума? Билет, который вызывал странное покалывание в сознании, оказывается выигрышным. Кажется, его восторженный крик мог услышать весь квартал. Он подпрыгнул так высоко что едва не вывихнул лодыжку. Но одна мысль об этом сразу развевает радость от выигрыша, заставляя глубоко задуматься. Не могло ли это быть случайностью? Сев за автомат пачинко, Осомацу незамедлительно проигрывает. Здесь либо Фортуна отвернулась от него, либо что-то другое. И это «что-то» очень волнует старшего. Конечно, в любой момент может оказаться что здесь дело в чистой удаче, но старший решается на ещё одну проверку. Возвращаясь домой Осомацу едва сдерживал дрожь в руках от восторга. Ноги так и пружинят в желании подпрыгнуть от счастья. Деньги от выигрышных билетов и ставок щекотали карманы и самолюбие. Осомацу тихо разувается, чтобы не напоминать лишний раз братьям о своём существовании и легче было спрятать деньги от их жадных душонок. Уже готовясь проходить дальше, старший в ступоре останавливается. Назойливый голосок опять что-то щебечет, а руки непроизвольно сжимаются. Повернувшись обратно к двери, он видит как в дом заходит Чоромацу. Младший, не ожидая встречи с кем-то, от удивления роняет свой журнал из рук. — Что это ты тут делаешь в темноте, братец? — подозрительно спрашивает Чоро, нагибаясь, чтобы поднять журнал. Сдержав вырывающийся злорадный смех, Осомацу лишь горделиво чешет нос с длинной ухмылкой. — У меня появилась суперсила, — с ходу начинает старший, ожидая от брата чего угодно, но не полученной реакции. — М-да? И что за сила? — будто не услышав ничего необычного, интересуется Чоромацу. — Эм, б-будущее, типа, знаю, — как-то сразу сдувается Осо. — Будущее? С чего ты это взял? — недоумевая выгибает одну бровь младший, упирая руками в бока. — Ну, я же узнал что ты придёшь. — Это поэтому ты стоял лицом к двери? Ты может просто мои шаги услышал, вот и обернулся. Нахмурившись на такие серьёзные и логичные домыслы брата, Осомацу сразу начинает с козырей. — Я сегодня выиграл на скачках и срубил кучу бабла на лотерейных билетах! — говорит Осо, вытягивая из карманов купюры, некоторые из которых разлетаются по полу. Сейчас даже не так интересуют другие братья и тот факт, что они могут увидеть деньги. Главное то, что лицо напротив меняется из скучающего в удивлённое. — Я будто знал что произойдёт. Если я возьму тот или иной билет и ни разу не промахнулся. — О… — начинает Чоро. — …Го… — заканчивает он. Широкая ухмылка сразу расплывается на губах, и старший в победной стойке уже готовится принять восторженные лепетания братца, но опять получается только напускную серьёзность: — И что, как это работает-то? Ты можешь узнать что я сделаю, или то, что я скажу? Найти убийцу? Выяснить, какой продукт выберет покупатель? Осомацу молчит. Его хватает только на три коротких слова. — Я… не знаю. Недовольно хмыкнув, Чоромацу скрещивает руки на груди, изучающее оглядывает брата. — Хорошо, ты хочешь это выяснить прежде чем расскажешь о «силе» братьям? — Чоромацу всё ещё воспринимал эту новость несколько скептически, закатывая глаза на слове «сила». Но это именно то, что нужно Осомацу: серьёзный и ответственный брат, который поможет ему не облажаться. Утвердительно кивнув на слова Чоро, Осомацу в спешке подбирает купюры, вновь пряча их в карманы. Следящий за этим младший лишь отрешенно обдумывает полученную информацию о «способности предвиденья». Дождавшись, когда Осо закончит, Чоромацу направляется на кухню, в которой, скорее всего, не будет ни братьев, ни родителей. Когда они зашли внутрь, так и оказывается. Закрыв за собой двери, Осомацу присаживается напротив младшего брата. — Ладно, дай подумать, — прикрывает глаза в размышлении Чоро. — Я могу спрятать кубик в одном из стаканчиков. Ты сможешь отгадать где он? Осомацу не пытается соврать, лишь пожимает плечами. Вздохнув