***
Прохладный ветер бьёт в лицо Ичимацу, заставляя крепко зажмуриться. Уже которую ночь он вот так беспардонно прячется в тёмных улочках. Совсем не хочется думать, что это после тех слов Джушимацу, и ряда появлений супер сил у братьев. Для всех в мире есть давно заученное правило: «появилась суперсила? Добро пожаловать в мир героев!». И если не сейчас, то когда-нибудь из старших братиков точно захотят слепить публичных звёзд. А они и не боятся этого, кажется, наоборот — желают всем сердцем. Ичимацу точно слышал как-то утром от Тотти: «Вот жизнь наладится-то. Просто беги себе по городу, останавливай воров сумочек». Он-то точно желает плескаться в лучах славы, что искренне не понимает Ичи. Даже думая о возможной силе, хочется тотчас спрятаться под диван и не вылезать. Хотя бы в прохладе ночного воздуха можно расслабить нервишки, так что ночные прогулки стали неотъемлемой частью быта на этой поистине странной неделе. Проходя ещё один поворот, который ведёт к самому доступному переулку, где находятся коты, Ичимацу замечает двух идущих к нему навстречу людей. Девушка, в попытке согреться, прижималась к плечу своего мужчины, но, заметив парня прямо перед ней, удивлённо вытаращила свои накрашенные глазки. Мужчина, проследив за её взглядом, так же неотрывно смотрел на Ичимацу. Даже когда они разошлись, он ещё какое-то время шёл вполоборота, наблюдая за ним. Как только они скрылись из вида, Ичимацу всполошился. «Что им было надо?! Почему так таращились? У меня третий глаз появился?» — крутились обеспокоенные мысли в голове Мацуно. Он привык, что внимание к нему было редким и проявлялось только из жалости. Но эти глаза… Нет, они смотрели не с сожалением, а с живым любопытством, будто зверушку увидели. Недовольно свернув в переулок, он оглядывает себя. Сначала ноги. Ничего необычного. Бледные пальцы в тёмно-фиолетовых сланцах. Потом грудь. Футболка с надписью «DAT» была чистой, ни разу не порванной. Он ощупал лицо. Оно было тёплым а пальцы рук холодными, однако что-то неприятно цапнуло за щёку. Посмотрев на руки, он замечает изменения в своих ногтях. Неестественно удлинённые и заострённые на кончиках. Странно… Он недавно отстригал их вместе со всеми. Что-то шустро рассекло воздух в раздражении, и обернувшись, Ичимацу видит длинный шелковистый серый хвост, торчащий из припущенных штанов. Сначала молча наблюдая за мелким подергиванием кончика пушистого хвоста, Ичимацу быстро ищет любую отражающую поверхность. В одной из мусорок находилось полуразбитое зеркальце, и, схватив его, едва не поранившись об осколки, Ичимацу оглядывает себя. Прямо из макушки его головы растут два вздёрнутых ушка. Кошачьих ушка. В ужасе взвыв, напугав этим животным звуком уже подходящих к парню котов, Ичимацу кое-как припрятав хвост в штаны, убегает домой. Уши едва ли удавалось прижать к макушке — те раз за разом поднимались вверх, но редкие прохожие, даже если бы захотели, не смогли бы разглядеть бежавшего парня, который пулей мчался домой. Подбежав к дому, Ичимацу резвыми движениями взбирается на крышу дома, оттуда проникая в комнату через окно. Все братья мирно спали, и вряд ли кто-то вообще знал об этом маленьком путешествии. Это к лучшему. Подойдя к своему спальному месту, Ичимацу в неуверенности стоит столбом. Он какое-то время ждёт, прежде чем заглянуть в штаны. Освобождённый хвост сразу мечется из стороны в сторону, словно показывая недовольство и страх своего хозяина. Едва сдержав ещё один шокированный крик, Ичимацу сразу прячется в постель, до макушки накрываясь одеялом, что бы не видеть всего этого. «Это всего лишь плохой сон, всего лишь сон» — пытается себя убедить Мацуно. Через время бессмысленного ворочания в постели, он чувствует на спине лёгкое поглаживание и хриплый голос Карамацу, что, не открывая глаз, пытается успокоить брата: — Тише, тише. Он позволял себе такое крайне редко, зная, как остро может среагировать младший, но сейчас это то, что так тому было необходимо. Задышав глубже через нос, Ичимацу чувствует как ему легчает, и как сон накрывает сознание. Устал за день