Это не прихоть

Тьма. Стук сердца. Моего сердца. Я еще живой. Почему я не умер? Хочу умереть. Боль, но не такая, как тогда, перед спасительной тьмой. Не знаю, сколько прошло времени, но я не сразу понял, что больше не связан, только на глазах все еще повязка. Неужели меня отпустили? Нет, такого не может быть. Я дальше продолжал лежать и не двигался. Холодно. Здесь холодно. Очень. Больше не чувствуется мягкость постели. Я лежу на таком же холодном полу, как воздух. И снова запах сырости и плесени. Неужели я снова в подвале? Но чтобы проверить, надо снять повязку, прислушавшись к окружающим звукам я, побеждая боль, сделал это. Никакой разницы до и после, вокруг непроглядная тьма. Холодно. Какое-то безразличие. Жажда. Хочу пить. Немного подождав, чтобы боль еще немного утихла, начал подниматься. Не зная, куда идти, я просто пошел вперед. Каждый шаг отдавал током боли. С трудом доковылял к стене и с удовольствием прислонился к ней. Дальше продолжал свой путь вдоль нее. Чтобы найти выход с этого подвала я потратил 15 минут. Наконец-то ручка и открытая дверь, но потом еще 20 ступенек. Первый этаж. Никого нет. Значит меня отпустили, все же отпустили. На глазах появились слезы облегчения. Нашел ванну и ужаснулся своей внешности. Бледная кожа, круги под глазами, грязная одежда, больше нет того парня, который считал, что все для него. Меня сломали. Глядя на себя я не смог удержать слез. Не верю! Я не мог больше находиться здесь, поэтому умылся и утолил жажду, привел себя в порядок, как мог и направился к выходу. На улице уже поздний вечер, дороги не многолюдные. Оглянулся назад и увидел заброшенный дом, который скоро должны сносить и тогда я понял, что нахожусь близко от дома Мино. Путь, который в нормальном состоянии занимал десять минут, это максимум, теперь же растянулся на полчаса, так как я шарахался от всех звуков и старался не привлекать к себе лишнего внимания. Но парень, который через каждые сто шагов подпирал стены близ стоящих домов и походка которого была, если можно так сказать, немного не ровная, все же привлекал это внимание. Боль не прошла, она притупилась, но с каждым шагом напоминала о себе. Тяжело было идти. Смог хоть немного отдохнуть в лифте, и то не очень, так как на меня смотрел измученный парень – во всех стенках лифта были зеркала. Когда я все же доковылял к квартире, то еле открыл дверь, хорошо, что ключи оставили. Сил больше не было. Закрыв за собой дверь, я подпер ее своим измученным телом и увидел, что повсюду был выключен свет. Минхо не было. «Неужели снова ушел? А почему я удивляюсь? Он ведь всегда так делал» – пронеслось в моей голове. На моем лице появилась грустная улыбка, а мне так хотелось оказаться в теплых объятиях и почувствовать себя защищенным. Новая порция боли, но не физическая, а душевная, которая в отличие от сестры кромсала не тело, а душу. Новый поток слез, а я уже думал, что вся влага вышла. Не тут то было, там еще осталось. Медленно сполз на пол и повернулся на бок, сидеть мне пока противопоказано. Почувствовав, что на меня сейчас накатит новый поток слез вместе с истерикой, я через силу заставил себя подняться и пойти в ванну. Надо смыть с себя эти воспоминания, хотя бы с тела. А душа? Снова грустная улыбка. Еле дошел. Начал снимать грязную одежду. И зачем я купил сюда огромное зеркало? В нем отчетливо при свете люстры было видно каждый синяк, каждый засос на моем теле. Я ужаснулся при виде себя. Долго все будет заживать, а особенно следы от веревки, которая после себя оставила кровавые полосы. Отвернувшись от зеркала, чтобы снова не разреветься, зашел в душ. Холодная вода обжигала все тело, но я терпел. Только через некоторое время добавил теплую. Взял намыленную мочалку и начал с силой оттирать все тело. Не обращая внимания на раны, тер все, сдирал всю красную, засохшую корочку на ранах. Смывая всю сперму и кровь – все же они меня порвали. Вода окрасилась в красный цвет, а я все продолжал, не в силах остановиться. Никакая боль не могла меня остановить, мое желание отчиститься. Хотя бы тело! Вышел из душа только через полчаса, накинул на бедра полотенце и направился на кухню, за аптечкой. Начал обрабатывать раны. От такого увлекающего занятия меня отвлек странный звук в прихожей. Еще в одном полотенце я доковылял к коридору и увидел пьяного Минхо с