на такой жест, младший секунду другую ищет что-то в шкафчиках, и, достав игральный кубик и пятнадцать пластиковых стаканчиков, присаживается обратно за стол. — Отвернись, — приказывает он. Парень делает как ему велено. Через минуту снова доносится голос Чоро: — Можешь повернуться. А теперь давай, Человек Будущего, найди кубик. Вброшенное геройское имя Осомацу очень умилило, хоть и понятно, что было дано в издевке. Геройское имя — это то, что дети себе придумывают с самого детства играя в героев, это то, о чём долго думают сами герои, когда по воле судьбы получают суперсилы. И если Осомацу тоже был человеком что «по воле судьбы» получил силы, для него это тоже важно. Старший в облегчении выдыхает, понимая, что брат решил пощадить его и расставил только пять стаканов вместо пятнадцати. Посмотрев на разложенные перевёрнутые стаканчики, старший глубоко задумался. Проводя ладонью над каждым из белых одинаковых стаканов его «чуйка» будто в издёвке молчала. Решив положиться на удачу, он поднимает один из стаканов, и под ним ничего не оказывается. — Хм, — всё что отвечает Чоромацу, совершенно не выглядевший удивлённым таким исходом. — Слушай, Чоро, я не врал о том, что у меня есть чуйка. Не знаю, что сейчас не так, но раньше всё работало! — начинает уже было Осомацу как его тут же прерывает младший одним взмахом руки. Его глаза закрыты, губы плотно сжаты, сразу понятно — сосредоточен, и о чём-то усердно думает. Через мгновение он всё же раскрывает глаза, загоревшись новой идеей. — Если ты найдёшь кубик, то я… Отдам тебе свой журнал, — предлагает он. Не понимая суть поставленных условий, Осомацу разочарованно тянет: — Ну и зачем мне он? — Для мотивации, — просто отвечает ему младший. — Дал бы лучше ту фигурку с девкой-кошкой, — вздыхает Осо, не понимая что к чему. Поразмыслив над просьбой старшего, Чоромацу всё же соглашается, пусть и не без усилий. — Тогда я добавлю стаканчиков, — злостно решает он. Осомацу с разочарованием понимает, что просто так его уже не отпустят, а угадать не так уж и просто. Может весь день это действительно была всего лишь удача? Но выиграть семь раз подряд… Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сидя перед, уже пятнадцатью стаканчиками, Осомацу по началу теряется. Но промелькнувшая мысль, что фигурка младшего довольно классная, заставляет парня сразу склоняется над столом, оглядывая каждый предмет. Даже и проводить ладонью над стаканами не нужно, голосок в голове опять верещит над одним единственным. И Осомацу верещит вместе с ним, когда под стаканчиком находится кубик. — Теперь ты должен мне фигурку! — радостно припевает Осо. И когда старший радуется победе, Чоро выглядит впервые за день искренне удивлённым. — Нет, нет, — возражает младший. — Ещё раз играем! Заставив отвернуться Осомацу вновь, он меняет местонахождение кубика. Держа в голове, что может стоять на кону, старший вновь находит кубик под нужным стаканом. Осомацу не без удовольствия наблюдает как младший братик безысходно склоняется над столом, придерживая голову руками. Через минуту он выдаёт с сомнительными нотками: — Будешь рассказывать братьям? — Да! — восклицает в ответ Осомацу. На такой быстрый ответ Чоромацу вновь смотрит на стол и лежащий на нём кубик, словно весомое доказательство того, что слова старшего о суперсиле не шутка. — Ну, я всё ещё не знаю, может, придержать это в секрете? Мало ли, это только твоё сегодняшнее состояние, — задумчиво тянет он, подбирая кубик и вертя его в руках. — Но… — уже хочет начать возражать старший, но его тут же прерывают: — Ненадолго, просто что бы убедиться, — настаивает на своём Чоро. Осомацу всегда отмечал отличные прогностические и рассудительные способности младшего. Даже нет никакого разочарования в том, что первым о возможной способности узнал именно он. Решившись положиться на какие-то свои домыслы Чоромацу, старший с сомнением кивает в знак согласия.***