или это так проявляют себя силы Карамацу — его уже не волнует. Приятная обволакивающая дымка с тихим голосом брата усыпляет Ичимацу. Утром, почувствовав как его за плечо тормошат, Ичимацу недовольно приподнимается на локтях. — Ты в порядке? — искренне обеспокоенно спрашивает Карамацу, уже переодевшись в свою будничную одежду. Заглянув ему за спину, младший видит что остальная часть футона пустует. Ничего не отвечая, Ичимацу лишь тупо пялит расфокусированным взглядом на брата, прежде чем взвыть в осознании. Вскочив с постели, отбросив своё одеяло, младший ощупывает голову и бегло оглядывает свой низ. Не найдя ни намёка на то, что было увидено ночью, он заметно расслабляется. На удивлённый взгляд старшего брата Ичимацу раздражённо отвечает: «Отвали, а. Не твоё дело». — Не уверен. Ты ночью плохо спал, так что я спел колыбельную. Ещё и лёг в уличной одежде… Осомацу это не понравилось. Встав в дверях, Ичимацу осматривает себя. И вправду лёг в уличной одежде. Раздражённо фыркнув, он не удосуживает ответом Карамацу и выходит из комнаты. Проходя знакомые просторы улицы, Ичимацу смотрит себе под ноги и обдумывает прошедшую ночь. Было ли это правдой или просто дурной сон? Мало ли что могло присниться в воспалённом мозгу после откровенного недосыпа. Подняв голову, он видит столбы, обвешанные многочисленными плакатами существующих героев. От них воротит также, как и от их красочных костюмов. Он в раздражении снова опускает голову, уставившись в асфальт. — Хочу есть. — Еды нету. — Ну ма-ам. Ичимацу слышит чей-то разговор, скорее всего ребёнка и его мамы. Он не пытается поднять взгляд на прохожих, но когда к нему обращаются на прямую, он встаёт столбом. — У вас есть еда? — слышится детский лепет. Очень странный вопрос, учитывая как должен после всего прожитого выглядеть Ичимацу. У потенциального бомжа бы такое не спрашивали. Чья-та мать даже не пытается утихомирить сына, так что Ичимацу оборачивается к ним. Пусто. Никого нет. Оглядевшись, он не видит ни одного прохожего, только если очень далеко и лишь их слабые силуэты. Посмотрев вниз, он видит котёнка, и стоящего рядом с ним большой кошечки. — Так у вас есть еда? — опять доносится до Ичимацу, и с этими словами ротик котёнка в мяуке открывался. — У него руки пустые, — всё, что отвечает непутёвому сыну мама-кошка, подталкивая его хвостом следовать за собой. Чем больше коты отдалялись, тем слабее слышал их дальнейший разговор Ичимацу. Он только и мог, что молча стоять и наблюдать, совершенно не зная что об этом думать.***
Мяч подсвечивается в зелёный мягкий свет и тут же с земли направляется в воздух, отлетая. Широко замахнувшись, мяч отбивает бейсбольная бита. — Как думаешь, нас скоро отправят на специальное обучение для героев? — спрашивает через время Чоромацу, в полёте подбирая своей силой мяч. Джушимацу задумавшись крутит свою биту в руках. — Скоро, наверно. Вряд ли получится это держать в тайне долго. — Но всё равно стоит дождаться всех братиков, а потом уже идти в их организацию. Да? — скорее рассуждает сам с собой, чем с младшим братом, Чоро. — Стоит, стоит, — соглашается Джушимацу, отбивая очередной подлетевший мяч. — Жаль, что братик Ичимацу пытался скрыть свои силы. Ему не хватает уверенности. — М-да уж, — хмыкает старший. — Мы с Осомацу недавно говорили о том, какими героями станем. Что ты об этом думаешь? Чоромацу выразительно закатил глаза на идею того, что их непутёвый старший брат станет хоть кем-то. Подхватив упавший мяч телепатией, он говорит не скрывая раздражения в голосе: — Хотелось бы увидеть, что Осомацу сможет сделать с силой, которую даже не может контролировать, — и с более яркой агрессией, он неосознанно слишком далеко пуляет мяч. Он пролетает мимо парня в жёлтой, приземляясь у склона площадки, на которой стояли братья. Мяч тут же скатывается, прокатываясь до парковочной стоянки. Ойкнув, Джушимацу сразу спешит за мячом, выронив свою биту из рук. Подбегая к выстроенным в ряд машинам, младший заглядывает под каждую, ища непутёвый мяч. Тот нашёлся под низким грузовиком. Мяч был слишком далеко, чтобы