бутылкой пива в руках. Не зная, что делать, просто стоял и смотрел на него. Мино через пару долгих минут все же смог снять с себя кроссовки, а потом поднял голову и посмотрел на меня. Когда его взгляд сфокусировался на мне, то он с интересом начал разглядывать живописную картину на моем теле. – Я вижу, что ты хорошо провел время, – ухмылка на его лице, на моем недоумение. – Понравилось? – до меня долго доходил смысл его слов, но когда я все понял, то не знал, что ответить. Я сейчас ничего не чувствовал, был пуст, высушен. Все эмоции, где-то далеко, внутри меня. Я просто смотрел на него, не веря, что люблю этого человека. А он решил добить меня последними словами. – Что, даже не можешь ответить? Наш язвительный Ки не знает, что сказать на правду? Я всегда знал, что ты шлюха, Кибом. Но пройти мимо такого мальчика не смог. Всегда хотел узнать, как ты можешь и умеешь ублажать. И знаешь, я ведь ни разу не пожалел о своем решении заполучить тебя. Ты просто первоклассная шлюшка. Но знаешь, надо уже закругляться. Ты мне надоел. После этих слов меня накрыла только одна эмоция – злость. Не обращая внимания на боль внизу, подошел к нему и со всего размаха ударил по лицу. Так как у пьяных всегда плохо с координацией, то Минхо сделал пару шагов назад и с удивлением смотрел на меня. Наш зрительный контакт длился не долго, с минуту, если не меньше. Но когда до него дошло, что я его ударил, то он запустил в меня банку из-под пива, но она пролетела мимо меня и разбилась об стену. Можно сказать спасибо той же координации. Увидев, что ничего не вышло, он быстро оказался возле меня и ударил в живот. Боль пронзила все тело и я, не удержавшись, упал на пол. За болью до меня не сразу дошло, что моя правая рука лежит прямо в осколках. Я поднял взгляд верх и увидел над собой злого Минхо, он со злостью в глазах смотрел на меня. Во мне рождался страх к нему. Он резко, за волосы, поднял меня и потянул в спальню. До меня дошло то, что он хотел сделать со мной. Начал брыкаться, но сил не было, поэтому мои жалкие попытки вырваться не имели успеха, тогда я начал кричать, чтобы меня отпустили. Ему это скоро надоело и Минхо решил открыть мной дверь в спальню. Хорошо, что она открывается во внутрь, так что она с грохотом открылась. Сила удара была такая, что весь воздух вышел из легких. Не обращая никакого внимания на мое состояние Минхо закинул меня на кровать. Оказавшись на ней, я жался, стараясь привести дыхание в норму и смотрел на то, как он снимает себя одежду. Мне бы убежать, но страх окутал меня своей паутиной, сковывал все движения. Я боялся шелохнуться, чтобы не привлекать к себе внимание. Мое сердце отбивало бешеный ритм, но когда Минхо начал залезать на кровать, то оно готово было выпрыгнуть и убежать. И я подался, дернулся в сторону, но удар в солнечное сплетение меня остановил. Задыхаясь, хватая ртом воздух, старался ухватить как можно больше кислорода. Не успел я отойти, как меня натянули на член. Крик боли вырвался из груди. Это было невыносимо, когда любимый тобой человек насилует тебя. Не обращая внимание на предыдущие ушибы, начал вырываться, оставляя на обнажённом теле кровавые следы от раны на руке. Это был последний крик о помощи, чтобы спасти себя, свое сознание от непоправимой реальности, что надвигалась как стена. Минхо старался сдерживать мои руки, но очень скоро перестал и начал бить меня куда попадется. После парочки таких ударов я затих. Невидящим взглядом смотрел перед собой, все отошло на второй план – тело, движущееся надо мной, стоны, шепот о том, что меня классно трахать. Когда он насладился процессом и кончил, то потянулся и глубоко поцеловал меня, я же не отреагировал. Он с усмешкой спокойно лег и засопел. По моему лицу скатилась одинокая слеза. Меня окончательно сломали и это сделал тот человек, которого я любил. Растоптали, унизили, раскромсали мое сердце на такие кусочки, что уже не собрать. Меня все время использовали, даже не считали за человека. Изнасиловали за один день пару раз, разбили сердце, искромсали душу, смешали мои чувства с грязью. «И кому я теперь буду таким нужен?» – эта мысли вызвала во все смех. Не боясь разбудить Минхо я смеялся, но боль в груди меня остановила. Смех перешел в кашель. Когда все затихло я продолжал смотреть в потолок и даже не понял, когда меня настиг сон.