Концерт был громким. Это главный атрибут всех концертов, на которые когда-либо ходил Карамацу, но в этот раз что-то явно отличалось. Было чувство, что он в один миг был перемещён в шкурку младшего брата Ичимацу и сразу же захотел смыться с этой тусовки. Всего стало слишком много. Музыки, барабанящей по ушам. Чужих криков. Вокала певца. И переполняющих чувств. Он и так испытывал восторг от нахождения в такой месте, но в какой-то момент, они накладывались друг на друга неровной грудой камней. Карамацу впервые в жизни ощутил секундное желание не чувствовать вообще. Испарина появилась на лбу, а кожаная куртка стала неприятно липнуть к телу, вместе с узкими штанами. Покинув концерт в срочном порядке, он понял, что сюрпризы на этом не заканчивались. Что-то заныло в груди, как очень маленькая, но точная рана. Проходя через парковку, на бордюре он замечает едва сдерживающую рыдания девушку, чьи чувства били через край. Чувства обиды, злости и такой безграничной льющейся грусти. Даже если бы Карамацу захотел, он не смог бы пройти мимо страдающего человека. Опустившись на корточки перед хныкающей девушкой, он убирает очки на голову. Указательным пальцем приподняв подбородок плачущей, он вложил в голос всё своё мужество. — Миледи, что у вас стряслось? Секунду смотря в кари глаза какого-то странного вырядившегося парня, она в непонимании изгибает брови домиком, пытаясь отстраниться от руки на дрожащем подбородке. — Ты ещё кто? — всё, что произносит девушка. Уже раскрывая рот в длинной тираде о бессмысленном беспокойстве показывать свои чувства, Карамацу не произносит ни слова. Девушку трясло, глаза уже заплыли от солёной влаги, чёлка липла ко лбу от собравшегося пота. Вновь нахлынувшая волна чувств из смеси боли, уязвимости и обиды останавливают Карамацу, давая возможность подумать дважды о сказанных словах. Через мгновение, он тихо отвечает: — Обычный слушатель. Подсаживаясь на холодный бордюр рядом с девушкой, он, в попытке хоть как-то унять чужую терзающую боль, слабо поглаживает чужие плечи в попытке утешить. От такого простого действия у девушки вновь хлынули слёзы, но Карамацу сомневается, что дело в таком жесте. Она сразу утыкается лбом в чужую грудь, трясущимися руками терзая синюю майку. Она взахлёб что-то рассказывала: о парне, о какой-то другой девушке и как ей после одного звонка стало так плохо. Карамацу держал строгое молчание, даже не было желания вставить хоть что-то. Сейчас, между строк её сбивчивых слов, он чувствовал только как его наполняет горечь. Чувства боли наполняли его, словно стакан, а с каждым произнесённым словом девушки — всё больше. Когда она уходила, с лёгкой пустотой на душе, Карамацу чувствовал осколок её боли. Возвращаясь домой, Карамацу замечает сидящего у растения Джушимацу. Он неотрывно смотрел на цветок, в его руке был полупустой стакан с водой. Он улыбался цветку, будто тот мог это увидеть. Подойдя к братику сзади, Карамацу отчётливо ощутил чувства гордости. К кому гордость, почему именно гордость, Карамацу уже не мог сказать, только догадываться почему. — Привет, дорогой братик! — восклицает старший, потрепав Джуши по его волосам. Обернувшись, младшенький сразу расплывается в радостной улыбке. — О, ты вернулся. Как провёл время на концерте? — тут же спрашивает с интересом он. Вот от кого, но от Джушимацу никогда нельзя ждать подвоха. Он — это солнышко, светящее только в доме Мацуно. Но даже если так, и будучи уверенным что от брата всегда получишь поддержку, у Карамацу язык не поворачивался рассказать о случившимся. Что-то плотно держало его рот на замке, наверно это недостаток доказательств. Схватив в неожиданности для Джушимацу его щёки в ладони, Карамацу изо всех сил попытался сосредоточиться. Удивление, непонимание, а