одной рукой можно было дотянуться до него. Раздражённо взвыв, Джушимацу приближается к машине. Сзади слышится топот Чоромацу, и его недовольно строгий голос. — Братик Джушимацу, не пачкай одежду об асфальт! Я могу достать его телепатией. Закатав рукава, Джушимацу хватается за край грузовика, в тот же момент приподнимая махину. Колёса сбоку, не чувствуя под собой поверхности, непроизвольно закрутились, а с их поверхности посыпались кусочки грязи. Приподнимая грузовик одной рукой, второй младший едва ли мог дотянутся до мяча. Так что он подталкивает его вытянутой ногой. Тот прокатывается по асфальту сразу к ногам стоявшего столбом Чоромацу. — Джуши? — спрашивает отрешённым голос старший. — Я достал мяч, — горделиво отвечает ему младший, опуская грузовик на место и вставая с полусидящего положения. — Ты в курсе КАК ты его достал? — А? Похлопав глазами, Джушимацу оглядывает себя, а затем и грузовик, и, будто вспомнив что было мгновение назад, вскрикивает в шокированном «Что-о-о?!». Возгласу младшего вторит и сам Чоромацу, но уже более радостно. — Суперсильный, чувак, ты суперсильный! — с улыбкой объясняет младшенькому Чоро, хватая его руки с длинными рукавами до самых костяшек в свои руки. — Да-а! Теперь я смогу помогать Ичимацу с его котами, маме с делами по дому. Как думаешь, я смогу поднять гору Фудзияму? — радостно лепечет Джуши. В его глазах звёзды от радости, а в голове разнообразные мысли о том, как помочь родным.***
Тодомацу успешно скрывал ото всех своё волнение, но дрожь в пальцах так и продолжает раздражать его. Уже все ходят с суперсилами, очень разными и очень классными, и он, как самый младшенький, должен довольствоваться всем самым последним! Вот всегда так. С самого детства всё сначала доставалось братику Осомацу, и по очереди к концу подходили к нему. Раньше с этим проблем не было, но как же это нервирует сейчас, особенно из-за братьев, что каждый день напоминают ему о том, что он следующий, у кого появится сила. — Остался только ты, Тотти, — словно прочитал чужие мысли, с улыбкой говорит Карамацу, подтягиваясь ближе к младшенькому. — Да, спасибо что напомнил. Раз двадцати уже было достаточно, — раздражение так и льётся для глупенького братца, но тот будто и так знает, что до предела ещё далеко и продолжает настаивать. — Может ты сможешь стрелять котятами из пальцев? От такого предположения Тодомацу не может сдержаться и прыскает от смешка в кулачок, откладывая телефон. — Ага. Давайте поспорим, что моя суперспособность, это быть «супер милым»? Слышавший этот разговор Осомацу добавляет свои пять копеек: — Вот ещё. Это быть супер коварным! — А я могу вам всем шеи сломать, — глубоко задумавшись себе под нос говорит Джушимацу, смотря в потолок. На какое-то время в комнате воцарилась тишина, которую прервал тихий голос Ичимацу: — Жуть. На это Джушимацу громко расхохотался. — Ага. Прости-прости, я просто пошутил! В комнате воцарилась та же беззаботная атмосфера что и раньше, и кажется, пальцы больше не отбивали ту нервную дробь. Тихо вздохнув, Тотти слегка укачивает, почувствовав головокружение. Неожиданное потемнение в глазах разделило происходящее на два совершенно разных отрезка. В один момент Тодомацу спокойно сидел в комнате с братьями, в другой — они встали в оборонительную стойку, будто готовясь к удару. От кого? Их взгляды прикованы только к младшему, но в них читался страх вперемешку с шоком. Из всех братьев, первый оживился Карамацу. Он раскрыл рот в каком-то крике-просьбе, но Тодомацу был глух к чьим-то просьбам. Любые звуки заглушал гул биения сердца, быстрого-быстрого, как у кролика, что убегал от хищника. Но ощущалось это протяжным эхом, а вместе с неосязаемым звуком, и мир перед собой каким-то чужим. Перед мутным взглядом начала мелькать зелёного цвета рубашка. Чоромацу выглядел очень напуганным, то ли состоянием младшего, то ли тем, что он видит перед собой. «А что он видит-то?» — раздражённо промелькнула мысль у Тодомацу. Глянув вниз, он видит пару пушистых лапок, с острыми коготками на конце. Оглядываясь по внимательнее, он замечает ещё одну пару ножек. А потом и ещё одну. Вместе с медленным потоком мыслей, как и туманный мир перед глазами — всё начало набирать обороты, ускоряясь. Только сейчас Тодомацу понимает что мир перед глазами виднелся как замедленная плёнка какого-то видеоряда. Сейчас младшенький знает, чего так боится Чоромацу. Его. Своего брата. У кого сейчас образ монстра. У кого на руках прорастает острая и ломкая шерсть, у кого вместо нормального тела — большое пузо паука с восьмью ножками. До слуха начали доноситься слова обеспокоенных братьев, мысли в голове стали более ясными. «Я монстр». И паукообразно искривлённое тело перестало быть его. От страха голова закружилась во втором водовороте ощущений. Мир перед глазами снова стал мутным, но уже от слёз. Вывернутые пальцы в острые коготки в отвращении прошлись острой гранью по предплечьем, раздирая одежду и кожу в кровь. С резко брызнувшей кровью был услышан удивлённый вдох брата. Карамацу своими ладонями обхватил младшенького за щёки, поворачивая заплаканное лицо к себе. Его обеспокоенный голос что-то бессвязно лепетал, или же это Тотти так не мог сосредоточиться? Но приковывающий взгляд брата будто отрезвлял, и за толщей воды до Тодомацу смогло донестись: — Я… ою… лыбельную. Тебе станет легче, обещаю. И Карамацу запел, тихо-тихо, будто боясь спугнуть внезапно стихшего брата, своим тихим баритонным голосом. Никогда до этого Тодомацу не позволял старшему применять свои способности на нём, но сейчас об этом младший едва может вспомнить. И тихая колыбель забирает в такой соблазнительный омут знатно подуставшего Тотти.***
Нечто мягкое соприкоснулось с лицом Тотти, от чего тот сморщился. Сон сразу начал развеиваться, и глаза устало раскрылись. В расфокусированном взгляде он едва ли мог что-то разглядеть. Нечто мягкое затрудняло его дыхание. Приподнявшись чуть-чуть на локтях, Тодомацу сразу останавливается, поняв, что рядом с ним лежит кто-то ещё. С лица на грудь упал чей-то пушистый хвост, а посмотрев позади себя, младший видит что, сжавшийся в комок Ичимацу, заменял ему подушку. Он тихо дремал, но, почувствовав как тот зашевелился, недовольно приоткрыл один глаз. — А, ты проснулся, — звучит тихий, хрипловатый голос брата. Ещё никогда Тодомацу не мог разглядеть вблизи «переобращение» своего Ичи. Он показал это только один раз, мельком, что бы убедить любопытных братьев не только словами но и действительностью, и тут же смущённо сбежал. Ни разу он больше не появлялся ночью в новом облике. И, пусть этот облик добавлял ему только ушки с хвостом с редкими кошачьими повадками, он не позволял себя открыто разглядывать. Сейчас была ночь, как понял Тотти. Наступила недавно или уже скоро утро, он не знает, но за окном виден просвет. Он лежал вместе со всеми на футоне, но его словно сторонились, все братья, кроме Ичимацу, лежали подальше. — Что произошло? Широко раскрыв рот в зевке, Ичимацу перемещается на постель, ложась рядом. — А ты не помнишь? На этот вопрос Тодомацу действительно задумывается, но в голове только смутные образы. — Не очень. Только ваши крики. — М-м. Ты точно хочешь знать? — подозрительно сощурив глаза, спрашивает старший. Только сейчас Тодомацу замечает что из карих глаз суженные зрачки Ичимацу подсвечивались фиолетовым, что заставило непроизвольно екнуть. От своих натужных попыток припомнить что-либо было недавно голова начинала гудеть, так что он утвердительно кивает: — Да. С интересов заглядывая в чужие глаза, Ичимацу какое-то время хранит молчание. Его хвост пару раз рассекает воздух, и всё же скручивается вокруг ног. — Ну, у тебя появилась суперсила. И она отстойная, наверно. Ну, это ты так, кажется, посчитал. Мне она понравилась, выглядело круто. Тодомацу сразу воодушевился. — Ого! Правда? — спрашивает он, и сразу глушит голос, понимая, что все спят. — И что за сила? Странно понимать, что такое важное событие не сохранилось в памяти, но братик Ичимацу не выглядел напуганным, и кажется, именно его голоса он в той неразберихи не слышал, значит, что всё хорошо? — Ты можешь становится большим пауком. Ты