затем игривость. Эти чувства быстро сменяли друг друга, но на лице младшего в это мгновение и мышца не дрогнула. Джушимацу сразу шире заулыбался, радуясь тёплым рукам на своих щеках, хихикая. Не выдержав догадки, что так и просилась на выход, Карамацу озвучивает вертящуюся мысль: — Братик, кажется у меня появились суперсилы. Заходя в общую комнату, Карамацу кричит: «Ребят, кажется, у меня появилась суперспособность!». На этот крик кажется все братья оживились, а в особенности Осомацу. Тот быстро вскочил с дивана, молниеносно приблизившись к брату. На такое Чоро лишь закатил глаза, вместе со всеми обступая вернувшегося. Где-то за спиной Кары проскользнул внутрь комнаты Джушимацу, усаживаясь рядышком с лежащим на диване Ичи. — И что за способность такая? — с еле скрываемым живым любопытством спрашивает самый старший, перекидывая свою руку через чужое плечо. Такой интерес был вызван тем, что у самого Осо тоже была сила, как понял Чоромацу, отчего устало вздыхает. Соглашаясь с братом, он поддакивает: — Действительно. Что у тебя там? На такой интерес и внимание Карамацу сразу расплывается в радостной улыбке, но через ту же секунду скидывает с головы очки на глаза, а губы кривит в наглой ухмылке. — Не волнуйтесь, братья мои! Сила моя не опасна, не сможет навредить близким и… — В нос прилетела книжка, сбивая с глаз очки и затыкая говорящего. — Давай быстрей, братик, — недовольно бурчит Тотти. По нему видно, что он с трудом отвлёк себя от телефона. — Хорошо, тогда слушайте… — на эти слова Осомацу ещё ближе приблизился к Карамацу, ловя каждое слово. — Я могу знать, что чувствуют другие люди. На какое-то время в комнате воцарилась тишина. Первым её прерывает недоумённый Ичимацу. — Чего-сь? К его недовольному голосу переплетается Джушимацу, с радостью восклицая: — И как это работает? — Ну, — с лёгкой ухмылкой отвечает Карамацу, прикрывая глаза не скрываемые очками рукой, — Я ощущаю чужие чувства, будто на своей шкуре. — Чего-о? — недовольно ноет Осомацу, разочарованно отстраняясь от брата. — Боже, кажется в нашем доме ещё один шизофреник, — вздыхает Чоромацу, скрещивая руки на груди, безмолвно парадируя подобной позой мать, когда та недовольна. Тодомацу сразу встревает: — Почему «ещё один»? — Потому что недавно Осомацу мне рассказывал, что у него тоже суперсилы! — Хе-ей! Я вообще-то сам хотел рассказать! — недовольно бурчит старший, в обиде отворачиваясь в другую сторону от Чоромацу. — Не понял, у вас что, у обоих силы? — неуверенно спрашивает Ичи, в удивлении приподнимая голову. — Похоже, — отвечает за братьев Чоромацу, и не позволив им и слова сказать, недовольно тянет: — И у обоих такие, которые физически никак не проявляются. Так что тут только гадать, врут они или нет. — Так, прекращай, а! — тут же встревает Осо. — Ты вообще-то сам проверял, что я не вру. И вообще… Я тут кое-что понял. Если сначала силы появились у меня, потом у братика Карамацу, то значит ли это, что следующий раз они появятся у тебя, Чоро? — задумчиво спрашивает он, смотря в потолок и потирая в задумчивости подбородок. — Я… — пытается внести свою лепту Карамацу, но его быстро прерывают. — Хорошо, если у меня что-то необычное проявится, это будет значить, что нас можно отправлять в дурку, — уходя к дивану, проговаривает Чоромацу, слабо веря в слова братика. — Тогда тебе придётся поверить в наши слова! — восторженно ставит вердикт Осомацу, вновь прижимая парня в кожанке к себе за плечо, указывая на обоих. На такой жест Чоромацу устало закатывать глаза, плюхаясь на диван, и тут же чувствует, как рядом с ним место прогибается под весом старшего брата в красном. Тодомацу, находящийся всё ещё рядом с Карой, с любопытством его оглядывает как декоративную игрушку, и, не найдя ничего примечательного, хмыкает себе. Карамацу остаётся стоять, пока в голове звоном гремит словно кричащие голоса вразнобой — чувства.***