выглядел странно. Такой большой мешочек как у пауков, наверно, это их живот, из него торчало восемь лапок. Руки у тебя были очень пушистыми, а на лице странные пластины, тоже с шерстью. Глаз у тебя не увеличилось, мне показалось это странным. Ты очень напугался когда увидел себя, так что Карамацу тебя усыпил. Тодомацу слушал не встревая. С каждым произнесённым тихим голосом братика он чувствовал, как в память острыми копьями вбивались воспоминания вчерашнего дня. Противные острые коготки, грубый мех. Он был… противным монстром. От этих воспоминаний предплечья начали больно ныть. Отодвинув ворот взмокшей футболки от собравшегося пота, он увидел залатанные раны в белые медицинские ленты. — Боже… — всё что произносит Тотти, пряча своё лицо в ладонях. Тело стало крупно подрагивать, от себя становится противно, и в ответ самоуничижительным мыслям Тодомацу скручивается в клубок, стараясь укрыться. Спрятать сморщенное в отвращении к самому себе личико, спрятать то, как ему страшно. За плечи его тут же обнимает Ичимацу, укладывая свою щёку на опущенную голову младшего брата. — Мне жаль, — тихо произносит он. — Я… понимаю какого это, когда тебе не нравится твой внешний вид. И, эм… Я в курсе, что ситуации у нас разные, но хочу, что бы ты знал… Я здесь. С каждым словом Ичимацу становился всё тише, но тепло, излучаемое им, всё сильнее. Можно было ощущать лёгкую вибрацию и тихое мурлыкание, еле уловимое. И картина сразу стала яснее, как пазл, что был наполовину собран. Почему убегал по ночам. То, почему Ичимацу провёл эту ночь рядом с ним, охраняя чужой сон. Щёки сильнее подрумянились, и непроизвольный шмыг носом нельзя было сдержать. Тодомацу лишь сильнее прижался к старшему братику.***
Осомацу складывает последнюю вещь в свою дорожную сумку, и закрывает её. Оглядев комнату, он останавливается взглядом на каждом из братьев. Карамацу ещё не закончил, складывает свои джинсы с синими блёстками. Около него ещё кучка одежды, по типу кожаных курток и синих маек. Ничего кроме мысли «где столько шмотья достаёт?» он у Осомацу не вызывает. Чоромацу давно закончил со своей сумкой, сидя рядом с ней, и так же скучающе оглядывал комнату. Столкнувшись с ним взглядом, Осомацу широко улыбается и играет бровями для младшенького. Тот недоумённо уставился на него и тут же показушно отвернулся. Были бы длиннее волосы, драматично бы развевались по воздуху. Сумка Ичимацу казалась полупустой, вся помятая и неаккуратно залатанная. Он тихо дремал около неё. Кажется, постоянные прогулки по ночам плохо на нём сказываются. Но ничего, в учреждении для героев ему подберут подходящий график. Рядом с ним во всю радовался предстоящему новому опыту Джушимацу, пытаясь уместить в свою сумку кое-как бейсбольную биту. Она слишком длинная, но ему стоит дать побольше времени, что бы осознать это. Тодомацу тоже дольше всех справлялся с собиранием вещей. Раньше, причиной заминок всегда была его муторность в подборе одежде. «Нет, братик Осомацу. Это нежно-розовый, а мне нужен белый. Подожди ещё минутку» и так это затягивалось на долгое время. Сейчас, самый младшенький едва ли смотрел на собираемую одежду. Он очень лениво её складывал и так же медленно прятал в дорожную сумку. Насчёт него Осомацу сомневался сильнее всех. Пришлось долго ждать, пока младший соберётся с мыслями и смирится со своей участью. Ни одному человеку с суперсилой нельзя просто взять и не явиться комиссии. Проводимые раз в год тесты найдут любого, и, так или иначе, придётся проходить программу, которая, к слову, обещает все лавры. Но пусть Тодомацу и не выглядел таким воодушевлённым как все остальные, заверил старшего брата в том, что всё будет отлично. Так что Осомацу так и не решается к нему подойти. Зато, выходя из дома, на это решается Чоромацу. — Ты в порядке, Тотти? — будто надеясь что младший передумает пока ещё есть время, спрашивает он. — Да, — уверенно кивает головой он. Убедившись, что все братья в сборе, Осомацу уверенно шагает вперёд, ведя за собой остальных. За их спинами сумки с личными вещами, а впереди их геройское будущее.