В руках находится новый выпуск журнала об айдолах, которую Чоромацу получил по большой скидке. В лицо дует бодрящий ветерок из приоткрытого окна. Все братья дома и всё хорошо, но наслаждаться этим днём мешает только одна парочка. Сидящие у телевизора Карамацу и Джушимацу громко спорили о каналах. Какой лучше, какой хуже. Какой стоит включить, о каком стоит навсегда забыть. Удивительно в принципе видеть их вместе. Джушимацу всегда выбирал себе в качестве компаньонов двоих из тройки младших в семье Мацуно, но, кажется, после инцидента с «силой» старшего, они сблизились. Карамацу впервые с кем-то так открыто спорит, кажется поняв, что ругательства с Джуши — по большей части шуточные. И Чоро конечно рад за братьев, но, Боже, какие они голосистые. Вот не могут брать пример с остальных братьев. Осомацу играл с Тотти в карты, показывая всякие трюки, парадируя фокусников. А на резвость братьев, в противовес Ичимацу тихо дремал в уголке комнаты, совершенно не обеспокоенный чужими криками. Карамацу с ещё более раздражающей интонацией прокричал «Судьба мира лежит у ног этого канала, ведь в нём…», и перебив его, громкий крик Джушимацу: «Хочу посмотреть на жирафов, жирафов!». Терпение с каждой минутой становится всё меньше, постукивание по полу пальцем становится всё громче. — Братик, всё хорошо? — словно услышав внутренний вой Чоромацу, неожиданно спрашивает Карамацу, оборачиваясь. Но он не успевает и пискнуть, слова застревают в горле, когда пульт от телевизора влетает в щёку Карамацу. Тот сразу забывает о Чоро, опять возвращается к играм с младшеньким, пытаясь оставить пульт у себя, пока его же и тянул обратно парень в жёлтом. Чоромацу мог почувствовать, как вздулась его вена на виске, а раздражённый вздох сам по себе вырвался из стиснутых зуб. Перетягиваемый пульт словно канат между братьями подсвечивается в тусклом зелёном свете, и тут же вылетает из цепких рук. Джушимацу, моргая глазами перед собой, смотрит то на свои ладони то на пол, думая что предмет просто упал. Карамацу в ответ на это снова оборачивается к Чоромацу, с удивлением замечая пульт в его сжатой руке. — Чо… Ро? — неуверенно тянет Карамацу, показывая указательным пальцем на лежащий пульт в руке. Будто только сейчас заметив это, Чоромацу в шоке роняет пульт, и тот тут же со стуком сталкивается с полом. — Ну что та-ам? — недовольно стонет Осомацу, оборачиваясь к братьям. На вопрос Чоро только и делал, что и открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на сушу, указывая то на себя, то на пульт. Первым смог сообразить Карамацу. Он быстро подхватывает книгу из стопки, лежащей у телевизора, и машет ей в руках. — Эй, Чоро, только посмотри на эту книгу! Попробуешь… ещё раз? — всё ещё пытаясь унять своё удивление, говорит Кара. Сразу поняв что к чему, Чоромацу пытается сосредоточится, и повторить то, что сделал минуту назад. Книга в чужих руках подсвечивается приглушённым зелёным цветом и с колебанием, в полёте отправляется в руку Чоро. — О! — сразу выдыхает весь воздух Осомацу, приподнимаясь из-за стола, с шокировано-округлёнными глазами видя произошедшее. Ничего не увидевший Тодомацу оборачивается к братьям, и, почувствовав, что произошло что-то важное, тут же встаёт и подходит к Чоро. — Что там, что там? — любопытно спрашивает он, сжимая кулачки. — У меня… Боже… Появилась суперсила, — с нервной улыбкой отвечает Чоромацу. — И та, которая проявляется физически! И при этих словах книга непроизвольно снова подсветившись швыряется в потолок, застревая там. — Ой… Наблюдая за всем со стороны Джушимацу сначала с поражением хлопает глазами, затем задумчиво поворачивается к сидящего брату, что давно бодрствовал. — Ичимацу, братик. Значит, ты следующий? На эти слова Ичимацу нервно сглатывает, пытаясь забиться в уголок комнаты ещё сильнее.